Рог Утгардалоки. Сага о веселых викингах

Андрей (Энди) Михалченков.
Рог Утгардалоки.
Юмористически – историческая сага.

Посвящение.

... Михаилу Успенскому и Андрею Белянину,
заочным учителям и вдохновителям.
А также военно-историческому клубу "Бальмунг".
И, отдельно, Елене Рываненко (она знает, за что)...


От автора.
И да простят меня Боги.
Я много в этой повести чего понаписал. Возможно, обидел и Богов и людей, и всех остальных. Но это все - авторские фантазии. Легенды. Фантазия перепившего скальда. Поэтому прошу на меня не обижаться, ни богов, ни людей.
Ну, и немножко подарок самому себе на день рождения.
Да, чуть не забыл.... В конце есть глоссарий непонятных терминов и понятий, для тех, кто не очень знаком с периодом викингов.

Виса первая.
«Как начинаются саги»

«Создавайте о себе легенды. Боги начинали с этого»
Станислав Ежи Лец.

1.
Сначала был громоподобный храп. Потом на улице кто-то грязно выругался,  что-то со звоном упало, и Арни хевдинг Волундссон, по прозвищу Безбородый, понял, что проснулся.
Ничего хорошего это чувство не сулило. Тело отвечало на позывы головы неохотно, в основном руганью и болью в местах настолько необычных, что Арни даже боялся подумать, что вчера произошло.
Ну, если честно, произошло вчера не настолько необычное дело. Опять что-то праздновали (не иначе, как приход лета, в пятый раз), обсуждали насущные проблемы, как водится, пили. Наверняка дрались. Все как обычно. Ну, а и Боги с ним.
Кстати, о богах. Голова раскалывалась с таким торжественным гулом, что Арни вспомнил колокола в храме Распятого Бога, которому поклонялись франки. На всякий случай, вдруг Распятый рядом, Арни решил глаза не открывать. Боги они такие, мало ли в каком настроении, от них всего ждать можно.
Начиналось новое утро в усадьбе Пивные Холмы.
В ужасе, боясь наткнуться на Распятого Бога, Арни принялся руками исследовать окружающее пространство. Первое на что наткнулись дрожащие пальцы – чьи-то длинные распущенные волосы. Про себя Арни Волундссон облегченно вздохнул. Значит, он вчера все же умудрился доползти до хозяйского ложа, стало быть, рядом лежит его женушка Хельда. А по сему, утро вместо кошмара обещало быть приятным. Вот только кто бы еще и пива принес. Треля позвать что ли…
Морщась от ноющей боли в висках, Арни Безбородый дотянулся до теплого тела жены. Пальцами, все еще не разжимая глаз, он стал спускаться ниже. Туда, где по определению, у женщины должна находиться грудь. Совершенно неожиданно пальцы наткнулись на жесткие, как медная проволока, волосы.
- Усохла она что ли? – Проползла в гудящей голове хевдинга мысль. - Или я грудь пропустил  спросонья?
С интересом и огромным трудом разлепив глаза, Арни с ужасом понял, что вместо сочных холмиков жены, его пальцы гладят бугристую от шрамов соответствующую часть тела закадычного его друга, берсерка Эгиля. В воздухе пронеслось упоминание троллей и турсов, а так же гор к северу, и хевдинг попытался пристроить гудящую голову в более подходящее положение.
Берсерк Эгиль, по прозвищу Бешеный Кот, даже не почесался, продолжая выводить трели храпа. Он лежал, заложив руки под голову на заваленном костями, хирдманнами и сломанными вчера скамейками полу, и был безмятежно счастлив. От прикосновения хевдинга, Эгиль только сделал удивленное лицо, потребовал во сне еще пива, и снова принялся храпеть в нечесаную бороду.
Прозвище свое Эгиль получил за то, что в отличие от нормальных, если к ним вообще можно применить это слово, берсерков, превращался  в битве не в волка или медведя, а в Священного Боевого кота. И поклонялся соответственно Госпоже Фрейе.
Тех, кто считал, поклонение богине любви недостойным мужчины, осталось мало, да и то большей частью в тех местах, где Эгиль еще не успел побывать лично. Как правило, поиски хулителей Госпожи начинались рога после десятого, а так берсерк был достаточно милый и мирный мужик, если не злить. И если на пиру не падал под стол срубленной сосной палубы, то после пары сломанных носов чувствовал себя вполне довольным жизнью и окружающими человеком.
