Леспромхоз закрыли и работников уволили, как выразилось руководство – «до лучших времен».
Петрович, придя домой, с горя выпил. Пил он редко, но увольнение подействовало на него угнетающе. Жена с детьми на несколько дней уехала в город навестить мать, и стеснения не было.
Когда литровая бутыль мутной самогонки опустела наполовину, неожиданно к столу без приглашения подсел какой-то тип во фраке, белой рубашке с галстуком-бабочкой, высоким черным котелком и перчатках.
Хоть и сам Петрович был уже "мутный", но все-таки разглядел черные, как угли глаза без зрачков и ресниц, да и лицо на нормальное лицо непохожее.
- А Вы кто такой? Извиняйте конечно я по-простецки спрашиваю – почему у Вас вместо лица морда, да еще волосатая вся?
Гость ткнул перчаткой в большой значок с надписью “WORLD CRISIS”, прикрепленный к лацкану фрака.
Петрович посмотрел на значок, потом на бутыль и многое вспомнилось.
- А кто тебя звал сюда? Я здесь хозяин. Гоу хоум на фиг отсюда – своих неприятностей хватает.
Гость нагло ухмыльнулся и сложил из перчаточных пальцев кукиш.
- I the most important. I live, were I want*.
Это было слишком даже для спокойного хозяина. Он хотел встать, и, как водится, нежно выпроводить гостя из дома, но какая-то сила приковала его к стулу.
- Рожа, почему ты по-русски не говоришь? – неожиданно для себя на чистом английском спросил Петрович.
Гость, кивнув в сторону бутыли, сказал на чистом русском:
- Ты сейчас сам все языки знаешь. Это внушает оптимизм. Бывал я в России. Не так уж давно я призраком по Европе бродил, ну и, конечно, к вам заглядывал.
Петрович, ты меня сегодня вызвал – и гость опять кивнул на бутыль – Давай начистоту поговорим.
- По душам, значит, хочешь поговорить?
Гость расхохотался. - Сам подумай - какая у меня, к моей бабушке, душа? Да, собственно нет у меня ни бабушки, ни матери.
А сказать хотел вот о чем – вы люди ведете себя так безобразно, даже по нашим меркам, что скоро можете и вовсе исчезнуть с лица земли.
- А тебе-то что волноваться? Радовался бы.
- Скрывать не буду. Свой, чисто шкурный интерес имеется. Если исчезнете вы, исчезнем и мы. Нам без вас, тут делать нечего.
Сложилась ситуация, когда нам нужно действовать сообща.
- Это ты, что же мне, человеку, предлагаешь с тобой в сговор вступить? – разгневанно спросил Петрович.
- Да какой сговор? Это вы между собой в такие сговоры вступаете, что у нас шерсть дыбом встает.
Планету надо спасать – если не мы с тобой, то кто?
Хозяин задумался.
- Подрубил, на корню подрубил кризис этот. Опять дырку на ремне надо новую проковыривать.
- Не надо больше дырок. От меня маленький презент – ремень самозатягивающийся – и гость положил на стол ремень ноу-хау.
- А как же мы с тобой вдвоем будем планету спасать?
- Как спасать – я знаю. Тебе Петрович выпала великая миссия – от лица всего прогрессивного человечества документ подписать, что ты согласен со мной – и гость положил на стол «Соглашение».
- А хочешь посмотреть, кем ты станешь после подписания этого документа?
«Эх, была, не была».
– Хочу.
- Перед просмотром в порядок себя приведи, а то ты сейчас больше на меня похож.
Петрович встал и подошел к зеркалу. Отражение показало здорового ухмыляющегося краснолицего мужика с взлохмаченной бородой и хаотично расбросанными на голове русыми волосами. Две пряди по бокам макушки торчали вертикально. Под густыми бровями вразлет - правый глаз, как будто затянут пеленой, зато левый, наоборот, светился ярко-синим зрачком, окруженным кровавыми прожилками.
Грудь, в распахнутой почти до пупа рубахе - в густых рыжих волосах.
- А чем плох? Красавец. Давай показывай – и хозяин сел к столу.
Самогонка вдруг забурлила, и из горлышка бутыли медленно стал подниматься вверх, увеличиваясь в размерах, разноцветный сивушный пузырь. Когда он достиг размера около метра в диаметре, на нем стали появляться какие-то картинки, как в телевизоре. Пузырь очень медленно вращался, а картинки на нем становились все ярче и отчетливей.
Первое, что бросилось в глаза удивленному Петровичу – башни, похожие на Кремлевские.
