(трагикомедия в двух действиях)
Действующие лица:
Илья Петрович Панибрат – статный мужчина 50 лет, русский иммигрант, бизнесмен.
Василий Петрович Панибрат - брат его, проживающий с семьей в Москве, лысеющий, отягощенный большим "пивным" животом мужчина 42 лет, прокурор.
Вера Николаевна - супруга Василия Петровича, дама с тонкой талией и поджарыми бедрами, школьная учительница музыки в третьем поколении, 38 лет.
Сергей Иванович Веселый - друг Василия Петровича, мужчина 40 лет, ничем не привлекательный, временно безработный, но подрабатывающий сутенером.
В остальных лицах:
Дети Василия Петровича и Веры Николаевны - разновозрастные, разнополые.
Соседка семьи Панибрат - худощавая старушенция в свои 80 с половиной.
Старушка с кошелкой.
Девушки легкого поведения – две девицы 18 лет.
Действие первое,
комическое.
Сцена первая.
Москва, лето 2000 года. Лестничная площадка одной из "хрущевок". Высокий седой мужчина в футболке с лосем и коротких бежевых шортах нажимает кнопку дверного звонка квартиры номер 13. За дверью никакого движения. Мужчина со вздохом опускается на огромный чемодан, стоящий подле него, сверяется с наручными часами Rolex и еще раз вздыхает.
Проходит минута. Мужчина решается позвонить в дверь еще раз. Снова в ответ тишина. Вдруг соседская дверь тихонько заскрипела и любопытный старушечий глаз проглянул в образовавшуюся щель.
Соседка (скрипучим голосом). Вы стучите, звонок не работает.
Мужчина кивает ей в знак благодарности и стучит в дверь. Наконец, раздаются хозяйские шаги. Соседская дверь прикрывается.
Хозяин квартиры номер 13, Василий Петрович Панибрат, дожевывающий бутерброд с колбасой, скептически оглядывает гостя.
Василий Петрович (с набитым ртом). Мы не пользуемся косметикой Avon.
Илья Петрович (робко). Ну я же...
Василий Петрович. И кофеварки ваши нам не нужны.
Илья Петрович (растерянно). Ну мы же...
Василий Петрович. Мы вообще не пьем кофе!
Тут взгляд Василия Петровича неожиданно падает на огромный, заграничного вида чемодан гостя.
Илья Петрович. Здравствуйте, я из Америки.
Василий Петрович. Ильюха! Братан! Ты ли это?
Хозяин лезет обниматься и лобызаться с гостем.
Илья Петрович (с истерической радостью в голосе). Ну вот же! Ну признал же, наконец! А я как только тебя увидел, думаю, вот ведь Васька, подлец, не изменился нисколько. Разве что живот себе отрастил.
Оба смеются.
Василий Петрович. Чемодан-то какой огромный притащил!
Илья Петрович. Я же звонил тебе вчера, что буду. И с чемоданом.
Василий Петрович (почесывая лысину). Извини, брат, что не забрал тебя из аэропорта. Тут столько дел, понимаешь, сразу навалилось.
Илья Петрович. Ничего, ничего. Не извиняйся. Я и сам, брат, добрался.
Василий Петрович. Ну, welcome, как говорится, в наш шалаш!
Василий Петрович помогает занести чемодан. Перед тем, как захлопнуть дверь, он замечает малюсенькую щель в соседской квартире.
Василий Петрович (с гордостью в голосе). Брат мой, Ильюха приехал. Из Америки. Тринадцать лет не виделись!
Обе двери со скрипом затворяются.
Сцена вторая.
Маленькая тесная комнатушка семьи Панибрат. Жена разучивает гаммы предстоящего урока музыки за роялем, детишки (мал-мала-меньше) обступили чемодан, изучают наклейки на нем, галдят.
Василий Петрович (грозно). Эй, детвора! Ну-ка разом утихомирились, а то я вам сейчас задам!
Трогает пряжку ремня под животом. Детишки с визгом разбегаются по комнатам. Вера Николаевна привстает из-за фортепиано и вежливо кивает головой в знак приветствия.
Василий Петрович. Вот супруга моя, Вера Николаевна. Помнишь ли, брат?
