Глава 71
Вернувшись в Саванну и увидев сияющее от радости личико дочери, протянувшей к ней свои пухленькие ручки, Скарлетт опять вспомнила Ретта. Кэт стала еще смуглее под южным солнцем. За этот месяц у нее прорезались два новых зубика, малышка научилась резво ползать и стала сама вставать на ножки.
- Она, того и гляди, пойдет, - умилялась Морин, - а ведь ей нет еще и восьми месяцев. Спасибо, что оставила ее погостить, Скарлетт. Твоя дочь принесла нам много радости.
- Она не капризничала, не плакала?
- Ни разочку. Она не плачет. Когда Кэт нужна какая-то игрушка – она просто отбирает ее, предоставляя плакать другим детям. Но я бы не сказала, что она жадная. В жизни не видела такого невозмутимого ребенка.
Скарлетт усмехнулась – дочка похожа и на нее и на Ретта. И она не будет пытаться ломать ее характер, пусть все стороны ее натуры развиваются сами собой. Не раз мать наблюдала, как Кэт, нахмурив брови, ревностно следит за своими игрушками, оказавшимися в чужих руках, не издавая при этом ни звука. И в то же время она щедро делилась с окружающими своей кашкой, опуская в миску пальчик и засовывая его в рот маме, няньке, миссис Фиц, чтобы они тоже поели.
Едва оказавшись в Саванне, она сообщила Стефену, что он может покупать билеты на пароход, отплывающий в Ирландию. Ей не терпелось покинуть Америку, летнее южное солнце оказалось не таким ласковым, как ей помнилось. Платье промокало от пота, едва она выходила днем из дому. Без зонтика и широкополой шляпы шагу нельзя было ступить. Скарлетт хотелось поскорее оказаться под нежарким небом Ирландии, ощутить на своих щеках легкий грибной дождик, который не дает зеленым лугам пожелтеть. Ей надоела красная пыль иссушенной злым солнцем земли Джорджии, ей надоела желтая пыль Саванны, которая при малейшем ветерке начинала носиться в воздухе, попадая в нос и делая платья неряшливыми через полчаса после того как выйдешь на улицу.
Стефен обеспечивал доставку оружия с багажом Скарлетт, и ей было известно об этом. Кузен купил билеты на роскошный новый пароход под названием «Золотое руно». Но Скарлетт не интересовал комфорт в предстоящем путешествии. Ее беспокоило, что это судно пробудет в пути на неделю дольше. Прежде чем достигнет Голуэя, оно должно зайти в несколько портов Америки и Англии. И только оказавшись на борту, Скарлетт узнала названия этих портов: Чарльстон, Бостон, Ливерпуль и Глазго.
Первым ее побуждением было схватить Кэт и бежать, куда глаза глядят. Она не хочет оказаться в Чарльстоне! Едва она окажется там, Ретт прознает об этом. Он же сущий дьявол, ему всегда все становится известно! Он может явиться на корабль и отберет у нее дочь.
Но ее багаж, в котором спрятано оружие, уже погружен, Бриди с Кэт уже прошла в каюту, и корабль отходит через десять минут…
Растерянность Скарлетт вскоре сменилась яростью. Она не позволит никому встать у нее на пути. Да она голыми руками убьет Батлера, если он попробует отобрать у нее Кэт! Боль, которую причинил ей Ретт, кровавой волной поднялась в сердце: он бросил ее, он развелся с ней и сразу женился на Анне Хэмптон, этой лицемерке, прикидывавшейся бедной овечкой… И какой бы силой, какой бы властью ни обладал Ретт, она не позволит ему… Она выцарапает ему глаза, если он только вздумает посмотреть на Кэт!
К радости Скарлетт, в этом путешествии ее сопровождала Бриди. Было бы трудно провести почти три недели, не отходя от ребенка ни на минуту. Девушка ехала навестить родню, перед тем как устроится на постоянную работу в Филадельфии. Со следующего года ей было обеспечено там место горничной.
Пройдя вдоль побережья, на следующее утро «Золотое руно» вошел в гавань Чарльстона. Всю ночь Скарлетт не сомкнула глаз, и, едва забрезжил рассвет, была на палубе. За пеленой розового тумана очертания приближающегося города казались нереальными. Вот шпиль собора Святого Михаила, вот набережная Баттери, окутанная дымкой, а слева, там, где расположен городской рынок, лодки рыбаков уже причалили к берегу и с них разгружают рыбу, чтобы горожане рано утром могли купить ее.
