Лотерея

               
   

Вероника, с корзинкой в руках, медленно шла вдоль стеллажей с продуктами, соображая, что бы ещё такого кинуть в «корзину потребителя», да так, чтобы «такое» не пробило дырку в её бюджете, а, попросту говоря, чтобы не оскандалиться в очередной раз, рассчитываясь за покупки возле кассы. Вот и в прошлый раз, не хватило каких-то семи гривен, чтобы рассчитаться. Пришлось, под ухмылки кассира и охраны, кое-что оставить на кассе. Мелочь, но неприятно. Неприятно, если не сказать стыдно, чувствовать себя нищетой в глазах общественности, хотя понятно всякому, что ничего такого постыдного в этом нет – время такое. Тут ведь как: или олигарх, или нищий. Выпал средний класс, нет его в общественной иерархии. Ну, почти нет. Есть у Вероники пара подружек, которые входят в таковой, и с достоинством несут это почётное, почти вымершее звание. У Таньки врач хирург – не пластический, правда, иначе бы попал в разряд «выше среднего», а то и выше – подарки принимает, всякого рода вознаграждения. Надо сказать, что Генка этого заслуживает, потому, как многое умеет, как говориться, в своём жанре, и диплом свой не в переходе купил, а учился сам, на совесть учился. Танька тоже врач, педиатр. А у Галки муж строитель-евроремонтник. Пашет мужик на совесть, руки у него золотые. Галка же работает в ресторане официанткой – тоже хлеб не даром достаётся, побегай-ка на каблуках целый день, да ещё какой клиент попадётся, бывают такие сволочи – всю нервную систему истреплет своими капризами, а в результате даст на чай три копейки. Есть и такие, что норовят за задницу ущипнуть, опять же, на халяву. Ну, копейку, конечно, она, Галка, имеет.

 
  Она же, Вероника, нормальной работы никогда не имела, а сейчас и вовсе, на бирже последние деньки стоит. Это только называется, «служба трудоустройства», а на самом-то деле, не более чем государственная отмазка, мол, делаем, что можем, да вот некоторые вообще ничего делать не хотят, по причине собственной лени, но под прикрытием того, что, дескать, работа не по специальности, зарплата маленькая, здоровье не то…


  Вероника вздохнула. Скоро она получит последнее пособие, а там… Что будет «там», догадаться нетрудно – нищета. Помощи ждать неоткуда, можно ожидать только чуда, а чудеса, как известно, случаются крайне редко, и, почему-то, с другими. Ей же, Веронике, предложат работу какой-нибудь прачки, или торговки в каком-нибудь забыченном магазинчике, с не менее забыченным скрягой-хозяином, который вечно кинуть норовит…
   

Вздыхай, не вздыхай, а жить как-то нужно. Помимо того, что Вероника не имеет работы, она ещё и мужа не имеет. Простого, незатейливого Ваньку или Тараса, или Богдана – какой уж там олигарх…


- Беспроигрышная лотерея! Недорого, всего одна гривна!
 

Вероника повернула голову влево, и увидела девушку с приветливой улыбкой на губах. Девушка стояла чуть поодаль. Позади неё, на стеллаже, стояли и лежали всякие нужные и ненужные вещички: губки для мытья посуды, ёршики, для той же цели, книги, преимущественно детективы, мягкие игрушки (недорогие, конечно, кто же за гривну двухметрового крокодила отдаст), теннисные ракетки, детские погремушки… Как не вспомнить, глядя на всё это, известное изречение не менее известного человека:
 

 «Существует великое множество вещей, без которых можно обойтись». Вроде бы так сказал Марк Твен, или кто-то другой? Вероника не особо напрягла голову, силясь вспомнить, кому принадлежит эта крылатая фраза. Сейчас её интересовало другое: сможет она хоть раз в жизни выиграть (хоть что-то и не очень-то нужное) в лотерею? Она даже загадала, если выиграет маленького симпатичного плюшевого мишку, то всё у неё в жизни не только образуется, но и круто изменится к лучшему.


  Она положила гривну на столик, и сказала:

 
- Номер три.
  - Переверните жетон, пожалуйста, - с неизменной улыбкой на лице сказала девушка.


  Надо сказать, что девушка внушала доверие. Почему? У неё было хорошее, доброе лицо. Нет, далеко не красивое, хотя и вовсе не уродливое – просто хорошее лицо, и этим всё сказано. Если бы ей, Веронике, предложили сыграть где-нибудь на улице, она бы просто прошла мимо, даже не взглянув в сторону того, от кого последовало подобное предложение – на улице полно жулья, а ей не пятнадцать лет, обмануть её всё труднее. А здесь… Ну кто же пустит в супермаркет, да ещё разрешит оборудовать торговую точку неизвестно кому?


  Она перевернула жетон. Там был отпечатан лот номер 703.


- Поздравляю. – Девушка подала Веронике вожделенного мишку.
- Спасибо, - пробормотала Вероника, бережно положив игрушку в корзину с продуктами.


  Денег на оплату покупок хватило впритирку. Чёрт разберёт эти супермаркетовские цены! На витрине одно, а придёшь домой, глянешь в чек – совершенно другое, и всегда в большую сторону, дороже, то есть. Похоже, на том и зиждется их бизнес.
 

 Вероника села в маршрутку. Дорога была неблизкой, поэтому было время помечтать. Как ни крути, размышляла Вероника, а все женские проблемы можно решить одним махом – удачно выйти замуж. Ни за кого попало, конечно, а то ведь многие рассуждают так: пусть хоть престарелый гамадрил, но чтоб или очень богатый и влиятельный, или очень известный в высоких кругах (что в общем, одно и то же). Вероника на этот счёт имела своё мнение – пословица «деньги не пахнут» - не для неё. Она максималистка – или всё, или ничего. Необходим высокий голубоглазый блондин, богатый (в крайнем случае, не бедный), с хорошей квартирой, машиной, загородным домом (а это вовсе не то, что народ называет дачей), яхтой и солидной работой, или службой. Сгодится крутой бизнесмен, или, скажем, депутат (на худой конец) местных советов. Вероника рассмеялась. Совсем обнаглела девка. Голодранка - голодранкой, но с претензиями. А почему бы и нет? Чем она хуже других? Почему она должна ждать до самой пенсии своего звёздного часа? И так уж, слава богу, не восемнадцать, и даже не двадцать восемь… ну, не стоит заострять внимания на этом…
 

Вероника, мечтая, не заметила, как проехала свою остановку.
  «Замечталась, дура. Закати губу, мечтательница. Всё, что тебе сейчас нужно, так это попросить водителя остановиться, а то далеко шлёпать до дома. Представляю, с какой рожей он среагирует на твою просьбу»


- Вы, кажется, замечтались и проехали свою остановку? – подозрительно учтиво поинтересовался водитель.
 

«Не фига себе. Чего это с ним? От водителей маршрутки, не то что слова доброго – взгляда доброжелательного не дождёшься, а тут такой речевой оборот! И потом, как он догадался? Телепат, что ли?»


- Да, пожалуйста, - выдавила из себя она. – Будьте так добры…
  Водитель, остановив маршрутку, произнёс:
- Всегда, пожалуйста.
 

При этом все пассажиры маршрутки доброжелательно улыбались, и никто не буркнул что-то типа:
- Ворона…
 

Словно во сне Вероника ступила с тяжёлыми пакетами в руках на тротуар. Ангел, в обличии водителя, испарился вместе со своей маршруткой, возле неё остановилась шикарная машина представительского класса. Она плохо разбиралась в марках машин, она знала только «Москвич», «Жигули», «Запорожец», импортные же машины она называла одним словом: иномарка.
 

