Фигура Качуры у кафе «Лакомка» вызвала у Гриши двойственные чувства. Вчерашний друг, с которым три последних месяца работали в паре, играл свадьбу. Следовало радоваться за товарища, только не попал он в число приглашенных. А свадьба гремела знатная, так что любой, случайно оказавшийся в районе «Лакомки», невольно впечатлялся размахом. Вся знать, весь цвет изволили почтить.
* * *
Когда новый экспедитор устроился в горторг, водитель Григорий Артёменко стал первым, протянувшим руку. Очень скоро они сдружились, и прибыль от мелких махинаций делили поровну, как полагалось. Новичок имел за плечами армию, диплом торгового техникума и даже обладал определённой сметкой в нужных областях, но наивность в некоторых случаях демонстрировал необъяснимую, что, конечно, вызывало иронию коллег. Впрочем, чужие колкости Качурой оставлялись без ответа, отчего прослыл он человеком замкнутым и надёжным. Гриша уважал людей такого типа и к новому своему непосредственному начальнику отнёсся с душевной теплотой, старательно вводя в курс дела.
Работа у Качуры спорилась, малым он оказался толковым, и правило, что шоколадные конфеты и сливочное масло следовало заворачивать в тяжёлый хрустящий ватман, а кильку по двадцать девять копеек – в обычный полиэтиленовый кулёк, усвоил быстро. Гриша щедро делился с курносым новичком премудростями жизни вообще и секретами цеха, в частности, указывая на мелкие, но важные детали, невидимые глазу нюансы ремесла, за которые можно поиметь огромные прибыли и неприятности.
– С образованием в нашем деле легче. Чуть поднатаскался – рассчитывай на повышение. Попал в торговлю – это навсегда. Вчера – «ноль», сегодня – «вице», завтра – «босс». Потерять можно в окладе, только не в деньгах.
Шли недели, горторг работал с перевыполнением, и в подшефном хозяйстве свиньи ели ананасы и курили «беломор». Успехи нового сотрудника заметили. С Григорием он расстался, и в течение двух месяцев сделал умопомрачительную карьеру, – минуя заманчивые должности в общепите, попал сразу в приёмную руководства. Начальник горторга – женщина опытная, грузная и властная – усилиям, старательности и тягой к знаниям заместителя оказалась крайне довольна. Вслед за удовлетворением служебным рвением, последовало умиление внешними данными, и, наконец, свадьба.
Сказывали, глаз на доброго молодца лёг давно, и стремительное продвижение по служебной лестнице было обусловлено ничем иным как молодостью. Многие его отлично понимали:
– Внизу единственные материальные ценности – камни в почках.
Иные завидовали, как Гриша Артёменко поздним воскресным вечером.
* * *
Хватив для храбрости в круглосуточной ленинской столовой, он цвыркнул сквозь зубы и решительно пошёл к жениху. Франтоватый Качура хмуро курил в тревожном одиночестве и счастливым выглядел – не больше обычного.
– Ну, привет!
– Привет.
– Поздравляю.
– Не за что.
– Тебе виднее.
– Именно.
Разговор не клеился. Качура сообщил, что честно пытался связаться с ним, чему Гриша откровенно не поверил.
– Вот ты скажи, я обижал тебя?
– Да нет, конечно. Я тебе в какой-то степени благодарен.
– О как! Может, стопку поднесёшь, от щедрот сердечных?
– Не поднесу.
Качура докурил, разгладил хмурость и, сильно ухватив плечо водителя, с нажимом посоветовал:
– Уходи отсюда. Совсем уходи. Утром напиши заявление по собственному желанию. С самого утра, понял? Повторять не буду. После обеда будет поздно. Всё. Толковый ты мужик, напарник дельный, водитель неплохой и человек в отличие от многих. Человек – в первую очередь. Найдёшь ещё и место и себя. Успеха!
Круто повернувшись, недавний молодой специалист решительно шагнул в открытые настежь двери, откуда падал манящий свет гульбы, и пьяная новоиспеченная невеста орала: «Гоп! Гоп!! Гоп!!!»
Сделав такую партию, Качура, хоть без году неделя, а мог себе позволить обидные слова. Одного не мог понять Григорий – в чём его вина? Ночь извёлся, утром подал на расчёт. В отделе кадров его ждали: вопрос решился наверху, именно так, и торговаться смысла не имело…
К обеду с документами и расчётными Гриша решительно направился в «Лакомку», с намерением выпить и подебоширить. Но понедельник в сфере обслуживания не лучший день, и вчерашнее сердце праздника встретило замком. Подобный замок охранял и «Минутку». Замки висели всюду. «Рюмочная», «пирожковая», буфет на станции и даже в «ленинской столовой» неприятно поразили наглухо закрытые двери. Зловещее беспокойство охватило Гришу, и он поймал такси…
Во вторник город знал подробности.
* * *
Арестовали всех: сторожей, водителей, экспедиторов, кладовщиц, товароведов, продавцов, заведующих… Всех! И молодую. Избежать следствия и скорого суда удалось двоим – едва уволившемуся Артёменко и вступившему в должность Качуре. Последнего, сердечно улыбавшегося в пространство, Гриша случайно встретил на вокзале. В офицерском кителе тот звонил из телефона-автомата жене и детям:
– Скоро буду.