Глава 79
Миссис Монтагю появилась в Баллихаре спустя две недели. Карету, в которой она приехала вместе со служанкой, сопровождали три повозки, груженные мебелью для спальни и гостиной, и личными вещами Шарлотты. Два дня гостья занималась благоустройством своих апартаментов, а затем сообщила Скарлетт, что настало время привести ее дом в порядок. Миссис Фиц вызвалась помогать ей. Обе женщины знали, каким должен быть настоящий Биг Хаус в крупном ирландском поместье.
- Они и близко меня не подпускают, - жаловалась Скарлетт Кэти, которая возилась со своей любимой кошкой в углу кабинета. – Они только подсовывают мне на подпись счета с безумными суммами. Видит бог, дом в Атланте, от первого кирпича в фундаменте до последнего флюгера, со всей обстановкой, обошелся в пять раз дешевле, чем то, что я потратила за два месяца… Лично меня, солнышко, вполне устраивают те пять комнат, которые мы с тобой занимаем, но Шарлотта говорит, что когда принимаешь приглашения в гости, надо посылать ответные. И она права, я не могу звать людей в дом, где обставлены лишь личные комнаты. Как ты думаешь, Кэт, нам повезло, что миссис Монтагю взяла на себя ремонт и переустройство дома?
- Да, - ответила Кэт и, положив кошку на колени матери, с прискоком выбежала из комнаты. Видимо, у девочки были срочные дела.
Скарлетт машинально гладила полосатую шерсть, которая потрескивала под ее рукой, и продолжала свой монолог:
- Конечно, хорошо, что Розалин и Шарлотта сами этим занимаются. Я не хочу ни во что вникать, у меня полно других забот. И пусть они тратят мои деньги, лишь бы не мешали заниматься делами, связанными с имением. Меня больше волнует как начнется весенний сев, закуплено ли достаточно семян, подготовлены ли плуги… Кроме того, я должна следить за тем, что происходит в моем городке. Я ни за что не соглашусь нанять управляющего, сколько бы ни уговаривала меня миссис Фиц. Моя бухгалтерия – это моя бухгалтерия, хватит того, что я дала им карт-бланш на расходы, связанные с домом.
- Вам надо купить лошадей, Скарлетт. Для приличного выезда и для охоты, если к вам приедут гости. Хотя бы шесть охотничьих лошадей должно стоять в конюшне Баллихары.
- Шесть?! – взорвалась Скарлетт в бешенстве. – Черт побери, да вы рехнулись, Шарлотта! Каждая лошадь обойдется около сотни!
Но кричать на миссис Монтагю было бесполезно. Эту женщину ничто не могло вывести из равновесия.
- Меньше никак нельзя. Вы можете попросить Морланда помочь вам с покупкой. Он знает всех лошадников в графстве, и охотничьи лошади его конек.
Барт? Конечно, Скарлетт с удовольствием обратится к нему, она давно хотела с ним увидеться, а это чудесный повод. Быть может, у него имеются новости от Ретта?
По пути в Морландхолл она заехала к кузине. Кэтлин недавно родила мальчика, и сейчас полностью была поглощена заботами о ребенке и хозяйстве. Скарлетт выпила с ней чашку чая и поняла, что, в общем-то, ей здесь делать нечего. Мужа Кэтлин она не знала, ее новых соседок тоже, и в Дансане не было ни одного О’Хара. Подарив на зубик племяннику золотой соверен, Скарлетт распрощалась.
Сэр Морланд был несказанно рад ее приезду и польщен просьбой о помощи. Он сказал, что зимой, когда нет ярмарок, имеет смысл поездить по лошадникам. Он с энтузиазмом принялся расписывать своих и чужих лошадей, и Скарлетт уже думала, что он никогда не остановится. Барт говорил о лошадях больше чем ее отец и Беатриса Тарлтон, вместе взятые.
- Что слышно от вашего американского друга? - вклинилась она в бесконечный монолог Морланда с вопросом, который волновал ее больше всего.
- Вы о Батлере? Он иногда пишет мне. Ретт намеревается выставить кобылу, которую купил у меня, на Чарльстонских скачках. Я убеждал его, что это животное рождено, чтобы прыгать через барьеры, а не для бегов. Видите ли, строение ног и длина крупа имеют большое значение…
Скарлетт было плевать на длину крупа всех лошадей на свете, ей хотелось схватить Барта за грудки и встряхнуть, чтобы добиться ответа на вопросы, которые интересуют ее: как живет Ретт? счастлив ли? упоминал ли ее имя?
Но она посмотрела на воодушевленное лицо баронета, и простила его. Он забавный и милый чудак, слишком увлеченный лошадьми, чтобы думать о чем-либо еще.
От Шарлотты Монтагю Скарлетт знала, что Барт давно и безнадежно влюблен в Грейс Гастингс, жену сэра Джулиана Гастингса. Любовь эта была бескорыстным поклонением, в ней не было ничего плотского. Об этом было известно всем, включая сэра Джулиана, и по этой причине Морланд не представлял интереса для женщин, охотящихся за мужьями. Второй причиной было то, что, несмотря на родовитость, большое и старое имение, денег у баронета было немного - единственным источником его дохода была рента. И все полученные средства он тратил на лошадей. Безудержная страсть к лошадям и к охоте – вот третья причина, по которой женщинам не имело смысла засматриваться на него. Ко всему, что не касалось двух его страстей, Барт относился столь невнимательно, что его рассеянность стала легендарной. Он мог забыть о важной встрече, застегнуть жилет не на те пуговицы, неуместно поздравить человека, чей юбилей давным-давно прошел. Этот внешне милый, симпатичный блондин не был женоненавистником, но явно не годился для брака. Случалось, что какая-нибудь обеспеченная светская женщина обращала на него внимание и задавалась определенными целями, но Морланд вначале не замечал ее поползновений, затем в недоумении и замешательстве пытался мягко остановить поклонницу, и наконец, начинал избегать ее. Никто никогда не слышал ни об одной его интрижке. В сердце Барта царила Грейс, только Грейс и его любимые лошади.
