ПРОК ОТ СТИХОВ
(из школьной лекции, прочитанной во Всемирный день поэзии, 2007 г.)
В наше прагматичное и практичное время, прежде чем что-нибудь предпринять большинство из нас спросит себя: а зачем мне это нужно, что это мне даст. И, быть может, уже пришло время, которое допускает и такой вопрос: а зачем стихи вообще нужны-то, прок-то в них какой? сыт ведь ими не будешь! В начале я сошлюсь на великого русского поэта Иосифа Александровича Бродского, который утверждал, что человека, который читает стихи, любит их читать, очень трудно обмануть, во всяком случае, трудней, чем того, кто стихов на дух не переносит. Так что первая необходимость стихов, поверим на слово великому поэту, в том, что они помогают стать и помогают оставаться необманутыми. А ещё Бродский сказал: «Существует преступление более тяжкое, чем цензурные ограничения или предание книг костру, - пренебрежение книгами, их не-чтение. За преступление это человек расплачивается всей своей жизнью: если же это преступление совершает нация – она платит за это своей историей». Вот и я на примере жизни и творчества поэта Михаила Сопина попытаюсь доказать это утверждение Бродского.
Многие, возможно, думают, многих, возможно, убедили учителя на уроках литературы, что все великие русские поэты жили в прошлые века – в 19 да в начале 20-ого, и что все хорошие стихи написаны тогда же. Я же считаю, что сейчас, в эти дни русская поэзия достигла небывалых за всю свою трехсотлетнюю историю высот. Именно в наши с вами дни очень много поэтов хороших и разных. Не один десяток великих сыщется.
Среди поэтов, по крайней мере, первоклассных и Михаил Николаевич Сопин.
Про людей такой судьбы, какая выпала ему, обычно говорят, что жизнь обошлась с ними слишком жестоко. Уже в десятилетнем возрасте Михаил оказался в эпицентре страшных, планетарного значения событий: началась война, а линия фронта проходила возле дома его бабушки; окопы были прорыты прямо во дворе.
Мне шел одиннадцатый год,
И не моя вина,
Что не дошел он – что его
Оборвала война.
Уже после смерти Михаила Николаевича его вдова Татьяна Петровна решила написать о том, как пережитое в военные детские годы спустя тридцать-сорок лет стало сопинскими стихами. Она стала соотносить то, о чём говорится в стихах, с тем, что утверждали военачальники в своих воспоминания, а историки в своих исследованиях. «События и стихи, - пишет Т.П. в статье «Фальсификация», - переплетались удивительно точно, все кроме 1942 года». Если верить информации, заверенной государственным авторитетом, то под Харьковом в 1942 году фашистский тыл, а в стихах у Сопина: «Харьков. Танки. Ночь. Основа./ Под Мерефой - / Ад огня». Если верить официальным источникам, то не было «раздетых волдыреобразных, наваленных грудами тел советских солдат», а Сопин в воспоминаниях утверждает, что «все подступы к Ломовому были ими усеяны». Татьяна Петровна, предполагая, что память Сопина его подвела и он события, допустим, сорок первого года датирует сорок вторым, пошла всё же дальше и, в конце концов, выяснила (надо сказать, что случайно выяснила), что в начале сорок второго года маршал Тимошенко и член Военного Совета Хрущёв убедили Ставку в успехе операции по освобождению Харькова. Не смотря на то, что войска были плохо подготовлены, а план их отличался примитивностью и поспешностью. И в результате полный провал: в немецкий плен попали 240 тысяч советских солдат, а дорога на Воронеж для фашистских войск оказалась открытой.
Известно, что история Великой Отечественной войны, та история, которая, наверное, до сих пор преподаётся и изучается в школе, писалась в те годы, когда страну нашу возглавлял Никита Сергеевич. Ни он, ни подчинённые ему идеологи, конечно же, не могли позволить, чтобы страшная и позорная для первого секретаря ЦК партии правда, стала общеизвестной, поэтому все воспоминания и все исторические сочинения нещадно редактировались. И появилась в результате этой хитрости в умах и книгах брешь, белое пятно. Победила (правда, на короткий исторический отрезок) ложь.
