9\22 ЯНВАРЯ 1905 ГОДА.
КАК ЭТО БЫЛО.
1. С начала января столица охвачена забастовками. Бастуют почему-то только крупные военные заводы – во время войны!
2. 6 января (на Водосвятие) во время нахождения Государя и свиты на набережной Невы у Зимнего дворца одна из пушек с Петропавловки выстрелила (салют) не холостым зарядом, а картечью, по свите Государя. К счастью, никто серьезно не пострадал (был легко ранен один полицейский) - в дальнейшем решили, что это случайность (заряд случайно оказался в орудии ) однако 9 января еще шло расследование этого инцидента и нельзя было исключить подготовки нового покушения.
3. К 8 января 1905 года полиции стало известно, что в последние дни лидер общероссийского рабочего «Собрания» священник Гапон имел контакты с эсерами, и что несколько известных полиции радикальных эсеров во главе с Пинхусом Рутенбергом вошли в его ближайшее окружение. Для полиции и Николая это известие было как гром среди ясного неба – ведь Устав «Собрания» категорически запрещал социалистам и инородцам участвовать в его рабочем движении – и ранее ни разу Гапон не давал повода к подозрениям в связях с революционерами.
Эсеры уже «прославили» себя террором и не скрывали, что их цель – убийство Царя. Вероятно, романтик Гапон был все же «обольщен» ими.
4. В копии петиции, которую собирались вручить царю 9 января и которая была переслана Гапоном царю того же дня 8 января, содержался целый ряд абсолютно невыполнимых требований (в том числе, например, немедленное освобождение всех политзаключенных). Принять петицию означало бы в глазах народа обещать выполнить большинство из требований. Не говоря уже о том, что законы Российской империи прописывали порядок подачи петиций царю и такой порядок подачи петиции как вручение ее от демонстрантов воообще не предусматривался. Эсеры сделали невозможными требования петиции и принятие ее царем. Это была провокация эсеров.
По всем этим причинам 8 января 1905 года было принято решение – Николаю не ехать завтра в столицу, оставаться в Царском селе (он постоянно жил там, а не в Зимнем дворце). Императорский штандарт над Зимним дворцом 9 января был приспущен, как всегда когда Государь отсутствовал в Зимнем.
Я думаю, Государь мог бы приехать в столицу и выйти к народу, если бы не три-четыре обстоятельства:
1. Если бы полиция не выяснила за некоторое время до 9 января, что в ближайшем окружении Гапона появились эсеры-террористы. Напомню, что Устав Союза фабрично-заводских рабочих запрещал вхождение в него социалистов и революционеров, и до 1905 года Гапон (и сами рабочие) строго соблюдали этот Устав.
2. Если бы петиции вовсе не было (Свод законов РИ не предусматривал подачи петиций Государю от массовых демонстраций), или если бы петиция хотя бы не содержала политических требований;
3. Если бы не было выстрела в Водосвятие 6 января 1905г, - в эти дни следствие по этому делу только началось и одной из основных версий была попытка покушения на Государя.
4. Если бы почти с самого утра в некоторых колоннах демонстрантов не начались бы беспорядки, спровоцированные эсерами (как на Васильевском острове, еще до стрельбы в других районах).
То есть, если бы в рядах демонстрантов Союза фабрично-заводских рабочих не было эсеров-провокаторов и демонстрация проходила бы мирно, то где-то в полдень Государю могли доложить о сугубо мирном характере демонстрации и он мог бы отдать сответствующие распоряжения о допущении демонстрантов на Дворцовую площадь и назначить своих представителей для встречи с ними, или сам выехать в столицу, в Зимний дворец, и встретиться с представителями рабочих.
При условии, конечно, если бы не было других трех обстоятельств.
Если бы не эти обстоятельства, Государь мог бы во второй половине дня или к вечеру 9 января приехать в столицу; мирные демонстранты могли быть допущены на Дворцову площадь; Гапон и несколько представителей рабочих могли быть приглашены в Зимний дворец. Возможно, что после переговоров Государь вышел бы к народу и объявил бы о принятии некоторых решений в пользу рабочих. И уж во всяком случае, если бы не эти четыре обстоятельства, то с Гапоном и с представителями народа встретились бы назначенные Государем представители (из царского правительства).
На совещании 8 января было принято решение патронов войскам не выдавать, однако, в нарушение этого приказа комендант в столице выдал патроны. На следующий день после трагедии он был разжалован Государем в солдаты. Кстати, на Дворцовую площадь демонстранты не были допущены, беспорядки и стрельба произошли в других местах
ИТОГИ ТРАГЕДИИ 9 ЯНВАРЯ.
В демонстрациях 9 января приняло участие около 140 тысяч человек.
