1
Аккуратно побеленное здание милиции возвышалось на крутом скате как древний бастион правопорядка. Широкий пешеходный мосток, как древнее предмостье с подъемным мостом, упирался в дверь из плотных, оббитых железом досок. Ворота по какой-то причине были отперты, а громадный амбарный замок пристегнут на ручку. В милиции, кто-то был.. Трофимов давно хотел попасть в эту неприступную цитадель, что бы хоть как-то познакомиться с начальником и навести мосты взаимодействия. Но околоток был все время заперт, или Трофимов постоянно попадал в несчастливое время? Местный орган правопорядка знаться никак не желал. Может все дело было в том, что он как простой начальник заставы да еще при живом комбате, не котировался? Этот вопрос предстояло уточнить прямо сейчас. Дверь нехотя скрипнула и бухнула за спиной. Толстые кирпичные стены, широкий коридор с облупившейся салатовой краской. Трофимов огляделся. Помещение было пустым и гулким. – Тут есть кто? – На голос открылась дверь – Кто там?
– Ты гляди ка, есть.. ну здравствуйте! – Трофимов перешагнул порог. Спартанская простота обстановки. Деревянная вешалка на стене, жесткие клеенчатые стулья, письменный стол и громоздкий несгораемый сейф с бюстиком Ленина и инвентарным номером белой краской. Реквизит дышал стариной и съемками «Время встречи изменить нельзя». Казалось, что за старинными но крепкими оконными рамами идет пятая или шестая пятилетка.. ничего лишнего, все строго функционально. За столом начальника милиции сидел плотный капитан с аккуратными усами и ровным прибором короткой прически. Тот самый, что подвез его со станции и постоянно катался с Мамедовым. Ну-у, тогда все понятно.. голубоватая форменная рубашка с недавно введенными короткими рукавами, фуражка с ярко красным околышем, возвращали в сегодняшний день. – Я новый начальник заставы..
– Капитан Миронов. Посидите, подождите немного если не торопитесь? – Трофимов не торопился. .. – как напьется, бьёт, пенсию отнимает.. – монотонно перечислял беды, старик. Прозрачные выцветшие глаза смотрели в одну точку. Капитан сочувственно кивал головой сложив на столе мощные руки. – Ну что я могу сказать, вам надо заявление написать. – Старик молчал, мелко тряслись руки сложенные на самодельной, вырезанной из берёзового сучка, палке. Взгляд по прежнему смотрел в никуда. – Убьёт ведь, как узнает..
– А как иначе я привлеку его к ответственности?
– Поговори с ним мил человек, внуши ему.. – Капитан тяжело вздохнул, и взяв повестку черкнул несколько слов. – Отдашь ему, отец. Я ним еще раз побеседую. – Бормоча слова благодарности, старик с кряхтением поднялся и громко стукая клюкой по свежевыкрашенному полу пошел на выход. Капитан кивнул в след – Раньше сам не просыхал, гонял семью как напьётся. Вот и воспитал себе смену.. непонятно чего он хочет теперь. И ведь не втолкуешь! Обидится.. – Трофимов покачал головой в знак согласия. – Старший лейтенант Трофимов! – старший лейтенант встал протянув руку. – Начальник отделения, Миронов.. – вяло отозвался милиционер. – Приятно конечно познакомиться, но видишь ли в чем дело.. скоро здесь будет другой начальник отделения.
– Будет другой, познакомимся с другим. С обстановкой хоть, познакомите?
– Познакомим, чего ж не познакомить-то.. – Миронов говорил нехотя, разговором явно тяготился – Поселок у нас по местным меркам большой, около двух тысяч. Основное занятие, лесопереработка. Национальный состав очень разный. Кавказцы, русские, украинцы.. потихоньку начинает восстанавливаться казачество. Все осложняется присутствием корейских лесозаготовителей. Вы, кажется с ними уже познакомились..
– Жаловались?
– Да, звонили вчера. В поселке много охотников, злоупотребляют спиртным.
– Это я уже заметил.
– Ничего не поделаешь, таёжники. По весне когда из тайги выходят, такие перестрелки бывают.. – Зазвонил телефон. Миронов схватил трубку с явным облегчением – Алло, да? Сейчас еду.. извини, договорим как-нибудь в другой раз! – Трофимов вышел на улицу. Куда податься? Возвращаться в поднадоевшую заставу не хотелось, и что бы как-то развеять дурное впечатление от встречи, Трофимов ленивой походкой пошел по магазинам. Прицениться к товару, поглазеть на полураздетых молоденьких продавщиц и прицепившись к реплике поболтать с ними. Стояла жара, что не мешало стайкам корейцев сидевших на корточках в тени заборов восхищенно цокать глядя на проходящих мимо русских девушек и женщин. Маленькие, хрупкие корейцы никого не боялись, за исключением своей полиции. Корейская полиция ездила в старом ГАЗовском автобусе с вручную открывавшейся дверцей и была вооружена длинными палками, которыми они владели с виртуозной ловкостью. Стражи порядка отличались беспощадной жестокостью и бескомпромиссностью. И если нарушитель был в наличии, участь его была незавидной. Крупный штраф, побои и несколько суток в глубокой яме без воды и еды. Это раньше, работа в СССР была почетной и денежной. Сейчас, лесозаготовка стала аналогом «химии», принудительных работ и любой залет увеличивал срок. Поэтому вляпавшиеся на воровстве или жульничестве корейцы пускались во все тяжкие что бы избежать встречи со своей охраной. И если удавалось, сбегали. В этом случае, корейские стражи безропотно вели пострадавшего по его требованию в любую фанзу или участок и спрашивали – Где? – а так как различить их неопытному взгляду было проблематично, и потерпевший растерянно пожимал плечами, они говорили – Ищи! Все было честно – не пойманный, не вор.
