Иван получил этот орех позавчера от продавца яблок. Бабушка сказала «спасибо» за него. Орех так удивил его своей величиной, что теперь Иван всё время носил его с собой. Обычный грецкий, сказала мама, хотя, как правило, они мельче. Иван хранил орех для Макса, тот обязательно удивится.
- Ты к кому? - Дверь открыла женщина или девушка, Иван в этом не разбирался.
- А Максим дома? – Он потрогал орех в кармане.
- Максим? - Она поводила рукой где-то, где ему было не видно, и включился свет. – А ты кто? Друг?
- Я - да. Но мы давно не виделись.
- Давно? – Переспросила девушка-женщина. – А на вид ты довольно молодой... Ну, заходи. - Она закашляла, наверно, болела. Впустив его, выключила свет. Потом опять включила и стала возиться с замком. Он был такой же дурацкий, как и у них дома, обязательно что-нибудь прищемишь…
Они шли по тёмному коридору.
- Пол у нас очень скрипит. И трещит. А иногда даже стонет… А в остальном – всё хорошо.
Вдруг она резко остановилась и открыла дверь в комнату. – Проходи.
Макса не было. В комнате вообще никого не было, даже какой-нибудь кошки. Но Иван сразу увидел замечательный стул. Он был покрашен красной краской и похож на кресло, только не мягкий. Иван сразу подошел к стулу поближе, чтобы, если ему предложат присесть, быть рядом с ним.
Через некоторое время они сидели за столом, он – на красном стуле. Перед ним стояла чашка чая, чуть тёплого, и всякие сушки.
Девушка складывала сахарные кубики. Иван с напряжением смотрел на уже довольно высокую пирамидку из сахара. Очень неприятно было представить, что будет, если она развалится – часть кубиков упадёт на пол, это уж так всегда получается. Придётся их выбросить в мусор. А сперва ползать, собирать.
- А ты вообще-то кто? Как тебя зовут? – У неё появилась на лбу морщинка, на которую неприятно и тревожно было смотреть.
- Я Иван же. Максим, наверно, говорил?... – Он вдруг чего-то испугался – то ли того, что перепутал и пришел в квартиру Максима, но другого… То ли того, что его друг навсегда уехал или вообще умер…
- Видишь ли, это нормально, что он не разговаривает. Потому что у всех это по-своему. Мы же разные. И в каждом отдельном случае всё происходит индивиду… Впрочем, тебе, наверно, это не так уж интересно. – Она говорила так, как будто была в комнате одна - негромко и ровно.
- А Максим когда придёт? - Спросил Иван звонко и покраснел.
- Не знаю. Его отец будет звонить, они сейчас вместе. Я пока не знаю, когда они будут… Когда Максим вернется. Сама, вот, жду.
- Ну, например, это может быть скоро? Через сколько-нибудь минут? - Она пожала плечами. Иван растерялся. Макс ничего не говорил о том, что собирается куда-то ехать, тем более, с папой. Они договорились, что встретятся в субботу. Или, может, Иван неправильно посчитал дни? Или это другая суббота? У них ведь было намечено много дел. А Макс его не предупредил. Может быть, потому, что и сам не знал заранее?
Иван не хотел рассматривать мебель в комнате и вообще вещи. А пирамидка просто стояла. Было похоже, что девушка о ней совсем забыла. Поэтому смотреть было особенно не на что. И вдруг он заметил одну удивительную штуку. Её рубашка, такая мальчишечья, клетчатая, как у ковбоев (так он думал про все рубашки с большими клетками), была надета неправильно, наизнанку. Потому что пуговицы были внутри, а швы и ярлыки – снаружи. А пуговиц на рукавах вообще не было.
- Я пойду тогда. Вдруг, Максим не скоро вернётся. – Он откашлялся, но остался сидеть на красном стуле. "Мне бы такой стул, никому б не дал сидеть на нём слишком долго".
- Ты заходи ещё. Потом. Завтра. – Она встала и вдруг собрала весь сахар, сложенный в пирамидку, сразу обеими руками и аккуратно положила в сахарницу…
Он за что-то зацепился в темноте. Кажется, кусок пола стоял торчком, также, как и у него дома. Упав, он быстро вскочил на ноги и побежал к двери. Он не слышал, чтобы девушка шла за ним, проводить…
- Ты зачем вчера приходил? – Макс был надутый и очень румяный. - Я же говорил, что через три дня… Они же думали, что я теперь всегда буду молчать. Он из-за этого приходил. БУКВАЛЬНО КАЖДЫЙ БОЖИЙ ДЕНЬ. Теперь они что-то подозревают. Всё из-за тебя.
- Ты не говорил! - Иван был так возмущен, что остановился. – Не говорил ничего. Я бы не пошел, если бы ты мне сказал заранее. Думаешь, мне у тебя дома было хорошо, что ли? – Вдруг он вспомнил, что было там кое-что хорошее, красного цвета. - Ты всё забыл. Сам забыл, а говоришь, что из-за меня…
Макс остановился и стал пинать кучу замерзших листьев. Кажется, он вспомнил, что не предупредил своего друга об отъезде, но говорить об этом не хотел.
Иван перешел улицу и стал смотреть, как Макс ковыряет ногой листья... Вдруг Ивану показалось, что это не его друг, а совсем чужой мальчишка, злой и драчливый. Но это быстро прошло. Иван увидел, что на этой стороне улицы, прямо под деревом, собрана ещё одна куча листьев, только намного меньше. Он пошевелил несколько листьев ногой, они хрустели и не были похожи на то, что бывает на деревьях, больше на старую гнилую бумагу. Сунул руку в карман с орехом, тот просто лежал себе… Иван сильно сжал его в кулачке и уже не выпускал.
Вдруг он заметил, что Макс перестал ковырять листья и присел около кучи, что-то рассматривая. Иван замер.
- Эй, - услышал он удивлённый крик своего друга, - иди сюда, тут какая-то ерунда… - Сердце забилось сильно-сильно и везде, во всем туловище… Иван бросился через дорогу, неотрывно глядя на кучу листьев, как будто она должна была вот-вот исчезнуть.