Согласно официальной статистике 9 января было убито 96 человек, ранено — 233. Скорее, жертв было больше, поскольку некоторых убитых родственники скоро захоронили, а отдельные раненые, боясь репрессий, не обращались за медицинской помощью. На следующий день газеты опубликовали имена всех погибших. Они были похоронены за казенный счет. Николай Второй из личных средств выдал всем семьям погибших крупные денежные компенсации. Современные историки считают, что погибло около 130 человек и около 300 были ранены. Революционеры воспользовались ситуацией и распространили слух, что на самом деле погибло и ранено около пяти тысяч человек...
Через несколько дней после трагедии Николай принял депутацию рабочих Петербурга у себя во дворце.
Термин "Кровавое воскресенье" ввел английский социалист журналист Дилан.
Гапон был лишен церковного звания и объявлен отъявленнейшим преступником православной церкви. Он обвинялся духовенством в том, что, (цитирую) "призванный вдохновлять православных словами истины и Евангелия, обязанный отвлекать их от ложных направлений и преступных стремлений, он, с крестом на груди, в одежде духовного отца, предал свой сан и вступил в преступное сообщество еретиков и халдеев, выполняющих в России предательскую роль".
НЕКОТОРЫЕ ПОДРОБНОСТИ.
Общероссийский рабочий союз (который после Зубатова возглавлял Гапон) был самой мощной легальной организацией рабочих в России (как среди легальных, так и нелегальных), тем более в столице. Работа там была поставлена очень хорошо, в том числе по организации стачек и демонстраций. Гапон лично с начала января 1905 года по много раз в день выступал на сходках и митингах в рабочих районах города, призывая всех 9 января выйти на всеобщую демонстрацию. Он уже 6-7 января охрип на сходках, и рядом кто-то его "озвучивал" (это все известно, о Гапоне много исследований есть).
8 января еще все рабочие (и Гапон, возможно и эсеры) были уверены, что царь не может не выйти к огромной мирной демонстрации, с хоругвями. Поставьте себя на место рабочих и Гапона: ну да, 9 января флаг приспущен над Зимним дворцом - и что, типа "неужели не пойдем на демонстрацию из-за этого? Царь приедет, он в пути, он не может не приехать" - что-то вроде этого.
Далее. Полиция развесила объявления, что демонстрация запрещена - ну и что? Не будет же она стрелять в народ под хоругвями!
А насчет петиции - это только Николай II и правительство понимали, что невозможно выполнить требования петиции (да еще во время войны!) - рабочие, если и понимали некоторые, то считали - ну пусть хоть узнает наши требования. И, конечно, основную массу рабочих волновали не столько те требования петиции, которые ввели туда эсеры (типа "немедленное освобождение всех политических" - в том числе и террористов! во время войны!), а экономические требования - среди которых тоже были невыполнимые во время войны (типа "восьмичасовой рабочий день - немедленно!").
Властям принять петицию - это даже и сейчас, в абсолютно бессовестное время, означает хотя бы дать ответ на нее. А тогда это означало гораздо больше. Царь-батюшка - защитник и надежда народа, если примет петицию, значит уж точно облегчит жизнь! И это не пустые мечтания были. Ведь до 1905 года, я уже писал, "зубатовщина" (продолжателем которой был Гапон - как раз до января 1905-го) была очень эффективна именно как сотрудничество власти (царя) и рабочих - часто как раз сотрудничество против неумеренных аппетитов капиталистов, богатеев, "новых русских" (которых и Николай Второй не любил как человек)!
С ЧЕГО ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ.
Началось все с того, что в конце декабря 1904 года на Путиловском заводе были уволены четыре рабочих. Завод выполняет важный оборонный заказ. Это специальный железнодорожный транспортер для транспортировки подводных лодок на Дальний Восток. Русские субмарины могут изменить неудачный ход морской войны в нашу пользу, но для этого их надо перевести на Дальний Восток через всю страну. Без заказанного Путиловскому заводу транспортера этого не сделать. Увольнение четырех товарищей, для рабочих, получающих «союзные» деньги от смутьянов, важнее. Три из них пострадали за реальные прогулы и лишь в отношении одного мастером, была действительно проявлена несправедливость. Но столь ничтожный повод был радостно подхвачен революционерами, и они принялись нагнетать страсти. К 3 му января 1905 года рядовой трудовой конфликт перерос в общезаводскую забастовку. Потом руководству завода вручили требования. Однако в рабочей петиции речь шла вовсе не о восстановлении на работе своих товарищей, а о вполне конкретных политических требованиях, выполнить которые администрация не могла по вполне понятным причинам. В мгновение ока «в знак солидарности» забастовал почти весь Питер. В сводках полиции говорилось об активном участии в распространении бунта японских и английских спецслужб.
