Я полюблю ремонт в чужих квартирах и танцы до утра, и караоке, и вопль на лестнице, и дикий хохот, и семечек лузгу, на двери сперму, могу и кучу, что ещё любить?
Стук в дверь и вопль на лестнице,- дай на бутылку. Дашь или нет, придёт и завтра и напишет на двери,- сука, жлоб. Притащит пять собутыльников орать и материться под дверью, и пузырь делить. А пятому конечно же не хватит, за это всех он будет убивать, об дверь мою швырять всех гадов. Когда милиция приедет, меня опять же оштрафуют, перешагнув через тела и лужи, и заберут последний ножик, слова,- холодное оружие и конфискация, сказав, и нежно прикрывая двери.
Сутра , пофыркав,поплевавшись, кран сдохнет, я пойду небритый и неумывшийся на службу. И прочитаю по дороге о том, что сам всему виной. Я недостоин жизни лучшей, поскольку не хочу бороться, отстаивать свои права, голосовать и просвещаться. Что я интеллигент очкастый. Что я отживший и плодиться я почему-то не хочу. И хуже я дворняг блохастых. Я полюблю свою контору. Свою унылую работу, компьютер, цифр в нём полёт. Но выставят меня за дверь за неопрятный вид и возраст Христа. Уйду бессклочно. И сяду у канавы сточной и буду разный сор любить. За это могут и убить.
Я не хочу, нажравшись, драться, блевать, бить стёкла, материться. Я не хочу в толпу сбиваться, митинговать, голосовать. Я не подонок. Я устал. Я просто пять ночей не спал. Пройдёт какой-нибудь мальчонка, одни глаза на шейке тонкой. - На, яблочко себе помой. - Вали отсюда, сам такой.