О них он и продолжал вещать, не обращая внимания на то, что Скарлетт слушает невнимательно.
«Спрошу еще раз – он все равно забудет», - решила она и вновь задала свой вопрос:
- Ретт спрашивал обо мне?
Морланд уставился на нее, будто не понимая:
- Ах да, конечно! Он интересовался, не продадите ли вы ему Луну. Он собирается возродить охотничьи конюшни в своем имении, как бишь оно называется…
- Данмор Лэндинг, - механически напомнила Скарлетт.
- Именно так! И он просил меня подыскать ему несколько лошадей, вроде вашего Луны.
- Ему придется приехать в Ирландию, чтобы купить их, - проговорила Скарлетт, моля в душе, чтобы Барт ответил: «Да, Батлер скоро приедет».
- На этот раз Ретту придется доверить выбор мне. Его жена в положении. У нее слабое здоровье, и Батлер боится оставлять ее надолго. Но теперь я напишу, что занят с вами. Обещаю, вы снимите самые сливки, а Ретту пусть уж достанется молоко.
Скарлетт почувствовала себя так, будто ей нанесли смертельный удар в самое сердце. Ей даже показалось, что в комнате внезапно потемнело. Глядя в одну точку, в полной прострации стояла она, ничего не слыша, пока Барт не потряс ее за руку, спрашивая, все ли с ней в порядке. Сделав над собой усилие, она кивнула.
Мысль о том, что у Анны будет ребенок, что Ретт отец этого ребенка, вызвала боль – настоящую, физическую, тупую боль в сердце. Оно болело так сильно, что Скарлетт даже испугалась – впервые в жизни у нее болело сердце. Из-за этого она ехала домой медленно, боясь, что от быстрой езды сердце может оборваться. А воображение ее рисовало картины, одна горше другой. Вот Анна с Реттом под венцом… Вот они, вместе с мисс Элеонорой мирно сидят за обеденным столом, и Ретт такой спокойный и довольный, каким она его никогда не видела… Вот они с Анной принимают гостей… Вот бок о бок катаются на лошадях… сидят на трибуне ипподрома… лежат в одной постели… Вот Анна, так похожая на Мелли, измученная родами, смущаясь и гордясь, протягивает Ретту младенца…
Разве может Ретт быть отцом другого ребенка, кроме Кэт?.. Но ведь он и не подозревает о ее существовании… Может, зря она не сказала ему? Ведь прошлой весной у нее была такая возможность. Но тогда ей владел страх, что он отберет дочь… А может, наоборот – он бы наплевал на все и остался в Ирландии, с ней и с Кэт? Кто знает, как поступил бы Ретт? Он всегда оставался загадкой для нее. Единственное, что она точно знала: на свете нет второго мужчины, который так любил бы своего ребенка… Теперь у него будет ребенок… Другой, не Кэт… Ребенок от Анны.
Она представила себе Анну с огромным животом, бледную, с черными кругами под глазами, с уродливым распухшим ртом, измученную тяжестью бремени. Или это была Мелли? Все смешалось в голове Скарлетт, образ Анны прочно слился с образом Мелли, единственной женщины в мире, которую Ретт уважал безмерно, единственной, которая способна была влиять на него.
«Ей не родить! – с ненавистью прошептала Скарлетт. – Если Анна подарит ребенка Ретту – я не вынесу! Я многое могу снести, только не это!»
Измученная тяжкими мыслями и болью в сердце, она долго добиралась до Баллихары. Проезжая мимо бара, Скарлетт подумала, что сойдет с ума, если не выпьет сегодня. Не заботясь о том, что это станет известно всей деревне, она купила бутылку виски. Обычно, возвращаясь домой, она сразу бежала к Кэт, но сегодня не стала искать дочку, а прошла к себе в спальню.
Залпом выпила она четверть стакана. Алкоголь привычно обжег горло, и Скарлетт показалось, что сердце немного отогрелось, ей стало легче дышать. Надо выпить больше, чтобы отогнать мысли о Ретте. Она выпила еще немного и сидела, некрасиво сгорбившись, уставившись на бутылку, когда в комнату, постучав, вошла Розалин Фицпатрик.
- Миссис О, я должна сообщить вам… - начала она и осеклась.
Скарлетт мгновенно выпрямилась. Она представила, как выглядит со стороны: бледная, угрюмая, наедине с бутылкой виски. Она вспомнила, как шептались и шарахались от нее слуги, пока она постепенно спивалась в Атланте, вспомнила, в какое жалкое существо превратил ее алкоголь, вспомнила, скольких усилий ей стоило отвыкнуть от ежедневной выпивки…
- Я продрогла, пока ехала из Дансана. Распорядитесь приготовить горячую ванну и заберите это, миссис Фиц.
Она не позволит виски опять взять власть над собой. Она найдет другой способ изгнать из своих мыслей Ретта Батлера.
И она нашла его. Раз в неделю она вместе с Джоном Морландом ездила присматривать лошадей. Она выискивала самых красивых и самых смелых животных и к началу весны в конюшнях Баллихары стояла еще дюжина породистых скакунов. Скарлетт ежедневно выезжала на верховую прогулку, носилась по округе, как одержимая, будто желая, чтобы ветер изгнал из ее головы горькие мысли.
К началу полевых работ она уже редко вспоминала про Ретта, и мысли эти уже не приносили ей такой боли.
Глава 80
Шарлотта продолжала заниматься переустройством дома. Она обещала, что он будет полностью готов к осени, к этому же времени для миссис О’Хара будет сшит новый гардероб. Дублинская портниха, миссис Симс, специально приехала в Баллихару снимать мерки со Скарлетт, и эта процедура заняла неимоверно много времени.