ПОДРОБНОСТИ ПРОВОКАЦИИ.
Идея идти с петицией к Царю подана рабочим Гапоном и его окружением 6-7 января. Но рабочих, которых приглашали идти к Царю за помощью, знакомили с чисто экономическими и, можно сказать, разумными, требованиями. Собираясь к Царю, гапоновские провокаторы даже распространяли слух, что Царь сам хочет встретиться со своим народом. Схема провокации такова: революционные агитаторы якобы от имени Царя ходили и передавали рабочим примерно такие "его" слова: "Я, Царь Божией милостью, бессилен справиться с чиновниками и барами, хочу помочь народу, а дворяне не дают. Подымайтесь, православные, помогите мне, Царю, одолеть моих и ваших врагов". Об этом рассказывали многие очевидцы, например большевичка Л. Субботина. Сотни революционных провокаторов ходили среди народа, приглашая людей 9 января к двум часам на Дворцовую площадь, заявляя, что их там будет ждать Царь. Рабочие готовились к этому дню как к празднику: гладили лучшую одежду, многие собирались взять с собой детей. В общем, для большинства рабочих этот день представлялся большим крестным ходом к Царю, тем более что его обещал возглавить священник, лицо духовное, традиционно почитаемое.
Да и власти вплоть до 8 января еще не знали, что за спиной рабочих заготовлена другая петиция, с экстремистскими требованиями. А когда узнали - пришли в ужас. Отдается приказ арестовать Гапона, но уже поздно, он скрылся. А остановить огромную лавину уже невозможно - революционные провокаторы поработали на славу.
9 января на встречу с Царем готовы выйти сотни тысяч людей. Отменить ее нельзя: газеты не выходили. И вплоть до позднего вечера накануне 9 января сотни агитаторов ходили по рабочим районам, возбуждая людей, приглашая на встречу с Царем, снова и снова заявляя, что этой встрече препятствуют эксплуататоры и чиновники. Засыпали рабочие с мыслью о завтрашней встрече с Батюшкой-Царем.
Петербургские власти, собравшиеся вечером 8 января на совещание, понимая, что остановить рабочих уже невозможно, приняли решение не допустить их в самый центр города. Главная задача состояла даже не в том, чтобы защитить Царя (его не было в городе, он находился в Царском Селе), а в том, чтобы предотвратить беспорядки, неизбежную давку и гибель людей в результате стекания огромных масс с четырех сторон на узком пространстве Невского проспекта и к Дворцовой площади, среди набережных и каналов.
Стремясь предотвратить трагедию, власти выпустили объявление, запрещающее шествие 9 января и предупреждающее об опасности.
Очевидно, что Гапон, обманывая и Царя, и Народ, скрывал от них ту подрывную работу, которая велась его окружением за их спиной. Он обещал Царю неприкосновенность, но сам прекрасно знал, что так называемые революционеры, которых он пригласил для участия в шествии, выйдут с лозунгами "Долой Самодержавие", "Да здравствует революция", а в карманах их будут лежать бомбы и пистолеты. Наконец, письмо Гапона носило недопустимо ультимативный характер - на таком языке разговаривать с Царем коренной русский человек не смел и, конечно, вряд ли одобрил бы это послание.
Гапон и преступные силы, стоявшие за его спиной, готовились убить самого Царя. Позднее, уже после событий 9 января, Гапона спросили в узком кругу:
"- Ну, отче Георгий, теперь мы одни и бояться, что сор из избы вынесут, нечего, да и дело-то прошлое. Вы знаете, как много говорили о событии 9 января и как часто можно было слышать суждение, что прими Государь депутацию честь-честью, выслушай депутатов ласково, все обошлось бы по-хорошему. Ну, как вы полагаете, о. Георгий, что было бы, если бы Государь вышел к народу?
Совершенно неожиданно, но искренним тоном, Гапон ответил:
- Убили бы в полминут, полсекунд".
Представители революционных партий распределялись между отдельными колоннами рабочих (их должно быть одиннадцать - по числу отделений гапоновской организации). Эсеровские боевики готовили оружие. Большевики сколачивали отряды, каждый из которых состоял из Знаменосца, агитатора и ядра, их защищавшего (т.е. тех же боевиков). Все члены РСДРП обязаны быть к шести часам утра у пунктов сбора. Готовили знамена и транспаранты: "Долой Самодержавие!", "Да здравствует революция!", "К оружию, товарищи!"