Туман постепенно рассеялся, и Скарлетт увидела разрушенные стены форта Самтер. Форт Моултри виднелся вдали, и рядом с ним небольшой островок, где они с Реттом нашли спасение, где была зачата Кэт…
«Я ненавижу его, - твердила себе Скарлетт. – Я ненавижу Ретта Батлера и его проклятый Чарльстон. Я была бы счастлива, если б Ретт вместе с Чарльстоном провалился в преисподнюю! Я должна сейчас же пройти в каюту и не показывать оттуда носу, пока мы не покинем этот город».
Но ноги ее будто приросли к палубе, она не могла сдвинуться с места. Город приближался и Скарлетт, не отрываясь, все смотрела на берег. Она уже различала пальмы с трепещущими под бризом листьями, явственно ощущала аромат цветов из городского сада, который располагался прямо за набережной. Выкрашенные в светлые тона дома Баттери были видны во всех деталях. Вот показался и дом Элеоноры Батлер, она сразу узнала его затененные веранды, увидела распахнутые окна в гостиной и своей бывшей спальне. Скарлетт прикусила кулак, чтобы не заплакать. Возможно, именно в этот момент Ретт принес Анне Хэмптон завтрак в постель, как приносил когда-то ей.
Она больше не могла смотреть на этот город, и, подобрав юбки, кинулась прочь с палубы. Сердце ее разрывалось от боли и горечи.
Она приказала подать завтрак в каюту, и сообщила Бриди, что они целый день проведут, не выходя на палубу. Единственный способ обезопасить себя, считала она – это сидеть, запершись в каюте, пока корабль не покинет этот город.
- Кэт задохнется, если не выйдет погулять, - попробовала возразить Бриди, - и отчего…
- Мы откроем все окна. Но дверь будет заперта. И тебя не касается, почему я так делаю. Если ты собираешься стать хорошей горничной, запомни: в первую очередь ты молча должна выполнять все приказания. Обсуждать их – не твое дело. Если бы ты была моей горничной, и я платила тебе деньги, я бы рта не позволила тебе раскрыть!
Бриди была напугана откровенной грубостью кузины, но заткнулась. Скарлетт же, выпустив пар, почувствовала себя несколько лучше.
Стюарт, накрывавший стол к завтраку, посоветовал дамам с пользой провести время стоянки в Чарльстоне.
- Мы отходим в пять часов, - сообщил он. – Вы можете проехаться по городу на коляске, это стоит всего два американских доллара, и возница покажет вам все самое интересное. А если вам хочется глотнуть свежего ветерку, то советую совершить прогулку на паровом катере вверх по реке Ашли.
- Эшли, - механически поправила Скарлетт.
- Да, конечно, Эшли, мэм. Здесь недавно была война, и вам покажут развалины плантаций, где жили рабовладельцы… Катер отходит через полчаса с соседнего причала, он называется «Авраам Линкольн».
Скарлетт сжала зубы. Значит, кто-то продолжает наживаться, показывая руины разбитой жизни. Жизни, которая неспешно текла в этих краях две сотни лет, жизни, которая не вернется больше никогда… Проклятый саквояжник! Он выкачивает деньги, демонстрируя чужое горе.
Покончив с завтраком, она кинула взгляд на часы. До отхода катера оставалось не больше десяти минут.
- Вот что, Бриди. Я проедусь на этом катере, а ты из каюты – ни ногой! И дверь должна быть заперта. Если я не вернусь к обеду – закажи и пообедай здесь без меня.
Скарлетт без труда нашла катер на соседнем причале и, заплатив полтора доллара, поднялась под навес на верхней палубе. Остальные девять пассажиров расположились там же.
«Свежий ветерок, - бормотала она про себя. – В июле! Как же! Да я изжарюсь, пока мы будем плыть на этой посудине».
Скарлетт бесило, что она не могла снять черное траурное платье с глухим воротом и длинными рукавами. Бриди, как и другие родственники, считала ее вдовой. Траурный наряд стал особенно ненавистен ей после того, как целый месяц она проходила в Атланте в ситцевых и муслиновых легких платьях.
