«Самое шокирующее в том, что рост смертности взрослых мужчин в России продолжается не последние 10 лет, как полагают многие, а уже три десятка лет! Социологи склонны искать причины мужской «сверхсмертности» в образе «идеального» мужчины, который сформировался в российском массовом сознании к концу ХХ века: в представлении социальной роли и норм поведения мужчины.
Пример? Пожалуйста. Российские мужчины гораздо реже, чем женщины, обращаются за медицинской помощью и достаточно высоко оценивают состояние своего здоровья, что, по-видимому, тоже является элементом российского понимания мужественности. А еще своеобразной «ахиллесовой пятой» наших мужчин является страсть к необоснованному риску.
Так, основная разница структуры смертности в России и на Западе состоит в том, что у нас существует большая вероятность гибели молодых людей. Вероятность погибнуть от несчастного случая или насилия в России в 3,6 раза выше, чем на Западе».
Статья в Интернете не радовала Сергея Григорьевича. Обрадуешься, если тебе приближается шестьдесят.
Сегодня была пятница, четыре часа вечера – и клиенты уже не мучили. Начальник отдела отъехал по делам, а девчонки занимались рекламой шоколадных фонтанов. Фирма, в которой он работал, занималась организацией праздничных вечеров, а его, Сергея Григорьевича, роль была чисто технической: отвезти, привезти или наладить, если что-то вышло из строя. Но фонтаны были американские, хорошего качества и не выходили из строя, так что он был больше экспедитором. На работу он устроился недавно, после того как закрылся инструментальный завод, ему были отданы пятнадцать лет. Хорошо, что приняли сюда, а то ходил почти полгода по агентствам, и всем подавай молодого, грамотного, со знанием языка, компьютера и, конечно, работящего и непьющего. А за это тебе максимум десять тысяч – дескать, все равно же скоро на пенсию, зачем вам деньги?! Здесь тоже платили десять тысяч – не густо по нынешним меркам, но хотя бы знания языка не требовали, и пока, после полугодовой безработицы, это место его устраивало. Вообще, работать было весело – вокруг одни женщины, по большей части молодые, красивые. Посмотрит Сергей Григорьевич на них, и сразу жить хочется! Сколько раз он мысленно восклицал: «Эх, сбросить мне бы годков двадцать!» Но, никто не думал заниматься столь щекотливым и хлопотным делом, и он радовался тому, что выпало на его долю.
Весело проходила и сама работа. Приезжаешь на свадьбу. Все нарядные, красивые, улыбающиеся. Ты при параде, фонтаны с льющимся шоколадом, под который подставляются фрукты, радостные крики, возгласы – все вместе создавало незабываемый праздник присутствующим. Иногда было, конечно, и грустно оттого, что он, хороший специалист, занимается каким-то несерьезным делом, но постепенно мысли эти затухали и тревожили меньше и меньше.
Сегодня в шесть часов тоже есть выезд на свадьбу, но в запасе было еще два часа, а сейчас он смотрел новости в Интернете. Почему мрут русские мужики? Он вспомнил ребят, с которыми учился в школе, техникуме, институте, и обнаружил, что многих уже нет, а еще поразмыслив, пришел к выводу, что многие смерти действительно были нелепыми и странными, ибо умирали по глупости и здоровые, не чета ему, мужики, а он жил, и ничего с ним не случалось.
Судя по статье, одна из причин – нежелание идти в больницу. Он тоже не любил больницу, даже боялся. А как ее любить?! Всегда очередь, за тридцать минут талоны кончаются, врачи быстро смотрят, говорят непонятные, похоже, даже им многозначительные фразы, потом тебя выпихивают в аптеку. Там девчонка тебе дает другие препараты, дешевле. Ты пьешь, вроде проходит, а потом снова появляется эта же зараза, и ты уже сам спешишь в аптеку, минуя докторов.
«Может, рисковать я не люблю, – подумал Сергей Григорьевич, – поэтому меня косая обходит мимо». А в жизни всякое бывало. Он вспомнил, как после развода с первой женой записался добровольцем на войну в Афганистан. Полгода пробыл в тренировочном лагере под Ташкентом. Потом в составе танковой колонны по палящему зною забросили куда-то в Кандагар: ущелье, грохот, дым минометов. Его сшибло с брони танка то ли волной, то ли от страха не удержался, то ли от резкого торможения танка, падая, сломал ногу – и война закончилась, не успев начаться. А в лагере он видел себя героем, с орденами и медалями, на которые с восхищением смотрит Натали, его бывшая жена, и просит прощения. Его комиссовали, все спрашивали про войну, а он молчал, не потому что охранял секреты, а потому что ему нечего было рассказывать. Правда, всем казалось, что он скрывает правду о войне непонятной и далекой.
