Часть III. Эпилог. Воспарение
Как всегда, по вторникам, заседание Высшего Совета Ангелов, проходило на главном куполе Храма Христа Спасителя. Ангелы всегда собирались на этом месте, даже когда Храм был снесен, а на его месте плескался популярный зимний бассейн “Москва”. И надо сказать, ангелы много сделали для того, чтобы святое место возродилось (в частности, это они надоумили Алексия II и первого президента России Бориса Ельцина возродить первую церковь России и самый значительный ее Собор).
Заседание открыл главный ангел Николас, самый мудрый и уважаемый среди ангелов. Ему только что исполнилось две тысячи лет. Но он не чувствовал себя старым.
- Ну, и что у нас сегодня на повестке дня? – Николас надел очки и заглянул в книгу судеб. – Ах, да, пополнение, как же я забыл! К нам прилетел новородившийся ангел Ромки Курицына, молодого и очень талантливого музыкального воспитанника, к сожалению, безвременно покинувшего земной мир. И что творится в мире людей, что они делают с лучшими своими представителями? Так, где этот ангел? Стань пред мои очи, - и Николас строго оглядел собравшихся.
- Иди, иди, не бойся, - зашумели молодые ангелочки, подталкивая новородившегося ангела. - Не съест он тебя. Так только, посмотрит. Иди, а то рассердится.
Новородившийся встал и, смущаясь, подлетел к Николасу.
- Ага, вот ты какой. Я так и думал. Довожу до сведения высокого собрания, что эта душа с честью выдержала земные испытания и практически безгрешна, что по человеческим меркам случается крайне редко. Да и по ангельским тоже. Между тем, душе этой приходилось не сладко, ой, как не сладко. Жизнь без отца, интернат, музыкальная муштра, редкие свидания с матерью. Да, что говорить, подобные случаи в России не редкость, государство в который раз испытывает социальные потрясения. Один только грех тягостным, несмываемым пятном повис на этой душе – воровство. Покусился Курицын на чужое добро, присвоил драгоценный перстень с алмазом, из-за чего и погиб.
- Ах! – пронеслось среди ангелов. – Какой стыд, такой молодой и уже воришка, - зашелестели, затрепетали молодые ангелочки. – А мы поверили ему, полюбили, как родного! Какой стыд, позор!
- Тише! – поднял руку главный ангел. – Я не все сказал – на воровство Ромку подвигла любовь к матери, самому святому на земле существу. Ромкину мать, Зинаиду, обокрал ее новый муж, обокрал нагло и бессовестно. Желая отомстить отчиму, Ромка и совершил это опасный шаг. Душа не испугалась, не остановилась перед возникшим препятствием, а смело пошла ему навстречу, взяв на себя тяжкий грех ради матери. Заслуживает ли этот грех прощения?
Наступило трепетное и робкое молчание. Ангелы знали, что бы они не сказали, Николас все равно примет то решение, которое уже выбрал. Но какое это решение, как угадать его так, чтобы не поссориться с Николасом? Ссор ангелы боялись больше всего, главнейшим условием продления их существования была мирное и беззаботное порхание под небесами. Ни во что не вмешиваться, ни о чем не спорить, всегда и во всем соглашаться с главным ангелом и друг с другом.
Этого не знал, не мог знать самый молоденький ангел, лишь двумя днями раньше Ромки возлетевший на небо, просто ему еще не успели всего сказать и объяснить, он и высказался первым.
- Заслуживает, - выкрикнул он и собравшиеся ангелы разразились громом одобрительных оваций и аплодисментов. Если хотя бы один из ангелов принимал решение, остальным ангелам разрешалось его поддержать.
- Ну, что ж, - рассудил Николас, - я, собственно, так и думал. Грех на то и грех, чтобы его прощать. Ну, новородившийся, - Николас обратился к Ромкиному ангелу, - раз грех твой снят, то тебе разрешается попрощаться с родными. Но чтобы вернулся до захода солнца. Ты понял меня?
- Не знаю, но постараюсь, - испуганно и поспешно ответил новородившийся. – Я ведь в первый раз ангелом.
- А мы все здесь в первый раз, - засмеялся Николас. - Ангелов вторично не выбирают. Один раз и на всю жизнь. Нравишься ты мне своей чистотой, прямо скажу. Ну, лети, чего ждешь? Время пошло.
- А куда? Куда лететь? – растерялся новородившийся. - Я ведь не знаю, где я и куда лететь.
- Тебе помогут, - опять улыбнулся Николас. – Молодежь, проводите новородившегося.
