Двойку по химии Василию Гусину получать было вовсе не обязательно. Полчаса из отведенного времени Клавдия Федоровна и завхоз районного отдела образования пересчитывали реторты и пробирки, искали затерявшиеся аланжиры и весы. В оставшееся время химичка торопливо объясняла новый материал, нервно меняя наглядные пособия, и вовсе не помышляла об опросе. Но, видимо, отсутствие аланжиров сыграло роковую роль. Стоило Ваське напомнить соседу Толику о завтрашнем поединке с Боровчанами, как оба были вызваны, бегло опрошены по новому материалу и неотвратимо оценены. Двойки в журнал, продублированные в дневниках завершили пятый урок, учебный день и очередную неделю вообще.
– Дома что скажешь?
– Исправлю в следующий раз.
– Тебе – легче.
В отличие от Толика Ваське химия не давалась. Усложняли положение имеющийся в пассиве неуд по контрольной и клятвенное «исправить» за новую клюшку в преддверии матча с Новосёловским «Рубином». Клюшку купили…
– Батя твой – сечёт? В химии…
– В общем – да, а в химии – шут его знает. Я-то не секу.
– Тогда – крепись.
У Толикова дома они расстались, но мысль, посеянная соседом, подобно вишневой косточке барона Мюнхаузена прочно укоренилась в Васькиной голове. По совести, Гусин-отец докой в науках не считался, – шоферил в колхозе. Но двойка – она и в Африке не пятёрка, и ремня за столь низкий уровень отец как пить даст.
Оставшийся день Василий слонялся по двору, рассеянно выполнял материнские поручения и лихорадочно нащупывал выход из положения. К возвращению родителей Васька Гусин – гроза вратарей района распробовал на вкус вязкое чужеземное слово и увидел свет в конце лабиринта. Смелость города берет!
* * *
После ужина он бойко отбарабанил устные задания, решительно отдал тетради и, небрежно раскрыв дневник, широко улыбнулся… Помогла и ссылка на товарища: тоже не повезло. Мать, пользовавшаяся телефоном соседей, прокол Толика подтвердила, а уж сыновними успехами те гордились… Не желая прослыть невеждой, отец и ремень и сына пожалел. Номер удался.
Васька полученный результат взвесил, сделал выводы и принял на вооружение. В течение двух последующих недель неуд из геометрии объяснился «натяжением узлов трапеции согласно Бойлю-Мариотту», двойка по алгебре – коварством мнимых чисел, а кол на литературе – интригами при дворе Николая первого, приведшими к смерти великого русского поэта арабского происхождения. Посвященный в тонкости Толик молчал недолго, и вскоре Ваську уважали не только на сдвоенных уроках физкультуры. Даже отличницы… И всё бы хорошо, да сразу после финала на кубок района, где их посёлок уступил-таки резерву районной сборной, отец у магазина столкнулся с Клавдией Федоровной, химичкой.
С хмельной неловкостью он пояснил семейную отсталость в науках и ударил челом о снисходительности к отпрыску.
– Чего ему та хэмия? Водителем пойдёт после восьмого. К себе устрою… Вы уж помягше с ним. Особенно по части аланжиров…
* * *
Вечером того же дня соседи любопытно жались к забору, высматривая вдохновение Гусина-старшего:
– На тебе аланжир! Получай аланжир! Так тебе! Вот тебе прямой аланжир! А это – изогнутый!