6 июня
Всю свою жизнь ты пытаешься стать Богом, а потом умираешь…
ЧАК ПАЛАНИК
Художник, творец – это Демон, любящий Бога, но отказывающийся быть его слепым орудием, жаждущий разговора на равных, диалога. За эту дерзость без конца низвергаемый в грязь и ничтожество своего человеческого происхождения, художник вновь и вновь взмывает вверх на крыльях творчества. Но силы, разумеется, неравны.
ГРИГОРИЙ ЧХАРТИШВИЛИ «ПИСАТЕЛЬ И САМОУБИЙСТВО»
Я очень не люблю бегать!
А тем более, по расплавленному июньскому городу…
Да еще с пистолетом…
И совсем не радует то, что при этом в меня стреляют!
А мне, как сотруднику уголовного розыска, необходимо семь раз подумать, прежде чем выстрелить в ответ.
Во-первых, надо будет обязательно найти гильзы и отчитаться за каждый использованный патрон.
Во-вторых, если попаду, да еще и убью, меня ждут проверка на алкоголь, долгие и нудные расспросы в прокуратуре, отделе собственной безопасности, инспекции по личному составу и… где-то там еще, пес их знает…!
А в-третьих, от меня убегает не преступник, а преступница, т.е. создание женского пола и рука, как-то, знаете ли, не поднимается.
Это сказать легко: «Убью, женщина…!», а на деле…
Необходимо отметить, что быстроногая дама стреляет достаточно скверно, что не может не радовать.
Она плохо стреляет, а я плохо бегаю…. В чью это пользу?
Я пытаюсь догнать и задержать подозреваемую в убийстве!
Если бы она сперла банку килек в гастрономе, не побежал бы…
Ей-богу, не побежал…!
Да еще в день семейного торжества…!
Меня, знаете ли, дома ждут. Стол накрыт и салаты стынут…!
А я тут ношусь в жару, как ошпаренный…!
Она выбежала на набережную. К водичке потянуло?
Набережная – это хорошо и плохо одновременно. Открытое пространство с редкими деревьями. С одной стороны проезжей части стройка, с другой – река. Ее отлично видно, но и меня тоже…
Она почему-то остановилась и завертела головой в разные стороны. Потом повернулась лицом ко мне…
Ну, нет, сударыня!
Папа с мамой учили не обижать женщин, но ситуация зашла слишком далеко…
В тот момент, когда она подняла пистолет, я не выдержал и выстрелил на опережение…
Она упала.
Неужели, попал? Интересно, куда?
Я перешел на шаг, надеясь отдышаться хоть немного, прежде, чем подойду вплотную. Пистолет я не опускал. Знаем мы вас, женщин…!
Она подняла руку. Жива…
Взявшись правой рукой за витиеватый узор чугунного парапета, она подтянулась и села, прислонившись спиной к ограждению. Левой рукой она держалась за живот. Странно, я метил не туда…
Я приблизился, держа ее на прицеле. Она тяжело дышала и смотрела на меня как-то странно.
Ногой я откинул подальше ее девятимиллиметровый Walther PPK/S и бросил взгляд на ее левую ладонь. Сквозь пальцы сочилась кровь. Ранение серьезное…
Я достал свой мобильный телефон, собираясь вызвать «Скорую помощь», и с удивлением обнаружил, что аппарат отключен. Батарейка? Вроде заряжал недавно…
Я оглянулся, но нигде не увидел таксофона…
- Здесь когда-то был телефон-автомат, - неожиданно произнесла она.
Голос у нее был низкий, с легкой хрипотцой.
- Убрали, наверное, - ответил я, - стройка идет…
Разговор начинался довольно странно…
- Вам в больницу надо, - заметил я, пытаясь отдышаться.
- Не трудитесь, - сказала она, бледнея, - это бесполезно.
- Откуда вы знаете?
- Вам нечем гордиться. Это не ваш выстрел.
Я снова оглянулся. Набережная была совершенно пуста.