Илья Петрович (возбужденно). Здравствуйте! Рад увидеть! Чрезмерно рад!
Долго трясет ее руку. Василий Петрович покашливает в некотором замешательстве.
Василий Петрович. А это, Верочка, братец мой, Ильюха. Помнишь такого? Из самОй Америки, между прочим.
Василий Петрович гордо нахохливается. Вера Николаевна улыбается и робко пытается высвободить свою руку.
Василий Петрович. Смотри какой чемодан нам притащил! Что там, брат? Жвачка?
Все трое весело смеются.
Илья Петрович (слегка зардевшись). Да так, скромные сувениры.
Василий Петрович (разочарованно). А-а-а... Скромные... Ты нам, брат, в следующий раз технику вези, электронику там всякую. Скромные сувениры мы и здесь себе купим. (Гордо добавляет). Встает, брат, на ноги Россия-матушка! Совсем, брат, не то, что было тринадцать лет назад.
Илья Петрович. Вижу изменения, братец, вижу. Много положительного, должно быть, случилось за время моего отсутствия.
Василий Петрович. Всякого, брат, хватало с лихвой: и положительного, и отрицательного. Дай-ка я лучше тебя, брат, разгляжу! Да ты здОрово изменился, брат, похудел, в шортах в свои 50 бегаешь. А помнишь как тебя в детстве "жиртрестом" дразнили. (Вере Николаевне). Верка, помнишь этого парня жиртрестом? А теперь, погляди-ка, усох на заграничной пище совсем. (С одушевлением). Ильюха! Брат! Сколько лет, сколько зим!
Обнимаются и лобызаются еще раз.
Василий Петрович. Проходи на кухню, брат! (Жене). Верунь, собери нам быстренько что-нибудь покушать. Колбасу, брат, будешь? Истосковался, небось, брат, по пище-то нашей русской.
Илья Петрович. На Брайтон-Бич хорошая русская кухня.
Василий Петрович (удивленно). Да ну, брат! По хлебу-то и гречке, небось, брат, скучал. (Жене). Верунь, а подай нам хлеба и гречки! (Брату, подмигивая). С колбаской.
Илья Петрович (скромно покашливая). И хлеб у нас есть, и гречка. И даже колбаса.
Василий Петрович. Да ну, брат! Во дают, буржуи эти, брат!
Вера Николаевна. Так что подавать-то?
Василий Петрович. Ряженка "Домик в деревне" у вас есть, брат?
Илья Петрович. Нету. То есть ряженка есть, но "Домика в деревне" нет.
Василий Петрович. О, брат, ты многое потерял! Так подай нам, мать, ряженку. Ох, и удивлю же я тебя, брат! Не узнАешь Расею, брат!
Сидят втроем, пьют ряженку. Раздается детский плач, Вера Николаевна уходит из кухни.
Василий Петрович (шепотом и подмигивая). Ну, а это, с бабами-то как, брат?
Илья Петрович. И с ними все в порядке.
Василий Петрович. В смысле? Женат ли, брат?
Илья Петрович. Развелся год назад. Да я ж писАл тебе!
Василий Петрович. Да ну, брат! Не получал ничего, брат, не дошло, видимо. (Пододвигаясь к брату поближе). Ну, а это, с сексом как там у вас, брат? Неужто, брат, на каждом шагу и недорого?
Илья Петрович. Что?
Василий Петрович. Ну, брат, бары эти, где девки у шеста крутятся.
Илья Петрович. А, ну встречаются и бары. Я-то сам никуда не хожу, некогда: дом-работа-дом. Дочку иногда на побывку забираю. Когда мне в секс-бары-то ходить?
Василий Петрович. Хе-хе! Приотстала, гляжу, страна ваша хваленая от мирового прогресса, брат. (Подмигивая). Здесь, брат, теперь такую девку можно снять, что пальчики оближешь, и недорого.
Вера Николаевна возвращается.
Василий Петрович. Что там?
Вера Николаевна (в сердцах). Да лезут в чемодан опять! Подрались из-за того, кто первый будет подарки получать. В очереди стоят.
Илья Петрович (вскакивая). Давайте же я им подарки раздам!