Так вот эта иномарка была огромных размеров, сверкала никелем бамперов, блеском титановых дисков колёс и обворожительным глянцем краски, какого-то неопределённого, тёмного цвета, названия которого, она, Вероника не знала, как и не знала названия марки машины и страны-производителя, где создали такое чудо. От таких машин она старалась держаться подальше, потому, что иногда смотрела «чернушные» телепередачи, в которых их ведущие вещали о том, что маньяки, и просто извращенцы, в жизни весьма приятные и даже состоятельные люди, которые всем внушают доверие, но потом… Короче, к незнакомым людям в машину лучше не садиться.


- Садитесь, девушка! – услышала она голос владельца автомобиля.
  Всё ещё не веря в то, что сказанное адресовано именно ей, Вероника оглянулась по сторонам, надеясь, что рядом с ней есть кто-то ещё. Нет, в радиусе, по крайней мере, пятнадцати метров не было никого.


- Я к незнакомым мужчинам в машины не сажусь, - протараторила она, пугливо озираясь.
- И правильно! – одобрительно воскликнул водитель роскошной иномарки. – Я лично, в далёком детстве, придерживался такого же правила – мама учила…
- Рада за вас, - парировала Вероника, и пошла в строну своего дома, сгибаясь под тяжестью пакетов.
 

«Поимеют ещё в извращённом виде… Хотя, после такого перерыва, может быть, это бы и не было лишним… Тьфу, что я говорю, вернее, думаю. Выпустят из тебя кишки, завяжут на шее красный бантик, а на зеркале, в ванной, напишут твоей же помадой, какую-нибудь ахинею. Нет, я не так уж долго прожила, чтобы торопиться на тот свет, да и не такая уж у меня тяжёлая жизнь -  нет, я прекрасно живу…»
 

Подталкиваемая, даже гонимая, этими жуткими, в тоже время, оптимистическими мыслями, она буквально влетела на одном дыхании на четвёртый этаж, открыла ключом входную дверь своей квартиры, почти ввалилась в прихожую и, поставив пакеты на пол и захлопнув за собою дверь, прислонившись спиной к двери, бессильно скользнула по ней, опустившись на пол. Немного отдышавшись, он поняла, по крайней мере, две вещи: первое, она - хроническая дура, которая нуждается, по меньшей мере, в дневном стационаре психиатрической лечебницы; второе, ей, серой мышью (Вероника всегда отличалась низкой самооценкой), кто-то ещё интересуется, если только тот субъект, утомлённый июльской жарой не настолько обалдел, что решил снять (для экзотики, конечно) первую встречную голодранку. Отдышавшись, она поднялась с пола, и, подняв пакеты с покупками, обула тапочки и пошла на кухню.
 

Вероника очень любила (едва ли она одинока в этом аспекте) выкладывать продукты из пакетов, а потом методично раскладывать их по полкам холодильника и кухонных шкафов. Ей это приносило радость. Понять это чувство радости, пусть не за полный, но хоть и не за пустой холодильник, может только тот человек, который длительное время испытывал лишения, а попросту сказать, бедность. Тот, у кого при открывании двери холодильника с литражом в полтонны, вываливается на пол кухни колбаса, копчёности и сыры, не поймёт этого во веки вечные.
 

Вероника решила сделать парочку бутербродов и, разумеется, съесть их, запив чаем или кофе. Звякнул эмалированный чайник, поставленный на плиту, вспыхнуло голубое пламя газовой горелки. Процесс, как говориться, пошёл… Вероника нарезала тонкими ломтями чёрный хлеб (белый не ела из страха пополнеть, хотя при её комплекции это едва бы испортило фигуру), намазала тонким слоем масла (почему тонким – смотри выше). На один бутерброд она положила солидный кусок сыра, на другой – хороший ломоть варёной колбасы. Засвистел радостно чайник, придавая предстоящей незатейливой трапезе обстановку домашнего, «хрущёбного» уюта. Вероника заварила ароматный чай. Она имела явный талант к чайной церемонии, умея из любого чая, самого дешёвого и несортового, сотворить вполне приличный напиток. На предыдущей работе, коллеги её за это ценили. Не только за это, конечно. К сожалению, Вероника, работник толковый и ответственный, всё-таки попала под сокращение…
 

Она, наливая чай в чашку, машинально посмотрела в окно. Во дворе играли мальчишки. На скамеечке, возле дома, пенсионерки мыли косточки прочим обитателям двора. В беседке, пенсионеры резались в «козла». На верёвках, которыми была опутана значительная часть двора, висело бельё. Чирикали, купаясь в лужах воробьи; по помойке лазали местные коты и собаки, ревностно охраняя свои владения, не пуская чужаков. Всё, как всегда. Всё, да не всё.
 

Вероника привыкла видеть во дворе одни и те же машины: дяди Юрин «Запорожец», вечно ремонтируемый его владельцем; Жоркин «Москвич», который, подобно его украинскому, созданному в постсоветские времена собрату, вечно ремонтировался, потом испытывался, издавая леденящие кровь звуки, выделяя при этом не менее ужасные запахи, которые вызывали тихое неудовольствие пенсионеров и неописуемую радость местных мальчишек. Иногда во двор въезжали очень старые «Жигули» и потрёпанные временем и безалаберной ездой, видавшие виды иномарки. На упомянутых машинах приезжали Людкины ухажёры. Людка, особа загадочная, всенародно обсуждаемая, мало кем понятая во дворе. О ней ходили разные слухи: кто-то говорил, что она всерьёз подрабатывает проституцией (об этом, разумеется, судачили исключительно пенсионерки), кто-то тихо утверждал, что в Людкиной квартире собираются молодые люди, для участия в коллективных оргиях, а она, Людка, активно задействована в них, потому как связь с одним мужчиной её мало радует, и участие её абсолютно бескорыстно, из любви к искусству, так сказать. Кое-кто серьёзно утверждал (местные моралисты в лице старых и дев и жён алкоголиков со стажем), что в квартире этой собираются сатанисты, опять же для проведения совместных ритуалов и оргий. Местный участковый, не без подачи обеспокоенной общественности, разумеется, пару раз приходил к Людке для проведения профилактических бесед. После этих посещений, участковый доложил общественности, что ничего аморального, а тем более, противозаконного, в упомянутой квартире не происходит, и его, участкового, нечего дёргать по пустякам, отвлекая от исполнения прямых обязанностей. После этого, правда, сталкиваясь с участковым, Людка стала как-то загадочно улыбаться, называя при встрече стража порядка по имени-отчеству, а иногда (хоть и шёпотом, но бдительные жильцы всё же разнюхали) – шерифом. Народ посудачил ещё немного и прекратил жаркое обсуждение новой темы, решив, что будет себе дороже. Люди привыкли если не уважать власть, то хоть немного, но побаиваться её…
 

Сейчас же, во дворе стояла огромная машина, которая, как показалось Веронике, была ей знакома. Глупо, конечно, утверждать, что машина знакома тебе, если ты не запомнил номера, тем более, что в большом городе автомобили не наперечёт, и похожих довольно много. Окончательно развеял сомнения Вероники водитель, который соизволил выйти из джипа. Это был всё тот же блондин высоченного роста и атлетического телосложения. Хоть и невозможно из окна третьего этажа, не имея необходимой оптики определить цвет глаз наблюдаемого объекта, Вероника была совершенно уверена в том, что парень обладает не только огромным, чуть меньше автобуса, который в народе называют «Пазиком» джипом, но и голубыми глазами. Она была готова отдать голову на отсечение!
 