Мужчина в высоком цилиндре с лентой цветов флага Союза, развлекая пассажиров, пытался перекричать шум поршней паровой машины и плеск воды. Он рассказывал, что вдоль берегов реки, по которой проплывет их судно, раньше располагалось множество плантаций, где угнетатели-рабовладельцы выращивали рис и хлопок, используя дармовой труд черных собратьев. Скарлетт не слушала этот вздор, она сидела в стороне от остальных, спрашивая себя: какого черта она вообще надумала плыть на этом катере? Ее не волновал вид чужих руин, ее не интересовали речные красоты и пейзажи. Что она может увидеть здесь? Болотистые берега, заросшие острой, как бритва, травой? Мрачные дубравы? Диких уток? Стрекоз, проносящихся через тучи мошкары?
После очередного изгиба реки на холме показался большой дом, похожий на королевский дворец. Единственное полностью сохранившееся в округе имение – прокомментировал организатор поездки.
Дом Джулии Эшли! Ради одного этого ей стоило поплыть вверх по реке! С чувством превосходства Скарлетт отметила, что ее Биг Хаус больше и величественнее дома соседки Ретта. А уж когда у нее дойдут руки закончить ремонт, когда восстановят росписи потолков и стен в зале приемов, когда она наполнит комнаты изысканной мебелью – жилище старой драконихи будет казаться жалкой лачугой по сравнению с ее дворцом.
Когда плантация кумира Розмари скрылась за дубовой рощей, Скарлетт напряглась. Отсюда начинались владения Батлеров.
Яма фосфатной шахты показалась ей в два раза больше, чем год назад. Около полусотни негров и белых суетились на берегу, шла погрузка на большую низкую баржу, которую паровой катер поведет вниз, в гавань Чарльстона. Она высматривала среди них высокую фигуру бывшего мужа, но не нашла.
«Чтоб он пропал, этот Ретт! Он все-таки расширил добычу, и теперь еще больше разбогатеет. Послушался моего совета! А может, он вынужден был сделать это? Наверняка те полмиллиона, которые он дал мне, пробили брешь в его кармане, как бы богат он ни был».
Когда показалась усадьба, Скарлетт замерла, схватилась за поручни, и не отводила взгляда от берега, пока корабль проплывал мимо. Она не боялась, что ее увидят оттуда. Летом в Данмор Лэндинге не бывает никого, кроме негров.
Террасы бархатными зелеными ступенями спускались от руин дома почти к самой воде. Ставни в уцелевшем крыле, служившем Ретту конторой и жильем, были плотно закрыты. На заднем дворе виднелся недавно построенный большой сарай.
Всего одно новое строение, отметила не без ехидства Скарлетт. А она за это время восстановила целый поселок, вдохнула жизнь в городок, не уступающий размерами Джонсборо. Она дала кров трем сотням человек, да еще расчистила тысячи акров земли, распахала, удобрила ее и засеяла. Сознание, что она преуспела больше, чем Ретт, вызвало в ее душе чувство превосходства, к которому примешивалось некое злорадство, впрочем, остывшее, едва показался сад.
Ряды камелий выглядели более зелеными и живыми, чем полтора года назад.
Он продолжает заботиться о своих цветах! И Анна Хэмптон тоже любит камелии. Может, они провели вдвоем зиму в Лэндинге? Может, Ретт готовил для нее яичницу, когда она проголодалась? И ветреными зимними ночами он укачивал Анну на руках, когда ей не спалось?
Невольный стон вырвался из груди Скарлетт. Стоявший рядом мужчина с испугом посмотрел на нее и поспешил поинтересоваться:
- С вами все в порядке, мэм?
- Благодарю вас, - ответила Скарлетт, не удостоив пассажира даже взглядом. – Это, должно быть, из-за жары.
Она отошла в затененный уголок палубы и просидела там почти до конца прогулки, не обращая внимания ни на что вокруг, погруженная в свои грустные мысли.
Глава 72
Последние полчаса на катере Скарлетт места себе не находила. Время приближалось к пяти, а они только-только вышли из устья реки. Колесо пароходика с трудом преодолевало сильную приливную волну.
Она первой сошла по шатким мосткам, и бегом бросилась к большому белому кораблю, который стоял у причала в пятистах шагах.
Запыхаясь, она поблагодарила стоявшего возле трапа капитана, за то что ее подождали.
