Ромка припустил что было духу, не оглядываясь, сердце стучало как сума-сшедшее, выпрыгивая из груди, вот уже забор, вот он, близко, сейчас Ромка пере-махнет через него и все, свободен. Свободен? Ромка не видел, как во двор выскочил охранник и спросонья спустил псов, как неслись ему вдогонку черной молнией разъяренные доги, как кричал охранник, пытаясь их остановить, поздно сообразив, что же он натворил, как рыдал он, закрывая глаза, все, сейчас псы разорвут парня… Как раз в тот момент, когда доги в прыжке, лязгая зубами, уже готовы были вце-питься Ромке в ноги, невидимый ангел подхватил Ромку, приподнял и бросил через ограду. А, может, у Ромки выросли крылья? У Ангелов всегда вырастают крылья в нужный момент. Доги бегали вдоль ограды, скуля и повизгивая от невозможности достать беглеца, и чувствовали свою вину, что не смогли исполнить приказ хозяина. Это видел охранник Серега, и у него отлегло от сердца. Повезло парню, в рубашке родился.
Ромка сидел под деревом, прижавшись к футляру, и плакал. То ли от перене-сенного испытания, то ли от страха, пережитого минуту назад в невероятном, сума-сшедшем бегстве наперегонки с догами. Боже, как страшны люди! Что значит гусы-ня по сравнению с Поросовым, возомнившим себя новым Богом, которому можно все. Даже Бог не позволит себе такого, что позволяет Поросов. Неужели деньги спо-собны так развратить человека, что он уже не думает ни о чем, кроме собственной выгоды и удовольствий? И тут же возвысился, заговорил другой голос - а ты не дела-ешь ли то же самое? Если бы не позарился на деньги, может, и не было бы всего это-го кошмара, сидел бы тихонько в кафе и зарабатывал свои две тысячи в месяц. А как же тогда быть с мамой, как ей помочь? Все крутится возле денег, они как большое безжалостное колесо закручивают вокруг себя людей, погружая в пучину страстей и смертельного накала, заставляя делать то, что они делают, не сознавая себя и не ду-мая о последствиях.
Ромка встал и медленно побрел к автобусной остановке. Пройдя несколько шагов, остановился и побежал назад. Показалось, будто он выронил перстень, а в нем сейчас вся его жизнь, терять нельзя. Так и есть выронил, вот он, лежит, есть не просит. Ромка поднял перстень, отряхнул от пыли и грязи и изумился красоте кам-ня. Алмаз горел внутренним огнем как диковинный цветок посреди ночи. Сколько же такая находка может стоить? Ромка испугался, сунул перстень в карман. Сколько бы ни стоил, завтра же сдам его в скупку, получу деньги и с Ритой к маме. Заживем как короли, не хуже других.
- Ритка! Ритульчик! Тебе подарок! – Ромка влетел в квартиру и, не снимая обу-ви, запрыгал по коридору, держа в поднятой руке перстень с алмазом. - Пляши, пляши!
Рита улыбнулась нерешительно, сделала одну присядку, затем другую.
- Да что случилось-то? Будешь говорить или нет? Что у тебя в руке? Покажи.
- Пляши, пляши, - продолжал как заведенный Ромка. – Тогда покажу. Уви-дишь, с ума сойдешь. Пляши, пляши.
Недоумение Риты сменилось раздражением.
- Ты где был? В кафе? Не похоже. Да прекрати ты крутиться, достал уже. С то-бой точно с ума сойдешь.
- Эх, ты, не умеешь радоваться, - Ромка, наконец, выдохся и остановился. – Ладно, смотри. Только из моих рук.
И он раскрыл ладонь, на которой лежал, переливаясь точеными гранями, перстень с алмазом. Рита восторженно ахнула.
- Какая прелесть, Ромка! Откуда он у тебя? – и тут же побледнела. - Ты знаешь, сколько он стоит?
- Не-а, - весело ответил Ромка. – Завтра снесу в скупку, там скажут. Заживем, Ритка! Как короли!
- Ты что, своровал его? Только честно, могила, никому не скажу. Своровал?
- Ну, почему сразу своровал? Почему не заработал? Это мой первый крупный заработок. Повезло. Ну, почему мне не может повезти, а?
Рита села на стул и очень серьезно посмотрела на Ромку, готовая к любому повороту событий.
– Расскажи все по порядку. И ничего не утаивай. Я сильная, пойму и осуждать не стану. Ну?
