Случалось – она заходила ко мне в мастерскую. Вернее, вползала, держась за стену. Пьяная… Полная гламурного женского похеризма и неуемного желания высказаться… Рассказать, почему вчерашний день был таким расторможенным и ужасно смешным… Объяснить, отчего, ей, до слез, невыносимо горько и обидно.. Помечтать - как завтра будет хорошо и – чертовски весело!
Ей безумно хотелось поплакаться и излить свою наболевшую душу перед добрым, молчаливым и темным языческим идолом, чтобы, наконец, обрести спасение для своего вечно больного, воспаленного сознания… И я – я её понимал! И слушал.. И отпаивал чаем… И когда – она забывала – о чем только что говорила, начинала ругаться, пытаясь вспомнить о навсегда забытом – отводил её в спальню, в уютную коморку, примыкавшую к мастерской, туда, где стоял старинный, с настоящей дребезжащей пружиной и кожаной, местами протертой насквозь обивкой – диван – доисторический монстр, ровесник динозавров.
Понятно, и вполне естественно, что иногда – я спал с этой взбалмошной девицей, но чаще – она спала со мной, если за ней не приезжал её младший брат по матери – отморозок с другом Гошей, и не увозил её обратно, то ли домой, то ли на дискотеку…
Для блондинки – она была слишком умна, для шлюхи – слишком хороша, в смысле – фирменно одета, для любовницы богатенького буратино – слишком несчастна… Скорее всего – она была дочерью какого-то живучего и удачливого бандита или же крупного мошенника, с чужими бабками вовремя смывшегося за границу. Там, за бугром, лишившись Родины и нормального человеческого общения, не видя рядом никого, кто смог бы залпом выпить стакан водки, этот папа, наверное, вспомнил о родной дочери, и стал любить её, не жалея ворованных денег…
Что во мне замутило такую крамольную мысль? Её обувь!! Её туфли, ботфорты, кроссовки, разнообразные сандалеты и продвинутые армейские ботинки на стройных, обкуренных ногах всегда смотрелись более чем изящно, дорого и красиво…
Но, как бы там ни было, разговор у нас пойдет не о высокой моде и кобыльих сапогах, не о женских промежностях, практически не претерпевших никаких изменений со времен палеолита и каменного века – разговор пойдет о предмете, постоянно изменяющемся по своей умопомрачительной сути – о современном искусстве, и о его, современного искусства, безальтернативных проектах…
Одним из таких дорогостоящих образчиков безальтернативного творчества – язык не поворачивается назвать его произведением – и стала, по странному стечению обстоятельств, моя дверь в каморку-спальню, дверь – за которой скрывался диван-монстр.
Старая, двустворчатая и облупленная, расписанная номерами телефонов, напоминаниями о датах предстоящих презентаций и возможных визитах потенциальных покупателей, разрисованная сумасшедшими набросками, испачканная разноцветной помадой, исцарапанная когтями, зубами, вилками, перочинными ножиками и пилочками для ногтей, грязная внизу и старая вверху – она представляла собой незабываемое, сногсшибательное зрелище…И только невзрачная, клинообразная деревяшка, которая всовывалась в дужку дверной ручки вместо стопора – портила все!
И вот, наконец, оно слепилось! Заблудшую блудницу увез брат по матери, унес с Гошей на руках к своей серебристой машине, увез то ли домой, то ли на дискотеку – а её серебристая туфля на длиннющем шпилевидном каблуке – осталась валятся у моей двери…Клиновидное основание этого офигенного каблучка точь-в-точь входило в нерешенное пространство между ручкой и дверным полотном… Композиция приобретала философский смысл и вполне законченный вид…Голова кружилась от обилия всевозможных названий новоиспеченного шедевра: «Открытие в закрытом виде», «Все преходяще», « Начало пути», «Нахождение эрогенных зон внутреннего мира в ограниченном пространстве», и прочая, и прочая, и прочая…
Однако, упав с небес на землю, на эту надежную и универсальную подушку безопасности, я все же назвал свою работу скромно и лаконично – «Дверь».
Её вырезали алмазными пилами и увезли… Нашлись ценители настоящего искусства!
Есть еще умные, небедные люди, которые не позволят загнуться настоящему современному русскому авангарду!
Мастерская сразу стала казаться намного просторней. В ней теперь легче дышалось, было больше воздуха и свободы для любви и творчества.. Смущал только старый диван, облезлый монстр, ровесник динозавров… На нем, явно, чего-то не хватало…
То, что уводит нас в прошлое, отвлекает от бесполезных и тягостных мыслей о будущем,
заставляет увидеть настоящее в режиме активного движения, задает ритм жизни – и есть современное искусство…Оно возникло одновременно с мистическим восприятием окружающего мира, с первым, передающим это восприятие, божественно человеческим рисунком на стене доисторической пещеры...