Василий Петрович. Сиди, брат! Мать, сыграй им что ли полечку на фортепьяно своем. Брата тринадцать лет не видел, дайте хоть спокойно поговорить с человеком.
Вера Николаевна обиженно удаляется. Раздаются музыкальные аккорды.
Василий Петрович (снова пододвигаясь к брату). Не, что совсем что ли в бары не захаживал, брат? Хочу просто сравнить с нашими, я тут частый гость. У нас специальное местечко есть. Для элиты. Хочешь, тебя с собой возьму, брат? Тебя-то со мной пропустят. (Сладко растягивая слова). Э-ли-та!
Илья Петрович. Да не любитель я, Василий. Спасибо, но...
Василий Петрович (с досадой в голосе). Эх, брат, а я думал, компанию мне составишь. Брат родной как-никак. Из прогрессивной Америки. Тринадцать лет не виделись.
Илья Петрович. В таких делах, брат ты мой Василий, третий лишний.
Оба громко смеются. На смех в дверной проем просовываются три светлые кучерявые головенки.
Вера Николаевна (из другой комнаты, громко). Не могу уж и сдерживать дольше, Василий. Лезут, того гляди замок на чемодане сломают.
Мужчины вскакивают и спешат в другую комнату. Детские головы мигом исчезают в дверях, раздается топот шести шустрых ножек.
Сцена третья.
Та же комната с фортепьяно. Все сгрудились у большого кожаного чемодана. Вера Николаевна скромно стоит поотдаль.
Василий Петрович (приоткрывая крышку чемодана). Ишь, и правда напривозил нам чего-то целый чемодан!
Илья Петрович (скромно). Да как же из-за границы и без подарков!
Василий Петрович (с гордостью). Да мы ведь, брат, сейчас не хуже заграницы живем! Скажи ему, Верунь!
Вера Николаевна (робко, тихим голосом). Мы не хуже! И зарплату стали вовремя выдавать. (Громче). Еще бы ее надбавили...
Василий Петрович. Грех тебе, мать, жаловаться. У тебя ведь я есть. (Обращаясь к брату, подмигивая). Прокуратуру, брат, сейчас не обижают. Да мы и сами, брат, не позволим себя обидеть.
Ворох мужского белья вываливается из туго набитого чемодана.
Илья Петрович. Странно, я вроде белье на самый низ клал. Видимо, досматривали, вот и переворошили все.
Василий Петрович. А то, брат!
Илья Петрович (доставая коробочку, завернутую в оборванную желтую фольгу). Фольгу оборвали вот... Вот, это куколка для Машеньки.
Счастливая Машенька выхватывает коробочку из его рук и убегает в другую комнату.
Илья Петрович. Вот, это новый грузовик для Сашеньки. Настоящий гигант!
Сашенька катит грузовик на кухню и закрывает за собой стеклянную дверь.
Илья Петрович (вынимая красочную книгу в шикарном переплете). Вот, это интересная книга для Наташеньки. Учи английский! Слышал, ты способная к языкам-то. Переплет попрепали, искали что-то в нем, что ли?
Радостная Наташенька садится за пианино, ставит книгу на пюпитр и начинает рассматривать картинки.
Илья Петрович. Вот, это фломастеры для Гаврюши. Слышал, что ты хорошо рисуешь.
Василий Петрович (с улыбкой). Ишь ты, брат, все про всех запомнил!
Довольный Гаврюшенька стучится к брату в кухонную дверь.
Илья Петрович. Вот, это косметика для красавицы Светланочки. Не взыщи, выбирал на свой мужской вкус.
Василий Петрович как-то хмурится, Вера Николаевна скромно опускает глаза. Светланочка обнимает дядю за шею, целует в щечку, благодарит и становится за мамину спину, с нетерпением разглядывая содержимое только что подаренной косметички. Илья Петрович смущенно краснеет.
Илья Петрович (с нарочитой веселостью в голосе). Ну, и наконец, мешочек забав для маленького Игорька.
Слюнявый Игорек протягивает ручонку к пакету с погремушками и садится тут же, подле чемодана, с ними играть.
Илья Петрович. Ну, теперь очередь родителей! Это тебе, братец, майка с фотографией Манхэттена. Нравится?
Василий Петрович довольно кряхтит. Братья обнимаются, хлопают друг друга по плечам.