Была у парня еще одна особенность – тяга к странствиям. Проявлялась она, как правило, к середине пирушки, поздно ночью. Эгиль просто, молча, вставал из-за стола, брал мех с пивом и уходил в темноту, не важно, куда. И только там, в «неважно куда», по дороге мех с пивом опустошив, падал в снег, листья или траву – это уж по времени года.
Трэли, которые после таких путешествий частенько с руганью притаскивали его безжизненное тело в усадьбу, чуть не прозвали Эгиля «Бродячим и Вечно Пьяным Котом», но как-то не прижилось. Много ли с выбитыми зубами наговоришь. Сошлись на «Диком», но называть берсерка «диким» - то же самое, что дуб – дубовым. Не прижилось и это. Сам Эгиль объяснял свои походы тягой к отчему дому, мол, тянет и все. Хотя, к слову сказать, откуда он родом ни кто не знал, включая его самого, но об этом позже.
Арни Хевдинг очень дорожил берсерком. Еще бы, Эгиль был единственным, пожалуй, человеком в Норвегии, способным его перепить. Кроме того,  Эгиль обладал замечательным качеством охлаждать пыл флины Хельды, женушки хевдинга, когда та превращалась в бешеную волчицу. Или ее всадницу, раз на раз не приходился. Как – понять было сложно, но, сверкая углями своих глаз в невинные очи нескладного берсерка, похожего в такие моменты на большого ребенка, разъяренная флина моментально остывала.
А это иногда было жизненно необходимо.
Ну, и в бою, конечно, Эгиль, как и всякий берсерк, был тоже весьма полезен.
Размышляя на эту тему, Анри выбрался из мужского дома и, усевшись на подходящий валун, хмуро огляделся. В усадьбе кипела жизнь: сновали трэли, смеялись женщины, орали дети, в кузнице Волюнда позвякивал молот. Хевдинг хмуро подумал, что если он сейчас не набьет кому-нибудь морду, то точно пойдет и утопится. Да вот, хотя бы тому же Волюнду Кузнецу, чей молот, казалось, бил сейчас больше не по железу, а по многострадальной его, хевдинга, голове.
 А что? У Эгира хоть пиво есть, хотя и солоноватое.
Ага, заодно, и женушке Хильде досадить, чтоб знала.
А еще пиво есть, это Арни знал точно, как саги, у годи Альвгейра. И стоит оно в бочке прямо за статуей Локи, в святилище усадьбы. Он, конечно, подхалимажем перед богами занимается, этот Альвгейр, двумя щитами играет, но пиво у него хорошее. И всегда под рукой.
Поразмыслив таким образом, хевдинг направился к годи.
Альвгейр занимался своим любимым утренним занятием – священными возлияниями. Заложив одну руку за голову, он сидел, привалившись к жертвеннику, и распевал вслух любимые места из «Перебранки Локи». Периодически он прикладывался к здоровенному кувшину, мирно стоявшему у ног жреца. Иногда, впрочем, доставалось и богам. Однако когда пиво для богов проливалось на жертвенник, на лице у годи можно было заметить странное выражение. Человек не знакомый с Альвгейром, подумал бы, что это лицо выражает веру, покорность и благоговение, но те, кто знал жреца лично, понимали, что тому просто жалко пива. Впрочем, на жертвенник проливалось не особо много.
За этим важным занятием его и застал хевдинг.
- А что, Голос Асов, - молвил Арни, усаживаясь рядом с годи и, как бы невзначай, придвигая к себе кувшин с пивом. – Что говорят Боги, не сходить ли нам в поход?
- Как знать, хевдинг, - философски ответил Альвгейр, тоже, как бы, между прочим, возвращая кувшин на место, - как знать.
- Ну, вот пойди и узнай! – Продолжил Арни Безбородый, мягко отводя руки жреца от пива и прикладываясь к кувшину. – Кто у нас общается со Священными? Зарежь чего-нибудь, и узнай.
Поняв, что спорить сейчас с хевдингом бесполезно, Альвгейр, ворча, поднялся и поплелся к себе в хибарку. Арни проводил его мутным взглядом поверх кувшина, и сделал пару больших глотков. Почти осушив посудину, и отчасти вернувшись к жизни, он стал прислушиваться к ощущениям. Из мужского дома раздался грохот, вопли и громоподобный хриплый рык.
- ….тебе в штаны! Всадницу волка тебе в жены! Я пить просил, а не умыться! Пиво где, чурбан коротковолосый? Воды он принес!
- Эгиль. – С нежностью констатировал Арни. – Проснулся.
Из дверного проема с визгом вылетел молоденький, насквозь мокрый, трэль с лоханкой на голове. Вслед за ним, ухватившись рукой за стену, вывалился похожий на взлохмаченного тролля Эгиль Бешеный Кот, и успел схватить бешено визжащего мальчишку за шиворот.