- С удовольствием! – к Ромкиному ангелу слетела стая молодых, весьма приятных и резвых ангелочков и, взяв его под руки, понеслась вместе с ним в направлении города, где когда-то жил Ромка. Они неслись так стремительно, что у новородившегося закружилась голова, под ними проплывали поля, горы, леса, реки, одна красочная картина сменялась другой и все это происходило как бы в тумане, вскользь, так что понять что-либо и приглядеться подробнее было невозможно. И новородившийся весь отдался головокружительному полету, доверившись ангелам, потому что сам тоже был ангелом.
- Ну, вот и твой город, мы прилетели. Узнаешь родную сторонку? – ангелы спустились к земле так, что уже были видны дома, улицы, по которым двигались с шумом автомобили, шли неспешно и устало люди, стоял тихий июльский вечер, плыла обычная человеческая жизнь. Новородившийся смотрел на город, где когда-то жил Ромка, где существовало его земное тело, и грусть охватила ангела. Как же так быстро оборвалась жизнь молодого человека? Едва начавшаяся, она обещала много интересного и необычного, нового, увлекательного, предстояло пройти долгий и радостный путь восхождения на музыкальные вершины, доказать себе и остальному миру, что он действительно настоящий скрипач, а не просто подавал на-дежды, и вот на тебе - все неожиданно разрушилось и пропало. В чем Ромка был виноват, что случилось такого, что заставило его жизнь безвременно закончиться? Молитесь, дети мои, и услышит Господь молитвы ваши и спустит с небес благословенную свою помощь. И нет такого греха, который бы превысил любовь Божию. Эти слова говорила Ромке его мать, простая и терпеливая женщина. Чем же тогда Ромкин грех отличается от других согрешений, что кара так быстро настигла его и он был застрелен пулей наемного убийцы? Где же любовь Божия, в чем она проявляется? В том ли, что сильный всегда прав, умный хитер и изворотлив, а за все грехи расплачиваются совестливые и несмышленые? Боже, как тяжело жить людям на земле!
- Ты чего задумался, не узнаешь, что ли? Что с собой? – спросил, смеясь, но-вородившегося один молодой ангелочек.
- Не мешай, - прогнал молодого ангелочка ангел постарше, - он свою жизнь земную вспоминает, мучается, представляя себе страдания близких людей. Нет, я бы не хотел снова вернуться на землю, слишком много на ней лилось слез и страданий, сердце мое не выдержит повторных испытаний. Ну, что, новородившийся, мы тебя проводили и нам надо возвращаться. Дорогу обратно найти сумеешь?
- Сумею, - глухо ответил Ромкин ангел. – Оставьте меня.
- Запомни первое правило ангела, - напутствовал новородившегося старший молодой ангел, - не отчаиваться и не переживать ни по какому поводу. Страдания и переживания – удел смертных людей, ты же теперь ангел, небесное создание, а у ангелов нет ни плоти, ни сердца. Мы бессердечны, но не потому, что жестоки, а потому что не положено нам иметь сердце. Мы легки и воздушны, нас не мучают чувства, мы беспечны и беззаботны как дети. И напоследок тебе мой совет - полетай по городу, посмотри, простись с родными и близкими и быстренько назад, к нам. Теперь ты наш и помни, что должен вернуться до захода солнца. Все понял?
- Понял, - ответил Ромкин ангел. – Летите с миром.
Подлетая к дому Риты, ангел почувствовал беспокойство. Как же так, у него же нет сердца, он не может ощущать человеческие чувства? Но беспокойство росло, мучая и заставляя страдать. Видимо, он еще не настоящий ангел, переходная ступень между ангелом и человеком, уже не человек, но еще не ангел. И удивился, как безмятежно и легко он проник в квартиру сквозь кирпичную стену, словно раздвинул рукой прозрачную пленку. Вот и знакомая кухня, стол, как он всех хорошо видит – и Риту, и маму, постаревшую от переживаний, и неунывающую Валентину Григорьевну. Женщины вели обычный домашний разговор.
- Ну, как картошечка? Зина готовила, - сказала Валентина Григорьевна, держа в руке бокал с пивом и отпивая из него потихоньку.
- Ага, классная, - подтвердила Рита, доскребая картошку с тарелки. – И мясо Зинаида Павловна замечательно готовит. Нам вообще повезло, вы, Зинаида Павловна, просто клад.
Да, мама у меня что надо, с гордостью подумал ангел. Правда, в интернат редко заглядывала, но какое это сейчас имеет значение. Главное, что ее любят Рита и Валентина Григорьевна. И все у мамы будет хорошо.
- Да будет вам, - смутилась Зина. – Рита, а как Ромочка себя чувствует? Не заболел?
- Да откуда же я знаю? – ответила Рита, отставляя тарелку и наливая себе чаю. – Мы и говорили-то всего две минуты. Думаю, что хорошо. В Москве всегда хорошо. Счастливчик! Гуляет сейчас, наверно, по кафе ходит. Отмечает свое поступление.
- Что ж, заслужил, - отозвалась Валентина Григорьевна.