- А чей? – удивился я.
Она посмотрела на меня снизу вверх и неожиданно спросила:
- Скажите, вы родились сегодня, 6 июня?
- Нет, а причем здесь это?
- Значит, это точно не ваш выстрел.
Я ничего не понял. Бред у нее начался, что ли?
Глядя на нее, я отметил стройную, спортивную фигуру. Черные джинсы, черная водолазка и черные кроссовки. Это в такую-то жару! Короткие темные волосы, серые глаза, периодически возникающая гримаса боли.
Ее можно было бы назвать симпатичной, не будь она убийцей…
- Не мучайтесь вопросами, - снова произнесла она, - медицина мне не поможет, а умру я только тогда, когда появится преемник.
- Какой еще преемник?
- Рожденный 6 июня.
- При чем здесь 6 июня?
- Только 6 июня меня можно ликвидировать. День рождения, он же и день смерти. Таков закон…
То ли сумасшедшая, то ли бредит…
- Вас надо хотя бы перевязать…
- Не трудитесь. Я же сказала – это бесполезно. До появления преемника можете задавать вопросы, если они у вас есть. А потом все закончится…. Так было и так будет…
- Если вы так уверены, что ранил вас не я, то кто же тогда стрелял?
Она посмотрела на бледно-голубое небо и слегка улыбнулась:
- Разве это так важно? Работу может выполнить любой ликвидатор…
- Хорошо. Оставим это. Самоубийство писателя Льва Стогова. Якобы самоубийство. Я почти уверен, что это сделали вы. Мне не ясен мотив. Если это заказ, то чей…? И кому понадобилось маскировать это под самоубийство?
Она немного помолчала, переживая очередной приступ боли, после чего произнесла:
- Маскировка под самоубийство – мой фирменный стиль. Вы правы, это заказ. А чей…
Взгляд ее снова устремился в небо…
- Это свыше…. Вам не понять…
- И много таких заказов вы исполнили?
- Точно не помню. Я довольно давно живу…
Я все больше укреплялся в мысли, что передо мной сумасшедшая. «Давно живу…» На вид ей было лет 30, максимум 35. Это называется давно?
- Кто еще на вашей совести? Может, пора покаяться? – съязвил я.
- А вот покаяние – не мой стиль, хотя…. Время пока есть…. Все заказы я, конечно, не вспомню, но…. Если вам интересно…
Она попыталась сесть поудобней, пережив при этом еще один приступ боли. Секунду спустя, она заговорила:
- Я была посвящена в 1839 году, а в 1843-м мне пришлось выполнить первое задание. Это имя я запомнила на всю жизнь – Михаэль Энк фон дер Бург. Все решили, что этот монах-бенедиктинец утопился в Дунае…. Из тех, кто не имел к вашей стране никакого отношения: 1888 год, Швеция, Виктория Бенедиктсон; 1896 год, Англия, Хьюберт Монтегю Крэкенторп; 1903 год, Австрия, Отто Вейнингер; 1927 год, Япония, Акутагава Рюноскэ…. Обожаю японцев! Они совсем по-другому относятся к смерти…. А из ваших соотечественников, помимо Стогова: 2001 год, Борис Рыжий; 1993 год, Вячеслав Кондратьев; 1988 год, Александр Башлачев…. Прошу заметить, ни в одном случае версия самоубийства не подвергалась сомнениям! Ах, да…! 1925 год, Сергей Есенин…
Я, честно говоря, не знал, что и думать. Собрав весь свой сарказм, я поинтересовался:
- А Маяковского, часом, не вы…?
- Нет, он сам к этому пришел, да и причины у него были совсем другие, - ответила она совершенно серьезно и опять как-то странно на меня посмотрела, - я совсем забыла…. 1875 год, граф Алексей Константинович Толстой. Морфий, знаете ли, чрезвычайно удобная вещь…. была тогда…
- Достаточно, - произнес я и в очередной раз взглянул на свой телефон.
