Картина автора: Река Иртыш. Место ниже Семипалатинска. С лева район пионерских лагерей.
Пчелиные нежности.
Улетело детство, их заменили юношеские годы. А пчёлы так и остались в моей памяти. Перед тем как уйти на службу в армию, мы иногда с дальним родственником Анатолием Оленниковым говорили о пчёлах.
Он рассказывал, что когда он жил в своей деревне, там была колхозная пасека. И колхозного пчеловода, отправляли учиться этому делу.
-А у тебя такое желание к пчёлам, вот бы тебе после армии выучиться на пчеловода.
Но после армии устроился на завод в Семипалатинске. Потом женился и опять судьба толкнула меня в эту стихию. Оказалось так, что брат моей жены имеет пчёл в деревне, а его тесть, колхозный пчеловод в той же деревне.
Вот так я, во второй раз и очутился рядом с любимыми и пока мне неведомыми насекомыми.
Та деревня, находилась более чем в трёхстах километров от города. Понятное дело, часто не наездишься. Приезжали в гости по праздникам, когда минимум три дня выходных было.
В советскую эпоху, бывало по три дня выходных, это майские праздники.
В то время безработицей не страдало наше государство, правда платили маловато за наш труд, это другое дело, но и бездельников принуждали заниматься полезным для общества делом. К тому же, была общественная борьба с пьянством, хулиганством и вечерами, вели контроль рабочие дружины. И эти традиции нужно было продолжать, но постепенно заедался и завельможивался, весь наш коммунистический централизм.
Руководители заводов и предприятий, научились подминать под себя комсомольские организации, в профсоюзы и рабочие комитеты подставляли своих подхалимов.
Простите, немного отвлёкся от темы.
Так вот, как-то по весне приезжаем мы в гости к родственникам, в саду яблоньки в полном цвету и хожу я вокруг ульев, поглядываю, как пчёлки работают, а их гудение мне слух ласкает.
Брат моей супруги к ульям идёт, я с дымарём рядышком.
А у себя в мыслях держу, надо же попробовать, как пчелиные укусы, на мой организм будут действовать.
Как это было в детстве давно уже забылось, вылетело из памяти с общими ушибами, ссадинами, порезами и прочими детскими шалостями.
Такой случай не стал себя долго ждать.
На кисть руки с тыльной стороны, села пчела, я её взял, да и слегка прижал к коже. Получил ответную реакцию в виде впрыска яда, под ту самую кожу.
Покряхтел в тряпочку так сказать, и через минуту осмелился на повторную инъекцию.
Сам себе выписал медицинское заключение, больно, но терпеть можно.
К вечеру мои пальцы надулись горячими сардельками, а ночью, нянчил свою руку как младенца, когда у него режутся зубки. Утром опухоль на моей руке, распространилась уже по всей кисти и кровь в руке пульсировала ударами, волнообразно штурмуя берега мозгов.
Родственники, глядя на мою руку советовали:
-Езжайте скорей в город, может там врачи, что нибудь сделают с твоей рукой, умереть же можешь здесь.
Через некоторое время опять.
-У тебя такая реакция на пчелиный яд, что тебе вообще нельзя подходить к пчёлам.
За вторые сутки, опухоль дошла почти до локтя, а пальцы, уже давно были синюшного оттенка.
Время от времени массажировал кисть, окуная руку в ведро с холодной водой, и отшучивался.
Ничего со мной не случится, подумаешь горе то какое, три дня продержаться, да три ночи потерпеть, а там, как говорят, до свадьбы заживёт.
И в самом деле, после истечении трёх дней, уже дома, опухоль начала спадать, водянистое тело обвисло огромным пузырём, и как мешочек с холодцом, смешно болталось.
Получил первый практический урок, и в связи с тем, я не помнил, чтобы в детстве, так сильно опухал.
(Кстати, не советую читателям, идти по этому пути, это может быть очень опасно, для жизни!)
В дальнейшем, дома увеличивал свои познания, литературу читал, перечитывал всё подряд, лишь бы о пчёлах было написано.