И вот именно в этом месте я хочу вернуть вас к утверждению Бродского: не-чтение художественной литературы есть преступление. Посудите сами, разве можно найти правду в учебниках истории, если они всегда и в шестидесятые годы ХХ века и в начале двадцать первого пишутся в угоду правящему режиму? Разве можно найти правду в СМИ, если газеты и телевидение находятся во власти денег, а журналисты представляют интересы тех, кто им платит? Писатель же – и прозаик, и, в первую очередь поэт – никогда не говорит неправду. Вы вот сравните то, что пишут и что показывают о дне сегодняшнем газеты и телевидение с повестью Распутина «Дочь Ивана, мать Ивана», то вы обнаружите вопиющую разницу не только в оценках сегодняшних реалий, что было бы естественно, но и в описаниях этих реалий.
Художественная литература и газетная статья - это небо и земля. Свет и тьма. Истина и ложь. А если вы хотите знать, допустим, правду о чеченской войне, то надо не телевизор смотреть, а прочитать небольшую повесть Аркадия Бабченко «Аргун».
Поэтому, если вы не читаете художественную литературу, то, значит, вы не знаете правду, то, значит, обделяете себя. Вот в этом-то и преступление. Конечно, судить вас за это никто права не имеет. Это преступление, и это парадокс, не подсудно, потому что это преступление против самого себя. И не против кого-либо ещё. Это одновременно и преступление и наказание.
Но вернёмся к Сопину.
После того как в 43 году был освобождён Харьков, Михаил пошёл вслед за фронтом и дошёл в качестве сына полка до Потсдама. После войны он окончил ремесленное училище, немного поработал на заводе, а потом с подростками, сбежавшими из колонии Макаренко, стал бродяжничать по стране. В 49 году его арестовали за хранение оружия, через полтора года по амнистии освободили и почти сразу же призвали в армию, где он, не стерпев даже малейших посягательств на его свободу, попал в психушку, а потом с «волчьим билетом» списан со службы. В 1955 году по сталинскому указу от 4 июня 1947 года за то, что он с компанией отобрал у подростков велосипед, его осудили на 15 лет. Только в 1970 году Михаил Сопин освободился.
Думаю, всем хорошо известно, что тюрьмы обычно меняют людей не в лучшую сторону, они калечат душу и сердце, тело и разум. Человек, тем более отсидевший такой огромный срок, как М.Н., чаще всего не может приспособиться к другой жизни, он или спивается, или кончает жизнь самоубийством, или же снова отправляется по этапу. Вот как об этом говорил сам Сопин: «Осуждённые были заражены иллюзией свободы до такой степени, что, получив, наконец, эту свободу, оказались к ней не готовы. Мы верили, что выйдем и грянет новая жизнь, а в действительности получали удары под дых один за другим». Но Михаил Николаевич остался Человеком и смог стать Поэтом. И благодаря, в первую очередь, по его собственному признанию, стихам, благодаря любви к ним. «Я всегда расшибался и расшибаюсь о нежелание людей думать, анализировать, – сокрушался он. – Моё спасение было именно в привычке анализировать. И я пытался говорить об этом, но редко встречал въедливые глаза». Вот и ещё один повод, одна, думаю, что насущная нужда, которая велит и требует обратиться к поэзии: не смотря ни на что, стихи помогают человеку оставаться человеком.
Заканчивая, повторю три «прока», которые требуют от человека как можно чаще обращаться к художественному слову. Стихи и проза ему нужны для того, чтобы:
1.не быть, не стать или перестать быть обманутыми;
2.знать правду;
3.не смотря ни на что оставаться человеком.