 «Везет же некоторым! Да, Людка растёт прямо на глазах…Тут же…»
   

Свою мысль Вероника прервала, потому что блондин подозвав одного из местных пацанов, что-то долго не то объяснял ему, не то расспрашивал о чём-то. Потом Илюшка, местный пятилетний забияка, резко повернувшись, ткнул пальцем прямиком в окна Вероники, которая при этом невольно отпрянула от окна своей кухни. Её очень удивил столь резкий поворот событий. Всё ещё не веря, что речь идёт о ней, она трусливо покинула кухню, не доев бутербродов, всё же продолжая  вести наблюдение за происходящем во дворе.
 

Блондин, удовлетворённо кивнув, нырнул в джип, затем снова вышел, держа в руке огромную шоколадку, которую он передал Илюшке. Илья, благодарно взвизгнув, подняв презент высоко над головой, побежал в сторону ватаги таких же малолеток, как и он сам, намереваясь поделиться лёгкой добычей. Пацаны встретили этот порыв радостным воем.
 

«На извращенца вроде непохож, хотя, говорят, у них на лбу не написано. При его-то данных…»
 

Пока Вероника рассуждала на эту тему, джип уехал со двора. Вероника успела отметить, что машина представительского класса покинула двор не на скорости, без нервных рывков, которые свойственны большинству водителей подобных машин, которых причисляют к числу «быков», которые считают себя хозяевами жизни, а всех окружающих досадным недоразумением и мусором, который им всегда и сильно мешает. Вероника была почти уверена, что все водители дорогих иномарок (судя по манере езды), страдают существенными психическими отклонениями, а медицинские справки, без которых нельзя получить права, просто покупают за большие деньги, впрочем, как и всё остальное…
 

 Этот же джип выехал со двора предельно осторожно, словно этот двор был наполнен исключительно детьми водителя, а также очень близкими его родственниками. Пацанам же он ненавязчиво просигналил, что вызвало рёв детского одобрения.
   

«Очень интересно и нехарактерно для «крутых». Откуда взялось это ископаемое? Может быть, он долго и безуспешно разыскивает своего незаконнорождённого сыночка? Раздаёт шоколадки…»
   

Всё бы ничего, но Илюшкин жест в сторону её окон… А почему, собственно её? Мало ли кто живёт рядом с ней? Вероника, вздохнув, вернулась на кухню и наконец-то съела бутерброды и допила остывший чай. Интересно, почему он так быстро уехал?
   

Её размышления прервал звонок в дверь. На пороге стоял молодой человек в униформе. Возле его ног располагалась внушительных размеров корзина с цветами. Подобную корзину Вероника видела недавно по телевизору, её кто-то преподнёс в подарок Алле Борисовне, примадонне нашей.
    Молодой человек был одет в синий костюм. На голове – что-то сильно напоминающее головной убор французских полицейских, в руке – не то блокнот, не то…


- Здравствуйте, я представляю фирму «Орхидея». Вам велено передать…
 

«Ну и денёк сегодня… Тут ещё адреса перепутали. Сначала поманили конфеткой, а потом… Извините, ошиблись, мы к соседке вашей, Людмиле Кораблевой. Прощенья просим…»
 

Вероника было открыла рот, чтобы сказать, что Людка живёт не здесь, а в соседнем подъезде, но клерк опередил:


- Вероника Чернова?
 

Вероника растерянно кивнула.
- Это вам, дорогая Вероника. Распишитесь, пожалуйста, в получении…
 

Вероника, всё ещё не веря в то, что происходящее имеет прямое отношение к её персоне, заикаясь, спросила:


- А-а-а… э-э-то точно мне, вы не ошиб-блись?
- Нет, ошибки быть не может. Я точно знаю, что именно в эту квартиру, а не в какую-нибудь другую. Я больше для порядка спросил.
- А-а-а… м-м-м… от кого, собственно… э-э-э… м-м-м… букет? – она подбирала слова с трудом, потому что не знала толком, как назвать это в корзине.
- Тот, кто это передал, пожелал остаться инкогнито. – Молодой человек улыбнулся.
- Э-э-э… Мне, наверное, - начала Вероника, - следует… я щас…
 

Вероника, словно во сне, развернулась на месте и пошла в комнату. Молодой человек торопливо сказал:


- Если вы за чаевыми, то совершенно напрасно…
- Почему? Ведь так положено.
- Дело в том, что фирма заплатит мне за заказ, а что касается клиента, то он заплатил мне такие чаевые, что ждать чего-либо ещё и от вас, было бы верхом свинства…Моя фирма, кстати, отправляя на такие дорогие заказы, вовсе не приветствует… Вы меня поняли, я думаю…
   

Вероника кивнула, ничего не понимая.


- Я думаю, у вас нет  повода для печали. В любом случае, ваш поклонник проявит себя ещё не раз, вы уж поверьте моему опыту. А потом, в конце концов, и обнаружит себя… так и познакомитесь. – Успокоил он девушку. – Всего хорошего. Думаю, что скоро опять увидимся.
 

 Клерк из фирмы «Орхидея» откланялся. Вероника подняла корзину и понесла в комнату. Комната, гордо именуемая «залом», была заставлена старой мебелью, которая попала к ней разными путями: что-то было куплено и ей, но в основном, мебель досталась ей по наследству, вследствие, как правило, переезда родственников, или даже их смерти. Мебели, надо сказать, накопилось немало, и Вероника, не будучи завзятой барахольщицей, всерьёз подумывала над тем, чтобы кое от чего избавиться, подарив кому-нибудь для дачи, а кое-что просто выставить во дворе, возле мусорных баков.


Поставив корзину между престарелым телевизором системы «Горизонт» и балконной дверью с треснувшим, во время сабантуя по поводу её, Вероникиного, тридцатилетия (если быть точным в плане дат, то это произошло примерно два года назад) стеклом, девушка уселась в кресло и мечтательно закрыла глаза. Рисовалось её воображению многое… Тут и отдых на Канарах с любимым, ЗАГС, где в обстановке, приближенной к царской, проходила церемония. Стоп, Канары, наверное, после. Ну конечно, ведь свадебное путешествие потом, а вначале… А с чего ты взяла, спросила она сама у себя, что он тебя сразу под венец потянет? Может быть, повеселиться с тобой некоторое время здесь, и до Канарских островов дело не дойдёт? Тогда за каким чёртом тратить такие деньжищи, присылая умопомрачительные букеты? А может быть, он с кем-то поспорил, что в рекордно короткие сроки соблазнит… Вероника встала с кресла и направилась в ванную, где висело единственное зеркало.


- Вероника, - сказала она сама себе, не отрывая взора от собственного отражения.- Ну вот так, откинув ненужные и неуместные амбиции, положа, как говорил один её знакомый самбист, руку на печень, ответь: кто может позариться на это?
   

На неё смотрело отражение молодой, но всё-таки уже стареющей (не столько от возраста, сколько от отсутствия ухода за собственной внешностью, по понятной причине – из-за отсутствия денег). Жиденькие, выцветшие волосы, лишённые даже намёка на блеск. Не очень-то красивые зубы. Да, для того, чтобы пойти к стоматологу, нужно иметь доход, несколько превышающий тот, что исходит от биржи труда… Косметолог… ха-ха, какой там уж… Фитнес-клуб… Ты в своём уме, Вероника?!
 

 Звонок в дверь. На пороге уже два  человека в униформе. Один уже как старый знакомый, хотя расстались с ним полчаса назад, а другой… Солидный, немножко чопорный дядька, на метрдотеля похож из солидного кабака.