– Капитана, капитана.. – к Трофимову, открывшему бутылку с лимонадом, подошел уже примелькавшийся Ким, поставлявший так полюбившуюся водку в фаянсовых бутылках, протянул два продуктовых талона. – Водика, да? – В Союзе наступал всеобщий дефицит, но слова кризис пока еще никто не знал. Все продукты, уж тем более на спиртное, стали вдруг, по талонам. В свободной продаже были разве только спички и соль, и вот эти-то талоны на соль, и впарили корейцу. Большие, с огромной гербовой печатью местного поссовета. Трофимов рассмеялся, и щепоткой посолил воображаемую еду. У Кима вытянулось лицо, пробормотав – Русико зулик, нет кампай-кампай.. – плюнул, и отошел в тень оживленно объясняя столпившимся соплеменникам как их обманули.
2
Третий день Лебединого озера. Сообщение ГКЧП должно было внести ясность и определенность, но спокойствия не было. Ощущение тревожной опасности, напряженности, были разлиты на огромных пространствах, и в полдень, все лопнуло. Вокруг была твердая земля, шумела тайга и голубело небо, но ощущение пустоты и падения в огромную пропасть не оставляло старлея, как Трофимов не старался отвлечься от происходящего. Было жутко от происходящего, казалось, качалась земля! Все советские генералы с вытравленным здоровым честолюбием, оказались законченным дерьмом. Случилось так как случилось. Что он мог сделать, крохотный винтик застопоренной могучей машины оказавшийся не здесь и не там? Ни-че-го..
Новенький поскрипывающий пол в столовой, обожженные и отлакированные панели, свежее окрашенные окна, клеенки на столах.. не только столовую, не узнать было всю казарму, освеженную и похорошевшую. Но новшества не радовали. Трофимов не расставался с пистолетом и с тревогой наблюдал за нарастающим как вал, беспределом. Жалованье за считанные недели превратилось в копейки. На заставе кончались запасы продовольствия. Заканчивалась и старая счет-фактура для получения продуктов. Все требовали наличные, которых у него не было! Заканчивался бензин. Не было денег на уголь.. Сейчас, Трофимов разбирался с заведующей хлебозавода. Полк длительное время не переводил на их счет даже те, жалкие и обесценившиеся деньги, и заведующая в общем-то была права, отказав им в выдаче. Будь это какая-нибудь гражданская контора, никто бы и слова не вякнул – покупай сам на что хочешь, если жрать хочешь. Солдаты такой возможности не имели. Куда они пойдут и что купят на свои жалкие гроши? Все уже наговорили друг другу кучу «приятных» слов, и сидели распаренные и злые. – Ну послушайте.. – Трофимов оттер пот и нажал на самое чувствительное место. – Вы же мать, у вас наверное тоже есть дети.. – Заведующая, полная женщина скривилась как от лимона. Трофимов приободрился – на жалось надо давить, на жалость.. – Вот представьте себе, что у меня служат ваши..
– Все! Хватит! Даю вам неделю что бы перевели деньги! Нахлебники, толку от вас.. – Стоявшие тут же в экспедиторской бойцы, слышали разговор от начала, и до конца. Складывая в мешок горячие буханки, солдаты не поднимали глаз. Сложив швырнутый хлеб, молча вышли на улицу. – За что они нас так ненавидят, товарищ старший лейтенант? – кротко спросил солдат.
– Времена брат сменились, никому мы теперь не нужны.
– Но это же не правильно, товарищ старший лейтенант! – Трофимов грустно посмотрел на умненького Ходжиева. Уроженец славного города Андижана, на заставе славился умом и склонностью к философии, и бывало, ложил в диспутах на лопатки самого начальника заставы, чем вызывал всеобщее восхищение бойцов, внимательно слушавших их споры. Но тут, его основанный на логике рассудок, забуксовал. – Ведь мы же защищаем, их? От кого.. – тут же сник от собственного возражения. – Вот если бы кто напал на нас.. то мы бы! Это конечно будет, но не сейчас.. – Трофимов с удивлением слушал рассуждения недоучившегося студента, вытуренного из местного института, надо полагать за подобное вольнодумие и пренебрежение к авторитетам. Однако.. – Все образуется, Ходжиев.
– Помоги нам Аллах, товарищ старший лейтенант.. – Трофимов опять хмыкнул. Он, оказывается, слишком плохо знал своих солдат.