То, что Рита сильная, он знает, а вот поймет ли. Рассказать, что с Ромкой про-изошло, никто не поверит. Он и сам не верит, что с ним это было. Мерзкие, отвратительные минуты, слава Богу, что все осталось позади. Как повезло, что он сумел выпутаться, и не только выпутаться, но и заработать. И снова вклинился другой голос – ты не заработал, ты стащил перстень. Значит, ты вор. И перестань врать, скажи правду. Какую правду? То, что его едва не изнасиловали? Боже, кому нужна эта правда? Что подумает о нем Рита после того, как он все расскажет? Нет уж, лучше соврать.
- Нечего мне рассказывать. Подошел клиент, заказал музыку, подарил пер-стень.
- А дарственную? Он написал дарственную?
- Какая дарственная в кафе, чего ты выдумываешь?
- Этот перстень непростой, он стоит кучу денег.
- Ну, вот мы и получим кучу денег. Представляешь, как заживем?
- Не знаю, не знаю. Покоя теперь точно не будет. Лучше бы тебе деньгами да-ли.
- Деньгами не дали, дали перстень. Что мне его, выбросить теперь?
- Выбрасывать не надо, надо спрятать. И никому не показывать. Пока все не уляжется.
- Что уляжется? Что ты несешь? Завтра я несу перстень в скупку и ни днем позже, поняла? Все, я иду спать. Спокойной ночи!
Ромка сбросил обувь и пошел в комнату, хлопнув дверью.
Вот и поругались. И с чего он так разнервничался? Ничего особенного Рита ему не сказала. Ну, сказала, что надо быть осторожнее. Что с этого? Осторожность еще никому не помешала. А мальчишки – народ неорганизованный, всегда на этом попадаются. Наломают дров, потом ходи, подбирай за ними. Впрочем, может, Ром-ка и прав. В первый раз удача улыбнулась, а она боится чего-то, деликатничает. Пусть сдает перстень. Пусть вообще делает то, что хочет. Мужчина – хозяин в доме.
Пойду мириться, нельзя засыпать с обидой на сердце.
На следующий день Ромка не пошел в скупку. В споре часто так бывает, тем сильнее отстаиваешь свою правоту, тем больше потом в ней сомневаешься и меньше в нее веришь. Тем и интересен спор, что проверяет позиции спорящих на прочность. Ромка не знал, где принимают драгоценности, то ли в ювелирном, то ли в недавно открывшемся ломбарде, и это незнание послужило ему оправданием. А чего беспокоиться, время еще есть, день, два можно обождать и никуда не ходить. Действительно, вдруг у Поросова повсюду осведомители? Засветишься разок, потом всю жизнь не отмоешься. Может, и права Рита, что перстень спрятать надо. Она у него толковая. Подождем.
- Ну, и как посидели? – спросил Ромку Константин Эдуардович. – Как прошла встреча?
Ромка посмотрел на менеджера. Вот еще любопытный выискался. Так все ему и скажи.
- Никак.
- Что, не состоялась? – удивился Константин Эдуардович. - Да не бойся ты, рассказывай, я про этого Поросова все знаю. Хотел тебя предупредить, чтобы ты с ним не связывался, да ты не слушал, какой-то заводной был в тот вечер, только о деньгах твердил. Порядочная скотина этот Поросов, сломать человека ему, раз плю-нуть, ни перед чем не остановится.
Значит, он все знает. Этого еще недоставало.
- Молчишь, значит, состоялась. Когда-нибудь это бывает у всех. Не пережи-вай. И забудь, - Константин Эдуардович по-отечески потрепал Ромку по плечу. – Да-вай, хлопнем по сто грамм? Разговор побежит веселее, а?
- Давайте.
- Матвевна, принеси-ка нам водочки, двести пятьдесят и чего-нибудь закусить, - обратился Константин Эдуардович к проходившей мимо официантке. - Ну, селе-дочки там, колбаски. На твой вкус, - и повернулся к Ромке. - Ну, вот и правильно, что согласился. Душа, она разговора требует. Поговоришь, и вроде как легче станет. И, действительно, легче. Душа тоже ведь вес имеет. Когда ей хорошо, она легчает. Зна-чит, и человеку становится легче. Ага, вот и водочка. Спасибо, Матвевна, свои люди, сочтемся.