Сергей Григорьевич вспомнил, как бросился в наводнение спасать какие-то бревна, которые его же чуть не похоронили, благо, нашлись смельчаки и вытащили его, бездыханного, из воды. А еще всплыли картины работы на оборонном предприятии, когда он, устроившись наладчиком после неудачной войны, нарисовал в «Комсомольском прожекторе» генерального директора среди свиней. Как потом его выгнали за антисоветчину с завода. Устроился кое-как в психиатрическую больницу техником по медоборудованию.
Там жизнь была тоже веселая. Однажды Саша, сантехник, увидел на столе медаль профессора «Заслуженный врач», к которой Сергей припаивал застежку и попросил: «Дай поносить?» Ну, и дал на два дня. Вечером прибегает профессор, слюной брызжет: «Ты, почему уголовнику заслуженную мою награду дал?!» Это он про Сашу. А тот и вправду недавно освободился из зоны, где обитал почти двадцать лет. Сергей Григорьевич ему: «Пусть два дня поносит, извините». Профессор к Саше с руганью в подвал, а тот взял нож, к профессорскому горлу приставил и в коридор доктора выволок. Народ столпился и не знает, что делать. «Вот, – думает Сергей Григорьевич, – закрутил кино…» Спустился вниз, а там толпа ахает да охает. Подошел к Саше потихоньку: «Саша, я тебе обещал два дня носить – значит, будешь. А эту с…у отпусти. Зачем тебе из-за мрази снова пахать на нарах?!» А сам все ближе и ближе, как в нынешних боевиках. Забрал, одним словом, нож. Кое-как потом успокоил профессора Евсея Гавриловича, что оговорил профессора, чтобы разрядить обстановку.
«Нет, это не риски. Это просто жизнь. Таких случаев у каждого много, - подумал Сергей Григорьевич. – Наверное, я мало рисковал, вот поэтому и живу, а мужики мрут. А кто определит, что такое риск? Может, русские мужики любознательные, все хотят попробовать первыми, вот и торят дорожку другим. Ведь нашего мужика не интересуют мелочи, вроде бегущего на кухне крана, им подавай что-нибудь глобальное, типа войны в Ираке или выборов в Америке. А если уж втемяшится что-нибудь в голову новое, то обязательно попробует, не думая о последствиях».
Но пора уже на работу. Он собрал в саквояж большой фонтан и пошел вместе с Настей, организатором шоколадного пиршества, к машине.
Народ уже гулял, свадьба достигла золотой середины своего существования.
«Народ достаточно странный, почти все моего возраста», – обратил внимание Сергей Григорьевич. Ему выделили место в стороне от основного стола, где проходило торжество. Он быстро распаковал чемодан, собрал более метра высотой фонтан и стал ждать Настю, когда та даст команду на запуск. Пошел покурить на улицу. «Как всегда, забыл зажигалку, – поругал себя Сергей Григорьевич и попросил рядом стоящего гостя прикурить. Мужчина в черном костюме обернулся, и Сергей Григорьевич выронил из рук взятую у него зажигалку.
– Володя? – в замешательстве произнес он и вспомнил ресторан «Кедр»…
Они стояли и смотрели друг на друга ненавидяще, как смотрят люди, сотворившие между собой зло такой силы, что казалось, их разделяет стена ненависти, и она одна не дает им уничтожить друг друга. Сергей медленно подошел к ним на расстояние нескольких шагов и начал:
– Ребята, вы не расстраивайтесь. Это я виноват, дурак пошутил.
Затем приблизился к ним вплотную и остановился. Все трое стояли молча. Они не замечали ни журчания реки Басандайки, ни щебетанья птиц, ни голосов проходивших мимо. Он не знал, что им сказать еще. Наконец снова выдавил из себя:
– Ребята, да вы не расстраивайтесь, - помолчав, на секунду-две, продолжил с трудом, – это я виноват, простите.
Володька, бросив на него ненавидящий взгляд, махнул рукой, сжатой в кулак, и пошел сгорбившись прочь.
