Судьба частенько любит грустно подшутить над нами.
Случилось так, что тот самый молодой писатель, ставший уже знаменитым, а теперь уже далеко и не молодым, снова оказался в этом городе, на этот раз проездом, по пути к курортному местечку, рекомендованному ему врачами.
На станции он нанял экипаж, пожертвовав сомнительными удобствами душноватого первого класса, намереваясь хотя бы издали, с дороги, взглянуть на город, сыгравший такую немаловажную роль в его судьбе. Его воображение рисовало яркую картинку, подсказанную его собственными воспоминаниями.
Несмотря на то, что он снискал славу великого сказочника, в душе он был убежденным реалистом и даже немного циником, увы, известность имеет оборотные стороны, но даже это никоим образом не подготовило его к тому, что он увидел.
Он велел кучеру остановиться немедленно, и потребовал от него повторить несколько раз и по слогам, название города, открывшегося после поворота. Наблюдая за натужными стараниями доброго малого, он вдруг вспомнил, что и экипаж-то этот он нашел с трудом: «редко кто ездит этой дорогой», говорили ему.
С того места, где писатель учинил допрос бедалаге, весь город лежал как на ладони. Зрелище, открывшееся перед ним, было угнетающим. Город выглядел так, будто кто-то гигантским сапогом растоптал безжалостно все его великолепие. Нагромождение непонятных форм камней, валуны с порыжевшими от времени и влажности верхушками, торчащие там и тут, не то кусты, не то высокая жесткая трава, своими скрюченными стеблями напоминающая старые, исковерканные ревматизмом руки. Две, три или несколько серых лачуг,- и все это будто присыпано пеплом
- Голубчик! Да что же случилось?- Писатель осел на подножку экипажа.
- Вам нехорошо?- более досадуя на задержку, чем с искренним участием спросил кучер.
«Нет, я раздосадован »,- Писатель решил не произносить это вслух, что бы не вызвать вопросов.
Несколько лишних монет быстро решили вопрос об изменении маршрута. И вот уже экипаж спускался к прибрежной линии, в тот самый город...
Писатель недолго бродил по запыленным улицам. Он прихватил с собой трость, недавний подарок одной дамы, его поклонницы. Трость в один период его жизни настолько прилипла к его имиджу «великого писателя» ( как к другим писателям вероятно другие предметы), что он никуда без нее не выходил, но сейчас она раздражала его, так как фанфарониться было явно не перед кем. Проходя мимо брошенных домов с опустевшими садами, он не встретил ни одного жителя, к кому мог обратиться с вопросом о происшедших переменах. Солнце палило нещадно. Направившись уже было к ожидавшему его экипажу, он вдруг заметил лодки у берега, и поспешил спуститься к морю.
Однако и на берегу было пустынно.
Но тут он заметил женщину, вероятно рыбачку, которая развешивала сети для просушки, и устремился к ней.
Он поздоровался, она то же что-то произнесла в ответ, продолжая однако заниматься своим делом, и не выказывая ни малейшей заинтересованности к его персоне.
Это взбесило его. Он огляделся в поисках более приятного собеседника, но никого не увидел. Да что же это? Ему вдруг жутко захотелось посбивать тростью корявые штырьки, на которых висели сети. Вместо этого он разломал свою трость на две части и бросил тут же, себе под ноги. Дорогое, лакированное, с инкрустациями изящное изделие стукнулось о камень с жалостным: «пьям-пьям-м-м.!!!.».
Рыбачка, не повернувшись, и явно никак не отреагировав на этот звук, продолжала свою работу.
Призвав на помощь все свое самообладание, он подавил внезапную вспышку гнева, и обратился к ней еще раз с самой вежливой интонацией, на которую был способен в эту минуту:
- Мадам! Прошу простить мне мою настойчивость…
-…, она замерла, но не повернулась к нему.
-Мадам! Я извиняюсь, что отрываю Вас от Вашего занятия,- продолжал он ободренной ее незначительной реакцией на его слова.- Я, видите ли, писатель, известный, если позволите писатель, мое имя- Х.Х. …
-Писатель…,- она стояла так же неподвижно, только руки опустились вдоль ее тела.
-Да, мадам…,- он не понял, что более поразило его: ее голос или ее чересчур изящные для рыбачки руки.- Я хотел бы спросить…,то есть узнать, …то есть не были бы Вы так любезны, что бы рассказать,…если Вы, конечно, знаете…что случилось… с этим городом…,много лет назад я был,… то есть тут была свадьба… и…,- он сам поразился своему внезапному косноязычию и замолчал.
Рыбачка медленно обернулась и сделала несколько шагов к нему.
«Как странно, где я мог видеть эту девушку?»,- подумал Писатель.
В этот момент взгляды их пересеклись.
- Синие?!- он сказал это или подумал? Так или иначе, это было последним словом, после которого он, хватаясь за область живота, называемую "солнечное сплетение",провалился в небытие.