Потом берсерк долго распространялся по поводу тупоголовых трелей и их близких, сопровождая слова оплеухами. Но тут заметил хевдинга, спешно допивающего пиво.
Замолчав на полуслове, здоровяк выпустил бедного парнишку, и нетвердым, но решительным шагом направился к святилищу.
- Это, слышь, хевдинг, - скромно начал Пьяный Кот, посматривая на кувшин, - тебя там флина искала.
- Да ну? – Блаженно промычал Арни. Шум в голове прошел, а сама голова начала тихо-тихо кружиться. – И что хотела?
Хевдинг перевернул кувшин, показывая, что тот пуст, и передал его Эгилю. Эгиль, кряхтя, зашел за статую Локи, пару минут оттуда доносилось жадное хлюпанье, и вернулся обратно с кувшином побольше, полным пива, и мехом пива в придачу. Эгиль вообще был запасливым человеком, опыт путешествий давал о себе знать. За это Арни его и любил. И много еще за что.
- Ну, это… - Неопределенно выдохнул берсерк, блаженно привалился рядом с Арни и передал ему кувшин. – Искала короче.
-  Ну и хорошо, ищет, значит любит. – Отрешенно промолвил Арни, и они с приятелем принялись отрешенно наблюдать за утренней суетой, что происходила в усадьбе.
Годи Альвгейр, разумеется, и не думал «чего-то там резать». В его хибарке имелось все необходимое, что бы как можно дольше не выходить под светлые очи хевдинга, и при этом прекрасно проводить время. Попивая пивко, он допел «Перебранку Локи» до конца, и, на всякий случай, спел ее еще разок. После этого, глубокомысленно размыслив, что похмельный хевдинг уже ушел, годи отправился обратно к святилищу. То, что предстало его глазам, повергло жреца в ужас.
Во-первых, хевдинг не ушел.
Во-вторых, и это самое страшное, он был не один.
С ним был Эгиль.
Приятели сидели, привалившись к жертвеннику, рядом с ними валялся пустой кувшин, мех, и, (о, ужас!), уже полупустая бочка, которую годи старательно прятал от чужих глаз. Хевдинг с берсерком что-то старательно мычали хором. Пели, наверное.
- Вот и пой лишний раз саги. – Хмуро подумал Альвгейр, подглядывая из-за угла. Изъять сейчас у этих двоих бочку граничило с самоубийством. Да что там, оно им и было.
- Не, ну послушай! – Заплетающимся языкам жаловался хевдинг, лежа виском на плече берсерка. -  Ну, вот все люди, как люди. Свансон Крючконосый привез себе из Гардарики…
- А может мы его это, того? – Эгиль сделал характерный жест руками. – А то, что он?
- Можно. – Икнув, согласился Арни. – Но лучше не надо. Мороки-и-и…
- А… Ну тогда давай кого-нибудь еще того! Того! – Вздохнув, предложил берсерк.
- Можно. – Глубокомысленно кивнул головой хевдинг. – А кого?
- Ну… - Плотоядно промычал Эгиль, посматривая на рубивших дрова трелей. – Подумать надо.
- Да что тут думать! – Альвгейр, всерьез опасаясь за участь бочонка, выскочил из-за угла. – Таким пропой…  э-э-э, славным воинам как вы, нужно идти искать рог Утгардалоки!
На него уставились две пары по-детски наивных и совершенно пьяных голубых глаз. Позже, на смертном одре, Альвгейр сознался, что ни о чем в жизни так не жалел, как о тех своих словах. Но, это будет потом.
А сейчас…
Нет, все викинги прекрасно знали эту историю и до этого. Но вспоминать похождения Хлорриди в подробностях с похмелья, когда в руке кувшин с пивом, а под боком закадычный друг? На это хевдинг с берсерком были явно не способны.
Поэтому Альвгейр с терпением рассказал и про то, как Рыжебородый направился в страну великанов, и про армию Утгарда, и про рукавицу. Много про что рассказал. Главное, успел рассказать про рог, который не смог опустошить сам Хлорриди! Рог, пиво в котором ни когда не кончается!
Договорить годи, разумеется, не дали. Его сбили с ног дружеским ударом в челюсть и чуть не затоптали дружескими ногами. А из того, что разносилось в воздухе, самым приличным было, пожалуй «Клянусь своей волосатой задницей!». Потом на годи немного поплясали крока-молл, набили морды паре трелей, так кстати, оказавшихся поблизости. И, наконец, радостный хевдинг, как самый рассудительный из собравшихся, произнес:
- Ну, так что, Голос Асов, что там боги говорят про поход?
Альвгейр жалел о своей шутке всю оставшуюся жизнь.

