Данный рассказ основан на реальных событиях, произошедших с автором (то бишь со мной) в ночь с девятого на десятое ноября.
Утро. Мы идём с Владом домой, в северную часть города. Идти нам ещё около часа. По Советской уже проезжают первые автобусы. Но на проезд у нас нет денег. Всё последнее мы потратили на полторашку самого дешёвого Жигулёвского пива. Мало того, мы ещё и остались должны продавщице два рубля. Мы идём. Идём молча, передавая друг другу по очереди пиво. Я не знаю, о чём думает Влад, но, наверное, о том же, о чём и я. А именно – о прошедшем концерте...
Было около шести вечера. Я лежал на диване и пялился в потолок, совершенно не зная чем себя занять. Вдруг раздался телефонный звонок. Я взял трубку.
- Здорово онанист, чем занимаешься? – спросил голос в трубке.
- Онанизмом, - ответил я.
- Ну я серьёзно?!
- Я тоже…
- Бросай ты это дело
- А есть предложения?
- Пойдём бухать?
- У меня денег нет…
- Не проблема, я проставляюсь!
- Куда мне подъехать?
- К пиццерии, что напротив «Спартака».
- Замётано, через полчаса буду.
- Жду.
- Только у меня один вопрос…
- Говори
- А ты собственно кто?
- Как кто? Что, не узнал?
- Нет…
- Это Влад!
- А! Влад! Ёбтд.. Рад слышать, дружище!!
- Я пять минут назад гонорар за ту статью про мусорку получил. Охота пропить его прям сиюминутно!
- Щас пропьём! Жди!
Я положил трубку, быстренько оделся, вышел из дома, сел на автобус и вскоре был уже около пиццерии, что располагалась напротив стадиона «Спартак».
Влад уже был там. Он уже был пьян…
Мы тепло по приветствовались, сели за столик, сделали заказ и…
И понеслась…
Четыре часа пролетели незаметно.
****еподобная официантка с мелированными волосами, любезно сообщила нам, что пиццерия закрывается.
Мы вышли на улицу.
Я был врас****ень.
Влад ещё хуже…
Я уже было поднял руку, дабы поймать мотор, но Влад меня остановил.
- Не-не, давай немного погуляем,
- Какой погулять, я на ногах еле стою!
- Если я сяду в машину, я блевану моментально, пойдём пройдёмся!
Кривым шагом, опираясь друг на друга, мы пошли по улице.
Смотреть вперёд мы не могли, мы оба смотрели вниз.
Пройдя около пятидесяти метров, мы наткнулись на что-то такое большое, серое, слегка подвижное существо. Мы попытались его обойти, но это большое, серое, слегка подвижное, не дало нам это сделать. Я поднял глаза и увидел перед собой своего старого знакомого, редкостного мудака, старшину Илюхина с напарником.
Это означало, что дело наше было крайне плачевно. О чём либо договориться с этим педрилой было крайне сложно. Я бы даже сказал невозможно. Старшина Илюхин, забирал меня уже третий раз. Первые два ничем хорошим для меня не заканчивались. Так что попасть домой сегодня, я уже не надеялся.
Через некоторое время мы с Владом оказались в отделении. Это было двухэтажное здание, в котором раньше была школа. О былой принадлежности к цитадели знаний, здесь напоминали многочисленные парты, детские стулья (на которые нас собственно и посадили) и раздевалки с железными решётками.
Помимо нас в отделении сидел ещё один мужик лет так сорока. Мужик был вполне цивильно одет и не походил на какого-нибудь алкаша или буяна.
Просто…
Просто ему сегодня не повезло…
Видно было, что он в мусарне впервые.
Мужик сильно нервничал, постоянно вскакивал со стула и грозил ментам страсбургским судом и какими-то своими родственниками.
Менты же, посылали его на *** и, в весьма ультимативной форме, советовали заткнуться.
Но мужик не унимался, за что в скором времени получил кулаком по щщам, а после и вовсе был увидён в неизвестном направлении.
- Бедняга, - вздохнул Влад…
- Да уж… Представляю что там сейчас с ним сделают, - согласился я.
Мы сидели с Владом на детских стульях и вспоминали о школьных годах, дабы хоть чем-то себя отвлечь.
Тут мимо нас проходил какой-то сержант. Влад не выдержал и спросил:
- А когда нас отпустят?
Сержант остановился и посмотрел на Влада.
Он сделал такое выражение лица, как будто бы если Николая Валуева попросили рассказать о релятивистской теории квантовых явлений.
Он посмотрел на Влада, потом на меня, а после повернул голову влево и крикнул:
- А с этими уродами что делать?
- Сейчас в трезвяк их повезёшь, - послышался голос.