- Добрый день, - с улыбкой, но сдержанно поприветствовал Веронику тот, что очень похож на метрдотеля. – Я из ресторана « Эйфелева башня». Вам прислали ужин.
- Тот, кто прислал, конечно же, пожелал остаться неизвестным, до поры, да времени, само собой, - усмехнулась Вероника.
- Очень может быть, - уклончиво ответил метрдотель. – Мне это, к сожалению, неизвестно, да знать не положено.
- Ясно. У вас цветы? – спросила она у «старого знакомого».
- Да. На этот раз – с посланием.
- Ладно, ребята, чего вас зря мурыжить… Вы, в конце-концов, делаете свою работу, причём, делаете хорошо.
- Спасибо, - чуть наклонив голову набок, и одновременно, вперёд, пропел мужик из кабака.
- Очень приятно слышать, - поддержал «старый знакомый».
 

В это время, метрдотель махнул рукой кому-то вниз, на соседнюю площадку. В тот же миг, два паренька самого нежного (в районе девятнадцати лет, так показалось Веронике, во всяком случае) возраста, поднялись на Вероникину площадку. Руки молодых людей были заняты поклажей в виде блестящих кастрюлек и ведерка с воткнутым в горку льда шампанским.
 

« Вот это да! Не хватает только компаньона, то есть сотрапезника. Интересно, не привели?»
 

Она выразила эту мысль вслух. Все тактично засмеялись.
- Нет, таких указаний не было, но я думаю, что… Впрочем, мне думать не положено, за меня думают мои клиенты. Где прикажете накрыть?
 

Таков был ответ метрдотеля.
   

Веронике стало стыдно за своё скромное жильё и обстановку, не менее скромную. Вместо ответа она махнула рукой в сторону комнаты, где обычно коротала время возле телевизора.
   

Гламурный мужик из ресторана «Эйфелева башня», совершенно не замечая скромность жилья и обстановки, вошёл в комнату, за ним, словно приклеенные, последовали парни с едой. В течение двадцати секунд, сервировка была завершена, под Вероникино «спасибо», исполнители священного ритуала удалились, Вероника осталась одна, наедине с шикарным ужином и очередной корзиной цветов. Девушка села в кресло, налила себе шампанского и принялась за еду. Сделав глоток вина, культивируемого аристократами всех стран, она вспомнила о том, что посыльный назвал «посланием». Она вынула из букета шикарного вида открытку, на которой золотом было написано:
 



«Надеюсь на скорую встречу и более близкое знакомство».
 

Подписи не было. Вероника и не надеялась её увидеть почему-то… Слишком много таинственности и условностей с самого начала. Её это очень удивляло и озадачивало. Обычно всё происходит куда быстрее, а вместо ужина, цветов и открыток, «фраерский набор»- бутылка конька (для скорейшего опьянения) и коробка конфет, а то и просто – шоколадка, а потом… всё до банальности быстро и скомкано. Ни о каких долгих отношениях нет и речи, а здесь… Конечно, Вероника не могла надеяться на долгие отношения, но одно было ясно – ею серьёзно заинтересовались, возможно, надолго.
   

«А вдруг этот урод поспорил с кем-нибудь на большую сумму, что сумеет меня… ну, того…»
   

Она тут же отбросила эту мысль. Для того чтобы добиться этого, вовсе необязательно идти на такие расходы – она девушка не избалованная…


- Утро вечера мудренее, - решила Вероника, поставив открытку так, чтобы было видно текст, и взялась за уничтожение ужина.
   

Проснулась она от боли в спине и оттого, что затекла левая рука – всё из-за неудобной позы – да и какие там уж удобства, когда засыпаешь, полулёжа на диване с бокалом в руке. Вероника встряхнула головой, силясь сообразить, почему она спала в такой неудобной позе, да ещё и одетой. Открытка, по-прежнему стоявшая на столике, говорила сама за себя, как нельзя красноречиво и лаконично объясняя события вчерашнего дня. девушка потёрла виски, налила себе шампанского. Напиток, несмотря на то, что был распечатан вчера вечером и порядком подвыдохся, по своим вкусовым качествам заметно превосходил напитки, которые продавали в супермаркете по десять-двенадцать гривен за бутылку.


- Франция, - сама себе сказала девушка, наливая остатки в фужер. – Не то, что моча в ларьках…
   

Допив шампанское, она решила, что более логичным было бы, если бы она не дегустировала вино с раннего утра, а привела бы себя в порядок и свою квартиру.
   

Так и сделала. Приняла душ, почистила зубы, позавтракала, вновь почистила зубы, помыла посуду. В это время раздался звонок в дверь.


- Здравствуйте, - сказал паренёк из «Эйфелевой башни». – Я за посудой пришёл. Не рано?
- Не рано, в самый раз. Здравствуйте. Посуду я помыла, сейчас принесу.
- Зря вы её мыли, не нужно было беспокоиться, это моя забота, хотя вы знаете, всё-таки приятно, честное слово. Ну, я пошёл…
- Огромное спасибо, всё было замечательно. Только я не знаю, кого благодарить.
- Думаю, за этим дело не станет, хотя думать мне не положено – так метрдотель говорит…
- Зря он так, думать никому не вредит.
- До свидания…ой, чуть не забыл! Простите, бога ради…
   Посыльный полез в карман и вытащил какую-то открытку, на которой была изображена Эйфелева башня.
               

                ПРИГЛАСИТЕЛЬНЫЙ      
               
                БИЛЕТ

                Администрация ресторана имеет честь пригласить вас
                на праздничный ужин, посвящённый десятилетнему юбилею
                со дня открытия «Эйфелевой башни». Мы рады видеть Вас
                в кругу самых известных и уважаемых людей нашего города.               
                Ровно в 19-00 такси будет ожидать Вас у подъезда.
   

Вероника долго перечитывала текст. Посыльный тактично удалился, прихватив посуду. Девушка не знала, радоваться ей, или плакать. Она никогда не была на подобных мероприятиях, это, во-первых. Она не понимала, почему попала в число «самых известных и уважаемых», во-вторых. В третьих, ей попросту нечего было одеть, чтобы прилично выглядеть на вечеринках такого масштаба.
   

Вероника открыла шифоньер, долга рылась в нём, прекрасно понимая бесполезность данного занятия. Её душили слёзы. Она решила, что никуда не поедет…
   

Очередной звонок в дверь.
   

«Опять цветы? Оранжереи города скоро прекратят своё существование, по причине отсутствия в них цветов. Этот хлыщ истратил целое состояние, можно было бы месяц-другой кормить какую-нибудь деревеньку…»
    

Опять цветы. «Старый знакомый». Впрочем, был ещё один посыльный, с большой коробкой в руках. Поставив всё в прихожей, клерки откланялись. Вероника унесла цветы в комнату, где, уже теперь из-за трёх корзин стало затруднительно перемещаться. Она долго смотрела на коробку, силясь понять, что же в неё такого интересного может быть. Сорвала упаковочную бумагу. Содержимое коробки превзошло все её ожидания! Синее платье тончайшего шёлка, такие же туфли, переливающаяся  золотом сумочка, перчатки, покрывающие руки от кончиков пальцев почти до локтя… Звонок в дверь!
   