2.
- Они что сделали? – Переспросил Тор, от удивления пролив содержимое своего, чудовищного размера, «походного рожка», как он сам его называл.
Быстроногий Тьяльви поежился и попытался улизнуть. Когда Хлорриди делал такое лицо, от него можно было ждать чего угодно. В такие моменты Тьяльви согласился бы еще несколько раз пробежаться по Готланду, да что там Готланд, вокруг Мидгарда, лишь бы не попасться под горячую руку приемного отца. Однако вопреки наихудшим из предчувствий Быстроногого, Рыжебородый Ас расхохотался и шарахнул рукой по столу так, что все, что на нем стояло, подпрыгнуло на добрый локоть вверх. Теперь все это с грохотом и звоном падало на Тьяльви, собственно, поэтому он и прятался. От Тора можно ждать любых неприятностей.
- О, эти парни меня точно уморят когда-нибудь! – Продолжал громыхать Хлорриди, лупя по столу ладонью. – Может они для нагрузки, возьмут еще и Солнцу, Луну, звезды и Фрею в придачу?
- Но, но, но! – Раздалось от дверей. – Полегче, Ердссон!
Тор с удивлением, переходящим в гнев, посмотрел на обладателя голоса, но тут-же отошел.  В дверях стояла сама Фрея собственной персоной и хитро улыбалась. Вспыхнувший Хлорриди расплылся в широчайшей улыбке. Хозяйке всякий дом рад, что здесь, что в Мидгарде, что у ленивых полудурков из Утгарда. По их понятиям радости, разумеется.
- Ха! Уж не ты ли, лебяжьеподобная, надоумила? – Ухмыльнулся Тор. – А то слух пошел, у тебя в Мидгарде любимчик завелся, что Котом Битвы оборачивается?
- Эгиль то? – Рассыпалась Фрея своим серебряным смехом. – Эгилю пить надо меньше. Нет, Хлорриди, не я их надоумила. Но мысли по этому поводу имеются!
- Дай-ка угадаю с трех раз. – Прорычал Тор, сжимая кулаки. – Наш закованный проказник? Узник совести? Локи?
Тьяльви на цыпочках пробирался к выходу. Если грозное лицо Тора было предзнаменованием двойственным, отходчив был Ас, то почесывание кулаков ни чем хорошим не грозило.
Никому. Открытая демонстрация враждебных намерений.
Бедный Лофт, вечно ему за его чудачества достается. А по идее, неплохой ведь мужик. Если бы не наследственность. И выпить горазд, и с девками не теряется. Спору нет, сволочь он еще та, но что за бог не без греха? Бальдр если только.
Тор уже успел зачерпнуть, выпить, и снова зачерпнуть своим огромным рогом пиво из бочки у стола. Рыжебородый задумчиво постукивал пальцами по дереву стола, иногда сжимал рукоять Мьельнира, и молчал. Фрея с ехидной улыбкой наблюдала за манипуляциями Аса, и наконец, изрекла.
- Нет, не Локи. Как это ни смешно, они сами додумались. Конечно, со смертными якшаться дело хлопотное, но ведь парни-то толковые! Возьмут и найдут, от них всего можно ждать.
- Угу, найдут, как же. – Пробурчал Хлорриди, в очередной раз убирая руку с Мьельнира, потом вдруг улыбнулся. – Зато умрут с честью! Тоже дело достойное!
- А ты подумай сам, - продолжала улыбаться Фрея, - найдут они этот рог, притащат в Мидгард, а турсы куда ломанутся? Возвращать! А тут раз – и ты. Давно ты гонял хладноребрых своим молотом? А им рог ох как нужен. Как компромат на Великого Тора.
Хлорриди с хрустом потянулся, закатив голубые глаза, и хохотнул.
- Да уж…. Попрятались. Всех тупых перебил, остальные прячутся, гады, что поумнее. Бегай теперь за ними, лови.
- Вот-вот, - поддакивала Всадница кошек, - а тут они сами, гуртом, да под Мьельнир!
Тор аж зажмурился в удовольствии, представляя эту картину.
- Уж я им… Тьяльви!
Со стола снова все подлетело и попадало ни пол. Громок голос Хлорриди. Крепка рука.
- Ну, начинается - успел подумать Быстроногий, отвлекаясь от бочки с пивом. Все его злоключения начинались именно с этого возгласа. - Сейчас куда-нибудь помчимся, не иначе, как к Отцу Ратей.
- Тьяльви, где тебя турсы носят? Запрягай, мы едем к Одину!
Фрея долго смотрела вслед удаляющейся колеснице, хитро улыбаясь.