- Да ну нах? Скоро ж концерт начнётся?
- Ну тогда запри их. Утром разберёмся.
Сержант опять повернул свой кочан в нашу сторону и сказал:
- Подымайтесь!
Он отвёл нас в клетку, которая служила раньше школьной раздевалкой, и запер дверцу на ключ.
- А когда мы отсюда уйдём? – поинтересовался я.
- Когда похудеете настолько, что сможете пролезть через эту решётку, тогда и уйдёте ха-ха-ха-ха-ха, - рассмеялся он и ушёл.
Стульев в этой клетке не было, поэтому мы уселись на пол.
- Какие же они всё-таки ублюдки! – нервно произнёс Влад.
- А сколько у тебя там денег было? – спросил я.
- Пятьсот рублей, плюс мелочь. Но это ладно, главное чтоб телефон вернули.
Пол был очень холодный, но сил стоять уже не было. Мы сидели.
Прошло полчаса.
Пол по-прежнему оставался холодным, но сил уже не хватало даже на то, чтобы сидеть. Мы лежали.
Вдруг послышались шаги. Мы воодушевились.
Это был сержант.
- За мной, - скомандовал он, открывая дверь.
Мы естественно повиновались и пошли с ним.
Поднявшись по лестнице на второй этаж, мы прошли по длинному коридору, вошли в большую деревянную дверь и очутились в актовом зале.
Повсюду были развешаны воздушные шарики цветов российского триколора.
Сцена была украшена гирляндами и прочей праздничной хренью.
На зрительских местах сидели мусора.
- Сядьте здесь, - сказал сержант и указал на пустые места в самом конце зрительного зала.
Мы уселись на старые, убитые, бордового цвета, сиденья, из которых выпирал жёлтый поролон.
Тут свет погас, и в зале воцарилась тишина.
На сцену вышел маленький худой мент, с чьего лица не сходила ехидная педерастическая улыбка, и начал толкать какую-то праздничную речь, приуроченную ко дню милиции.
Мы не слушали, что за срань он нёс в микрофон. Единственное, что мы расслышали в его приветствии, была последняя фраза – «Праздничный концерт ко дню милиции объявляется открытым!». После чего в зале раздались бурные аплодисменты.
- Честь открывать наш концерт, выпала лейтенанту Слюсареву, который покажет сейчас танец живота! – сказал ведущий и нырнул за ширму.
В динамиках начала играть какая-то восточная музыка, на манер той, которая постоянно звучит на курортах краснодарского края.
На сцене появился жирный мусор в форме. Чья харя (так как лицом это назвать было сложно) напоминала президента Украины Виктора Ющенко, но была во сто крат противнее и толще.
Он медленно расстегнул рубашку, из которой выпер большой волосатый живот.
Лейтенант Слюсарев выпирал и впирал своё пузо. Делал он это весьма динамично, что было очень удивительно, учитывая его комплекцию. Вскоре он закончил танцевать, и все стали хлопать в ладоши. Мы с Владом тоже зааплодировали, но не потому что нам понравился танец лейтенанта Слюсарева, а потому что на нас очень грозно посмотрел сидевший рядом сержант.
Ведущий с педерастической улыбкой, вновь вышел на сцену и начал говорить о том, как трудно мусорам и гаишникам жить в период мирового экономического кризиса. Он сетовал на недостаток амуниции.
- Вы только представьте, мчится какой-то лихач по дороге, нарушая все правила, а у бедного инспектора нету даже жезла, чтобы его остановить, - говорил ведущий.
- Но наш инспектор выйдет победителем даже из такой сложной ситуации! – продолжал он.
- Итак, встречайте! Капитан Ярошенко и старшина Илюхин в миниатюре «Настоящий гаишник».
Свет вновь погас и на середине сцены появился человек в форме гаишника.
Он стоял неподвижно. Скорее всего, это и был капитан Ярошенко, так как старшину я бы узнал моментально.
Прошло несколько секунд, и из угла сцены выехал мент на детском трёхколёсном велосипеде. Это был педрило Илюхин. Коленки у него были на уровне головы. Велосипед его еле-еле удерживал. Старшина медленно подъезжал к капитану и издавал ртом звуки, имитирующие шум мотора. Когда он приблизился к нему практически вплотную, капитан резко снял штаны, и все зрители с замиранием сердца увидели огромных размеров ***, покрашенный в чёрно-белые полоски, на манер гаишного жезла. Здоровенный полосатый пенис капитана Ярошенко торчал на уровне глаз старшины Илюхина и заграждал тому проезд. Бравый инспектор, при помощи одних только природных качеств, остановил злостного нарушителя. Зал раздался бурными аплодисментами. Вы с Владом тоже хлопали, даже без упоминаний сержанта.