Вероника с досадой посмотрела на дверь. Пожалуй, за последние два неполных дня, звонков в дверь больше, чем за два месяца! Да кто ходит-то… Пара подружек, да и те, не балуют её чрезмерным вниманием – мужья, дети… засасывает семейное болото, не до неё им. Работа, опять же… Интересно, какая же это сволочь не даёт ей рассмотреть свои наряды?! Если это цветочник, то впору ставить корзины на лестничной клетке! Нет, подруга, ведь тебе чертовски приятно получать эти шикарные букеты! Вероника вдруг поймала себя на мысли, что за всю свою (не очень длинную, правда) жизнь она не получала столько цветов, как и значительная часть женщин нашей необъятной родины. Ей стало обидно за всех обездоленных баб сразу; она рывком открыла дверь, ожидая увидеть знакомого посыльного. Но… Открыв дверь, она просто обомлела от неожиданности: вместо посыльного, или ещё какого мужика с очередным поручением, на лестничной площадке она увидела пятерых молодых женщин с приветливыми улыбками на лицах.


- Доброе утро, Вероника Анатольевна! Мы из салона красоты «Клеопатра».
   

Вероника, которая, казалось бы, должна привыкнуть за последнее время ко всяким сюрпризам, на этот раз удивилась. Удивило её, как всегда, не столько присутствие сотрудниц салона, сколько то, что её назвали по имени-отчеству – вот этого она ни как не ожидала! Ну, никто не звал её так до сих пор! Правда, это её несколько смутило: уважение уважением, но ведь с другой стороны, налицо прямой намёк на возраст! Приглядевшись, она успокоилась, потому, что утренние непрошенные гости были примерно её лет.


- Да, но… я ведь не вызыва…
- Это сделал наш очень уважаемый клиент…- начала одна из них.
- …который пожелал остаться инкогнито… - закончила Вероника.
  Все засмеялись.


- Именно так, - подтвердила одна из них.
   Вероника сделала шаг в сторону:


- Проходите, девочки.
   

Дальнейшие события описать несложно, но ощущения Вероники… Что может чувствовать женщина, когда, можно сказать с утра, её опекают пять девушек из самого крутого в городе салона красоты? Одна делает массаж головы, а затем, чуть позже, общий массаж, другая – стрижку, третья маникюр, четвёртая – педикюр, пятая самым профессиональным образом наносит макияж! При всём при том, у каждой в арсенале коробочки, бутылочки и прочее с  надписью:
               
                Made in France
                Paris
Скромненько так, со вкусом…
 Девушки своё дело знали…


- Приятного вам вечера, - прощебетали они почти хором и быстренько собрав свою атрибутику, ретировались.
   Веронике стало стыдно за свою квартиру, обстановку, состояние своих волос и ногтей до прихода лучших специалистов города.
   

«Надо было им хоть чаю предложить», спохватилась она и тут же поправила себя:


- Нет, скорее всего у тебя такого чаю, какой они пьют… При их-то зарплате и клиентуре…
   

Вероника боковым зрением заметила, что в ванной горит свет. Постояла, с полминуты поразмыслив, решив всё-таки войти в ванную и взглянуть на себя в единственное зеркало.
   

Впервые в жизни Вероника, почти физически ощутила на себе значение слова «шок». На неё, Веронику, почти испуганно смотрело чужое отражение. Спина девушки покрылась холодным потом, состояние тела вплотную приблизилось к обморочному.


- Стоп! – взяла себя в руки девушка. – Это всё шампанское, да ещё с утра.
   

Понимая абсурдность своих выводов (красавицей, она, может и не была, но и дурой тоже нельзя было назвать), понимая, что фужер «Абрау-Дюрсо» не может сделать идиота даже из совершенно нетренированного спиртным человека, вновь рискнула посмотреть в зеркало, отыскав, по возможности хоть какие-то знакомые чёрточки в незнакомом отражении.
   

Возможно, в своё время пытались достичь того же результата Гадкий Утёнок и Золушка. Они, в конце концов, привыкли к своему новому облику и не расстроились при этом. Чем хуже Вероника?
   

Девушка с интересом смотрела на себя в зеркало, в который раз поражаясь мастерству девушек из «Клеопатры». Новый облик её устраивал. Вероника вышла из ванной и посмотрела на настенные часы, висевшие в прихожей. Пора бы пообедать, тем более, что вечер только в семь, да и… Вероника мучительно пыталась представить себя на фуршете. Она никогда не бывала на подобных (да и на других тоже) тусовках, если не считать… Считать-то нечего. Она просто будет стесняться там есть.
   

Вероника пошла на кухню, на ходу соображая, чего бы ей приготовить на обед, а заодно и на ужин (лёгкий, перед вечеринкой, а может светским раутом?). До кухни она не дошла, потому что её, в который раз сегодня, потревожил дверной звонок.
   

Соображая, кто же это и с чем, припёрся на этот раз, Вероника открыла дверь. Знакомый метрдотель и два посыльных.


- Привет, ребята. Что на этот раз пожертвовал фешенебельный ресторан в пользу бедной родственницы?


                *                *                *


   Секундная стрелка часов, висящих на стене, коснулась цифры 12. Звонок в дверь.


- Госпожа Зеленская? Добрый вечер. Соблаговолите спуститься вниз. Машина у подъезда.
   

Мужчина средних лет в униформе водителя лимузина.
   

Так и есть! Лимузин! Господи, спасибо за то, что ты есть! Все бабки из дома в сборе, на скамейках, а она, Вероника, в вечернем платье садиться в лимузин, да не просто садиться, а под режиссурой водителя лимузина, который, угодливо распахнув перед ней дверцу, чуть изогнулся не то в поклоне, не то в реверансе.
   

«Первая часть Марлезонского балета. А что будет потом?»
    Мягко хлопнула дверца лимузина, сопровождаемая заботливой рукой водителя.
   

« Господи, только бы машина не превратилась в тыкву, а шофёр…»
    

Машина плавно тронулась с места, настолько плавно, что Веронике показалось, что машина стоит на месте, а поплыл назад подъезд её родного дома.
   

«Вот это тачка! Боже, живут же люди!»
    
Перед её глазами лихорадочно замелькали важнейшие события её жизни, анализируя которые Вероника пыталась найти хоть намёк на те ощущения, которые она испытывала сейчас. Напрасно! Даже самые значимые из них (первый день в садике, мамин яблочный пирог и первый поцелуй с Мишкой Кацынским, который, зараза, несмотря на то, что во втором классе клялся ей в вечной любви, всё-таки уехал лет пятнадцать назад со своей толстухой-женой Эльвирой в Израиль) никоим образом не шли ни в какое сравнение с теми ощущениями, которые она испытывала сегодня. Она чувствовала себя хозяйкой жизни, королевой, она просто поедала жизнь, да так, как и не могла мечтать ранее…
   

Мимо Вероники, пребывающей в состоянии лёгкой, но устойчивой эйфории, проплывали знакомые до боли дома, скверы, остановки муниципального транспорта, детские площадки, магазины… Все эти предметы выглядели сегодня совсем по-другому, причём, виной тому были не надвигающиеся сумерки, не неоновые огни рекламы, которые она в последний раз видела сто лет назад по причине нетусовочного образа жизни - вовсе  нет. Просто она сегодня смотрела на  окружающий мир не из окна маршрутки, но лимузина! Она сегодня была хозяйкой жизни, почти королевой и, хоть и будучи девушкой скромной и самокритичной, всё-таки отметила, что сегодня она выглядит куда лучше многих королев, которых знала история, а уж в сравнении с английской…
   

Тем временем, машина сбавила ход, и плавно ( да что там плавно, читай: ВЕЛИЧАВО!) остановилась возле самого лучшего, можно сказать, фешенебельного кабака в городе.
   