По началу было много вопросов, которым не мог дать объяснения, и литература не помогала.
На заводе, где я работал, были люди, которые имели свои улья с пчёлами, но они почему-то тоже не знали. Может не все конечно, но тех, кого я просил объяснить какую либо ситуацию, говорили:
-Да тебе это не надо.
Потом я понял, что они и сами не знают каких-то подробностей о пчёлах.
К тому времени, внутренне уже чувствовал, что назрело то время, когда нужно применить свои теоретические познания, к практическим образцам.
Но сначала нужно было подготовить жену, так как в любом деле, не люблю властности. В общем согласии, оно и дело споро двигается.
На втором этапе стояла тёща, она жила с нами и за внуками приглядывала, когда они были дома, не в садике.
И ко всему прочему, недостроенный дом, который регулярно требовал денежных инъекций, обирая и без того худой семейный бюджет нашей молодой семьи.
Самый главный первый вопрос, решился в мою пользу, а это, считай пол дела.
Третий, так себе.
А второй вопрос, на дыбы встал. Тёща ни как не соглашалась, иметь соседство с пчёлами.
- Я из дома уйду, и с детьми вашими не буду водиться. Мой сын давно уже в деревне держит пчёл и толку никакого нет, каждую осень столько сахара им требуется. А у вас ещё дом недостроенный.
Вот, и как говорится, приехали.
Что же, улаживать дела с моей тёщей, (теперь уже, царство ей небесное), я оставил своей супруге.
Потом, немного скопили деньжат, и поехали с женой в деревню, просить помощи её брата, чтобы он помог нам, купить пчёл.
Мы догадывались, что он, по своей доброте души, не выдержит и решит подарить нам пчёл из своего личного хозяйства, чего нам, в общем-то, не хотелось, В то же время, больше негде их было купить, а если и где-то были в продаже, то очень дорого. По тому времени, не с нашим карманом их было приобретать.
Хотя он и без того нам много помогал, в нашей жизни, а у него же, и своя семья была.
Но как предполагали, так оно и произошло в последствии, денег он, конечно, не взял с нас.
Один улей мы купили в соседней деревне, а второй он нам подарил и сказал перед нашим отъездом:
-Машины колхозные поедут в город, с ними, я и отправлю этот подарок вам.
Июньским утром, чуть брезжил рассвет, мы с супругой в сонной дрёме, рядом, в других комнатах сладким сном спят дети, и тёща.
И вдруг, сумасшедший стук в окно, правда, перед этим был звук подъезжающей машины, который мы и не слышали.
-Генка! Забирай своих пчёл, будь они неладные.
Впопыхах накидываю на себя одежду, ищу, что нибудь обуть. А с улицы раздаётся нетерпеливый голос.
-Ну что ты там спишь! Нам ещё на базу надо успеть, давай скорее выходи.
Выскочив на улицу, вижу, напротив наших ворот стоит грузовая машина с открытым боковым бортом. В ней сиротливо стоят два улья, шум бунтующих пчёл и горстки сидящих на стенках ульев, неведомо как выбравшихся наружу.
В стороне, под углом соседского дома, стоят два мужика, в одном из которых, узнал дядю своей жены.
Они глядели на меня, и в один голос говорили.
-Ты как хочешь, снимай их, а мы к ним не подойдём.
-Мужики! Да как же я один то?
-Нет, нет, даже и не думай! Мы только на таких условиях и согласились их взять с собой.
Забирай своих зверей к такой-то матери, нам ехать надо.
С большим трудом уговорил всё же я их.
Вынес им две фуфайки, пару рабочих рукавиц, шапки и маски на голову.
В летнее время, одели они эти доспехи, и ринулись на абордаж своего же сухогруза.
С недельку после этого, я пчёл не трогал, а надо было ставить вторые корпуса.
Что же, как говорится, взялся за гуж, так не говори, что не дюж.
Пчёлы были злые, сказывалась задержка с расширением гнёзд.