- Вы могли не торопиться, мэм, еще не все пассажиры на борту, - ответил капитан.
Взойдя на пароход, Скарлетт остановилась, чтобы отдышаться. Она вся взмокла в своем черном платье. Прищурившись, она поглядела на белесое небо без единого облачка.
Бедные чарльстонцы! Они живут в самом пекле, ведь летом здесь почти не бывает дождей. А вот дома, в Баллихаре, возможно, именно в эту минуту идет мелкий дождик, а через час будет светить яркое солнце, и под его лучами от зеленой травы станет подниматься пар. Скорей бы туда! Кэт будет ползать по лужайке, ее толстенькие коленки с ямочками испачкаются зеленью, и вечером, в ванной, Скарлетт со смехом станет отмывать их и целовать, а Кэт будет сердито вырываться, и плюхать по воде ручками… Бедняжка весь сегодняшний день провела взаперти… Как только корабль отчалит, надо будет вынести ребенка на палубу.
Послышался цокот копыт. Из любопытства Скарлетт осталась посмотреть, кого ожидал капитан.
В подъехавшем экипаже сидели три женщины. Увидев шляпки, которые красовались на их головах, Скарлетт раскрыла рот. Это же чудо, а не шляпки, должно быть, они стоят бешеных денег! Широкие поля шляп слегка опускались книзу, шелковые ленты блестели на солнце, а перья, уложенные причудливым образом и скрепленные сверкающими камнями, делали их обладательниц похожими на экзотических птиц.
«Я бы прелестно смотрелась в такой шляпке, - мечтательно вздохнула Скарлетт, - и в любом из этих элегантных платьев. Ни в Саванне, ни в Атланте я не видела ничего подобного… Может, эти наряды из Парижа?»
Она пожирала глазами фасоны, стараясь запомнить все детали: атласный чехол, кисея или вуаль с отделкой из атласной ленты… На второй даме кружевная тальма… Их опять носят? А перчатки, как они подходят к платью! Отличные вещи, она обязательно сошьет себе нечто подобное!
Дамы не спешили подниматься на корабль. Они щебетали между собой, смеялись – должно быть, у них было отличное настроение. Мужчина, приехавший вместе с ними, вышел из коляски первым и, сняв белую широкополую шляпу, подал руку старшей из дам, помогая ей сойти.
Еще когда он сделал первое движение, снимая шляпу, сердце у Скарлетт замерло. Боже милостивый, это же Ретт! И он буквально в десяти шагах!
Первым ее побуждением было бежать. Если Ретт поплывет на этом корабле, ей не спасти Кэт. Но куда бежать? Искать другой корабль? Попросить капитана выставить ее багаж на причал, и остаться в Чарльстоне ожидать следующий пароход? Но ей не проскользнуть мимо зорких глаз Батлера. К тому же ее багаж напичкан винтовками, а Чарльстоном правят военные. Ее арестуют и вздернут на виселице за контрабанду оружия, если найдут. О, зачем она связалась со Стефеном и Колумом, зачем согласилась перевозить в своих сундуках винтовки и патроны?..
Тревожные мысли вихрем метались в голове, пока Ретт помогал дамам выйти из экипажа. Две из них уже ступили на трап и обернулись к нему. Батлер целовал протянутые руки и раскланивался со свойственным только ему изяществом.
Скарлетт облегченно выдохнула. Он не едет! Но вместе с облегчением в сердце пришла боль, оно жалобно заныло от любви и нежности. Она уже забыла, что лишь минуту назад опасалась встретить в этом городе именно его, и боялась, что он ее увидит. Сейчас ей хотелось, чтобы он задержал этих женщин у трапа, чтобы постоял еще немного, дав ей полюбоваться на себя.
Он ничуть не постарел. Смуглая кожа казалась еще темнее на фоне белоснежного костюма. Вот он улыбнулся чему-то, сверкнув зубами под темной полоской усов. Должно быть, он только что от парикмахера, Скарлетт заметила щеточку седых волос над ушами и на висках. Полтора года назад седины было меньше, но она ему к лицу. А волосы на макушке все такие же иссиня-черные и густые. Когда-то она зарывалась пальцами в эту гриву… Непокорный завиток упал на лоб и привычным движением руки Ретт убрал его. О, как она знает этот его жест, как помнит каждую мелочь, каждую морщинку! Она помнит эти сильные руки с длинными пальцами, эти бездонные черные глаза, в которых она никогда ничего не могла прочесть.