- Не удивляйтесь, Скарлетт. Дейзи Симс – совершенство в своем роде, - предупреждала Монтагю. - Она снимает мерки в разных позах, зато ее платья сидят безукоризненно. Пошив, фасоны – у Дейзи все великолепно. Я думаю, со временем вы оцените ее талант.
Когда наступил праздник Урожая, и Скарлетт сидела во главе стола, ей пришло в голову, что Шарлота Монтагю права. Сегодня она радуется со своим народом, который третий год подряд снимает отличный урожай, а вскоре начнется охотничий сезон и сезон балов, и она будет блистать в высшем свете Ирландии. У нее было чудесное настроение, как и у всех за праздничным столом, ведь в кармане у фермеров звенели деньги, Баллихара процветала.
Один лишь Колум выглядел невеселым на этом празднике. Недавно ему сообщили, что восстание опять отложено на неопределенный срок. Он глядел на своих товарищей по борьбе, которых специально привел жить в этот городок и думал, что скоро еще кто-то из них может покинуть ряда братства. У него уже не хватало красноречия убеждать своих собратьев в необходимости вооруженной борьбы.
Наконец двери комнат, почти год закрытых для Скарлетт, распахнулись. Шарлота Монтагю была готова показать хозяйке Биг Хауса результаты своего труда.
- Я только разыщу Кэт, ей тоже будет интересно посмотреть.
- Не думаю, Скарлетт, ведь ремонт проходил у нее на глазах. Ваше маленькое чудо способно пролезть в любую щелку, в дверь или в окно. Маляры вначале пугались, когда она бесшумно появлялась и незаметно для них забиралась на лестницу или леса, а потом только восхищались ее бесстрашием.
- Согласитесь, Шарлотта, более смелого ребенка еще поискать! – с гордостью воскликнула Скарлетт.
Шарлотта лишь улыбнулась. На ее взгляд, свободу девочки следовало бы немного ограничить, но она никогда не говорила об этом миссис О’Хара. В конце концов, ее дело – превратить хозяйку Баллихары в светскую львицу, а не заниматься воспитанием ее дочери.
Они прошли в то крыло дома, которое Скарлетт помнила разоренным и обветшавшим. Двери полутора дюжин комнат для гостей выходили в длинный коридор. Скарлетт оценила вкус миссис Монтагю, убранство этого крыла было великолепным.
- А вот ваши личные апартаменты, - открыла дверь Шарлотта. – Спальня обставлена в стиле Людовика Шестнадцатого, так же как и будуар. Гардеробная и туалетная комнаты достаточно просторны, вы не находите?
Скарлетт кивнула, она была поражена безупречным вкусом, которым веяло от ее нового жилища. Белые с позолотой ножки стульев и кресел, покрытых серебристым шелком, были изящны. Вход в ванную скрывала драпировка из того же материала. Занавеси, расписной потолок, с которого свисала бронзовая люстра, альков с широкой кроватью… Эта спальня была достойна самой королевы. Примыкающий к ней будуар изобиловал мягкими креслами, козетками, полукруглыми диванчиками и маленькими круглыми столиками, на которых стояли небольшие мраморные скульптуры, вазы, фарфоровые безделушки. На мраморной каминной полке под огромным зеркалом нашли себе место вычурные золотые часы и внушительные подсвечники. Плафоны стен украшали пасторальные картинки, выполненные маслом. Мягкая женственная атмосфера этой комнаты располагала к безделью и легкой беседе.
- А это апартаменты Кэт: спальня, комната для игр и комната няни. Мило, не правда ли?
Скарлетт невольно радостно рассмеялась. Стены детских комнат были покрыты оригинальными обоями с изображениями животных и букв алфавита. В остальном все было как в ее комнате. Такая же изящная мебель с позолотой, обитая мерцающим шелком – только все крошечное, маленькое, как раз по росту ребенка. Даже игрушечный фарфоровый чайный сервиз стоял на столике возле камина.
- Кэти будет в восторге!
- Я тоже так думаю, - спокойно проговорила миссис Монтагю. - А теперь пройдемте в залы первого этажа.
Они спустились по мраморной лестнице, и Шарлота раскрыла перед Скарлетт высокие двери.
- Это большая столовая…
Скарлетт даже растерялась:
- Кого я усажу за такой длинный стол?
- Скоро у вас появится много знакомых, - улыбнулась Монтагю. – А это малая столовая, ей вы можете пользоваться, когда в доме не будет гостей.
Резные дубовые панели на стенах и высокие буфеты очень понравились хозяйке Биг Хауса.
- Большая гостиная и бальный зал, – раскрыла очередные двери Шарлотта. - Потолок в этих комнатах расписан сценами из ирландского эпоса.
Задрав голову, Скарлетт принялась рассматривать роспись. Королевские дружины дрались с врагами, на холме возвышался величественный замок. Должно быть, так художник представлял себе древнюю Тару.
- Вы сделали больше, чем я ожидала, Шарлотта, - в восхищении промолвила она.
- Я решила, что большой зал и столовую следует оформить в ирландском духе: шерстяные портьеры, льняные скатерти и салфетки, посуда, стекло, серебро – все здесь ирландское или в ирландском стиле. Осталось посмотреть только библиотеку.
Чиппендейловские кресла так и манили утонуть в уютной мягкости. Золоченые корешки томов поблескивали на полках.
- Куда мне такая прорва книг? – воскликнула Скарлетт.
- Дублинский букинист немало потрудился, чтобы собрать здесь все, что может заинтересовать любого из ваших гостей. А теперь вернемся в большой зал.
Отдернув штору, Шарлоты спросила:
- Очаровательно, не правда ли?