- Это, что Кремль?
- Он самый. Смотри внимательней, дальше интересней будет.
Показался большой коридор с дверями. На каждой двери была прикреплена табличка, на которой была надпись – «Приемная», а далее должность и полностью фамилия и имя отчество. Почти все указанные фамилии государственных деятелей были знакомы.
Пузырь остановился и показал дверь с надписью на табличке - «Спасатель планеты. Просто Петрович. Вход свободный». Дверь распахнулась, и Петрович увидел в своем кабинете большой стол с зеленым сукном и кресло с высокой спинкой. На столе стояли три телефонных аппарата, включая «красный», и глобус. К центру этого стола перпендикулярно были приставлены еще четыре такой же длины, но поуже и со стульями. Обстановка была незамысловатой и Петровичу чуть ли ни с детства знакомая – в большой кадке росла ель, рядом лежал топор, на полу – бензопила. В углу, замаскированный под новую модель электростанции, переливаясь огнями, стоял новенький из нержавеющей стали небольшой самогонный аппарат.
На стене за креслом висел его портрет в полный рост. Фигура и лицо были развернуты приблизительно на 45 градусов к оси холста. На портрете Петрович был изображен, одетым в огнезащитный костюм. Под расстегнутой курткой - тельняшка. На голове – шлем летчика. На картине дул сильный ветер. Его наличие проявлялось в несколько вперед наклоненной фигуре, а также развивающейся за спиной курткой и штанинами, спереди, облегающими ноги. Во что обуты ноги не было видно из-за стелившегося по низу тумана. Правая рука с открытой ладонью, вытянута вперед, а левая назад со сжатыми пальцами в кулак.
Петрович всмотрелся в картину и неожиданно громко воскликнул:
- Я все понял. Огонь – воздух – вода – земля – это же четыре стихии на земле, и все сущее - их проявления.
А художник-то молодец, соображает. Костюм – огонь, тельняшка – вода, шлем – воздух, воздушное пространство. Да и ветер сам является стихией воздуха, а я - на земле стою. Только непонятно откуда туман при таком ветре.
Гость пояснил:
- Художник, писавший эту картину, говорил, что туман, это символ. Сначала было все в тумане, а потом, когда ты пришел и стал порядок наводить, туман стал рассеиваться и до полной победы его еще внизу надо рассеять. Ну, а правой рукой ты готов пожать руку тем, кто с тобой, а левой, э-э-э, наоборот.
« Какой художник? Как можно писать мой портрет не видя меня? Хотя - гость все может.
А ветер подул в мою сторону потому, что все почувствовали и поняли, куда он должен дуть, когда пришел я» - мелькали мысли у Петровича.
- Правильно ты Петрович мыслишь – торжественно сказал гость.
- Теперь ты понимаешь, кем я хочу тебя на земле сделать? Молчишь?
Тогда продолжим маленькое путешествие. Видишь за спиной дверь? Там твои комнаты для отдыха и обеда.
Пузырь показал уютную комнату, с современным набором мебели.
В центре стоял небольшой столик и два кресла.
- Петрович, а ты что здесь сидишь? Зайди в свои апартаменты.
- А как же отсюда туда зайду? И потом мне и одеться для такого случая не во что.
- Ладно, я сам тебя в порядок приведу.
Петрович и не заметил, как очутился в комнате, одетый с иголочки. Он по-хозяйски сел в кресло у столика и увидел книжицу с глянцевой обложкой, на которой было написано «Меню». Листая странички "Меню", стало рябить в глазах от разнообразия наименований напитков и блюд. Правда, он не знал, что кроется за подавляющим большинством наименований, но редко встречались и знакомые – суп, картофель, сельдь. «Надо будет выучить». На стене была кнопка для вызова официанта.
В дверь постучали, и в комнату вошел атлетически сложенный молодой человек.
- Петрович, будут указания?
- Скажи, а секретарь, ну помощник у меня есть?
- Секретарша, конечно, есть – она в соседней комнате.
- Свободен. Указаний пока нет. Знакомлюсь с обстановкой.
Он тихо вошел в другую комнату. Первое, что бросилось в глаза – огромная кровать. Недалеко от неё стоял стол с телефонами, а за этим столом, рассматривая какие-то бумаги, сидела девушка. На отвороте белой блузки был приколот большой значок с надписью - «Секретарь Леночка».
Петрович кашлянул, Леночка вздрогнула, встала и вышла из-за стола.