Она смотрела жадно, желая в сердце запечатлеть его образ, чтобы после перебирать в памяти все подробности, все мелочи, черпая в них утешение.
Вот он говорит что-то этим дамам своим тягучим низким голосом. Она напряженно ловила каждый звук, пытаясь разобрать… Без сомнения, он отпускает комплименты. О, этот мужчина может быть галантным и очаровательным как никто другой, уж Скарлетт это известно. Как бы ей хотелось, чтобы своими речами он ласкал ее уши. Или не ласкал, пусть бы насмехался и издевался, как это часто бывало, но лишь бы обращался к ней, только к ней…
Капитан поторопил пассажирок. Ах, не надо, подождите! У Скарлетт не будет другого случая, она больше не увидит его никогда…
Резкий корабельный гудок заставил ее вздрогнуть. Трап убирали. Ретт все еще стоял на месте, подняв голову вверх. Она не могла оторвать от него глаз, в эту минуту больше ничего в мире не существовало для нее. Она видела лишь его атлетическую фигуру, только его лицо с любезной, но слегка хищной улыбкой пирата. Вот он еще раз поклонился, и отвернулся от покидающего причал судна, надевая свою щегольскую шляпу.
Скарлетт до боли сжала зубы, чтобы не закричать, в то время как сердце ее вопило: «Не уходи, Ретт, постой! Посмотри на меня в последний раз! Я ведь люблю тебя!»
Будто услышав, он остановился, резко обернулся и сразу нашел глазами Скарлетт. В первое мгновение на лице его отразилось изумление и радость. Да, да, именно радость, она успела заметить это. Но он на секунду прикрыл глаза, и после этого лицо его стало серьезным и печальным. Они стояли и все смотрели друг на друга, а корабль отдалялся от берега. Когда черты лица стали едва различимы, Ретт вежливо улыбнулся и снял шляпу, отвесив полупоклон. Скарлетт ответила ему едва заметным взмахом руки.
Он все еще стоял на пристани, когда корабль, проплыв между фортами, взял курс в открытое море. И лишь тогда Скарлетт нашла в себе силы оторваться от поручней и пройти в каюту.
Едва войдя, она кинулась к дочери, обняла ее и, не в силах сдержать слезы, стала покрывать поцелуями, шепча: «Кэт, бедная крошка, любимая моя…»
Через пару минут, когда девочка стала пытаться освободиться от душивших ее объятий, Скарлетт опомнилась, и, утерев слезы, приказала Бриди подать свежее платье.
- Я вся взмокла на этом катере. Сейчас я умоюсь и переоденусь. Ужинать буду в салоне. Вы с Кэт можете погулять на палубе, а затем ты уложишь ее спать.
Она сгорала от нетерпения, ей хотелось узнать, кто эти дамы, которых провожал Ретт.
Спутницы Батлера расположились за капитанским столом, который считался особенно почетным местом в корабельном ресторане. Скарлетт уселась за соседний столик, чтобы видеть спутниц Батлера и слышать, о чем они говорят.
По характерному акценту она узнала в дамах уроженок Британских островов. Кроме двух молодых и одной женщины постарше, в их компании оказался мужчина лет тридцати, по-видимому, близкий родственник. Они обсуждали Чарльстон.
- Я не ожидала, что это такое скучное место! – щебетала одна из девушек. – По маминым рассказам, Чарльстон – единственный цивилизованный город в Америке. Представляю, что творится в других!
- Ты забыла, Сара, о том, что была война, и город до сих пор оккупирован, - напомнил ей молодой человек. – Если тамошних дам одеть понарядней, ты бы обнаружила среди них немало красавиц.
- В отличие от тебя, Роджер, Сара не засматривалась на женщин, - рассмеялась вторая молодая дама.
- Зато я заметил, Фели, как она пялилась на мистера Батлера.
- А что такого! – воскликнула Сара. – Чем еще заняться в такой дыре? Естественно, я начала флиртовать с ним. Согласись, Фелисити, Ретт Батлер – душка!
- Ты вела себя просто неприлично, Сара, - вступила в разговор пожилая дама. – Я вынуждена буду рассказать об этом твоей матери.