- Вы не очень-то налегайте, Константин Эдуардович, - заметила с укором по-жилая официантка. – До закрытия далеко. А мальцу и вовсе не обязательно пить.
- Это не малец, а Роман Николаевич. Музыкант, одаренная личность.
- Да знаю я его, три недели, как здесь крутится. Нечего ему в кафе делать, пусть учиться идет.
- Это вообще-то мое дело, учиться мне или работать, - огрызнулся Ромка.
- Твое, малец, твое. Только ты не очень-то, взрослого из тебя пока не получит-ся. Пока жизни не понюхаешь. Ладно, я пошла. Сидите.
Официантка ушла, Константин Эдуардович разлил водку, себе до краев, Ром-ке наполовину меньше, и поднял стопку:
- Значит, так. За все хорошее, а плохое, чтобы не вспоминать. Давай!
- Давайте.
Ромка выпил. Не поймешь этого менеджера. То ли помочь хочет, то ли изде-вается. Сказать ему или не сказать? Но стоит ли открываться, вдруг он с Поросовым заодно?
- Константин Эдуардович, вы сказали - это бывает у всех? Что это – это?
Менеджер замялся. Ну, и экземпляр Курицын, простой как три рубля. Не все же можно вслух проговаривать.
- Да как тебе сказать, ты был у Поросова, все сам видел. Надо ли объяснять? Сам, надеюсь, понимаешь.
- Ничего я не видел и не знаю, - отрезал Ромка.
- Как не видел? – удивился менеджер. – Ты был у Поросова или не был?
- Ну, был.
- Встреча состоялась?
- Не знаю, что вы имеете в виду под словом встреча, - раздражаясь, ответил Ромка. – То, что Поросов подонок, это я понял сразу. И ничего с ним не было. Я сбе-жал.
- Сбежал? - Константин Эдуардович расхохотался, его понесло, но он тут уже сдержался. – Ну, ты парень даешь. Теперь жди неприятностей.
- А что, по-вашему, я должен был остаться и пройти через это? Вы что, хоте-ли, чтобы меня опустили? Или как это у вас называется?
- Не надо было соглашаться, вот что я тебе скажу, дорогой мой.
- Я не знал ничего!
- Константин Эдуардович, я извиняюсь, к вам Поросов, - в разговор вмешалась пожилая официантка. – Злой какой-то, недовольный. Вас спрашивает.
- Курицын, в подсобку. Жди там, никуда не ходи. Если хочешь остаться цел, - механическим голосом произнес Константин Эдуардович. – Иди.
Ромка почувствовал, что над его головой сгущаются тучи, начинается гроза и что менеджеру совсем не до шуток. Какие отношения были у Константина Эдуардо-вича с Поросовым, Ромка не знал, но догадывался, что консультант в кафе не был по-следней величиной. Видимо, от Поросова зависели здесь все, от официанток до ме-неджера. Тогда надо бежать. Еще раз встречаться с консультантом у Ромки не было никакого желания.
- Иди в подсобку и жди, - властно прошипел менеджер и вытолкнул Ромку из-за стола.
- Да иду я, иду, - Ромка вскочил и побежал в подсобку.
Хлопот с этим Курицыным не оберешься. И дернул его черт связаться с Поросовым! Надо было парня предупредить. Но кто ж думал, что Ромчик такой фортель выкинет? Теперь расхлебывай за него. Будем уповать на отходчивость Поросова. Он хоть и порядочная скотина, но добрая.
- Здравствуйте, Вадим Евгеньевич! – Константин Эдуардович встал, улыбаясь, призвав на помощь все свое обаяние, широко распростер руки, готовя их для дружеских объятий, но Поросов прошел мимо, сел, запыхавшись, на стул, на котором полминутой раньше сидел Ромка. - Чем обязаны высокому визиту? Вадим Евгеньевич!
Поросов молчал, что не обещало менеджеру ничего хорошего. Сидел, не под-нимая головы, только дрожавшие руки выдавали нараставшее волнение шеф-директора развлекательных заведений.
- Может, поужинаете с нами? У нас сегодня мясо по-чешски, осетрина залив-ная, смирновская водочка. Только для вас. Принести? – услужливо наклонился к По-росову Константин Эдуардович.
- Послушайте уважаемый, - заводясь от собственного раздражения, начал По-росов. – Вам нравится ваша работа?
Ну, наконец, заговорил. Теперь главное две-три минуты потерпеть, смолчать, не отвечать на оскорбления и унижения, а там, может быть, и остынет.