Шикарнейшая реклама, переливаясь не то неоном, не то ещё чем-то таким, о чём принято говорить:


- Передовая технология! - вывеска извещала постоянных, потенциальных клиентов, прохожих и просто забулдыг и голодранцев, что они находятся в непосредственной близости от ресторана, имя которому:

                ЭЙФЕЛЕВА
                БАШНЯ
 

Это лишний раз подтверждал неоновый рисунок упомянутого легендарного инженерного сооружения, переливающийся всей гаммой солнечного спектра.
 
 Возле входа в ресторан толпились люди, одетые в то, что чаще видишь по телевизору, в каком-нибудь фильме, или в передаче, причём, как правило, о голливудских звёздах первой величины.


- М-да, вот, оказывается, кому на Руси жить хорошо! Эх, старик Некрасов не видит, вот порадовался бы…- Вероника иногда умела сказать «в масть».
   

Сказать, что люди толпились у входа в ресторан, было бы не совсем верно, потому, что люди были не только у входа, но и у подножия широкой и длинной лестницы, которая вела к парадному. Ступенек было двадцать две, о чём смутно догадывались те посетители, которым случалось катиться по этим ступенькам по причине полной невменяемости; точно же это знали сотрудники милиции, врачи «скорой помощи» и инспектора доблестной пожарной охраны. Первые – по причине того, что иногда приходилось составлять протокол, если происходил несчастный случай с каким-нибудь незадачливым посетителем, вторые слышали это от первых, а третьи годами, чуть ли не десятилетиями, писали в своих предписаниях, что это обстоятельство (то бишь лестница), построена в пресловутые старорежимные времена, стало быть, теперешним строительным нормам и правилам не соответствует. Шли годы, пожарные возмущались, но количество ступеней от этого не менялось. Что касается первых двух упомянутых категорий, то с их стороны возмущений не было, не так уж часто клиенты катились кубарем со ступеней – к последним персонал относился бережно…Тут и такси подгонят, если чиновник какой… Чего тут долго объяснять!
 

Внезапно Веронике стало страшно. Она не страдала какими-либо фобиями, но такое скопление народа, да ещё здесь, возле «Эйфелевой башни»… Водитель лимузина, добродушный дядька средних лет, успокоил её:


- Не переживайте вы так, Вероника Анатольевна, вы здесь не случайный гость, и тем более не бедный родственник, а … Сейчас я открою дверь…
   

Слова водителя успокоили её.
   

Она ступила на тротуар. Какой-то мужик во фраке, но с лицом Черномырдина, приятным сочным баритоном смачно произнёс:


- Госпожа Зеленская! – сказано это было сильно нараспев, именно так объявляют на чемпионатах имена именитых боксёров. Стильно. Круто. Значимо.
   

Как ни странно, но Вероника приняла это как должное – спасибо милому дядьке- водителю.
 

 Все присутствующие слегка завыли своё:


 - У-у-у! – и зааплодировали.
  Защелкали затворы «Кэнонов» и «Никонов». Вспышки заставили девушку слегка прищуриться.
   

«Так, Вероника, давай-ка, дуй вверх по лестнице, да не торопясь, грациозно и чувственно, словно королева. Господи, откуда это у меня?»
   

 Она, чуть приподняв длинное платье, начала свой подъём по ступеням лестницы.
   

«Не споткнуться бы. Смеху-то будет… Королева брякнулась… А почему королева? И чего это «брякнулась»? Всё должно пройти хорошо»
   

Она поднялась наверх, наблюдая боковым зрением за реакцией мужчин на её появление на тусовке. Заинтересованных взглядов, как и просто любопытных, было предостаточно.
   «Ещё повоюем. Выходит, Вероника Анатольевна, вы не такая уж и «моль бледная». На вас смотрят с нескрываемым интересом, а кое у кого в зобу дыхание спёрло. Ха-а-а-роший признак…»
   

Вероникам сама не знала, откуда в ней появилась эта уверенность, граничащая с культом личности и элементарной наглостью. Всю сознательную жизнь она старалась не выпячиваться, не выскакивать, быть на втором плане, если не сказать, на заднем. А тут такое…


- Господин Барановский с супругой! – громогласно протянул мужик сочным баритоном.
   

Мужик ещё долго объявлял о приезде именитых гостей, но Веронике это было неинтересно, поэтому особенного внимания на этом она не заостряла. Её больше интересовало тот, из-за которого она сюда, собственно, попала.
   

«Какая я дура всё-таки! Ведь он (ну не она же, в самом-то деле, хотя… в наше время, возможно всякое) мог ещё и не приехать! Тогда, за каким же чёртом он ей назначал вполне определенное время? Для достижения пущего эффекта? Или он опоздал? Нет, не похож он на непунктуального человека, достаточно вспомнить вчерашние события, всё расписано чуть ли не по минутам…»
   

 Оставалось только ждать. Вероника неспешно (по крайней мере, старалась показать это) огляделась. Места много, кроме того много столов, но они обстановку не стесняют, а, скорее, дополняют. Пресловутый «шведский стол». Веронику позабавило название, оно почему-то именно сейчас ассоциировалось с пошлым понятием «шведская семья». Она невольно тихо рассмеялась этому не совсем оригинальному каламбуру.
   

 «Что ни говори, а очень возможно, что после этой тусовки, таковые появятся, в результате стихийного воссоединения. Или запланированного. Возможно, они давненько  существуют и тусуются здесь»


- Не угодно ли даме шампанского?
   

Вероника обернулась. Рядом с ней, натянуто улыбаясь, стоял невысокий, толстоватый и абсолютно лысый мужик.
   

 «Это не твой герой, Вероника. Если судить по лысине, то олигарх, а по лицу…ну, лицом это не назовёшь…какой-то престарелый халявщик, неизвестно как попавший сюда. Что же мне делать? Если сейчас как следует отшить этого, то и мой может напугаться и не подойти. Не рано ли пить? Ведь ещё не все собрались…»


- Да, пожалуйста, - неожиданно для себя кивнула она.
   

Лысый толстяк торопливо, трясущимися руками подал девушке бокал.


- Спасибо, любезный. Вы здесь служите? – спросила она как бы, между прочим.
     Лысый стал судорожно хватать ртом воздух.


- Спасибо, свободны, - добивала Вероника ни то олигарха, ни то халявщика.
   

Лысый, от обиды заикаясь, выдавил:


- Я не работаю здесь, я один из учредителей этой вечеринки… позвольте представиться: Допкин Аркадий Семёнович, владелец сети ресторанов, в том числе и «Эйфелевой башни».


- Как же это я так оплошала, - притворно расстроилась Вероника, - великодушно извините, пупсик. – Вероника ужаснулась собственной наглости, но виду не подала.


- Ну это уж как вам будет угодно, так и зовите меня…мне будет приятно, хотя я и не привык…
- А супруга ваша, где же? – продолжала отфутболивать ресторатора наша героиня.
- Сразу видно, что вы не светск… пардон, не тусовочный человек – вот что я хотел сказать, - понемногу приходил в себя Допкин.
- Ну, насчёт того, кто не светский, мы ещё посмотрим, - Вероника в упор, уничтожающе посмотрела на ресторатора. Подержав полуминутную паузу, примирительно перешла на другую тему:


- Кухня у вас замечательная, персонал прекрасный. Люди воспитанные, выдержанные, в то же время, галантные. Все, от посыльного, до метрдотеля. Это, знаете ли, очень приятно.


- Когда вам приносили заказы на дом? – превратился весь во внимание Допкин.
- Вчера и позавчера.
- Понятно, я их непременно поощрю материально.
- Сделайте одолжение, - рассеянно пробормотала Вероника, рассматривая присутствующих и вновь прибывающих, стараясь отыскать в топе именно его.
   