«Вторая миссис Мэрриуэзер, несгибаемая блюстительница приличий», - мелькнула у Скарлетт мысль.
- Еще скажите, Френсис, что вы когда-нибудь видели второго такого красавца!
- Да, он очень импозантен, - вынуждена была признать матрона. – И, самое главное, искренне предан своей жене, - добавила она назидательно.
Скарлетт выронила вилку и нахмурилась. Ей хотелось заткнуть уши. Она не желала слушать, как Ретт демонстрирует свою любовь к Анне Хэмптон.
- Бросьте, Френсис, - возразила Сара. - Точно так же почтительно и заботливо он относится и к своей матери, и к этой скаковой лошади, Розмари. Не правда ли, Роджер?
- Только вы, женщины, способны замечать такие нюансы. Однако, должен признать, Батлер – отличный парень. Мы с ним славно выпили в «Жокей-клубе», у них там неплохое виски.
- Любое место, где есть выпивка, покажется тебе лучшим на земле. Мне стыдно за тебя, братец, - укорила его Фелисити. – Когда вы болтали за бутылкой виски, что он рассказывал о себе? Это правда?..
- Что?..
- Ну, эта история о его первой жене, жестокой красавице, которая сбежала от него с другим мужчиной? Говорят, он до сих пор не оправился от потрясения.
Сара усмехнулась:
- Дорогая сестрица, ты можешь представить себе человека, на которого можно променять такого мужчину, как Ретт Батлер?
Фелисити пожала плечами, а Роджер покачал головой.
- Ничего такого он не говорил. Мы беседовали о лошадях и об охоте. Кстати, Батлер пригласил нас приехать к нему как-нибудь осенью. В его имении чудная утиная охота. Непуганые птицы едва ли не садятся на ствол ружья.
- Нет, дорогие мои, - воскликнула Сара, - меня в Чарльстон больше не заманишь. Ужасный климат, такая жара!
- Батлер сказал, что осень и зима в Чарльстоне прелестны.
- Там только утиная охота? – поинтересовалась Фелисити. – Я предпочитаю охоту на лис. Мы в прошлом году чудесно провели время у лорда Фолтенроя …
И разговор англичан стал крутиться вокруг разных случаев, которые произошли на охоте в прошедшем сезоне. Скарлетт, сколько могла, растягивала десерт, но имя Ретта ни разу больше не прозвучало.
Возвращаясь к себе, она думала о том, что услышала. Значит, в Чарльстоне ходят слухи, что она бросила Ретта? Что ж, это несколько лучше, чем считаться брошенной женой.
Скарлетт решила, что должна попытаться сблизиться с англичанами, если хочет еще что-то узнать о Ретте.
Обстановка на корабле, ограниченное, хотя и обширное пространство, по которому могла передвигаться публика, как нельзя более способствовало такому сближению.
Для утреннего моциона Скарлетт выбрала место неподалеку от кресел, которые заняло английское семейство. Кэт, сидящая на руках у Бриди, играла с мамой, привлекая своим звонким смехом внимание окружающих.
- Траур придает этой милой даме таинственный и романтический вид, - заметил Роджер.
- Милой? Протри глаза, братец – она просто красавица! Представь ее в каком-нибудь ярком нарядном платье, или у тебя не хватает на это воображения?
- Ты права, Фелисити, - поддержала сестру Сара. – Эта женщина потрясающе красива. Матовая бледная кожа в сочетании с черными волосами, эти брови вразлет, эти слегка раскосые глаза… Кажется, они у нее зеленые?
- Удивительного изумрудного оттенка, - подтвердил брат.
Во время второй прогулки Сара заговорила со Скарлетт, выразив свое восхищение крошкой Кэт.
Скарлетт с достоинством поблагодарила за комплимент, и дальнейшая беседа потекла вполне непринужденно.
Представившись Скарлетт О’Хара, она кратко поведала, что овдовела около года назад. Ее горячо любимый супруг умер, не успев увидеть свое единственное дитя. Она повела разговор так, что ее собеседники почти ничего не узнали о ней, сами же с удовольствием посвящали ее в историю своей семьи и обстоятельства нынешней жизни.
Уже на следующий день Фелисити, Сара и Роджер Чатерлей попросили звать себя по имени. Миссис О’Хара в свою очередь сказала, что ей будет только приятно, если они станут называть ее просто Скарлетт.