Он категорически отказывался включаться.
Надо бы поскорей отправить эту полоумную в больницу, а машин, как назло, нет. Это действительно удивляло. С момента последнего выстрела по обычно оживленной набережной не проехало ни одного транспортного средства и не прошло ни одного пешехода. Город словно вымер…. Мистика какая-то…!
- Ничего мистического, - сказала она, - так и должно быть…. Передача символа должна пройти без посторонних…
- Вы что, мысли мои читаете? – удивился я.
- Ваши мысли у вас на лице написаны.
Она посмотрела по сторонам и снова обратилась ко мне:
- Я вижу, вы мне не верите. Думаю, ничего не случится, если я расскажу вам кое-что…
Переведя дух, она продолжила:
- Я принадлежу к «Рожденным 6 июня»…
«Та-а-а-ак…!» - подумал я и вслух произнес:
- Значит так…. Сейчас я возьму вас на руки и не вздумайте сопротивляться. Мы дойдем до ближайшего телефона или до прохожего с мобильником. Я вызову «Скорую», а потом, в больнице, если оклемаетесь, мы с удовольствием поговорим о всевозможных «рожденных» и «нерожденных»…. Я еще следователя прокуратуры приведу, он все подробно запишет. Особенно то, что касается Льва Стогова…
В ответ на мою тираду она слегка улыбнулась и спросила:
- Скажите, вы верите в то, что на свете существуют необъяснимые вещи?
- Все необъяснимые вещи ПОКА необъяснимы…
- То есть, вы уверены, что вещи, вызывающие у вас непонимание, вопросы или просто страх будут вами познаны?
- Мною нет, а человечеством в будущем…
- Человечеством? А что вы о нем знаете?
Я задумался. Интересная беседа для женщины, рискующей умереть от потери крови.
- Человечество всегда стремилось к познанию, - хмуро произнес я.
- А если существуют законы, познать которые вам не суждено? Этого просто не допустят, - она сделала паузу и опять усмехнулась, - Судя по вашему возрасту, вы раскрыли немало преступлений?
- Не я один. Я работаю в команде.
- А теперь ответьте честно. Преступник всегда оказывался за решеткой? Не было звонков «сверху»? Указаний руководства? Попыток отстранить вас лично или всю команду от дела?
Мне становилось интересно. Раненая преступница сидела на раскаленном асфальте и лупила меня по «больному месту»…! Это что – яйца курицу учат…?!
По выражению моего лица она опять поняла, что права.
- Так вот, - продолжила она, - некоторые преступления вам было просто НЕ ДАНО раскрыть, в силу причин, от вас не зависящих. Так почему вы уверены в том, что человечество со временем познает все необъяснимые явления?
Я закурил.
Я никак не мог взять в толк – к чему она клонит и чего она ждет? Маленьким молоточком стучала в голове мысль, что она водит меня за нос. Вопрос – зачем? Помрет ведь с минуты на минуту…
- Итак, я принадлежу к «Рожденным 6 июня». Никто из членов нашего общества или братства, называйте, как хотите, не знает друг друга в лицо. Никто точно не знает, сколько нас. Приказы мы получаем свыше. Чтоб вам было понятно, это сродни телепатии. Мы – ликвидаторы. Каждый из нас, время от времени, занимается ликвидацией лиц, ставших неугодными высшим силам…
Только этого мне не хватало!
Я затушил окурок о парапет и убрал пистолет в кобуру. Ее Walther PPK/S лежал достаточно далеко, так что опасаться было нечего.
В конце концов, пусть помирает потихонечку, в бреду…. Мне отписываться меньше. Внятных показаний от нее все равно не добьешься…. Но почему до сих пор ни одной машины и где все люди…?
- У каждого из нас, как было принято говорить в вашей стране, узкая специализация. Мои «клиенты» - пишущая братия. Писатели, поэты, драматурги и прочие. Вы должны были понять это по перечисленным мною именам. Каждый из «Рожденных 6 июня» обслуживает свой узкий круг…
- А все-таки, причем здесь 6 июня? – задал я вопрос.