На сцену опять вышел ведущий.
Он был в белом платье. Из милицейской формы на нём была уже только фуражка.
Ведущий начал петь какую-то попсовую песню.
- Девочкой своей ты меня назови,
- А потом обними, а потом обмани,
- А маленькие часики смеются тик-так,
- Не о чём не жалей и люби просто так.
Влад нагнулся к моему уху и шёпотом, дабы сержант не услышал, произнёс:
- Я, конечно, знал, что все мусара пидоры, но не в прямом же смысле?
Мент в платье закончил петь и принялся объявлять следующего исполнителя.
- А сейчас, дамы и господа, нас ждёт кульминация сегодняшнего вечера!
- Встречайте того, кого вы так долго ждали! Звезда в погонах! Лейтенант Сергей Коперфильд-Фёдоров.
Свет погас и в зале и на сцене.
Зазвучала грозная музыка из фильма «Призрак оперы».
Неожиданно на сцене появился силуэт человека.
Вокруг него горел тусклый свет. Он стоял на сцене и махал руками, будто крыльями.
Вдруг вся сцена осветилась.
Мы увидели очередного мусора, но он был гораздо таинственней предыдущих. На нём была надеты чёрные плащ и маска.
У его ног лежал большой картонный ящик из под стиральной машины, который со всех сторон был пронизан большим количеством дырок.
На сцене появилась девушка. В руках у неё было штук десять милицейских резиновых дубинок. Она подошла к Коперфильду-Фёдорову.
Он взял у неё из рук дубинку и резко воткнул её в одну из дырок в картонном ящике.
Несмотря на громкую музыку, нам с Владом послышалось, что в ящике кто-то крикнул.
По мере того, как лейтенант всовывал в коробку остальные дубинки, нам уже слышались не только крики, но и вполне отчётливые слова и выражения, типа «хватит», «не надо», «умоляю вас» и так далее.
Когда все дубинки были уже всунуты, Коперфильд-Фёдоров открыл ящик и оттуда, весь в ссадинах и синяках, вылез тот самый мужик, который несколько часов назад грозил ментам страсбургским судом.
Лейтенант снял свою фуражку и что-то сказал мужику. Тот покорно начал протягивать ему свои вещи. Сначала мобильник, потом паспорт, затем деньги и ключи. Все вещи, Коперфильд-Фёдоров, сложил в фуражку. Затем он накинул на неё полотенце и стал жестикулировать будто колдун, произносящий заклинание. Это длилось около десяти секунд, после чего он снял полотенце и продемонстрировал залу пустую фуражку.
- Где?! Где мои вещи?! – взвпопел бедный мужик.
- Какие вещи? Здесь же пусто, - сухо возразил лейтенант.
Под бурные аплодисменты, мужика уволокли куда-то за ширму, а Коперфильд-Фёдоров кланялся зрителям.
- Дааа… Не хотел бы я, чтоб эта козлина когда-нибудь меня обыскивала, - тихо сказал Влад.
В конце, на сцену вышли все участники концерта и дружно спели «Наша служба и опасна и трудна». Все зрители встали со своих мест и запели. Мы с Владом тоже начали петь, точнее не петь, а открывать рот.
Концерт закончился, и нас отвели обратно на первый этаж. Сержант отдал нам наши телефоны, документы, а также две скомканные десятки и груду мелочи.
- А деньги? – спросил Влад
- Вот они, - ответил сержант, кивая головой на мелочь.
- Да у меня там ещё пятисотка была!
- Ну так, она пошла на билеты, - спокойно произнёс сержант.
- На какие ещё билеты?
- Как на какие? Билеты на концерт! По двести пятьдесят с каждого.
- Идём отсюда Влад, - сказал я, и мы вышли из отделения.
Минут десять мы ли молча, пока Влад вдруг не сказал.
- Хочу пива!
Мы подошли к первой же попавшейся круглосуточной палатке и начали считать всю мелочь. Её было довольно много. Видимо мусара её побрезговали. Чтобы купить самое дешёвое пиво, нам не хватало двух рублей, но продавщица была доброй и сжалилась над нами.
- Хоть один хороший человек встретился за всю ночь, - сказал я Владу.
И вот, мы идём с Владом домой, в северную часть города. Идти нам ещё около часа. По Советской уже проезжают первые автобусы. Но на проезд у нас нет денег. Всё последнее мы потратили на полторашку самого дешёвого Жигулёвского пива. Мало того, мы ещё и остались должны продавщице два рубля. Мы идём. Идём молча, передавая друг другу по очереди пиво. Я не знаю, о чём думает Влад, но, наверное, о том же, о чём и я. А именно – о прошедшем концерте...