- Отец отправил меня в Америку, чтобы я забыла об одном молодом человеке, - доверительно сообщила ей Сара.
- Если бы он этого не сделал, у тебя бы хватило ума тайно обвенчаться с Уиллисом, а ведь у него нет даже титула! – не удержался от усмешки Роджер.
- Но я-то все равно останусь леди. И что-то я не видела, братец, чтобы ты волочился за титулованными невестами! Среди твоих пассий одни лишь дамы полусвета.
- Но я ведь не собираюсь на них жениться! Девушки из высшего общества, которые мне нравятся, к сожалению, не согласятся ни на что, кроме герцогской диадемы, а я всего лишь баронет.
Скарлетт сказала, что ничего не понимает в иерархии английской знати, и молодые аристократы сделали попытку просветить ее. С удивлением она узнала, что в отличие от Америки, где любую женщину благородного происхождения называют леди, в Англии леди можно только родиться, или, в крайнем случае, стать ею, выйдя замуж за человека, имеющего титул.
- Вот мы с Сарой – урожденные леди, и умрем леди Сарой и леди Фелисити, хоть бы и вышли замуж за лакея или грузчика.
- А наша матушка, - перебила сестру Сара, – леди Джеймс Чатерлей, а не леди Элисон, и вздумай она развестись с отцом – она тут же перестанет быть леди, а станет просто миссис.
- Многие считают брак наших родителей мезальянсом, - подтвердил Роджер.
Сара хихикнула.
- О, это такая забавная история – как мама женила папу на себе. Леди Френсис любит повторять: «Джеймс был очень неосмотрителен».
Еще не выслушав рассказа, Скарлетт подумала, что ни за что не стала бы говорить ничего, что может хоть сколько-нибудь опорочить ее мать. И никто из южан не стал бы этого делать. Семья – это святое, и ее тайны, тем более неприглядные, надо хранить от окружающих.
- Однажды на охоте молодые Элисон и Джеймс отъехали от остальной компании на значительное расстояние, - начала Сара, - и тут у моей будущей матери оборвалась подпруга (по другим сведениям она специально подрезала ее). Мама свалилась и потеряла сознание (или сделала вид, что потеряла). Приводя ее в чувство, папа не придумал ничего лучше, чем освободить ее от корсета. Естественно, придя в себя, Элисон заявила, что теперь он обязан на ней жениться.
Чатерлеи искренне хохотали над этой историей, забыв о том, что женщина, над которой они смеются – их мать.
Скарлетт тоже вежливо улыбнулась, подумав при этом, что если хочешь заполучить мужчину - все средства хороши, и эта неведомая ей Элисон поступила очень ловко, отхватив титул и богатство ценой нескольких синяков.
Она тоже могла бы получить титул, если б захотела, во всяком случае, на пятый день знакомства Роджер Чатерлей сделал ей предложение руки и сердца. В ответ Скарлетт очень мягко, стараясь не ранить его мужскую гордость, поведала, что не хочет давать ему лишние надежды.
- Простите, Роджер, глубокая рана от потери супруга еще не зажила в моем сердце. Я так любила своего мужа, что вряд ли скоро смогу забыть его. Пройдут годы и годы, пока я перестану горевать о нем. Я не готова полюбить другого. Еще раз, простите меня.
Достоинство, с каким это было сказано, вызывало невольное уважение.
В душе Скарлетт ликовала. Она, не прикладывая никаких усилий, не кокетничая и не строя глазки, вскружила голову английскому аристократу. Несмотря на то, что ей уже больше тридцати, она все еще хороша, все еще способна зажечь огонь в сердце мужчины. А ведь когда-то ей казалось, что тридцать лет – это рубеж, за которым женщина начинает превращаться в старуху.
Почувствовав свою привлекательность, Скарлетт захотелось поскорее стянуть с себя ненавистное черное платье. Она решила, что сделает это сразу же по приезде в Баллихару. После известия о ее мнимом вдовстве прошло больше года, и она не собирается быть вечно в трауре. И пусть кто-нибудь хоть слово посмеет ей сказать! Она – Та Самая О’Хара и она будет жить так, как хочет.
Скарлетт не составило труда, будто невзначай, вызвать сестриц Чатерлей на разговор о Чарльстоне, стоило только сказать:
- Мне говорили, в этом городе замечательная картинная галерея?