- Мы рождены шестого числа, шестого месяца, шестого года. Век и страна значения не имеют…
- А-а-а…! 666 – число Дьявола, - произнес я понимающе, - вы служите «темным силам»…
- Вы несете чепуху! – вспыхнула она, - весь бред о трех шестерках придумали сами люди. Число Дьявола вообще другое, но это вам знать ни к чему…. Ошибки перевода и все такое… А 666…? Просто так было кому-то удобно…
- Так кому же вы служите?
- Высшим силам! А на чьей они стороне, мне безразлично. И вообще, делить мир на сторонников Бога и Дьявола также примитивно, как утверждать, что есть только черное и белое. Разум человечества непростительно ограничен!
- Вы, стало быть, ставите себя выше простых смертных?
- Значительно…
- Тем не менее, вы умираете…
- Прожив два века, заметьте…!
Ее глаза наполнились гордой злобой.
- Да, я отказалась от бессмертия по собственной воле и ничуть об этом не жалею!
Странно, на дворе было жаркое лето. У шизофреников обострения, обычно, весной или осенью…
Я решил попытаться вернуть разговор в нужное мне русло:
- А пишущая братия вам чем не угодила?
- Лично мне ничем…. Просто некоторые из них имеют неосторожность выделяться из общей серой массы и мыслить достаточно неординарно. Вопрос: куда могут завести их нестандартные мысли? Не захочет ли толпа перестать быть серой?
- Чем же вас так не устраивает прогресс? – спросил я.
- Это не прогресс! Человек, занимаясь творчеством, особенно писательским, подменяет понятия, не соображает, где вымысел, а где реальность. Когда он чувствует, что создал свой мир и создал его удачно, он забывает, что есть истинный Творец и ОН ОДИН! С ним невозможен разговор «на равных», а некоторым этого очень хочется. Некоторые имеют наглость думать, что это возможно! Но стать Богом при жизни никому из людей еще не удавалось. Кто, рано или поздно, понимает это, уходит сам, другим «помогаем» мы…
Сделав паузу, она неожиданно добавила:
- А между Маяковским и Есениным все-таки большая разница…
Мне вдруг показалось, что она в рассуждениях о творчестве не очень верит в то, что говорит. Она отвечала зазубренный урок, не понимая или не желая понимать смысл выученного.
- Ты создаешь новые страны и города, ты придумываешь собственный язык, ты поворачиваешь реки вспять и меняешь направления ветров, ты разбиваешь сады и превращаешь плодородные земли в пустыни…. А самое главное – ты создаешь людей и манипулируешь их судьбами. Тебе подвластны богатые и бедные, умные и дураки, больные и здоровые…. Ты можешь рассмешить и заставить рыдать, можешь послать мгновения счастья и вечную скорбь…. Ты – властелин созданной тобой вселенной. Ты – почти Бог…. «Почти», потому что в какой-то момент осознаешь и себя частичкой вселенной, кем-то созданной…. Кем-то…. Не тобой…. А за твои крамольные мысли и сомнения приходится расплачиваться жизнью…. Как в прямом, так и в переносном смысле…
- Стало быть, вы – орудие Бога? Наказываете за гордыню?