Илья Петрович. А это Вам, Вера Николаевна, нотная книга с американской музыкой. Будете наигрывать Василию долгими зимними вечерами.
Вера Николаевна (зардевшись). Спасибо.
Илья Петрович и Вера Николаевна, конфузясь, обмениваются рукопожатиями. Василий Петрович следит за ними взглядом.
Илья Петрович (захлопывая чемодан). Ну-с, на этом и все.
Минутная пауза. Василий Петрович недоуменно переводит взгляд с брата на жену и обратно.
Василий Петрович. Не, я чё-то не понял, брат. А что он тогда такой большой, чемодан твой, брат?
Вера Николаевна (вспыхнув). Васенька!
Илья Петрович (смущенно). Ну, там бельишко мое...
Василий Петрович (недоуменно). Бельишко? На сорок с лишним килограмм бельишка? Ну ты, брат, даешь! Иная баба столько с собой в дорогу не возьмет.
Возникает неловкая пауза минут на пять. Каждый из взрослых старается не глядеть друг другу в глаза.
Василий Петрович. Ха-ха-ха! Да я пошутил, брат! А ты думал, я это серьезно, брат? Ишь, ты! Из Америки приехал! Тринадцать лет с тобой не виделись, вот время-то летит!
Лезет обниматься и лобызаться к Илье Петровичу. Все облегченно вздыхают и нервно смеются его шутке.
Василий Петрович (уводя брата за собой). Ну, пойдем же теперь, брат, смотреть, какой я для тебя подарок сделал.
Оба мужчины уходят. В комнате остаются Вера Николаевна, Светлана и Игорек, норовящий залезть в недра дядюшкиного чемодана.
Действие второе,
трагическое.
Сцена первая.
ВВЦ, фонтан "Дружба Народов". Василий Петрович и Илья Петрович сидят у фонтана, пьют пиво. На Василие Петровиче только что подаренная братом футболка. Вокруг снуют гуляющие.
Василий Петрович. Видишь, брат, сидим с тобой, пьем пиво. Тринадцать лет не виделись! Скажи кому – так, брат, не поверит!
Илья Петрович (задумчиво). Да, брат...
Василий Петрович. А вот в Америке вашей хваленой, небось, брат, бутылки с алкоголем надо в пакеты прятать.
Илья Петрович. Надо, брат.
Василий Петрович. Вот видишь, брат! Зачем тогда уехал, брат? У нас теперь, брат, свобода посвободнее вашей будет.
Илья Петрович. Сам, брат, знаешь, что я тогда только из-за Верки и уехал. Вон она какая, до сих пор красавица, глаз не оторвать!
Василий Петрович (ухмыляясь). Вся сила у нее в ногах, брат. Как поведет, брат, бедром!..
Василий Петрович прицокивает и отпивает холодного пивка из горлышка.
Василий Петрович (прищуриваясь). Я, брат, заметил, как ты на мою Светку смотрел. Косметики ей привез (передразнивая) "на свой мужской вкус". А как в щечку-то она тебя, брат, поцеловала, так аж зарделся весь, покраснел. (Пристально вгладываясь в лицо Ильи Петровича). Да ты, брат, и сейчас, поди, конфузишься! Брось, брат! Знаю, брат, что хороша, в мать пошла. Ах, меняется, брат, Расея на глазах, хорошеет!
Мимо проходит старушка с кошелкой. Вдруг она останавливается и с укоризной смотрит на мужчин.
Василий Петрович. Что, мать? Вот брат ко мне в гости приехал. Из самОй Америки. Тринадцать лет не виделись. Майку мне вот в подарок привез, на которую ты сейчас смотришь.
Старушка с кошелкой. Я не на майку, а на рожу твою нетрезвую смотрю. Тьфу, безобразники! Утро еще на дворе, а они уже наклюкались где-то, с пивом теперь мешают. А с виду приличные люди, в возрасте да при галстуках!
Илья Петрович пытается спрятать недопитую бутылку за спину. Василий Петрович останавливает его руку.
Василий Петрович (обиженно). Погоди ругаться, мать! Я ведь и вправду приличный человек, прокурор я. Ну брат ведь приехал. Из Америки. Тринадцать лет ведь не виделись! Шуточное ли дело?