- Извините Петрович, Вы настолько тихо вошли, что я и не услышала звуки шагов.
Леночка не слышала звуки шагов, а он не слышал Леночку, потрясенный её красотой. Взгляд многократно перемещался снизу вверх и обратно по стройной, с округлыми формами, фигуре. На ней были тонкие, черные, высокие, до середины бедер, гольфы, короткая черная юбочка и белая полупрозрачная блузка, сквозь которую проглядывали пышные упругие груди. Посмотрел в её большие карие, с длинными ресницами глаза.
Взгляд Леночки околдовывал – он был мягким, ласковым, манящим и многообещающим. Пухлые чувственные губки, казалось, были созданы только для того, чтобы их целовали.
- Спецодежда. Нам в другой нельзя – пояснила Леночка, видя, как Петрович внимательно рассматривает её.
- Отдохнуть хотите? И она повела глазами в сторону кровати. Леночка перевела, ставший томным, взгляд на Петровича и случайно расстегнула верхнюю пуговичку блузки.
И случилась бы супружеская измена в сивушном пузыре, да вдруг ему вспомнилось, как жена охаживала его ухватом, когда до нее дошли слухи, что он на местную молодуху засматривается. И хоть было это уже лет пять назад, но ухват запомнился.
- В другой раз. Дел сейчас планетных много.
- Когда прикажете. Я рада помогать спасать планету – и она вплотную приблизившись, зашептала:
- Именно таким я и представляла себе спасателя планеты – мужественного и красивого.
От Леночки веяло запахом свежих фруктов и Петровичу очень хотелось «надкусить» этот источник запахов.
Он понял, что такой пытки может не выдержать и вернулся в кабинет. К нему часто заходили высокого и даже очень высокого ранга чиновники.
Петрович давал поручения, и все спешили выполнить их в кратчайшие сроки.
Ему принесли список. Машины, коттеджи, многокомнатные квартиры в Москве и многое другое. Все это поступало в собственность спасателя планеты. На месячный оклад можно было купить весь свой леспромхоз.
Размечтавшийся спасатель и не заметил, как оказался опять в своем таежном доме.
По-прежнему гость сидел за столом и над головой висел красочный пузырь.
На картинке возникла соблазнительная Леночка, махавшая Петровичу рукой и посылавшая воздушные поцелуи.
- Хочешь опять к ней? Вмиг встречу устрою – сказал гость.
- Только сначала «Соглашение» надо подписать.
Петрович с вожделением, смотрел на Леночку.
И готов уже был подпись свою поставить, но неожиданно с грохотом упал на пол, прислоненный к печке, ухват. Сразу вспомнились жена и дети.
- Нет. Не буду подписывать.
- Понимаешь, от чего отказываешься? Ведь не в ней дело - и гость кивнул в сторону пузыря.
- Понимаю.
- Как знаешь. У человека всегда есть свобода выбирать.
Под взглядом гостя пузырь стал уменьшаться в размерах, приблизился к горлышку бутыли и стёк самогонкой внутрь.
- Когда захочешь её увидеть – выпьешь из этой бутыли. Давай я тебя прокачу напоследок.
Хозяин надел свитер, телогрейку, шапку, и они вдвоем вышли на улицу.
- Садись мне на спину – сейчас, как в сказке полетаешь.
Гость увеличился в размерах, и сзади на нем появилось нечто напоминающее седло с рукоятками. Петрович «оседлав» гостя, и, держась за рукоятки, крикнул: - Поехали.
Ветер засвистел в ушах. Земные огни стремительно падали вниз, где-то уже совсем далеко светились и окна его таежного дома.
Гость скоро остановился.
В последний раз спрашиваю - будешь соглашение подписывать?
- Нет – твердо сказал Петрович.
- Тогда возвращайся домой без меня. И гость, взбрыкнув, сбросил его вниз.
Восход солнца Петрович встречал сидя за столом, обняв руками бутыль и положив голову на руку.
Разбудил его стук в дверь. Он встал и убрал самогонку.
- Входите не заперто. Вошел друг Андрей.
- Ну и «видок» у тебя Петрович. Ты что пил вчера?
- Было дело, с расстройства.
- Ты же практически не пьющий.
- Да-а-а, редко, да метко.
- Через два часа в клубе собрание будет – приходи.
- Приду.
"Вот так сон. Странно – все помню".
На полу лежал ухват. Хозяин поднял его и в задумчивости поставил на место. «Скоро на собрание. Самим надо свои проблемы решать и законные права отстаивать, а то обязательно «спасатели» заведутся».