- Какая вам разница, чье я орудие? – огрызнулась она, - всех «Рожденных 6 июня» посвящают в 33 года. В этом возрасте мы становимся фактически бессмертными. И чем дольше мы живем, тем больше у нас степеней свободы во времени и пространстве. Мы не можем переместиться во время, предшествующее нашему рождению и не можем заглянуть в непрожитое будущее. Но прожив два века, поверьте, я ощутила всю прелесть такого существования. Только один существенный минус. После посвящения мы не можем иметь детей. А детей, рожденных нами или от нас до тридцатитрехлетнего возраста, нам суждено пережить…. Но зато я, рожденная 6 июня 1806 года, могу разговаривать на всех языках мира, включая «мертвые», я не стеснена в средствах, где бы ни оказалась, я могу сегодня пожимать руки голливудским звездам, а завтра пить вино с Наполеоном. При этом, от меня требуется одно – выполнять задания свыше в своей узкой области. Это не доставляет удовольствия, но и не составляет труда…. И ты тоже начинаешь чувствовать себя вознесенной над людьми, равной Богу…
Я снова закурил и пробормотал:
- Ну да…. Если по воле «высших сил», то оно конечно…. Это я понимаю…. Если по воле «высших сил», то убийство уже и не грех, и не преступление вовсе…. Двойной стандарт, как обычно! Но…, Богу, как говорится, богово…
Я посмотрел ей в глаза:
- Допустим на минуту, что все, сказанное вами, имеет место быть. Тогда почему я вижу вас сейчас в довольно плачевном виде? При этом вы утверждаете, что я не имею к вашему ранению никакого отношения и отказываетесь от медицинской помощи, утверждая, что все бесполезно…
Она продолжала смотреть на меня, как на безнадежно наивного человека:
- «Рожденных 6 июня» можно ликвидировать только 6 июня. В любом году, но только 6 июня. Обычно, я в свой день рождения даже на улицу не выходила, а сегодня заявились вы…
Возникла пауза. Выглядела моя собеседница, мягко говоря, неважно…
- Да…. Со Стоговым я допустила непростительную ошибку…. Не подумала, что он может быть левшой…. Но дело не в Стогове…. Для каждой эпохи существует свой способ перемещения во времени. Если говорить о сегодняшнем дне, то здесь, на набережной, должен был быть телефон-автомат, серийный номер которого содержит три шестерки. Я могла набрать любую четырехзначную комбинацию от 1806 до 2008 и оказаться именно в этом году. Шутка в том, что переместиться я могу в любой год, но на дворе неизменно будет все то же 6 июня…. Когда я увидела, что телефонной будки нет, я не сильно удивилась. Я поняла, что принято решение о моей ликвидации именно в этом году, именно в этой стране, именно в этом городе. Не самый худший вариант, на мой взгляд…. Подозревая, что преемник – вы, я стреляла в вас, не целясь…
- Спасибо и на этом! – поерничал я, представив, что было бы, если б она, все-таки, прицелилась, - за что же в вас стреляли… оттуда? – я показал на небо.
Ее взгляд стал бесконечно грустным, голос несколько тише:
- За отказ от выполнения задания…
- Вот те на! – воскликнул я, - какой отказ? Вы же убрали Стогова…!
- Был еще один заказ.
Она устало прикрыла глаза и продолжила:
- Как бы ты ни приближался к Богу, он все равно над тобой посмеется…. Но я предприняла последнюю попытку сравняться с ним…. Я сама приняла решение о невыполнении задания, подписав собственный приговор. Я поняла, ради чего можно отказаться от бессмертия…. Я НЕ ХОЧУ ВИДЕТЬ, КАК УМИРАЕТ ЛЮБИМЫЙ ЧЕЛОВЕК!
Она побледнела еще сильнее…
А у нее, оказывается, еще и любимый человек есть…!
- Не надо на меня так смотреть! В моей жизни было много мужчин. Очень много…. Но по-настоящему двухсотлетняя старушка влюбилась только сейчас…. И надо же было такому случиться…. Он оказался писателем…
Не знаю почему, но, не смотря на страшную жару, мне безумно захотелось водки…
- Как там писал ваш Булгаков…? «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!» Да…. Все правильно…. А еще любовь – это состояние полета…. Очередная насмешка Бога…. Он дает ощущение полета, но не дает крыльев…. Бог, все-таки, ханжа…! То он соединяет несоединимое, заставляя страдать, то модифицирует чувства в простую привычку, то заставляет человека мыслить в совершенно безумном направлении. Цель этого одна – человек должен свято верить в то, что вечен только Создатель, а все остальное имеет конец и является не более, чем прахом и пылью…. Полет заканчивается падением, восхождение – низвержением в пропасть, творчество – опустошением, любовь – безразличием или смертью…. Бог иногда безумно завидует людям, а временами плюет на нас и ложится спать…
Она перевела дух.