Старушка сплевывает в их сторону и уходит. Мужчины переглядываются и продолжают пить пиво.
Сцена вторая.
Те же декорации. Из-за угла показывается Сергей Иванович Веселый и, завидя мужчин, направляется к ним неспешным шагом.
Василий Петрович (с воодушевлением). А вот, брат, и друг мой закадычный Серега! (Оскаливаясь на все тридцать два зуба). Никогда, брат, не заставит себя долго ждать, каналья этакая.
Илья Петрович. Хорошее русское имя "Серега"! А ты знаешь, брат, какое самое трудное русское имя для американцев?
Василий Петрович (с интересом). Какое, брат?
Илья Петрович (тыкая себя пальцем в грудь). Илья!
Василий Петрович. Да чем же оно, брат, трудное?
Илья Петрович. Латиницу, брат, еще помнишь со школьной скамьи?
Василий Петрович (обиженно). Обижаешь, брат!
Илья Петрович. Так вот, братец ты мой, там столько палочек в этом имени, если написать его латиницей (водит пальцем в воздухе) Ilia, что американцы ломают голову, не могут прочитать, хоть ты тресни!
Оба гогочут. Подходит Сергей Иванович.
Василий Петрович. Привет, Серега. Вот, познакомься, брат мой Илья собственной персоной. (Все трое обмениваются рукопожатиями). Тринадцать лет с ним не виделись. Только что пожаловал к нам в гости из самОй Америки. (Поднимает вверх указательный палец). Вот с каким важным человеком тебя сегодня знакомлю! Бизнесмен и просто отличный парень. Ну как, сделаем ему сегодня хороший подарочек? А, Серега?
Сергей Иванович окидывает Илью Петровича оценивающим взглядом.
Сергей Иванович. Сделать-то можно. Отчего не сделать? Только и ты, Вася, уж меня тогда не обидь, дело у меня к тебе есть.
Василий Петрович. Ну так говори дело свое, невтерпеж больше ждать-то! А то мы тут пока шутки шутили. (Указывает на Илью Петровича). Он мне говорит, имя "Илья" больно сложное для американцев: столько палочек в латинском его написании, что путаются бедные, прочитать не могут. Хе-хе! Так что за дело-то? Выкладывай! Ильюха - свой человек. Брат как-никак мой. Из Америки.
Сергей Иванович. Не, я потом тебе, Вася, выложу, один на один. Уж больно неосторожный ты стал, в таких многолюдных местах встречу назначаешь.
Сергей Иванович осматривается кругом.
Василий Петрович. Ну, потом, так потом. Говорю же, невтерпеж нам. Брат-то из самОй Америки прилетел!
Сергей Иванович. Да слышал я уже, что из Америки.
Василий Петрович. Так веди же нас скорее!
Все трое уходят. Голос Ильи Петровича за сценой: "Куда? Куда мы идем?"
Сцена третья, кульминационная.
Какая-то съемная квартира в многоэтажной новостройке. Посередине огромной комнаты-студии огромная кровать. Повсюду разбросанное женское белье. Илья Петрович с изумлением оглядывает обстановку. Василий Петрович подмигивает ему левым глазом и самодовольно потирает руки. Сергей Иванович протягивает Василию Петровичу ключ от квартиры, в которую они только что вошли.
Сергей Иванович. Вот тебе ключ. Скоро будут при полном параде. (Подмигивая Илье Петровичу правым глазом). Вам двух хватит или еще пригласить?
Илья Петрович (недоуменно). Что? Кого пригласить? Зачем пригласить?
Василий Петрович. Я не знаю, как у вас там в Америке, брат, а у нас пока мы к проституткам ходим, а не наоборот. Мы приличные, брат, люди, дома у себя такого позволить не можем.
Илья Петрович (ошарашенно). Что-о-о??? Какие такие проститутки?
Василий Петрович. Такие, брат, проститутки. Такие, каких захочешь. Сам, брат, выбирать будешь. А мне уж тогда та, которая тебе, брат, не приглянется. Брат ты мне как-никак родной! Из далекой Америки приехал, уступаю тебе первенство, но только на сегодня, брат. (Подмигивая Сергею Ивановичу обеими глазами по очереди). А завтра у нас програмка и поинтереснее может быть.
