Кавказ- дело тонкое.
Если вы сумели заслужить у кавказских людей истинное, глубокое уважение, то не найдете преданнее и надежней друзей, чем они. Нюанс в том, что мы часто простую вежливость, поверхностные атрибуты внимания, как к гостю, как к хозяину, как к старшему по возрасту человеку принимаем за выражение дружбы. И тогда вам обеспечены сюрпризы и разочарования. Стать « своим в доску» в кругу этих людей совсем не просто. Зато,- какой накал чувств, какое буйство эмоций, какие страсти на пределе человеческих возможностей вам представится случай испытать, если вы сумеете раствориться в их среде, как равный среди равных.
Один короткий период моей жизни, связанный с пребыванием в среде аварцев – представителей одного из многочисленных народов Дагестана, оказал огромное влияние на моё становление как человека и всю мою дальнейшую жизнь.
Однажды, еще в суматошные перестроечные времена, меня по великому блату устроили поработать во время летних каникул в престижный бар, который держали дагестанцы из Буйнакска на Курортном проспекте города Сочи.
Этот бар входил в комплекс «Каскад», состоящий из двух ресторанов, столовой и двух баров – «верхнего» и «нижнего».
Наша рабочая бригада состояла из девяти человек.
Русскими из всей команды были только двое помощников бармена – я и Сергей. Оба " жутко блатные":
у Сергея мать служила в городской администрации, сестра ( с красным дипломом Московской Плехановки) предпочитала работать официанткой в кафе-мороженое «Парус»;
а мой дядя занимал должность директора Зимнего театра, тетя - обшивала всю сочинскую элиту.
Сергей был постарше – после сезона в баре он осенним призывом должен был уйти на армейскую службу.
Я же, - московский школьник, наивный пай-мальчик, , которому Сочи представлялся городом вечного праздника, расслабленного отдыха беззаботной веселой толпы, впервые получил возможность познакомиться с
« изнанкой курортной жизни».
Дисциплина была железная. Весь сезон ( с мая по октябрь) работать предстояло без выходных. .
Работали в смены: одна смена «длинная»,- с 12 часов дня до двух ночи, вторая – «короткая»- с восьми вечера до двух часов ночи.
Я не случайно употребил слово «держали» бар, потому что уже в те времена в сочинском общепите проросли (и успешно плодоносили!) ростки капитализма: все руководители заведений вкладывали свои личные инвестиции в дизайн интерьеров, в дополнительное пополнение ассортимента «левыми» и вполне легальными , но дефицитными товарами, в оригинальную форму сотрудников и даже в выбор музыкального стиля курортторговской точки.
И это не только окупалось, но и приносило баснословный по тем временам доход.
Все мы получали приличную зарплату на вполне законных основаниях.
Но была еще «подводная часть айсберга», которая в Сочи существовала всегда - заработок неофициальный.
Однако эти денежки надо было отработать. И не только стоя целый день у раскаленной плиты с песком и орудуя турочками с кофе по-восточному, что входило в мои повседневные обязанности, но и выполняя некоторые деликатные поручения..
А они заключались в следующем:
- на случай неожиданного появления представителей проверяющих органов, роль каждого была тщательно расписана по секундам, и репетиции « на время» проводились раз в неделю, как ученья пожарных. Зав.баром Али Омарович ( которого мы попросту называли Омарычем) строго инструктировал нас, говоря, что наша задача задержать проход проверяющих в подсобку ровно на 5 минут. Этого времени ему было достаточно, чтобы уничтожить
( спрятать) все следы нарушений правил торговли;
- кроме повседневных дел, в наши с Сергеем обязанности входило еженедельное приключение с огромными чемоданами,- мы должны были ( каждый раз в разном магазине!) закупать дешевый «Рислинг» по цене 1 руб=02 копейки , мотивируя продавцам закупку большого количества бутылок якобы предстоящей свадьбой ( похоронами, юбилеями и пр.), и соблюдая все меры предосторожности на уровне агентов 007, доставлять вино в подсобку бара. Затем пустые бутылки по команде Омарыча в авральном порядке сдавались в приемный пункт посуды знакомому приемщику. Деньги за сдачу посуды разрешалось оставлять себе - «на мороженое».
Из чего же складывался огромный доход бара? Секрет заключался в том, что «Рислинг» «строчили»: в дешевое магазинное вино добавляли кизиловый сироп и переливали в бутылки с ресторанным штампом бара. После этой несложной процедуры бутылка «Рислинга» обретала цену в три раза большую, и как самое дешевое вино в баре пользовалось огромной популярностью у молодежного контингента. «Рислинг» и кофе – были самым ходовым товаром. С более дорогими винами никаких манипуляций не производилось
. Еще одним источником дохода был «левый» коньяк, привозимый в канистрах с винзавода, но его основными потребителями ( из-за дороговизны) были иностранные туристы и респектабельные отдыхающие.Ну, и конечно – мороженое. Оно поступало в тубах развесным, а Омарыч был таким виртуозом, что с каждой тубы мог навертеть шариков в креманки не на одну сотню дополнительных рублей.
Особые обязанности сваливались на всех нас и в том случае, когда бар закрывался на спецобслуживание,- творческий вечер членов жюри сочинского конкурса, или знакомый директор ресторана , желающий в узком кругу отметить своё благополучное возвращение с «химии», или скромный юбиляр из числа партийных функционеров – все становились нашими дорогими гостями: накрывались огромные столы, из ресторанов доставлялись всевозможные блюда, а мы превращались в официантов, наперебой старавшихся услужить и заработать щедрые чаевые.