И работа была сделана, как попало, мешали кожаные перчатки.
Наводили панику пчёлы, забравшиеся каким-то образом под двойные халаты. Я, конечно же, не только догадывался, но чувствовал собственной шкурой, что они уже оставили свои жала в моём теле. Но они так бесцеремонно и угрожающе, обследовали моё голое под халатами тело. Лезли под мышки, и ужасно жужжали, покусывая жвалами мою кожу. Мысли мои концентрировались в ожидании, обречённого продолжения экзекуций, которые прекратить, казалось было невозможно. Кожа моя сворачивалась, ершилась пупырышками, и нервно вздрагивала, во всех потаённых местах, без исключения. Мысли завихрялись, путались, бежали наперегонки, обгоняя, друг дружку. Руки, как попало, бросали в улей рамки, и в то же самое время, из-под ног выходила зыбкая, чечёточная дробь. Вибрирующие гранулы почвы, укладывались вокруг улья, создавая твердую основу, для последующих осмотров.
Тем временем, на спине, груди и животе, расплывались пунцовые шайбы, в количестве восьми штук, величиной с ладонь.
Я их потом разглядывал в зеркало, как медали, за трудовую доблесть.
Первые укусы считал, запоминал, и так постепенно вырабатывалось противоядие в своём организме, в дальнейшем, приобретался устойчивый иммунитет к пчелиному яду.
Может еще к какому нибудь яду, с побочным эффектом.
Возможно, но в то время как-то, не задумывался об этом.
Работа на заводе, домашняя стройка, а там, огород, поливка, пчёлы, думать о чём-то некогда, работы и так невпроворот было.
Через пару, может быть тройку недель, на заводе подходит ко мне наш начальник цеха, Ростислав Владимирович Беляев. Между прочим, хороший человек был. Сам когда-то за станком стоял, постепенно до начальника цеха дошёл. О нём говорили, что за хорошего работягу, он всегда горой постоит, это уж точно.
Я в то время в цеху, бригадиром наладчиком работал.
Так вот он мне и говорит:
-Слушай, Геннадий, у меня компаньона на рыбалку нет, ты не желаешь съездить?
-Ростислав Владимирович, вы же знаете, у меня стройка.
-Да брось ты эту стройку, сделай себе выходной, в конце, концов.
-Ладно, Ростислав Владимирович, я подумаю.
-Нечего думать! В общем, я завтра подъезжаю, а ты готовься, с ночевкой поедем, а в воскресенье, вечернюю зорьку ещё прихватим. Но это, если погода будет нормальная.
В субботний день, к десяти часам, подъезжает мой начальник и сообщает нам новость:
-Вы слышали, что с тридцать пятой колонии, заключённый сбежал?
-Нет, не слышали, да мы ещё ни куда не ходили, всё с домашними делами копаемся.
-Так ни куда и ходить не надо было, это по местному радио передавали.
В начале растерялись, от неожиданного сообщения, а потом признались.
-Честно говоря, мы его и не включали сегодня.
-Ну ладно, найдут скорей всего, раз войска подняли, и всю Желомановку оцепили.
-Ого! Войска говорите, подняли? Так это значит, большой зек сбежал.
-Какая разница, большой он или маленький. Такую силищу подняли, ни куда он не денется в нашей стране, найдут и притащат на место, где ему и положено быть.
-Конечно, найдут.
Утверждаю и поддерживаю разговор, в этом направлении.
-Ну ладно, к чёрту этих зеков, Геннадий, ты собрался?
-Одну минутку, и я готов.
Я собираю вещи, кое- какую еду, забежал в огород за свежими огурчиками. Всё в спешке, всё быстрей надо, и на тот грех как говорится, копаясь в огуречной листве, чувствую, что какая-то муха мне на лоб села. Я её вскользь и смахнул ладонью, тут только понял, что лоб то голый, скользкий, стало быть, а жало не поскользнулось.
Ощутил, один за другим, троекратное покалывание и в самом центре, БАМ!