Сара и Фелисити стали наперебой рассказывать о картинах, затем о Хоупах, у которых они гостили, а еще о Брютонах, Вентворфах, Флетчерах… и наконец, дошли до семьи Батлеров. Скарлетт и бровью не повела, когда они произнесли эту фамилию. Ей были знакомы все, кого упоминали в своих рассказах англичане, но она слушала так, будто ей это не слишком интересно, и она лишь из вежливости поддерживает разговор.
- Батлер? Вроде бы такая фамилия звучала в связи с прорывом блокады во времена войны… - небрежно проронила она. – Нет, что вы, лично с ним я не была знакома, я жила в глухой провинции и слухи до нас доходили с большим опозданием.
- Слава о Батлере, как об отважном мореплавателе, сохранилась до сих пор. Мы совершили с ним прогулку на его шлюпе, и должен заметить, что он опытный моряк.
«Расскажи о нем еще что-нибудь, Роджер…», - мысленно попросила Скарлетт.
- Мы плавали вчетвером, его жена отказалась от морского путешествия, ее укачивает. Бедняжка Анна до сих пор вспоминает, как страдала во время свадебного путешествия в Европу.
«А со мной он не поехал дальше Нового Орлеана. Будь ты проклята, Анна!»
- Это просто поразительно, что он выбрал в жены такую невзрачную женщину.
«Посмотри на себя в зеркало, Сара! Неужели ты думаешь, что способна соблазнить Ретта?» - мысленно вопросила Скарлетт.
Сара Чатерлей была костлява, в ее длинном бледном лице с кривоватым носом Беатриса Тарлтон наверняка усмотрела бы признаки вырождения породы. Наружность Фелисити была ненамного приятней. Роджер в свои тридцать лет отличался отечной полной фигурой при сравнительно небольшом росте. Веснушчатое лицо с носом-картошкой украшали поросячьи глазки цвета выцветшего неба в окружении рыжеватых ресниц.
Сара продолжала обсуждать чету Батлеров.
- Ретт Батлер – яркий мужчина с поразительно изящными манерами и чисто английским чувством юмора.
- А что, английский юмор чем-то отличается от всех прочих? – поинтересовалась Скарлетт.
- Англичанам свойственна самоирония, они вначале посмеются над собой, а уж потом над другими, - пояснил Роджер.
«Да уж, этого у Ретта не отнять!»
- Так чем вам не понравилась жена этого яркого джентльмена? – как бы между прочим спросила она.
- Анна Батлер показалась мне не только некрасивой, но и недалекого ума. А Ретт – мужчина широких интересов, с большим жизненным опытом… И что он нашел в этой тихой девушке?
- Что же, она совсем дурочка? – не сдержалась Скарлетт.
- Сара несправедлива, - ответила за сестру Фелисити. - Анна начитана, она разбирается и в музыке и в живописи, только в силу своей скромности скрывает эти познания.
- А мне кажется, что такой темпераментный мужчина, как Батлер, не может быть счастлив в браке с такой замороженной креветкой, как его жена.
- Вовсе она не замороженная. Я уверена, она страстно любит своего мужа.
- А вот любит ли он ее столь же страстно?
- В любви подчас один целует, а другой лишь подставляет щеку, - глубокомысленно заметил Роджер.
Скарлетт задумалась над его словами. Первый год брака с Реттом она так и провела, подставляя щеку, и считала себя тогда почти счастливой. Может, и Ретт счастлив тем, что Анна любит его, и большего ему не нужно?
Нет, не верилось ей, что он может быть счастлив с другой. Она видела печаль в его серьезных глазах, когда он стоял на причале… Если от его взгляда все внутри у нее перевернулось, может, и он чувствовал то же? Ведь он называл Скарлетт своей чумой, своей болезнью… Не может быть, чтобы он излечился…
Такими мыслями тешила она себя, вновь и вновь переживая встречу на причале, которую и встречей-то назвать было нельзя.
Общение с семейством Чатерлей скрасило путешествие Скарлетт и когда они сошли с корабля в Ливерпуле, ей стало немного грустно. Несмотря на некоторые странности, эти англичане оказались милыми и симпатичными людьми. Может, Колум неправ, ненавидя всех подряд англичан?
ПРОДОЛЖЕНИЕ
http://www.proza.ru/2009/01/28/832