Любовь - самый надежный поставщик душевных мук. Тонни, как запущенная жертва любовной лихорадки, мог бы поделиться своими страданиями с кем угодно, но только полная Луна, да и та не чаще, чем раз в месяц, терпеливо сносила его душераздирающие намёки.
Королева, услада его сердца, отказывалась внимать ему, особенно в тёмное время суток. Она держала Тонни при себе как простого королевского шута и требовала неукоснительного соблюдения должностной инструкции даже в личных покоях.
Нет причин описывать все мытарства юного фантазёра-ветренника. Уже два-три случая могли лечь в основу толстого романа. И даже легли. И, кажется, до сих пор там лежат. Однако некоторые тёмные моменты необычайной истории Любви всё-таки стоит осветить. С максимальной деликатностью в отношении правящей династии, разумеется.
***
Как известно, по вечерам на Королеву иной раз накатывала мудрость и она, бывало, мудрила до утра. С наступлением осени вечера становились длинней и приступы учащались, обнаруживая определённую сезонность.
В такой вечер она и выписала символиста из Соседнего Королевства, пленившись его творчеством в каком-то рекламном проспекте:
Труба зовёт.
И кони натоптали
Тропу,
Но мне в тот огород
Судьба закрыла
Вход!
Как много светлых дней
Я мог бы провести
В ночи...
Но столько бед
И неудач
В пути.
Лишён я счастья лицезреть
Твой лик
А почему?
Ужель достойнее меня
Ты выбрала предмет
И отдалась ему?
Утром, на свежую голову, Королева так и не вспомнила, что, помимо своего творчества, рекламировал поэт. И уже собралась отменить заказ, но отвлеклась, и всё пошло своим чередом.
***
Словно изголодавшись по потребителям своего символического таланта, Поэт явился, явив чудеса прыти.
Пребывая, как на грех, в сезонной меланхолии, Королева приняла его тем же вечером. А потому излишне снисходительно. Поэт поспешил воспользоваться своим счастьем, но эти события приравняли к государственной тайне и не рекомендовали к разглашению. Так в Королевстве появился новый фаворит с гуманитарным уклоном.
Нет, Тонни не подглядывал и не подслушивал. Хватало бескорыстных заинтересованных лиц, чтобы держать его в тонусе. Он страдал невероятно, и, как многоопытный ревнивец, решил действовать наверняка.
***
А поэт, меж тем, торопился хвастаться:
О, как прекрасна Ты тогда...
Когда?
Тогда, когда
Прижав меня к груди,
И левой тоже,
В меня посеяла надежду на
Любовь...
Тонни, давно уже в этом смысле проросший и окученный, увядал под тяжестью своих нелёгких страстей. Он и не подозревал, что для коварной владычицы это было самое утешительное зрелище. Особенно долгими зимними вечерами. Ради страданий ревнивца она не жалела казённых средств на доставку ко двору очередного забугорного артефакта.
***
Символист вполне оправдывал свою кличку - за символические знаки внимания и соизмеримый с талантом гонорар, он несколько раз осчастливил печатные издания своими трудами. Разумеется, трудиться он любил не более, чем каждый из нас, потому для общего культурного процесса был почти безвреден.
Пару скромных баллад, с длинным посвящением самому себе, общественность почти не заметила. Стихи личного характера, где он не церемонился со своими фантазиями, в силу вышеозначенных причин не публиковались. Но это не мешало Тонни терзаться от каждой секретной строки. Безмозглость свыше влюбленным дана, замена счастию она.
***
Время шло, а решение по ликвидации соперника стопорилось.
Конечно в Королевстве доставало и крысиного яду и маньяков, готовых на всё за пустяк, но королевский шут от природы был эстет. Все предыдущие его соперники покинули Королевство самостоятельно. Приняли своё добровольное изгнание как избавление, не сдюжив испытаний, которые подбросила им Судьба, предварительно посоветовавшись с Тонни.
Но с Символистом всё как-то не клеилось.
Героическая Лиловая Крепость, так удачно переправлявшая прежних фаворитов в болото и далее, была надёжно оккупирована и не подавала повода.