- Я получила заказ на него в тот момент, когда чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете! Это как неожиданная пощечина! Я много думала, прислушиваясь к себе…. Я прислушивалась и к небесам, но они молчали…. И тогда я вспомнила, что все-таки женщина. И могу быть капризной и упрямой. Именно тогда во мне родилось: «Не хочу!» Почти детское «Не хочу!» Я не хочу убивать любимого! Парадокс в том, что никто и ничто заказ отменить не может. А если ликвидируют человека, ставшего моей жизнью, то к чему убогие попытки дальнейшего существования? Два века – не так мало…. Достаточно…. Ко всему прочему, мне кажется, что смерть – не конец, а начало чего-то нового, что не дано постичь ни вам, ни даже мне…. А, может, смерть не наказание? Наказание – это вечная жизнь…?
Внезапно на ее лице появилось некое подобие улыбки.
- Сегодня утром я проснулась одна. Он очень рано куда-то ушел. Подозреваю, что за цветами, у меня же день рождения…. На подушке он оставил листок со стихами:
На все вопросы не найти ответа
И смысла нет себе их задавать…
В один из дней убийственного лета
Ты научи меня летать…
Неистово закружится планета
И светом истины глаза начнут сиять…
В безумный день убийственного лета
Ты научи меня летать…
Ты удивишься, как непросто это –
Все ощущения полета передать…
В прекрасный день убийственного лета
Ты научи меня летать…
Безумец жаждет неземного света…!
Пусть перелетной птицей мне не стать,
В последний день убийственного лета
Ты научи меня летать…!
- Стихи, конечно, так себе…. Проза получается у него значительно лучше. Он поистине талантлив! Но дело в том, что мне никто никогда не писал стихов…. И свершилось это в день моих рождения и смерти…
Она сжала рану обеими руками.
- Как же все-таки больно…! Я прекрасно понимаю, что это за мою непокорность, но зачем так жестоко…? Где преемник, черт бы его побрал…?!
Набережная по-прежнему пустовала.
- Признайтесь, - ее глаза засветились недоверием, - у вас день рождения точно не сегодня?
- Нет, - ответил я, - мой день рожденья в сентябре.
У нее вырвался стон.
- Ладно, - решительно заявил я, - похоже, вас мало волнует, верю я вам или нет, но дальше терпеть ни вы, ни я не в состоянии. Я сейчас отнесу вас до ближайшего места, где есть признаки жизни, если, конечно, ваши «высшие силы» не умертвили весь город и не настал конец света…. Последний вопрос – как имя вашего писателя?
- Какое это имеет значение?
- Его ликвидация тоже будет замаскирована под самоубийство?
- Не знаю…. Я не знаю стиль другого ликвидатора…. Читайте ваши сводки и, надеюсь, все поймете…
- Ну, хорошо. Давайте выбираться из этой пустыни. Меня сейчас солнечный удар хватит.
- Оставьте…. Я же сказала, что все бесполезно…
- Послушайте! Мне глубоко начихать, сумасшедшая вы или нет! По большому счету, мне также начихать, умрете вы или вас откачают! Но мне не улыбается проводить время на жаре с убийцей в ожидании какого-то преемника! Мне уже осточертела вся ваша мистика! Меня накрытый стол дома ждет! У меня праздник…!
На моей последней фразе она как-то странно оживилась.
- Какой у вас праздник? – спросила она напряженно.
- День рожденья сына! А что?!
- Сколько ему исполнилось?
- Два года, только вас это каким боком касается…?
И вот тут до меня дошло!
Меня даже озноб пробил…!