3.
- Что они задумали? – Взревела флина Хельда, отбросив вышивку.
Служанки и рабыни разбежались, как брызги на воде, боясь гнева хозяйки. Эх, жаль, нет рядом Эгиля. При нем флина как то смирялась, что ли. Приходится прятаться, а то под горячую руку попадешь.
От своего муженька Хельда ожидала всего, что угодно. Всего, но только не этого. И она могла смело спорить на ключи от хозяйства, что висели у нее на груди, что придумал эту мерзость не иначе, как придурок Эгиль. Этому только дай кулаки почесать, неважно об кого. Из-за такого удовольствия Эгиль удавится. Только, дождешься от него, удавиться он, как же.
То они в Гардарики за медом поплыли, то в Серкланд за какой-то горбатой лошадью. А то с перепою решили вообще переселиться в страну франков, даже место там присмотрели в районе городка Руана. Слава Богам, перепились по дороге и не доплыли. Заблудились.
Халла, служанка флины, стояла рядом, ни жива, ни мертва. Уж она-то знала, хозяйка только с виду маленькая и хрупкая, как лунный свет. Маленькая-то маленькая, а хевдинг боялся жены, как цверг солнечного света. Эти маленькие кулачки не раз устраивали ему такую взбучку, что Арни только у Эгиля в гриднице и отсиживался. Пьяного Кота все уважали. И боялись. Мало ли, что в его лохматую голову взбредет.
Взбредало уже, было дело.
- И где он? – Прервала размышления служанки флина.
- Ну, там, - махнула Хала неопределенно рукой за спину, - с Эгилем хюс-тинг собирают. И годи с ними.
- Пьянствуют. – Злорадно подвела черту Хельда. – Ну-ну, посмотрим, что у них там получится.
Сама, однако, не пошла. Не место женщине на тинге мужей, особенно, когда поход обсуждают. Не до учтивых слов, когда мужчины спорят. Можно и в глаз получить, даром, что жена хевдинга.
А хюс-тинг был в самом разгаре. Четверо уже валялись под столом в бессознательном состоянии, сваленные бесспорными аргументами. Остальные еще пытались сидеть, кто как, привалившись к столу или к соседям. Эгиль воодушевленно потирал кулаки. Арни Хевдинг блаженно улыбался, наблюдая за погромом в мужском доме. Такого веселья в Пивных Холмах не было уже давненько. Понятно одно – в поход они шли точно.
Собственно, драка началась не из-за похода, а из-за того, кто в него пойдет. Времена нынче крутые, сосед соседу в горло, глядишь, вцепится – придешь из похода к пепелищу. Цивилизация, становление государства. Прогресс на лицо, короче говоря.
А идти хотелось всем. К утру, те, кто еще оставался на ногах, а таких было немного, закончили последние разногласия. Перешагивая через груды тел, Арни в обнимку с Эгилем вышли на свежий воздух. Бешеный Кот радовался, как ребенок. Еще бы, многих он лично послал под стол, доказывая свою правоту.
Приятели встали над склоном, полого стекавшим к фьорду, где гулял свежий соленый ветерок, и долго смотрели вдаль. Тело Арни незаметно сползло по мускулистым рукам Эгиля и чуть не упало. Эгиль бережно перекинул своего хевдинга через плечо, и отправился обратно в усадьбу.
Флина Хельда встретила его ядовитой тирадой и таким же взглядом. Она почти ревновала мужа к берсерку. Всякий, даже распоследний трель, знал, что Эгилево слово в усадьбе второе. А ее, флины, только третье. Всякий раз, когда муж уходил в поход, она надеялась – вернутся без Эгиля. Нет, не погибнет, этого от Пьяного Кота не дождешься, как от Локи благодарности. Ну, вдруг потеряется где-нибудь в Халаголанде, а лучше в Гардарики, и то дело.
Так нет. Мечты все, мечты.
Эгиль со вздохом опустил бесчувственного хевдинга на постель, потер свою медвежью шею. Флина, сидевшая на ложе не сводила с него ненавидящего взгляда. Берсерк печально помотал спутанной гривой волос.
- Ты, флина, как я погляжу… А, бесполезно. – Заключил он, и закрыл полог их постели.
Вскоре, из-за полога донесся громоподобный храп. Хельда уже привыкла, что берсерк спит рядом на полу, завернувшись в белую медвежью шкуру. К слову сказать, принес он эту шкуру вместе с бывшим уже владельцем, от очередной прогулки к валунам. Где он нашел Хозяина Льдов на юге Норвегии – остается загадкой. Но ведь нашел! И все потом поутру удивлялся, отчего болят кулаки, да поцарапана грудь. Оружия-то с собой не брал.
Талант, что тут скажешь.
А после того, как он в одиночку спас хевдинга от двух десятков убийц, которых подослал ночью к нему сосед Ульвинг, просто выкатившись из-под их ложа и поломав их всех, как молоденькие деревца…
Флину стала мучить совесть. Она несколько раз касалась полога рукой, но все время ее отдергивала обратно. Как бы ни был Эгиль пьян, даже во сне, он сначала бил, а потом разбирался, в кого и куда. У берсерка были превосходный слух и чутье. Рисковать не стала.