Воткнулось жало в мой лоб, как копьё в спортивное поле, только древко подрагивает. А само копьё оседает глубже, и глубже, в податливую почву. Пока я у зеркала выцарапывал его, а до него ещё дойти надо было, вот так весь яд и влился в ранку. А когда, до Иртыша добрались, шишка величиной с половину грецкого ореха уже была.
Ростислав Владимирович смеётся.
-Геннадий, а что, разве пчёлы, не признают своих?
-Нет, Владимирович, пока на лбах печати не поставят, чтобы потом отличать можно было издали, с налёту, своих от чужих.
-Да, да понимаю, до чего же умное, всё же это насекомое!
-Да умное, а самое главное знают, где и положено, печати ставить!
Пока ещё было смешно, доехали до рыбачьего места, расположились на островке.
С чебаков, окунишек, сварили ушицу и готовили закиды под вечер.
А шишка то, уже весь лоб заняла, и рыбацкое настроение упало.
Пробовал от неё избавиться старым методом, окуну головушку в воду и стою в такой позе, пока воздуху в лёгких хватает.
А Ростислав Владимирович спрашивает:
-Ну что, помогает?
-Пока так стою, вроде бы легче становится.
-Ну-ка повернись, хоть гляну на тебя.
В мозгах уже пасмурно и нехотя отвечаю.
-Да что её смотреть, шишка, она и есть шишка.
Всё-таки поворачиваюсь.
Он закатывается от смеха, машет руками, как бы отгоняя наваждение, потом, насмеявшись вдоволь, сквозь слёзы, выдавливает из себя.
-Сгинь, сгинь, не чистая сила, ой не могу! Ты как носорог, броненосец.
-Вам смешно, а мне-то не очень.
-Ладно, иди, становись в свою позу йога, видно одному мне придётся нынче ставить закиды, ты всё равно ничего не увидишь.
Побрёл я к песчаной заводи изо рта бульбы пускать, да стойки на голове делать, в особых условиях.
Вечером он уже пришёл поздно, темновато было, но как отсвечивает вода в реке, сквозь щёлки прорези, я ещё видел.
-Ну, как ты себя чувствуешь?
-Да живой ещё.
-Э, э, ты кончай такие разговоры, за вас в цеху несу ответственность, ещё и на рыбалке. Этого мне только не хватало!
-Да я пошутил Ростислав Владимирович, всё у меня нормально.
-Но ты если что, ночью буди, ночь, или полночь, а к врачу поедем.
Его то я успокоил, а самому тошно, всё тело как разбитое, кожа на лбу, барабаном вздулась, вот, вот, лопнет, в голове пульсация северного слияния и веки раскрыть не могу, хоть спички подставляй в виде распорок.
Слышу, он похрапывает, а мне не до сна, пальцами расщеплю один глаз, вижу звёздочки в небе. А по голове, будто кто деревянной кувалдой долбит, и в мозгах, такой колокольный перезвон раздаётся, бум-БАМ, бум-БАМ, бум-БАМ. От этих ударов и звёздочки в небе, как-то странно подмигивают.
В пустой, чугунной голове, какая-то недобитая мыслишка по углам ещё заглядывает, чего-то всё ищет, и ищет, или просто потерянно бродит, в воспоминаниях вчерашнего дня.
Думает она, на том свете я сегодня, или ещё нет?
Утром легче не стало, а Владимирович, глядя на мою физиономию, в начале нахохотался спозаранку и сказал крылатой фразой:
-Ну и рожа у тебя, Шарапов!
Сверху, один лоб что стоит, до середины ты, по узкоглазии любого монгола перещеголяешь. А ниже, на бледнолицего похож. Второй такой экземпляр, пожалуй, без грима не найдёшь.
Но видит что мне не до смеху, пошёл закиды вынимать.
И уже на ходу бросил.
-Потерпи ещё немного, сейчас домой поедем.
****
Глава третья -
http://www.proza.ru/2009/01/27/690