«Как много лысых, прямо нашествие какое-то. Нашествие лысой саранчи… кажется, шампанское чуть ударило в голову. Нужно было хоть что-нибудь закинуть в желудок, перед тем, как отправляться сюда. Интересно, где же мой Иван-Царевич? Скоро ли он в своей коробчонке приедет?»


- Великолепное шампанское, Аркадий Семёнович. «Абрау-Дюрсо», если не ошибаюсь?
- Именно, дорогая… э-э-э…
- Вероника Анатольевна,- снисходительно подсказала Вероника, сделав очередной глоток напитка, недоступного большинству среднестатистических граждан.
- Именно «Абрау-Дюрсо», дорогая и несравненная Вер…
- Добрый вечер, - услышала слева от себя Вероника. Такой приятный низкий баритон.
    

Вероника повернула голову в сторону обладателя баритона и замерла от неожиданности. Рядом с ней стоял высокий, атлетического сложения длинноволосый блондин, улыбающийся ослепительно белозубой улыбкой.


- Здравствуйте, Вале…- залебезивший было перед ним Допкин, осёкся, наткнувшись на неодобрительный взгляд блондина, и поспешил отойти в сторону.
- Добрый вечер, Вероника Анатольевна, - повторил он.
      

Вероника, понимая, что нужно ответить на приветствие в её адрес, хотя бы потому, что это требует элементарная вежливость, но, не в силах оправиться от шока, не могла из себя ничего выдавить, кроме банального «Здрасьте». Восхищённая Вероника, не отрывая взгляда от красавца-блондина, пыталась сделать глоток из бокала, не понимая, почему у неё ничего из этой затеи не выходит.


- У вас пустой бокал, - пророкотал блондин, - позвольте, я принесу вам ещё?
    

Вероника согласно кивнула, радуясь, что блондин отойдёт от неё на минутку, и она хоть немного оправится от случившегося и возьмёт себя в руки; кроме того, очередная порция шампанского ей не помешает, опять же, для той же цели. Всё получилось несколько по-другому. Блондин сделал знак лавирующему неподалёку официанту с подносом в руках.


- Пожалуйста, Вероника Анатольевна, - негромко, с некоторым придыханием, уже знакомый Веронике официант, с лёгким поклоном остановился перед ней, предлагая шампанское на подносе.
- Спасибо. Извините, до сих пор не знаю, как вас зовут – просто неудобно, - виновато сказала она официанту.
- Сергей, - тихо ответил тот. – Вероника Анатольевна, если вам что-нибудь понадобиться, я всегда рядом. – Он, галантно поклонившись, продолжил свой дрейф между VIP-персонами местного значения.
- Хороший парень, - проводил его взглядом блондин. – Назвать его халдеем просто язык не поворачивается. Давайте знакомиться, меня зовут Валерий. Для вас просто…
   

Вероника слушала это вполуха, потому что была занята своими мыслями.
    

« Красавец. Атлет. Ну, просто Тарзан»
   

 Вероника имела в виду не того Тарзана, из старого фильма, который с утробно-трубным воем, распугивая мелких зверьков и охотников, прыгал с дерева на дерево, а иногда, когда были свободны руки, колотил себя ими по груди, нет. Этот очень сильно напоминал второго (точно ли, второго?) супруга небезызвестной Наташи Королёвой.


- А я для вас просто Вероника, - сказала девушка, делая очередной глоток шампанского.- А вообще-то, - продолжала она, осмелев, - нам надо поговорить. Давно надо.
- Я готов, - с обаятельной улыбкой ответил Валерий. – Если беседа сугубо конфиденциальна, можно выйти на балкон.
- Идёмте,- кивнула Вероника.
    Валерий шёл чуть впереди, галантно улыбаясь и приветливо раскланиваясь налево и направо, что, впрочем, не мешало ему предохранять свою спутницу от того, чтобы кто-либо из гостей, находящихся подшофе, не налетел ненароком на неё, в момент их дислокации на балкон. На балконе никого не было.


- Похоже, - высказал предположение Валерий, нам здесь никто не помешает.
     Веронике хотелось спросить многое, но вместо этого, последовал только один вопрос:
- Это всё вы?
- Я.
- Зачем?
- Затем, чтобы выразить свою симпатию к вам.
- Вам не откажешь в оригинальности, Валерий.
- Я рад, что вам понравилось.
- Валерий, вы меня простите, но вы могли бы только глазом моргнуть, и вокруг вас бы галдела толпа женщин, готовых удостоиться вашего внимания.
- Именно вы мне понравились, Вероника.
- Почему?
- Странный вопрос. Разве это возможно объяснить?
- А почему бы и нет? Ведь я – далеко не красавица, и это неоспоримый факт.
- Кто вам сказал такое? Красота, вообще-то вещь относительная, а о вкусах, простите за банальность, не спорят.
- Я,. До сегодняшнего дня была просто синим чулком, молью бледной. А…
- Вы просто нуждались в небольшой огранке, как алмаз, перед тем, как стать бриллиантом. Подчёркиваю: в небольшой. И только. У вас есть как внешняя, так и внутренняя красота, и это факт, не требующий никаких доводов и доказательств, - это аксиома, следовательно, это просто нужно запомнить, а особо одарённым, выучить наизусть. Мне – не нужно, я и так знаю.
   

Вероника стояла, и слушала Валерия, раскрыв рот. Ей никто и никогда не говорил такого.
   

С надеждой в голосе она всё-таки сумела, подавленная доводами Валерия, вымолвить:


- Валера, скажите, пожалуйста, а может быть, вы… просто извращенец?
    Валерий захохотал, едва не перевалившись от приступа хохота через перила балкона:


- У вас убойный юмор, нет, наверное, всё-таки это – сатира… Куда там многим…
Знаете что? Можно я буду звать вас Никой?
- Можно, - кивнула Вероника, ощущая острую необходимость в очередном бокале шампанского. – Пойдёмте в зал?
    

Они вернулись. Вечеринка была в самом разгаре. Со сцены, неумело поигрывая бейсбольной битой, сверкая костюмом с отливом и налакированным ирокезом, поливал гостей остросатирической грязью, Ледокол Бахматов. Он, видимо, порядком устав, истощил запас словесного поноса, обделав этим, значительное количество присутствующих, не знал, на кого бы ещё переключиться, чтобы с честью, под бурные аплодисменты, покинуть сцену, уступив её Верке-Сердючке с её «мамой». И тут-то он увидел Валерия с Вероникой. Раскрыв рот для того, чтобы осмеять обоих, но не найдя у них физических недостатков, а также видя их счастливые лица, он, безнадёжно вздохнув, сказал в микрофон:


- Глядя на эту великолепную пару, хочу задать вам вопрос: а не будет ли у нас сегодня конкурса на лучшую пару? Есть очень серьёзные кандидаты на победу. Спасибо! С вами был Ледокол Бахматов.
   

 Он ушёл не только под свою обычную фонограмму, но и шквал аплодисментов. Правда, было трудно понять, ему ли аплодисменты, или нашим героям. Скорее, и ему и им… Ему – за дельную мысль и выступление, конечно, а им – за то, что они красивы и счастливы.
      

Справедливости ради, нужно сказать, что ощущение счастья прочно засело в Веронике, после непродолжительного диалога на балконе. Голова кружилась от выпитого шампанского и какого-то необъятного, глобального счастья.
    

 Потом выступали разные артисты, поэты, писатели-сатирики, певцы и музыканты. Вероника с Валерием танцевали, пили шампанское и говорили друг другу комплименты. Вечеринка закончилась под утро. Они ехали на такси. Машина, наконец, остановилась возле дома Вероники.


