Он пьёт на кухне чай. Работает телевизор. На столе лежат конспекты. Оранжевый свет лампочки разливается по комнате. Завтра начнётся учебная неделя. Через девять часов его подкинет будильник, и жизнь завертится чередой проблем. Но сейчас он пьёт чай и завтра не существует, есть только его туманный призрак, маячащий в сознании.
К концу недели он намотается и будет рад выходным, тишине и спокойствию, но сейчас… нет успокоения в спокойный вечер. Ему не хочется, что бы наступило завтра, но и сегодня ему невыносимо.
Раздражение треплет нервы, ему хочется выключить этот бурчащий чемодан, но он понимает, что в тишине будет только хуже. Душа тяготеет от неизвестной усталости. Внутри растет напряжение. Хочется что-то сделать, спокойствие разливающиеся по дому бесцветным газом становится невыносимым, но любое занятие ему противно. Сна нет. Что-то клокочет в груди. По мышцам разливается слабая ноющая боль. Он переводит взгляд на окно, за тюлью чернеет ночь, он знает, что хочет туда. Но там ни чего нет. Ему не куда идти из теплоты дома, там снег и луна. Оттуда некому протянуть руку, что бы позвать…
За окном раздается скрип снега. Он вздрагивает, начинает всматриваться в черноту стекла. Там кто-то есть, кто-то пришёл, но не стучится. Он встал, выключил телевизор, прислушался замерев. Не услышал, а почти почувствовал чье-то присутствие за стеной. Зачем-то, выключив свет, накинул фуфайку, запрыгнул в валенки. Заскрипела отворяемая дверь. Он вышел на улицу. Свежий зимний воздух с привкусом ночи слегка вскружил голову. В свете полной луны вынырнувшей из-за облака он увидел нескольких парней и девушек. Что то странное было в их лицах, но он не успел понять что: один из парней что был ближе спросил:
- Ты идёшь с нами?
Он заволновался. Он понял что все они, замерев, смотрят в его глаза, кто прямо, кто искоса, кто исподлобья, но все без исключения в его глаза и он не мог понять, что было в их взгляде.
Кивнув он произнёс:
- Да.
Они пришли в движение. Парни начали скидывать куртки, с плеч девушек соскользнули длинные, до пят пальто и накидки, под ними как оказалось, одежды было не много. Они делали это не торопясь, привычными движениями. Сняв сапоги и ботинки, один за другим исчезли в круге красного огня и с легким рычанием волками опустились на четвереньки. Он не успел перевести дыхание, как почти все они, обратившись в зверей, нетерпеливо переминались на снегу. Остались только две девушки, уже скинувшие одежду и парень, который перехватив его взгляд твердо произнёс:
- Оборачивайся.
- Как?
Глаза парня смотрели серьёзным, ни чего не выражающим взглядом:
- Просто не сдерживай себя, само получится.
Он задумался на секунду и уверенно скинув фуфайку, выпрыгнул из валенок. Замерев, выжидающе посмотрел на парня. Тот спокойно произнес:
- Ты ведь хочешь с нами?
Да, он хочет. Лёгкое жжение разлилось по коже – пламя объяло его, острая боль пронзила тело, упав на четвереньки, он тихо захрипел и хрип этот перешёл в рычание, когти вгрызлись в снег. Огонь исчез, он стоял и смотрел желтыми глазами, как исчезает пламя вокруг двух волчиц. Через мгновения позади него ещё один волк опустился на лапы. Развернувшись, в полной тишине стая устремилась за вожаком.
В свете луны они перепрыгивали заборы, серыми призраками неслись по тропинкам, оббегая дома и строения. Скоро место рядом с ним заняла изящная волчица...
Все собаки в округе забились в будки, а когда из леса донесся дружный вой стаи, лай в деревне на долго прекратился..