Расчёт на инфернальных подопытных с факультета Неограниченной Трансцендентальности тоже коробил чистоплюйское мировосприятие шута.
Напечатать критику на символический талант соперника? Здесь и вовсе сквозило грязным надругательством над профессиональной этикой.
***
Со скрипом в онемевшем от ревности сердце, Тонни пошёл старым, испытанным многими пользователями методом и подкинул Символисту самую прыткую и ненасытную барышню, которые так расплодились в последнее время, что один из фундаментальных законов бытия (переход количества в качество) отразился на них предельно иллюстративно.
Мастерство Красотки, каковою она себя считала, было многажды подтверждено искалеченными судьбами и нужными для полнокровной жизни органами её прежних воздыхателей. Хотя, почему прежних? Их испорченные останки навсегда приучались к печальным вздохам.
Что сейчас пенять Тонни за его некреативное мышление? Победителей не судят. Вот и он не стал подвергать себя излишней строгости. В конце концов, все остались при своём.
***
А теперь о торжестве ревнивца.
Красотка приняла заказ на клиента без лишних волнений. Она знала - клиент сам придумает, как себя угробить. Каждый раз ей оставалось только дивиться разнообразию в деле самоуничтожения.
Красотка внедрилась в окружение Символиста через его наиболее открытое место: как "безмерная поклонница чрезмерного дарования". Остальные подходы к себе Символист, обременённый печальным опытом, тщательно задраил.
***
Ещё до встречи с клиентом Красотка пару часов пыталась заучить творчество своей жертвы, но дальше пары наиболее выразительных, по её мнению, строк дело не шло:
...Тучи облакучие смачно завизжали...
...В болоте сопле захлебнуться не трудно...
Но это было излишне - Поэт и сам не трудился запоминать свои бессмертные в народной памяти творения (именно так он их видел в том месте).
***
Красотка покорила опытного дармоеда с первой встречи. Её липкий многообещающий взгляд и не таких пауков заводил в паутину недоразумений.
Страстный охотник до родной души, Символист сместил взгляд чуть ниже и обнаружил добротный материальный залог всем его чаяниям. Нижняя половина обещаний и вовсе покорила его.
***
Но поначалу Символист, конечно, осторожничал. Ему было что терять, кроме своих цепей. Золотых цепей, поверх бархатной куртки, только что выданной со склада. И потом, он перестал верить в любовь. Как раз тем же утром, когда Королева, в который раз, отказалась разделить с ним свой завтрак, и в нём с утра ощущалась пустота. Вернее, некоторая недоукомплектованность пищевого свойства.
Видимо, с голодухи он и вляпался в свои приключения.
***
Тем, кто решил, что Красотка совратила и банально подставила Символиста на обозрение Королеве, мы скажем:
- Ха!
Нет, Красотка как раз не возражала против того, чтобы добавить в свой портфолио новый образчик. Импортный Символист - это не местный частушечник. Но для заказчика такой поворот был лишён поэзии. Он решил украсить ликвидацию соперника новыми виршами. Желательно сносного качества.
Красотке вменялось расшевелить в поэте вдохновение, так сладко посапывающее на Королевских перинах. Заказ на творчество был предельно деловым:
- Обнаружить талант и разбудить.
***
Сказать легко, да и разбудить не трудно, а вот найти... Даже навыки садо-массажиста долгое время не давали результата. И тут на помощь пришёл старый добрый шантаж.
- Сима (сокр. от Символя), выбирай: либо ты творишь, либо я вытворяю, - с ласковым оскалом тренированного крокодила предупредила Красотка творческого ленивца.
Что оставалось делать поэту? Известно что - плотно закусить и начать выдуриваться (иногда даже автор способен взглянуть на своё творчество объективно).
***
К сожалению, дело "творческой мести" продвигалось медленно. И не только из-за символического рифмоплёта. Его творения были далеко за гранью разуменья Красотки. Каждое отдельное слово она понимала, но уже два к ряду вводили в ступор её практический способ мышления. Приходилось, для оценки качества и заучивания собственного мнения, носить их Тонни, а на это уходило половина времени.