Скарлетт едва узнала сад Биг Хауса. Прямо перед окнами расстилался цветник, и даже сейчас, осенью, он радовал глаз. Кусты и деревья подстрижены, на каждом повороте дорожек установлены мраморные статуи – копии древнеримских скульптур, как объяснила Шарлотта. Клумбы, беседки, площадка для крокета…
- Шарлотта, вы сделали больше, чем я могла себе представить!
- Это еще не все. Вернемся в холл – пора познакомиться с вашей новой прислугой.
В холле их ожидали около двух дюжин женщин под предводительством миссис Фиц, и представительный мужчина в ливрее – дворецкий, возглавляющий шеренгу мужчин.
- Улыбнитесь им, - прошептала рядом миссис Монтагю, приводя в чувство Скарлетт, онемевшую от изумления.
- Зачем мне целая толпа прислуги? – возмущалась Скарлетт спустя несколько минут, когда вернулась с миссис Фиц и Шарлоттой в столовую. – Я согласна, мне нужны конюхи и кучера, мне нужны садовники, доярки и птичницы, я могу понять, чем будут заниматься повариха с кухарками и прачки – но к чему мне восемь лакеев и дюжина горничных?
- Штат такого большого дома не может быть меньше пятидесяти человек, - проговорила миссис Фиц.
- Они понадобятся, как только вы начнете принимать гостей, - спокойно добавила Шарлотта.
- Мне некого принимать, - надулась Скарлетт.
- Все очень скоро может измениться, - успокоила ее миссис Монтагю.
Несколько часов Скарлетт бродила по обновленному Биг Хаусу, стараясь привыкнуть к своему новому жилищу. Кэт носилась рядом, то прячась под столами, то хватая мать за подол и предлагая поиграть в пятнашки, то исчезая в многочисленных узких коридорах. «Это для слуг, - объяснила миссис Фиц, - чтобы они могли передвигаться по дому, не мешая господам».
Это мой дом, говорила себе Скарлетт, и не могла поверить. Вначале домом для нее было строение, сложенное руками негров под руководством ее отца. Оно не отличалось красотой или оригинальностью, и лишь стараниями Эллин ему был придан уютный вид. Затем она жила у Гамильтонов на Персиковой улице – в добротном доме из красного кирпича, каких десятки были в Атланте. Когда Ретт решил построить собственный дом, она сама этим занялась. Тогда казалось, что ее жилище – просто совершенство, так богато она изукрасила его изнутри, столько нарядных архитектурных деталей было снаружи. Ретту дом не понравился, он называл его кошмаром…
Что бы он сказал про Биг Хаус? Что бы сказала о нем мисс Элеонора, знакомые в Чарльстоне и Атланте, бывшие друзья?.. Жены саквояжников наверняка умерли бы от зависти, но почему-то сейчас это не грело сердце Скарлетт.
«Я не хочу, чтобы мне завидовали. А ведь раньше мне нравилось доказывать окружающим, что я богаче, наряднее, что мой дом красивее… Ретт смеялся над моими потугами. Сейчас мне все равно. Я богата настолько, что вряд ли могу внезапно обеднеть. У меня много земли, большой и красивый дом, но зависть мне больше не нужна, напротив, я хотела бы, чтобы кто-то порадовался за меня. Вот Мелли бы порадовалась, она понятия не имела, что такое зависть… Эшли? Да, он бы сказал, что я по праву заслужила это… Мамушка? Конечно, она бы гордилась мной, только толпа белых слуг не пришлась бы ей по вкусу. Мама была бы рада, она бы оценила и высокие французские окна, и будуар в серебристых тонах, и очаровательную детскую. Папа пришел бы в восторг от росписи потолка в большом зале, он бы гордо расхаживал по комнатам и повторял, что О’Хара – потомки ирландских королей, и что именно такое жилище им пристало иметь».
О’Хара… Ну, конечно же, О’Хара! Она пригласит всю свою родню из Адамстауна… Нет, она пригласит всех жителей деревни, ведь все там знают и любят ее. И всю Баллихару она пригласит, пусть ее народ порадуется, пусть посмотрит на возрожденный Биг Хаус.
Длинный стол сверкал хрусталем и фарфором и был уставлен разнообразными яствами. Взвод кухарок трудился весь день, готовясь к приему, лакеи целый час сновали от кухни к столовой, занимаясь сервировкой…
А Скарлетт так и не удалось никого усадить за этот стол. Ее гости смущенно жались к стенам, ей приходилось буквально за руку волочь их, чтобы показать расписной потолок в бальном зале. Она уговаривала их не стесняться, но ничего не помогало. Все ее гости, включая кузенов и кузин, чувствовали себя неловко среди дворцового великолепия. Скарлетт чуть не плакала, когда они ушли. Зачем росписи в ирландском стиле, зачем ирландский лен и шерсть, если это не нравится ирландцам?
- Вы делали это от души, но вы совершили ошибку, миссис О, - говорила ей Фицпатрик, пока слуги убирали со стола и наводили порядок. – Никогда нога фермера не переступала порог какого-либо Биг Хауса в Ирландии. Ирландцы придерживаются традиций и не готовы к переменам.
- Скарлетт, - вступила в разговор Шарлотта, – вы рассказывали мне как-то, что ваши негры были вам вроде членов семьи…
- Да, так оно и было.
- И вы устраивали для них приемы? Сажали их с собой за один стол?
- Еще чего! Да ни один из наших негров не посмел бы, да и не захотел…
- Вот и они не захотели. Каждый человек хорош на своем месте, и должен делать то, для чего рожден.
«А я? Я для чего рождена?» – хотелось крикнуть Скарлетт. Она вновь чувствовала себя одинокой.
Она прошлась по опустевшим гулким залам.
«Это мой дом. Здесь моя дочь будет расти и превратится в прелестную девушку. И когда-нибудь Ретт увидит ее и этот дом, и сердце его будет разбито оттого, что Кэт выросла без него».
Но мысль о давно продуманной мести не принесла ей обычного облегчения.