На пороге появляются девушки легкого поведения в коротеньких юбчонках и с вываливающимися наливными бюстами.
Илья Петрович. Что-о-о??? Так ты Вере с проститутками изменяешь???
Девушки прыснули. Улыбки, однако, исчезли с лиц Сергея Ивановича и Василия Петровича.
Сергей Иванович. Так ты ему, Вася, не сказал, что ли...
Василий Петрович (отодвигая Сергея Ивановича плечом в сторону). Погоди, Серега, щас разберемся. Пятьдесят мужику стукнуло, сам понимать должен. (Обращаясь к Илье Петровичу). Ты что это, братишка, шумишь?
Илья Петрович (грозно). Я тебя прямо спрашиваю, как брата, изменяешь Вере? С проститутками?
Василий Иванович. Какая же это измена? Это удовольствие! (Пошленько хихикая). Я вот про тебя не говорю, что ты Родине изменяешь. А измена Родине похлеще любой проституки! Будем считать, что ты получаешь удовольствие.
Илья Петрович. Да как ты можешь меня укорять! Веру у меня отбил, я тебе ее оставил, сам знаешь, что из-за этого и уехал, счастья вам обоим пожелал.
Василий Петрович. Да кого ты из себя строишь, американец липовый, бизнесмен неудачный! Ты жирный был, без денег, Вера сама ко мне ушла.
Илья Петрович. Это Вера-то от безденежья ушла? Вера, которая никогда ничего для себя не попросит?
Василий Петрович. Вера - та же баба. Ей побрякушку подари - она счастлива будет. А как молодая была, так ей много побрякушек нравилось. Ты вот ей сегодня что подарил? Хрень какую-то! И детям хрени напривозил. (Сергею Ивановичу). Он еще к Светке моей подмазывался, педофил этакий!
Илья Петрович делает порыв навстречу Василию Петровичу и замахивается на него рукой. Сергей Иванович встает между ними и хватает Илью Петровича за руку. Девушки вскрикивают в испуге.
Василий Петрович. Ну ударь брата, ударь! Приехал тут через тринадцать лет и думает, что все у нас по-книжному здесь идет. (Кривляясь). Встречайте, мол, меня, американца! (Сергею Ивановичу). И кичится своей Америкой, каждому встречному про нее рассказывает. Поду-у-умаешь невидаль какая! А я его еще братом называл.
Василий Петрович снимает с себя футболку и кидает ее Илье Петровичу в лицо.
Василий Петрович. На вот, забирай! Нам ничего не нужно, все у нас есть!
Илья Петрович вырывает свою руку из цепкой хватки Сергея Ивановича, подходит к окну и раскрывает его.
Илья Петрович (выбрасывая футболку в окно). Верно, братец, не стоило утруждать себя подарками. А вот Веру бы я с собой забрал, отдай ее мне, ты ведь ее не любишь, мучаешь только.
Василий Петрович (оглядываясь на девушек). Подлец! Нет, вы слышали? Мать от детей забрать хочет! Жену мою! Ясна мне цель твоей поездки, американец названный. Не-е-ет, врешь, всех в Америку не перетянешь! Не перевелись еще настоящие мужики в Расеи-матушке, не дадим русские гены вывезти.
Илья Петрович обессиленно опускается на подоконник и закрывает лицо руками.
Илья Петрович. Пьяные мы с тобой, Васька, пьяные. Но не вином одним, а и любовью к одной и той же женщине. Пятнадцать лет уж как пьяные. Пусть я и американец с твоих слов, а русский еще похлеще тебя буду!
Илья Петрович свешивает ноги с подоконника, машет брату на прощание рукой и спрыгивает вниз. Девушки вскрикивают.
Сергей Иванович (подбегая к распахнутому окну и глядя вниз). Тринадцатый этаж... Говорят, у них слошь и рядом депрессия, у американцев этих...
Василий Петрович (тихо, едва шевеля губами). Русский он... Братишка мой Ильюха... Из Америки... Не вынес муки душевной... Тринадцать лет не виделись... Все проклятое число тринадцать виновато, говорила мне Верка...
Девушки утирают слезы.
Занавес.