***
Первые поделки Тонни безжалостно забраковал. Его чувство мести не могло удовлетвориться каким попало шедевром:
Когда вспотеет тень
От розовой зари,
Когда внутри всё бросится
Наружу,
Мы скажем мыслям:
- Нет.
Мы скажем чувствам:
- Да.
И больше нам никто
Не нужен.
***
- Ты должен писать обо мне. Я - твоя Муза, вот и музицируй про меня, - закапризничала вооружённая стратегией Красотка.
Так появилось каноническое для символистов стихотворение.
МУЗА
Солнце одноглазо проплывало
В раме надо мною целый день.
Я писал, а ты опять стонала
Как больной испуганный олень.
Как циклоп смотрело Солнце сверху
На меня, и даже на тебя.
Я писал, а ты опять кряхтела,
Вдохновив на подвиги меня.
Ты ушла, настало избавленье
От трудов неправедных твоих,
Ты ушла, ушло и Вдохновенье.
Так лишился сразу я троих
Я босой бегу к тебе с пригорка.
Солнце смотрит косо на меня.
На носу моем потеет челка.
Ты пришла!
И Муза, словно пчелка,
Задержалась ночью у меня...
Кажется, куда лучше! Но Красотка заупрямилась:
- С Солнцем живи, как знаешь, а Музу отдельным лицом не выставляй. Глаза выцарапаю. Я - твоя Муза. И баста!
Пришлось дальше "пахать пером":
Тебя я Музой называл
Не зря.
Ты лучше всякого
Календаря.
Меня на творчество поднять
Могла.
Чтоб гонорар мой
Не пропал к свиньям.
Чтоб не достался он не мне,
Не им.
Чтоб было муторно,
Не нам одним.
Свинцово-каменным
Пройдусь пером.
О, Муза,
Ты простишь меня.
Потом.
***
А кому под силу творить шедевр на заказ? Измор да заказ для творчества - самая губительная вещь. На то и был расчёт у ревнивого шута.
День ото дня стихи Символиста теряли качество. Коварный шут не без сарказма отметил первые признаки творческого вырождения в следующей рифмовке, посвященной очередному "музоблудию":
Месяц златоглавый
Скачет, как котёнок,
Oт одной вершины до другой.
Я сижу усталый
На твоём крылечке.
Я ищу заслуженный покой.
Мужики и парни
Скачут, как котята,
Упырями смотрят на девчат.
Только я не в теме.
Я сегодня в Музе.
Я сегодня ею весь объят.
Да, на такую деградацию Тонни и не закладывался. Пора, пора было вываливать ошметки таланта в любовную лирику Королеве. Поэт-фаворит - это обязывает к особенным провалам.
***
На квартальные именины Королевы Тонни, как официальный хроникёр, потребовал от Символиста выдать на гора поэтический продукт.
Так в очередном ДСП-ном выпуске Королевской Хроники появились чудеса любовного воображения:
Словно ежастый крот,
В сердце своей зазнобы
Я пробурил бы вход.
И завалил его снова.
Словно ежастый орёл,
Могу над тобой кружиться.
Ты только поберегись,
Чтоб мне на тебя не свалиться.
Словно ежастый пень
Стою, и дышать не смею.
Ну сядь на колени ко мне,
Я расскажу, что умею.
Королева читала этот выпуск долго и внимательно. Вздыхая после каждого куплета. Её шуту тоже было не до смеха. Он отчаялся понимать женщин...
- Да, не хватает нашим талантам образования, - поделилась, наконец, своим мнением Королева. - Будет чем занять Университет. Определим-ка его, для начала, на Биологический факультет. Дипломную работу пусть посвятит ежастым сторожевым. Должна же от ежастости хоть какая-то польза в природе быть.
Так Символист был выдворен из Королевского Замка и прикреплён к образовательному процессу.
***
Он быстро втянулся и с энтузиазмом пошел бороздить научную стезю, оставив символическое творчество на попечение шута.
Демонстрируя желающим своих ежастых животных, он с особой нежностью отзывался о большом ежастом таракане.
- Изыди! - молили неосторожные любители-натуралисты, выгребая дома из карманов бонусных ежастых клопов (поэт иногда пристраивал любимцев в хорошие добрые руки).