В детской Кэт поила молоком свою любимицу – кошку по кличке Окрас. По-ирландски «окрас» значит «голодная». Такое прозвище дала кошке кухарка, потому что она отличалась необыкновенной прожорливостью.
- Мы будем пить чай здесь, - сообщила Кэт. – Садись за мой столик.
Скарлетт присела на крохотный стульчик и приказала горничной подавать чай. Весь вечер она провела в детской, играя с Кэт и рассказывая ей сказки.
А ночью, в своей новой роскошной спальне, она долго не могла уснуть. Скарлетт злилась на свою родню и жителей Баллихары, которые не оценили ее гостеприимства. Она злилась на миссис Фиц, которая не додумалась заранее отговорить ее от этой глупой затеи. Она злилась на себя…
«Ну почему, почему я не умею заводить друзей? Я думала, они друзья мне, родня… Даже Колум, и тот ушел, не пробыв и десяти минут. Ретт говорил, что я обладаю удивительной способностью выбирать не тех людей… Ретт… Вот уж он посмеялся бы, глядя, как я метаюсь среди простолюдинов, пытаясь добиться их восторга или одобрения… А может, и не посмеялся бы, кто знает? Может, обнял бы своими сильными руками, прижал к груди и сказал: «Забудьте об этом, моя кошечка. Мне вот всегда было в высшей степени наплевать на всех, и я превесело прожил жизнь».
Как бы ей хотелось ощутить тепло его рук, услышать успокаивающий рокочущий бас – ведь ни один человек на свете не понимал ее так, как Ретт!
Но он далеко, за океаном, с другой женщиной, и должно быть, у них уже родился ребенок…
Глава 81
Наутро Скарлетт решила, что не стоит расстраиваться по поводу вчерашней вечеринки. Плевать на то, что эти люди не оценили ее усилий. Они не ровня ей. Шарлотта готовит выход Скарлетт в большой свет и скоро у нее появится куча новых друзей. А пока можно поехать к Морланду, по субботам у него в имении всегда охотятся.
Костюм для верховой езды и охоты, который сшила миссис Симс, был великолепен, погода стояла отличная, и в ближайшую субботу Скарлетт отправилась в Дансан.
Барт встретил ее как старого друга, и сердце Скарлетт оттаяло. В доме было полно гостей, кое-кого из них она помнила по прошлому году. Она понимала, что вряд ли увидит здесь Ретта, но все равно оглядывалась в надежде.
На сей раз ей не пришлось расспрашивать, Барт сам заговорил о Ретте.
- Я недавно получил печальное известие от нашего общего друга из Америки. Его сын умер, едва родившись.
- Ужасная новость, - произнесли ее губы, а сердце запело от радости: у Ретта нет ребенка!
- Жена Батлера вне себя от горя, и он сомневается, стоит ли еще предпринимать попытки при ее слабом здоровье…
Скарлетт пришлось опустить глаза, чтобы Барт не заметил, что они сияют от счастья.
- Передайте мистеру Батлеру мои соболезнования, когда будете писать ему.
- Непременно. А сейчас пойдемте, Скарлетт, я представлю вам своего самого почетного гостя, Чарльза Парнелла. Он представляет в парламенте графство Мит. Вы, должно быть, наслышаны о нем?
Скарлетт припомнила, что именно о нем с восхищением говорили гости Барта в прошлый раз. Парнелл оказался приятным брюнетом с аккуратной бородкой. Он обладал прекрасными манерами и явным ораторским даром. После охоты, когда все собрались в гостиной, вокруг него сразу образовался кружок. Парнелл говорил о судьбах Ирландии, и Скарлетт внимательно слушала. Кое-что из того, о чем он рассказывал, явилось для нее полной неожиданностью. Она начала осознавать, какую опасную борьбу ведет Колум.
Возвратившись домой, Скарлетт тут же разыскала кузена. Она считала, что обязательно должна поговорить с ним. Но Колум и слушать не хотел о Парнелле.
- Не будь упрямым, Колум, ведь ты ни разу не удосужился обдумать серьезно то, о чем говорит этот человек. Да ты и не слышал его, а я – слышала. И вот что я тебе скажу: это умнейший человек, все вокруг буквально ловили каждое его слово. Он борется в парламенте за то же, о чем мечтаешь ты: Ирландия для ирландцев, низкая рента, никаких выселений, долой лендлордов…
- А ты знаешь, что Парнелл сам лендлорд? И к тому же протестант! Он англичанин, он получил образование в Кембридже и заседает в английском парламенте. А все его слова о справедливости для ирландцев – гнусная ложь! Единственное, что нужно ему – это голоса избирателей. Признайся, Скарлетт, тебя пленила его приятная внешность? Я слышал, что он известный дамский угодник.
- Как тебе не стыдно, Колум! А как же программа самоуправления Ирландии в рамках Британской империи?
- Гомруль? Это всего лишь морковка, которой Парнелл и иже с ним подманивают бедного глупого ирландского ослика.
- Парнелл сказал, что поддерживает фениев.
- Что? – Колум схватил Скарлетт за руку, но она тут же выдернула ее.
- Он сказал, что не осуждает ваше братство. «Пусть каждый борется против англичан, как может» - вот его слова. Хотя он не одобряет терроризм и преступления, которые вы совершаете… Не смотри на меня, как на дурочку, Колум! Я прекрасно понимаю, для чего вам оружие, и я сама помогала его перевозить, но сейчас я скажу тебе: если есть возможность добиться чего-то мирным путем – так и надо добиваться. Вот возьми наш Американский Юг. Слышал бы ты, как бахвалились наши Конфедераты после того, как выйдя из Союза Штатов, они разбили форт Самтер. Ну и к чему это привело?.. К войне – к смертям, к разрухе, к нищете. Я потеряла многих близких людей, и несколько лет после войны жила в страхе, что янки все отнимут у меня, потому что некоторые горячие головы дразнили военное правительство, устраивали ночные вылазки в ку-клукс-клановских балахонах. Знал бы ты, как все дрожали тогда! Да никто ночей не спал, так все боялись! Борцов арестовывали, судили, а порой и убивали в стычке, без суда. Я потеряла так второго мужа… И ваши вылазки, поджоги, взрывы ведут только к тому, что усиливается произвол полиции. Парнелл прав, Ирландию можно вернуть ирландцам без крови и огня. Надо только планомерно проводить через парламент законы, облегчающие жизнь ирландцев. Когда у нас в Джорджии в сенате штата вновь стало демократическое большинство – жизнь сразу наладилась, и это произошло мирным путем.