- Спасибо за праздник, Валера. Никогда у меня такого не было, спасибо тебе… Знаешь, несмотря на прекрасный отдых, я смертельно устала…
      

На скамейке, возле подъезда, сидели какие-то подозрительные субъекты, помятые и, явно не опохмелённые. Увидев их, Валера сказал:


- Я провожу тебя, Ника.
      

Вероника, увидев приблудную элиту на скамейке, возражать, не стала.
      Они вошли в квартиру. В квартире пахло живыми цветами.


- Какой аромат стоит! – восхищённо воскликнула Вероника, преследуя две цели: сделать комплимент безрассудной щедрости Валерия и отвлечь внимание от бедности, если не сказать, убогости собственной квартиры.


- Да, всё просто благоухает, - сдержанно согласился Валерий.
    

Он, как человек воспитанный и, следовательно, тактичный, умел сдерживать эмоции.


- Давай, кофе попьём, - предложила Вероника, и тут же осеклась. Станет ли её кавалер пить «нового дня глоток», то есть «Несткафе»? Пьёт ли он эту бурду?


- С удовольствием, - ответил он, и последовал с Вероникой на кухню.
   

Они пили кофе и разговаривали. Валерий делал вид, что получает удовольствие от растворимого кофе, поставляемого в Украину из Бразилии в виде отходов кофейной компании, которые нещадно используются в фармакологии уже здесь, у нас, выкачивается последний кофеин с остатками аромата и вкуса, затем, то, что осталось, фасуется и продаётся под видом прекрасного кофе.


- Кофе дрянь?- неожиданно спросила Вероника.
    Валерий, который изо всех сил старался скрыть отвращение, вначале поперхнулся, затем беззвучно рассмеялся.


- Да как тебе сказать, Ника… Может быть, бывает и хуже, да некуда… Не обижайся. В следующий раз, будем пить другой, а пока и этот пойдёт… - он привлёк к себе девушку и крепко поцеловал.
                *                *                *

   

Они лежали на смятых, влажных от пролитого пота простынях, глубоко дыша, и совершенно обессилившие.


- Вот и всё, - прошептала Вероника, и тихо заплакала.
- Нет, Ника, дорогая, ты ошибаешься. Всё только начинается.

                *                *                *

    Примерно с неделю они жили у Вероники. Потом Валерий сказал:


- Поедем-ка ко мне, дорогая. Пришло время мне угощать тебя кофе.
   

Описывать квартиру Валерия не имеет смысла – размеры огромны, мебель шикарна, техника – совершенна. Веронике поначалу было просто жутко от увиденного. Выросшая в «хрущовке», подобную роскошь она видела только в кино, да и вообще, даже квартиры, которые показывают в передаче «Квадратный метр», были пределом её мечтаний и желаний, а тут… Вероника была подавлена. Валерий же сделал вид, что не заметил этого.


- Пойдём пить кофе.
    Они пили кофе в помещении, которое она не решалась называть кухней, или пищеблоком. Для неё это было другим измерением – иначе не скажешь…


- Валер, а откуда у тебя такой кофе?
- Из Бразилии, где много-много диких обезьян, - пошутил он.
- Ну, всё-таки?
- Именно оттуда. Приятель привозит, в изрядных количествах.
- Я такого никогда не пила.
- Теперь будешь, причём, постоянно.
- Валер, а чем ты занимаешься?
- Я – наркобарон.
- Ты шутишь? – испуганно спросила Вероника.
- Конечно, шучу. У меня сеть фитнесс-клубов по городу и за его пределами.
- Послушай, а почему тот толстяк, на вечеринке, увидев тебя быстренько удалился? Он ведь тоже шишка – владелец сети ресторанов…
- Он всего лишь подставное лицо, исполнительный директор. Зитц-председателя Фунта помнишь из «Золотого телёнка»? Примерно тоже.
- Ага, - неуверенно и поспешно закивала Вероника. – Вроде…
- У них там бизнес не очень-то легальный. К тому же, там втихую собираются серьёзные игроки, а налоги, которыми облагается игорный бизнес – очень большие налоги – не платятся. А Допкина держат, так, на всякий случай, но он, иногда видит в себе великого человека.
- Он сказал, что является учредителем…
- Не он, а его хозяева. Ника, давай поговорим о чём-нибудь более интересном. О нас, например.
- Давай. Скажи мне, пожалуйста, надолго я к тебе в гости?
- Навсегда. Это – моё предложение. – Валерий встал и вышел из комнаты. Вернулся скоро, с красной бархатной коробочкой в руке.
   

Вероника, открыв её, ахнула. В коробочке не просто лежало, нет, это слово неуместно в данном случае, в коробочке ВОЗЛЕЖАЛО бриллиантовое кольцо невиданной красоты!


- Эксклюзив? – заикаясь, только и нашла, что спросить Вероника.
- Это ответ? На каком языке, позволь спросить?
   Они обнялись.


- Ну что, будем жить долго и счастливо?
- Согласна… Очень давно согласна… Целую вечность…


                *                *                *

    

Время от времени, Вероника всё-таки бывала в своей квартире. Прибиралась, потом шла на почту, платила за коммунальные услуги. Её Мишка, выигранный честно в лотерею, стоял на почётном месте – на телевизоре, но сегодня…
   

Мишка исчез! Куда же он мог подеваться? Все вещи целы, а его…
   

Вероника схватилась за мобильный, позвонила Валерию. Женский голос бесстрастно ответил, что абонент временно недоступен. Вероника заплакала. А может быть, не временно, а навсегда? Она села на диван и горько заплакала. Неожиданно вздрогнула от дверного звонка. На пороге стоял Валерий и непонимающе улыбался.


- Я тебя обыскался, дорогая. Связь сегодня отвратительная, ты всё время «временно недоступна». Ты что, плакала? По какому поводу?
   

Она рассказала ему всё про лотерею, про то, как круто изменилась её жизнь, после того, как она выиграла Мишку.


- Не знал, что он тебе так дорог. Знаешь, как всё было? Как-то, когда мы ещё жили у тебя, в квартиру позвонили. Ты спала, сославшись на недомогание. Позвонила довольно молодая женщина и мальчик, вероятно сынишка… Ну да, он ведь звал её мамой… Они попросили помочь им едой, или деньгами. Я дал им сто долларов и кое-что из еды – что нашёл в холодильнике. А потом… потом я заметил, как впился глазами этот мальчуган в твоего Мишку – ведь его видно из прихожей… было. Да мать не лучше. У них обоих просто в зобу дыхание спёрло… Ну я и отдал… прости, я ведь не знал… Хочешь, я куплю тебе гималайского, я видел в магазине, в натуральную, наверное, величину, если только не больше…
   

Вероника молчала, всхлипывая.


- Знаешь, что я подумал? А, может быть, эта игрушка не у кого долго не задерживается, ну, знаешь, как при коммунистах было – переходящий вымпел, или переходящее Красное знамя? Может, она счастье приносит, и люди чувствуют это? Ты же загадала, там, в супермаркете, и нам с тобой в итоге, повезло?
   

Вероника, после долгой паузы, вытерла платком глаза и нос, после чего согласилась:
- Наверное, ты прав, Валер. Пусть и они будут счастливы. Им ведь нужен, по-видимому, отец и муж.
- Валер, давай квартиру отремонтируем, а то какой-то бомжатник, ей-богу…
   

Они дружно рассмеялись и обнялись.


- А ты мне всё-таки купи большого, гималайского. Давно о таком мечтаю…


                01.07.07г.