- Конечно, - наивно-весело ответил менеджер. – А почему вы спрашиваете?
- А потому что вы рискуете сейчас ее лишиться, - нервно выпалил Поросов. – Кто подсунул мне этого мальчишку? Кто говорил, что он будет послушным и неж-ным? Кто говорил, что за деньги он сделает все? Вы, вы и еще раз вы. Вы во всем ви-новаты. После того, что произошло, я не могу держать вас на должности менеджера. Вы уволены!
Поросов торжествующим взглядом посмотрел на менеджера, который в этот момент скорчил гримасу покорности и безграничной преданности. Даже слеза по-ползла по щеке для большей достоверности.
- За что, Вадим Евгеньевич? За что?
- Я два раза не повторяю. Убирайтесь из кафе. Сейчас же. Видеть вас не могу.
Наступила полоса молчания, во время которой Константин Эдуардович зна-ками дал понять Матвевне накрывать на стол. Вмиг появилась водка, упомянутая осетрина, оливки, мясо, салаты.
- Уберите водку, - промямлил Поросов. - Знаю я ваши приемчики.
- По одной, Вадим Евгеньевич, для аппетиту.
- Уберите и не подлизывайтесь. Сначала водка, потом просьбы остаться, по-щадить. Знаю я вас.
- А иначе как? Мы люди маленькие, нам без работы никак нельзя. С голоду помрем. На вас одних и надежда.
- Ну и помирай, не жалко, - захныкал обиженно Поросов, что было первым признаком его подобрения и отходчивости. - А меня тебе не жалко? Если бы ты знал, как бессовестно обошелся со мной твой музыкант? Как я его встретил! По выс-шему разряду, королей так не встречают. А он чем мне отплатил - воровством? Лад-но, по одной, так по одной. Зови сюда своего музыканта. Мне нужно с ним погово-рить. Ромочка здесь?
- Здесь, - сказал менеджер. – То есть был здесь. Сейчас не знаю. Поискать?
- Зови. А я отпробую осетринки. Больно уж аппетитно лежит. Сегодня я обе-даю за твой счет. Понял?
- Для меня честь угощать такого высокого гостя как вы, Вадим Евгеньевич. Пойду, позову Романа Николаевича.
Слава Богу, отошел, скотина. К тому же жадная. Никогда за себя не платит.
И Константин Эдуардович пошел в подсобку звать Курицына, на самом же деле предупредить его об опасности.
Музыканты, среди которых был и Курицын, резались в карты. На столе стояла открытая бутылка, три стопки и закуска – хлеб, мясная и сырная нарезка. Увидев начальство, музыканты попытались спрятать водку. Не успели.
- Так, вот чем занимаются работники культуры в рабочее время, - покачал го-ловой менеджер.
- А у нас перерыв, - попытался оправдаться гитарист. - Законный, между про-чим, отдых.
- Так, водку убрали, карты тоже, - распорядился Константин Эдуардович. - И вообще, идите играть, мне с новичком потолковать надо. Ну что, стоим? Вперед, на сцену.
- Константин Эдуардович, у нас время не вышло, - взмолился клавишник.
- Меня это не волнует.
Музыканты неохотно встали и, прихватив водку, пошли на выход.
- Водку оставить, - приказал менеджер.
- Ну, это вообще беспредел, - ругнулся в сердцах клавишник и поставил бу-тылку бережно на пол. – Жди здесь, родимая. Мы вернемся.
Музыканты вышли, оставив Ромку наедине с менеджером. Ромка в волнении посмотрел на Константина Эдуардовича.
- Значит, так Ромчик, наделал ты бед порядочно, не расхлебать. Поросов тебя не забудет. Не знаю, что ты там натворил, но лучше бы тебе исчезнуть из города. В крайнем случае лечь на дно.
- Куда же я исчезну?- растерялся Ромка.
- А это уже твое дело. Наш контракт я разрываю, вот твой расчет, две тысячи, и иди-ка ты на все четыре стороны. В кафе не заявляйся, тебя теперь здесь пасти бу-дут. Дома посиди, за город смотайся, в общем, делай, что хочешь, но сюда дорогу забудь. Будешь нужен, позову. А теперь ветром, быстро через черный ход. Если тебя со мной увидят, мне конец. Да и тебе, кстати, тоже.
(продолжение следует...)