Внутри у Сергея все оборвалось и застыло в оцепенении. Он буквально окаменел, да так, что не почувствовал удар Светкиной сумкой по голове. Стоял и не мог пошевелиться и тогда, когда Светка бросилась за Володькой, догнала его, и они скрылись из виду, а он медленно сел на траву. Тошно было. Такую усталость и опустошенность не приходилось чувствовать ни разу. Сколько просидел так - не знал. Начало смеркаться, когда он почувствовал, что его колотит озноб. Поднявшись, побрел прочь. От ресторана до города все десять километров он шел пешком, думая о произошедшем. В тот день он выпил дома почти две бутылки водки, но алкоголь не помогал забыться.
Минуло семь лет. За эти годы Сергей неоднократно пытался помириться с лучшими друзьями, но неизменно возникала стена отчуждения.
К тому времени он работал в психиатрической больнице. Там было интересно работать не столько по специальности, сколько потому, что обстановка больницы и ее необычные пациенты будоражили воображение. В это время он впервые задумался о психологии и той огромной пропасти, которая существует между тем, что мы видим, и тем, что происходит в душе – то есть об истинной подоплеке человеческих поступков.
Сергей узнал и прочувствовал, сколько страданий и мучений доставляют нам наши мысли и наши ограничивающие убеждения, сколько людей несет крест душевных болезней. Он даже стал ходить на ученые советы и разговаривать с психологами. Особенно дружеские отношения сложились с одним из них – Леной, что была его старше лет на десять, и ему приятно было давать ей свои советы. Она часто приходила к Сергею в комнату пить кофе, обильно сдобренный сигаретным дымом «Стюардессы».
И вот однажды Леночка обмолвилась ему о пациенте, который жалуется на половое расстройство, случающееся с ним, если он намеривается заняться сексом не с женой.
– Знаешь, пациент рассказывает, что в течение семи лет у него было большое количество возможностей переспать с кем-то, но в момент, когда, все, казалось, улажено, у него начинается половое расстройство, его чертенок перестает действовать в соответствии с законами. Но мне показалось, что пациент чего-то не договаривает. В пятый раз беседую с ним, но не могу докопаться до причины, – поведала Лена.
– Наверное, сильно любит жену или что-то вспоминает, - начал было он высказывать свои мысли и осекся. Страшная догадка промелькнула у него в голове, и он спросил: - Слушай, Лена, его имя не Володя Сухов?
- А ты откуда знаешь?! – выдала врачебную тайну Лена
И он начал рассказывать. Сергей поведал Леночке историю о своем дьявольском проекте, после осуществления, которого он долгие годы чувствовал себя виноватым перед своими друзьями. Дело в том, что Света, жена его друга детства Володьки Сухова, как-то в беседе за столом безапелляционно заявила, что существуют такие отношения в браке, когда ни муж, ни жена, что бы ни происходило, не станут изменять друг другу. И что якобы она сама из такой семьи. Он начал было возражать, приводя веские аргументы, что, мол, всякие ситуации в жизни случаются. Светка стояла насмерть, все, пытаясь его убедить, что ее отношения с мужем могут выдержать любые испытания. И тогда в голове Сергея созрел план. Он попросил своего приятеля познакомиться со Светкой и приударить за ней. Параллельной линией осуществлялось знакомство и налаживание отношений другой приятельницы с Володькой. В конце концов, новые пассии испытуемых назначили им встречу в одно и то же время, в одном и том же месте якобы для романтического свидания. А явились на него три человека – Светка, Володька и Сергей.
На следующее утро Лена сообщила, что Володька ушел довольный, потому что она рассказала ему про себя, как у нее случилось то же самое, а героиней вроде Светки была она сама. Больше он у нее не появлялся, а через два года после Володькиного лечения Светка развелась. Говорят, из-за частных измен…
– Привет! Рад видеть. Хотя раньше я тебя даже убить хотел. А теперь вот женюсь, наверное, в последний раз. Как никак уже 60 лет! И знаешь на ком? На Светке! Пойдем, она, будет рада тебе, старик!
Сергей Григорьевич напился на этой свадьбе до соплей. Утром ему стало плохо, и он не пошел на работу.
Лежал на диване, умиротворенно слушал аритмию сердца и все думал – почему же, на самом деле, мрут русские мужики?