Первое время я безмерно уставал: болели незаживающие ожоги на руках, сдавали нервы после очередного «убежавшего» из турочки кофе, а нестерпимый жар огромной плиты буквально расплавлял меня и сводил с ума…
Но постепенно я втянулся в ритм рабочей жизни, зажили раны от ожогов, качество приготовленного кофе стало отвечать запросам строгого Омарыча… А день с «короткой» сменой я прекрасно проводил на пляже, загорая, купаясь и катаясь на водных лыжах…
Работа в баре была связана с огромным риском, мы все сновали как бы по лезвию бритвы, заигрывая с законом и контролирующими органами. И это чувство постоянной опасности сплачивало нашу команду в единый монолит, размывая и разницу в возрасте, и национальности, и несоответствия общественного положения. Мы были единой, большой семьей. И трогательно заботились друг о друге.
Особой теплотой и вниманьем были окружены три наши девочки-официантки. Они были молодые и хорошенькие , часто привлекали внимание посетителей, выслушивали комплименты .Но любые попытки дерзких представителей мужского пола пригласить их на свиданье пресекались на корню. Помню, однажды какой-то богатый турист- араб , желая провести вечер с одной из наших девушек, предложил Омарычу «выкуп» - т.е. оплатить полную выручку бара с тем, чтобы его пассию отпустили на романтическое рандеву. Омарыч решительно и бесповоротно отказал, даже не обсуждая посулы араба, настойчиво увеличивающего сумму «выкупа»…
В то же время еженочно каждый из барменов после закрытия бара уезжал с новой очередной возлюбленной. Бармен Талик (Ахталлы) , стройный , с кошачьей ловкостью движений гибкого тела и тонким, красивым лицом восточного принца, горько сокрушался: « У нас в Буйнакске, если кто-то из парней хоть раз в месяц сумеет переспать с какой-нибудь дамой, то он считается героем. И вот я вернусь домой и буду рассказывать, как я каждую ночь менял женщин
( и каких женщин!), так ведь никто не поверит! Скажут –« не вешай лапшу на уши»!Еще и обсмеют как лжеца и фантазера!»
Постоянная забота и высокое чувство ответственности за каждого члена команды проявлялось в любых мелочах. Например, меня как малолетку и девочек-официанток после закрытия бара обязательно развозили по домам ( и только потом спешили на свиданья со своими избранницами). Омарыч требовал соблюдать это правило неукоснительно, и никому даже в голову не приходило его нарушать.
Собственный вольный образ жизни не мешал нашим джигитам иметь жесткие моральные принципы. Как иллюстрация этого: в ресторане работала девушка Тина - она каждый вечер развозила по залу букетики цветов и шоколад. Тина пользовалась успехом у мужчин и меняла своих возлюбленных как перчатки. Ребята называли ее между собой не иначе как «Тина - бл…дина», и когда она утром забегала к нам выпить чашечку кофе, хранили гробовое молчанье, не желая вступать с ней в беседу, и буквально испепеляли ее осуждающими взглядами.
Надежность каждого из нас и сплоченность маленького коллектива проверялись неоднократно и в кровопролитных драках.
Особенно мне запомнилось происшествие, в ходе которого я впервые познакомился с другим кавказским народом – чеченцами.
Как-то раз залётные « гоп-стопники» ухитрились украсть в нижнем баре видеомагнитофон, но, к счастью, были своевременно остановлены на выходе ( «видик» в те времена был большой редкостью, стоил огромные деньги и был своего рода визиткой нашего бара)
Воров было человек шесть, все накаченные и рослые детины. Завязалась жестокая драка, - в ход были пущены все подручные предметы и даже отдельные части мебели:
Омарычу, ухватившему как таран тяжеленный стул, удалось сразу вывести из строя самого крупного и активного из нападавших, сначала оттеснив его от стойки , а затем опрокинув в фонтан посреди зала, намертво придавив его стулом ко дну. Ребята-бармены дружно работали кулаками, стараясь как бы сдвинуть самую гущу драки к выходу из зала. Немногочисленные посетители бара жались по углам, с интересом наблюдая неожиданное бесплатное развлечение…
Силы были явно неравными,- бару грозил полный разгром.
Омарыч крикнул мне : «Беги в шашлычную, там наши братья-чечены! Зови их на помощь!»
Шашлычная, в которой по вечерам играл квинтет музыкантов –чеченцев, находилась в двух кварталах от «Каскада», над Театральным пляжем. Как пуля пролетел я это расстояние, и подбежав к оркестрантам, крикнул: «Омарыч зовет вас на помощь ,- на наш бар напали!»
И не дожидаясь, пока они сложат инструменты, устремился в обратный путь.
Драка была в самом разгаре. Плавающий в фонтане детина не придавал явных признаков жизни, а Омарыч отломанной ножкой стула уже охаживал свою следующую жертву.
Запыхавшись, я вбежал на балкон «верхнего» бара и выглянул на Курортный проспект – близка ли помощь?
Моим глазам предстало незабываемое зрелище, словно кадры крутого американского боевика:
Перепрыгивая через ступени лестничного каскада, из полутемного мрака сквера, на меня надвигались абсолютно черные с ног до головы фигуры с пистолетами в руках …Вот они уже у входа в бар… Грянули беспорядочные выстрелы « в воздух»., в ночное небо.
Этого было достаточно, чтобы залётные гоп-стопники поспешно ретировались, волоча волоком выловленного из фонтана сотоварища…
А мы все дружно кричали им вслед : «Знай наших!»
И русские, и дагестанцы, и чеченцы…
Прошло много лет. Но сердце моё всегда переполняется любовью и радостью при воспоминании об этом трудном и веселом лете.
Сейчас в Дагестане тревожно. И при любом упоминании об этом крае мысли мои устремляются к моим джигитам: «Где вы, ребята? Как вы там?»