Колум молча смотрел на Скарлетт горящими глазами.
- Я больше не дам вам денег на оружие, - твердо сказала она. - Ты понял меня, Колум? Я не желаю в этом участвовать! И я не хочу, чтобы в моем городе хранились винтовки и пистолеты. Меня не интересует, куда ты их денешь, но в моем городке их быть не должно. Увези их из церкви, немедленно!
- Может, и мне покинуть Баллихару? – крикнул в бешенстве Колум.
- Уезжай, если хочешь! – взвизгнула Скарлетт, но тут же разрыдалась:
- Боже мой, Колум, что я говорю?.. Я не хочу, чтобы ты уезжал, ты мой единственный друг, ты брат мне… Колум, ну как ты не можешь понять? Я боюсь!
Он смотрел на нее, и сердце его разрывалось между любовью к этой женщине, и любовью к Ирландии… Он взял Скарлетт за руку и крепко сжал:
- Это все наш ирландский вспыльчивый характер… Прости меня, арун.
- Что это за слово – арун? – Скарлетт, все еще всхлипывая, подняла глаза на Колума.
- По-ирландски «арун» значит «дорогая, любимая». Ты для меня – арун, Скарлетт.
Она вытерла слезы и улыбнулась:
- Звучит красиво, но тебе не удастся заговорить мне зубы, Колум. Обещай, что оружия не будет в Баллихаре, и что ты не начнешь войну… Ну, обещай, Колум, милый… Ведь я не уговариваю тебя голосовать за Парнелла… Пообещай мне, чтобы я была спокойна…
- Я обещаю, Скарлетт-арун.
- Спасибо, Колум. Ты меня успокоил. А теперь я должна идти.
В этот же вечер Колум поспешил снять с души грех – он признался на исповеди, что солгал. Сразу от отца Флинна он пошел в заброшенную протестантскую церковь проверить, хорошо ли спрятано оружие. Оно было надежно укрыто, и даже если Скарлетт придет в голову проверить, она не найдет тайника.
Когда придет время, восставшие пустят эти винтовки в ход, и Колум мечтал, чтобы это произошло как можно скорее.
Скарлетт ехала в гости. Впервые за два с половиной года она расставалась с Кэт на целую неделю – они с Шарлоттой приняли приглашение от семейства Хербертов погостить у них в имении, в графстве Монахан.
Они ехали на поезде от Маллингара несколько часов. Скарлетт беззаботно смотрела в окно, а Шарлотта нервничала за двоих.
- Может, мне стоит еще раз назвать вам имена возможных гостей?
- Бросьте, Шарлотта, я все равно всех не запомню. Вы ведь говорили, там будет около полусотни человек? Я прекрасно знаю, что всем мужчинам могу говорить «сэр» – как у нас на Юге, а вот женщинам говорить «мадам» нельзя, так обращаются только к королеве, а ее, как я понимаю, на этом сборище не будет. Поэтому я не должна никак называть женщин, пока не пойму – мисс она или миссис, или пока меня не попросят обращаться по имени. Не бойтесь, Шарлотта – я не провалюсь.
Шарлотта тоже надеялась, что Скарлетт произведет нужное впечатление в ближайшую неделю, от этого будет зависеть дальнейший ее успех в высшем свете Ирландии.
Она украдкой посмотрела на свою протеже. В зеленом шерстяном костюме, отороченном мехом лисицы, Скарлетт выглядит потрясающе. Она стройна даже без корсета, и так гордо держится… А ее изумрудные глаза – прямо дар божий! Не одно мужское сердце забьется учащенно при взгляде на эту красавицу, а женщины завистливо будут перемывать ей косточки… Обаятельная американская вдова непременно вызовет интерес в кругу людей, где все и всё знают друг о друге. Она еще свежа, хоть ей и за тридцать. Быть может, несколько грубовата и прямолинейна, но это даже забавно. Несмотря на свою деловитость – очень романтична, но это не бросается в глаза. Вероятно, просто сказочно богата, и это дает ей возможность ощущать себя абсолютно свободным человеком. Наличие старой французской крови придает ее внешности утонченность, хорошее воспитание выработало чудесные манеры; осанка ее царственна, а жесты – изысканны. Несколько наивна, однако жизненного опыта, притом тяжелого, ей не занимать. И при всем этом – сила воли, решительность, и бьющая через край энергия – чисто американские черты.
Скарлетт не обманула ожиданий Шарлоты. Правда, она поначалу смешалась, увидев толпу народа в гостиной, но войдя в зал, уже улыбалась, высоко подняв подбородок, и думая про себя: «Пусть здесь собрались графини, баронессы, и даже герцогини некоролевской крови, но наверняка ни одну из них народ не называет «Наша» и «Та самая». Я – О’Хара, безо всяких титулов – и горжусь этим».
За ужином она приветливо улыбалась, но с таким достоинством, что даже Шарлотта была удивлена. Все сорок восемь человек, собравшихся за столом, жаждали поговорить с ней, и Скарлетт буквально купалась в лучах всеобщего внимания и восхищения.