Ее глаза смотрели прямо на меня. Мне стало не по себе от их дымчатого света…
- Это значит, что ваш сын родился 6 июня 2006 года! Что ж вы мне голову морочили столько времени?! Забирайте браслет и уходите!
Только сейчас я заметил на ее левом запястье довольно массивный золотой браслет.
- Вы можете надеть его на руку сына в любом возрасте, но посвящен он будет только в 33 года. Передайте, что я желаю ему удачи…!
Правой рукой она сняла браслет и протянула его мне.
Я машинально взял его. Он был весь в крови. Я достал носовой платок и вытер массивное украшение. На его гладкой поверхности была выведена какая-то надпись. Я повернулся, чтобы было удобней, и прочел:
«CAVE NE CADAS»
Удивительно, но я знал перевод этого латинского изречения.
«БЕРЕГИСЬ, ЧТОБЫ НЕ УПАСТЬ»
По обычаю в древнем Риме позади колесницы полководца-триумфатора ставили государственного раба, который во время шествия выкрикивал эту фразу, чтобы победитель не слишком кичился и помнил, что он только человек, смертный, а не бог.
- Интересный девиз для… – с этими словами я повернулся к ней…
Ее не было…
То есть – абсолютно…
И записки: «Мы еще встретимся, мусор!» тоже нигде не было…
Исчез и ее пистолет…
Наверное, глупее выражения мое лицо не имело никогда…
Я зачем-то перегнулся через парапет и посмотрел на воду. Вода была, как обычно, грязной и почти неподвижной.
Повинуясь какому-то, неведомому мне, импульсу, я положил браслет в карман, достал свой «Макаров» и вынул обойму. Все восемь патронов были на месте. Носить девятый в стволе я привычки не имел.
Я убрал пистолет и снова взял браслет в руки…
Какой-то посторонний звук отвлек меня. Я обернулся. По проезжей части, тарахтя, ехал побитый жизнью «Opel Astra». На тротуарах появились прохожие…
И в этот момент ожил мобильник. Я посмотрел на дисплей. Звонила жена:
- Привет! Ты скоро будешь? Сын совсем извелся, хочет побыстрее свечки на торте тушить.
- Скоро буду, дорогая! Скоро буду…
- Захвати по пути холодной минералки…
- Хорошо.
Я дал отбой.
Холодной минералки…. Да-да…. И все-таки водки…. Без нее мне сегодня в себя не прийти…
Я снова взглянул на браслет.
Вот, значит, какой подарок вы, Высшие Силы, приготовили моему сыну? Я собственными руками должен буду вручить ему бессмертие и лицензию на убийство. Интересно, ему тоже суждено специализироваться на пишущей братии? Или кто-то еще может возомнить себя равным Создателю? Художники? Банкиры? Главы государств? А, может, менты «эволюционируют»?
Интересно…
И если будет послушен и не станет замешивать личное в свою профессиональную деятельность, увидит все страны мира, не будет нуждаться и, возможно, будет чувствовать себя счастливым… или Богом…
Cave ne cadas…!
А, может, она права и такая жизнь – изощренное наказание? Но за что…?
Я повертел браслет в руке…. Может, все это мне привиделось…? Жара, как- никак…. А браслет откуда…?
Сыну всего два года. Мне не ведомо, хорошим ли отцом он будет считать меня, когда вырастет. Я знаю только, что сам не смогу считать себя хорошим отцом, если не сделаю сейчас того, что сделаю…
Я размахнулся и забросил браслет в мутную речную воду…
………………………………………………………………………………….
Ничего не произошло…
Вода не вскипела, небеса не разверзлись и я не окаменел…
Постояв минуту, я закурил и медленно пошел по набережной.
Все…! Хватит…!
Ничего не было…. Ничего и никого…
Лев Стогов покончил жизнь самоубийством…!
В голове моей напоследок мелькнуло:
«А Есенина я вам, суки, не прощу…!»