9 января с раннего утра рабочие собирались на сборных пунктах. Перед началом шествия в часовне Путиловского завода отслужен молебен о здравии Царя. Шествие имело все черты крестного хода. В первых рядах несли иконы, хоругви и царские портреты. Но с самого начала, еще задолго до первых выстрелов, в другом конце города, на Васильевском острове и в некоторых других местах, группы рабочих во главе с революционными провокаторами сооружали баррикады из телеграфных столбов и проволоки, водружали красные флаги.
Общее число участников шествия оценивается примерно в 300 тыс. человек. Отдельные колонны насчитывали несколько десятков тысяч человек. Эта огромная масса фатально двигалась к центру и, чем ближе подходила к нему, тем больше подвергалась агитации революционных провокаторов. Еще не было выстрелов, а какие-то люди распускали самые невероятные слухи о массовых расстрелах. Попытки властей ввести шествие в рамки порядка получали отпор специально организованных групп. Начальник Департамента полиции Лопухин, который, кстати говоря, симпатизировал социалистам, писал об этих событиях: "Наэлектризованные агитацией, толпы рабочих, не поддаваясь воздействию обычных общеполицейских мер и даже атакам кавалерии, упорно стремились к Зимнему дворцу, а затем, раздраженные сопротивлением, стали нападать на воинские части. Такое положение вещей привело к необходимости принятия чрезвычайных мер для водворения порядка, и воинским частям пришлось действовать против огромных скопищ рабочих огнестрельным оружием..."
Шествие от Нарвской заставы возглавлялось самим Гапоном, который постоянно выкрикивал: "Если нам будет отказано, то у нас нет больше Царя". Колонна подошла к Обводному каналу, где путь ей преградили ряды солдат. Офицеры предлагали все сильнее напиравшей толпе остановиться, но она не подчинялась. Последовали первые залпы, холостые. Толпа готова была уже вернуться, но Гапон и его помощники шли вперед и увлекали за собой толпу. Раздались боевые выстрелы.
Примерно так же развивались события и в других местах - на Выборгской стороне, на Васильевском острове, на Шлиссельбургском тракте. Появились красные знамена, лозунги "Долой Самодержавие!", "Да здравствует революция!" Толпа, возбужденная подготовленными боевиками, разбивала оружейные магазины, возводила баррикады. На Васильевском острове толпа, возглавляемая большевиком Л.Д. Давыдовым, захватила оружейную мастерскую Шаффа. "В Кирпичном переулке, - докладывал Царю Лопухин, - толпа напала на двух городовых, один из них был избит. На Морской улице нанесены побои генерал-майору Эльриху, на Гороховой улице нанесены побои одному капитану и был задержан фельдъегерь, причем его мотор был изломан. Проезжавшего на извозчике юнкера Николаевского кавалерийского училища толпа стащила с саней, переломила шашку, которой он защищался, и нанесла ему побои и раны...
Всего 9 января оказалось 96 человек убитых (в том числе околоточный надзиратель) и до 333 человек раненых, из коих умерли до 27 января еще 34 человека (в том числе один помощник пристава)". Итак, всего было убито 130 человек и около 300 ранено. Так завершилась заранее спланированная акция революционеров.
Надо думать, многие участники той демонстрации со временем разобрались в сути этой провокации Гапона и эсеров. Так, известно письмо рабочего Андрея Ивановича Агапова, (участника событий 9 января) в газету "Новое время" (в августе 1905г), в котором он, обращаясь к зачинщикам этой провокации, писал:
<<...Вы обманули нас и сделали рабочих, верноподданных царя — бунтовщиками. Вы подвели нас под пули намеренно, вы знали, что это будет. Вы знали, что написано в петиции якобы от нашего имени изменником Гапоном и его бандой. А мы не знали, а если бы знали, то не только никуда бы не пошли, но разорвали бы вас в клочья вместе с Гапоном, своими руками>>.
(Неопубликованное письмо московского слесаря. (1905)//Источник. Приложение к российскому историко-публицистическому журналу «Родина». 1997. №1. С. 67)
Г. Гапон сразу же после трагических событий бежал за границу, где с помощью одного английского журналиста состряпал воспоминания,в которых частично приоткрыл свои связи, чем вызвал беспокойство сил, стоявших за его спиной. Получал деньги от японского правительства, но не напрямую, естественно, а через некоего Сокова, японского агента, выдававшего себя за богача. После амнистии (амнистия по политическим делам после Манифеста 17 октября 1905г) вернулся в Россию, поддерживал связи с полицией, хвастал, что обладает важнейшими документами, от опубликования которых может непоздоровиться многим. В марте 1906 года был убит группой боевиков при личном участии Рутенберга, якобы по приказу эсеровского ЦК (в который тогда входил провокатор Азеф) за связь с полицией.
В статье использованы материалы форума «Имя Россия»:
http://forum-nameofrussia.ru/showthread.php?t=145