Молодому человеку слева она рассказывала:
- Каждый раз под Новый год я обхожу все дома в своей деревне. Считается, что черноволосый гость приносит удачу. И везде мне наливают чашку чаю, и я обязана ее выпить, иначе хозяева обидятся. Хорошо, что я не родилась мужчиной – тогда это было бы виски!
Молодой человек хохотал вместе со Скарлетт, и оценил ее чувство юмора.
Пожилой генерал внимательно выслушал ее подробный рассказ об осаде Атланты, о подвигах генерала Ли и генерала Джонстона.
«Эта американка чертовски умная женщина, - отзывался потом о ней генерал. – Впервые слышал, чтобы дама так разбиралась в стратегии военных действий».
И все поголовно мужчины признали ее на редкость привлекательной. Эта женщина умела слушать так, что каждый джентльмен вдруг начинал ощущать себя умным и значительным. Она внимательно смотрела на собеседника своими необыкновенными зелеными чуть раскосыми глазами, особенно ярко выделяющимися на фоне белоснежной кожи. Безупречная линия шеи и плеч привлекали мужские взоры, так же как переливающийся в свете свечей огромный бриллиант в окружении изумрудов – бывшее обручальное кольцо, подаренное Реттом. Переделанное по совету Шарлоты в кулон, теперь оно украшало грудь Скарлетт.
Когда после ужина дамы составили партию в вист, Скарлетт удивила всех рассказом о том, что в Чарльстоне играют в карты не на деньги, а на кофе. Это вызвало столько вопросов, что ей еще долго пришлось объяснять присутствующим, что такое Реконструкция и оккупация. Но, между тем она, конечно, выиграла, чем очень порадовала свою партнершу по игре. С этого вечера Скарлетт стала желанным гостем за карточным столом, как у женщин, так и у мужчин.
Во время охоты, которая состоялась на следующее утро, Скарлетт показала себя опытной и бесстрашной наездницей, и это еще больше укрепило ее успех. Ничто так не ценится в среде англо-ирландской аристократии, как умение крепко сидеть в седле.
Шарлотта Монтагю грелась в отраженных лучах успеха своей подруги. Никогда еще рядом с ней не было столь необычной женщины с великолепными задатками. Если удастся сделать из Скарлетт О’Хара то, что она задумала, материальное положение самой Шарлоты упрочится настолько, что она сможет безбедно прожить остаток жизни.
- Итак, вы довольны, Скарлетт? – поинтересовалась миссис Монтагю, когда они ехали обратно в поезде.
- Я просто в восторге, и очень благодарна вам, Шарлотта, за это приглашение. Все было чудесно! Особенно мне понравился обычай оставлять на ночь пирожные перед спальнями гостей. Ведь, наверное, не только меня одолевает голод перед сном?
Впервые Скарлетт видела, чтобы Шарлотта, всегда такая сдержанная и невозмутимая, хохотала до слез.
- Не понимаю, что смешного? – нахмурившись, спросила Скарлетт. - Игра в карты затягивалась за полночь, и я успевала проголодаться после ужина…
Вдоволь насмеявшись, Шарлотта объяснила, что это не более чем забавная традиция утонченных людей – ставить в коридоре перед спальней дамы блюдо с пирожными. Исчезновение блюда является сигналом обожателю – дверь спальни открыта для него.
- Боже милостивый! А я каждую ночь забирала блюдо с собой! Что подумали обо мне горничные?
Шарлотта опять рассмеялась:
- И не только они. Думаю, все до сих пор гадают, кто же тот счастливчик… Но никто, конечно, не признается, иначе его не будут считать джентльменом.
- Какой позор! – продолжала возмущаться Скарлетт. – Ведь я ни для кого не открывала двери! Как я теперь погляжу в глаза этим людям? Да я просто умру со стыда!
Шарлотта Монтагю улыбнулась. Если чего-то и не хватало для завершения интригующего образа очаровательной американки, так это столь пикантного эпизода. Тайная романтическая интрижка – что может быть интереснее в глазах общества?
- Не будьте ребенком, Скарлетт. Такие штучки выдумывают не развратники, а порядочные люди с утонченными манерами. Они получают удовольствие, но при этом сохраняют тайну.
Скарлетт разинула было рот сказать, что в Америке порядочные люди такими гадостями не занимаются, но вспомнила Салли Брютон, от чистого сердца советовавшую ей встречаться с Кортни где-нибудь на стороне, тайком, говоря, что все так и поступают. Видно, целомудрие и супружеская верность здесь, в Ирландии, ценятся не больше, чем в Чарльстоне.
- Распорядитесь, чтобы вам регулярно доставляли «Айриш Таймс», - сменила тему Шарлотта. - Вы должны быть в курсе всего, что происходит в Ирландии, когда окажетесь в Дублине.
- В Дублине? Мы поедем в Дублин?
- Конечно. Я разве не говорила вам, что вы будете блистать в высшем свете Ирландии? А центр ее – это Дублин, настоящий большой город. Вам там понравится, я уверена. Вы будете представлены вице-королю и вице-королеве в тронном зале Дублинского замка.
- Самому вице-королю? – сердце Скарлетт замерло от восторга.
Неужели это произойдет? Ей казалось, что тогда она поднимется на недосягаемую высоту… Вице-король… Когда она познакомится с ним, ей будет плевать на Атланту, отвергнувшую ее, на Чарльстон, где Скарлетт считали недостаточно образованной и утонченной, и на Ретта Батлера с его нынешней респектабельностью. И, может быть, тогда наконец он перестанет что-либо значить для нее…
А Шарлотта была уверена, что приглашение в Дублинский замок последует обязательно. Будучи в гостях, она замолвила словечко нескольким очень влиятельным людям, близким ко двору. Наверняка кузен королевы Великобритании заинтересуется этой американкой ирландского происхождения, к тому же являющейся крупным и успешным ирландским землевладельцем. Шарлотта уже внесла задаток за шикарный номер в лучшем дублинском отеле, забронировав его на весь бальный сезон.