- Да нигде он не гуляет. Он у меня скромный, - мягко возразила Зинаида.
- А у меня веселый, - вставила свое мнение Рита. – И талантливый. За это и полюбила его. Никогда не знаешь, что он скажет. Умный.
Ну, уж умный. Ритульчик, как всегда, преувеличивает. Но все равно ангелу это приятно было услышать. Милые женщины! Хорошо вам сидеть вместе, болтать о том, о сем, а ему сюда путь заказан, сюда он больше не ездок. И почему нельзя умереть, а потом воскреснуть? Помнится, в детстве у людей была такая игра, притворился мертвым и лежишь себе, отдыхаешь. А потом - раз и воскрес.
- А давайте выпьем за победу, за Ромкино поступление в училище, - предложила Рита. – Маме вот хорошо, она кайфует, пиво пьет. Я тоже хочу, но шампанского! Давайте выпьем шампанского, Зинаида Павловна? – Рита с мольбой посмотрела на Зинаиду Павловну.
- Нет, я не буду, мне нельзя, - замахала руками Зина. Она еще помнила то время, когда срывалась в хмельную пропасть после одного стакана пива и ей не хотелось, чтобы тяга к спиртному возвратилась.
- Ну, один глоточек, ну, Зинаида Павловна, ну, пожалуйста!
И чего Рита пристала к маме? Сказано же ей, не пьет! А она свое. И не шампанское надо пить, а водку, на поминках всегда водку пьют.
- Ладно, - уступила Зинаида. – Но только пригублю и все.
- Ну, что ты размечталась? – вмешалась Валентина Григорьевна. – Где ты видела у нас дома шампанское?
- А схожу сейчас и куплю, - вызывающе ответила Рита. – Почему бы не купить и не попраздновать?
- Ну, иди, никто ж не запрещает, - с безразличием отмахнулась Валентина Григорьевна, словно ее это не касалось. – Вообще-то праздновать полагается, когда документ выдадут о поступлении.
- А вы думаете, Ромочка не поступил? – спросила Зинаида с опаской.
- Да ничего я не думаю, просто шуметь раньше времени не нужно, - неожиданно резко ответила Валентина Григорьевна.
- Ой, я же совсем забыла, - всплеснула руками Рита, - Ромка попросил меня сходить к Потехиным, сказать им, что он поступил. А я забыла. Все, бегу, на обратном пути заскочу в супермаркет и посидим.
И Рита выбежала из кухни, оставив мам одних. Зинаида вздохнула, встала из-за стола и подошла к окну, повернувшись к Валентине Григорьевне спиной.
- Зинаида Павловна, вы не обижайтесь на мои слова, сорвалось, - пожалела о своем выпаде Валентина Григорьевна.
- А не и не обижаюсь, - ответила Зина, глядя в окно. - На что обижаться-то?
- Скучаете по Ромке?
- Как не скучать. Он же у меня единственный. Знаете, как я не хотела его отдавать в этот казарменный интернат, но что мне оставалось делать?
Зина повернулась к Валентине Григорьевне, на лице ее блестели слезы.
Мама, не плачь, ты же знаешь, я этого не люблю! Ангел в беспокойстве летал по кухне, кружась и всматриваясь в бесконечно близкое и дорогое ему лицо. Очень хотелось обтереть мамины слезы, но сделать этого он не мог, хотелось сказать маме слова утешения, но и этого тоже он не мог сделать. Как не просто быть ангелом, все видеть, страдать и в то же время оставаться в стороне как пустой, бесчувственный истукан. Это невозможно вытерпеть, это выше его сил!
- Коля пил, я тоже пила, нельзя же было оставлять все как есть. А Ромочка способный, у него талант. Вот я и решилась.
- Ну, и правильно сделали, - сказала твердо Валентина Григорьевна. – Вы же ему жизнь наладили, путь указали. Дальше уж он сам, - Валентина Григорьевна вздохнула. - А я свою Риту никуда не устроила. Как работала на фабрике, так и работает. И все потому, что слишком много своей персоной занималась. Мужчин все перебирала, то тот мне нравится, то этот. А муж от меня ушел. Такая я вот стерва.
- Ну, что вы такое говорите, - воскликнула Зина. – Вы очень хороший человек! И Рита у вас замечательная, вот Ромочка вернется, они поженятся, пойдут внуки, правнуки…
- Ну, и фантазерка же вы, - улыбнулась Валентина Григорьевна. – Успокоили вы меня, пойдем телевизор что ли посмотрим, говорят, сегодня сериал новый запустили.
- Пойдемте, - согласилась Зина.
Ну, вот так лучше, а то развели мокрое место. Ладно, мамочка, не прощаюсь, к Потехиным слетаю и назад. Все, пока.
И ангел полетел к дому Потехиных.
(окончание следует...)