Скарлетт очень соскучилась по дочке, и влетела в дом, мечтая поскорее увидеть ее. Но Кэт нигде не было. В сердцах Скарлетт наорала на няньку, хотя сама позволила ей не следовать везде за девочкой – трехлетняя Кэт была очень самостоятельной и не терпела опеки. Вся прислуга кинулась на поиски, наконец, кто-то сказал, что Кэт побежала к конюшне.
Едва Скарлетт вбежала в конюшню, как сердце ее сжалось от страха. Конюх держал под уздцы Луну, а Кэт сидела верхом на лошади. Она казалась такой крохотной по сравнению с громадным конем… Увидев мать, девочка мигом соскользнула с высокого крупа, но, к счастью, не упала.
«Я уволю чертова конюха!» - мелькнула у Скарлетт мысль, когда она прижимала к себе Кэт. Дочка редко позволяла обнимать себя, а сегодня сама бросилась к матери.
- Как же мама соскучилась по тебе, мой котенок! А ты скучала по мамочке?
- Да, – Кэт улыбнулась во весь рот, показывая ровненькие белые зубки, и стала еще больше похожа на своего отца.
«Она вечно будет напоминать мне Ретта», - в который раз подумала Скарлетт, выпуская из рук дочку.
- Я не знала, что тебе нравятся лошадки, моя прелесть, - улыбнулась она и решила, что стоит предупредить девочку: - Но Луна очень большой для тебя, не стоит забираться на него.
Конюх, на которого Скарлетт метнула зверский взгляд, начал оправдываться:
- Миссис О’Хара, так маленькая хозяйка сама хотела покататься верхом… Мы прошли всего несколько шагов…
- Я хочу свою лошадку, маленькую, - заявила Кэт, никогда ни в чем не знавшая отказа.
- Хорошо, - вздохнула Скарлетт. - Я куплю тебе пони, маленького, как раз для такой девочки, как ты.
Перед ее мысленным взором предстала Бонни, в своем бархатном голубом костюмчике…«Мама, смотри, как я прыгну!» Но Скарлетт постаралась отогнать прочь ужасные воспоминания. Будь ее воля – она бы никогда не дала Кэт сесть на лошадь. Будь ее воля… Но ведь она дала слово никогда не навязывать дочери свою волю, не ограничивать ее свободу. Тогда Кэти вырастет особенной, не скованной запретами и условностями, и это будет хорошо.
«Пусть сердце мое будет замирать от страха, пока я буду смотреть, как Кэт катается на своей лошадке, пускай оно обливается кровью при воспоминании о Бонни, но я не имею права запрещать своему ребенку получать удовольствие».
- Я хочу пони сегодня, - проговорила Кэт, глядя на мать, как на волшебницу, которая прямо сейчас из рукава достанет ей лошадку.
- Нет, моя крошка, сегодня уже не получится. Я поищу завтра, договорились? А теперь пойдем в дом, нас ждет чай с пирожными.
- У Кэт будет лошадка! У Кэт будет лошадка! – пела девочка, прыгая вокруг матери.
«Какая она беззаботная и счастливая!» - думала Скарлетт, глядя на дочь.
Она не подозревала, что накануне днем Кэт, не сказав никому ни слова, выскользнула из дома и отправилась путешествовать по городку. Ей хотелось поиграть с кем-нибудь из детей, которых мама приглашала на ее день рождения недавно. Возле одного из домов трое мальчишек играли в лошадки. Оседлав длинные палки, они бегали наперегонки и кричали изо всех сил: «Иго-го, иго-го!» Но едва Кэт приблизилась к ним, как ребятишки замерли, а затем один из них сплюнул и сказал неприятное слово: «кальёк». «Кальёк, кальёк», подхватили другие мальчишки, указывая пальцем на Кэт. Ничего не понимая, девочка остановилась посреди улицы. Тогда один из мальчишек, отбежав, поднял с земли камень и бросил в нее. «Бей кальёк!» - подхватили остальные, и стали кидаться в камнями. Конечно, Кэти не понимала, что «кальёк» по-ирландски значит «ведьма», и ребята услышали это слово от своих матерей, но ей очень не понравилось слово, и то, что мальчишки кидались камнями. Не дожидаясь, когда камень попадет в нее, Кэт бросилась прочь, обратно к своему дому, и решила, что больше никогда не пригласит к себе ни одного из этих детей. Лучше она будет играть одна, или с няней, или с мамой.
Шарлотта Монтагю покинула Баллихару в первых числах декабря, сказав, что здесь она свою миссию выполнила – жилище Скарлетт теперь соответствует статусу своей хозяйки. Посоветовав миссис О’Хара регулярно просматривать газеты, Шарлотта пообещала встретить ее в Дублине сразу после Нового года.
Скарлетт не ожидала, что будет так скучать по Шарлотте. Ей недоставало бесед за чашкой чая, мирных вечеров, когда они вдвоем сидели в библиотеке, читая каждая свою книгу или разговаривая о прочитанном.
Короткие зимние дни Скарлетт проводила, играя с дочкой. Если погода стояла ясная, то Кэт каталась по двору на своем пони. Седло на лошадке было мужское. Скарлетт это немного успокаивало, но она с ужасом думала о том времени, когда придется пересадить девочку на женское седло, ведь именно с такого упала Бонни.
Одиночество долгих зимних вечеров измучило Скарлетт. Колум почти не появлялся после того, как ее дом превратился в изысканное жилище. Розалин была слишком озабочена ведением разросшегося хозяйства. Заглянув однажды вечером в бар Кеннеди, Скарлетт поняла, что не сможет по-прежнему непринужденно относиться к людям, которые там собираются. Она никогда не простит им испорченной вечеринки по случаю восстановления Биг Хауса.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
http://www.proza.ru/2009/01/29/302