4.
Корабль Арни Хевдинга Волюндссона назывался «Слидгьелль». По праздникам, во время пьянки, обычно разгорались в усадьбе горячие споры относительно того, что изображено у него на штевне. Мастер, что ее резал, на десятый день сбежал с криками в лес. То ли ему дух какой привиделся, толи, как многие говорили, от перепоя, в общем, сбежал мастер. За неимением мастера, голову Дракона Моря пришлось доделывать хевдингу и Эгилю. Эти, после пива, духов не побоялись.
Что уж приятели пытались на штевне изобразить, то тайна даже для Богов. Пожалуй воронам Одина то ведомо, да только Один о том не распространялся. Одно известно, что не только торговцы на кнеррах, но и видавшие виды даны из Емсбурга, частенько, завидев его штевень, да услышав песню гребцов, бросались в бегство.
 Многие просто принимали дреки Арни за Нагльфар, а песни команды за песни мертвецов, и спешили унести ноги. Но не только по этому Безбородый Хевдинг и считался непобедимым.
Арни Безбородый считался одним из лучших мечей Северного Пути, и не без оснований. А там еще и Эгиль, которого англы прозвали «Бешенная Секира», слава о котором гремела по всему Северному морю и окрестностям. Ну, и верная дружина отчаянных молодцов.
Много битв выдержал Арни Безбородый на полях лососей. И ни одной не проиграл.
В свежее весенние утро, от усадьбы до берега, вовсю сновали озабоченные люди.  Несли припасы, катили бочки с пивом. Пиво, все это знали, до отплытия ни кто не тронет, хотя его и будет в достаточном количестве. Ибо Высокий сказал в своих речах:

- Хуже нельзя
В путь запастись,
Чем пивом обпиться.

В дорогу напиваться никто, несмотря на протесты Эгиля, и не собирался. Священное слово нарушит лишь глупец. Или берсерк. Пили потом, уже в пути, чтоб чтить Асов и слово их. Но уж пили….
Флина Хельда с мрачной усмешкой стояла на холме и наблюдала за приготовлениями. Бочки с пивом, что грузили на корабль, она давно уже не считала. Зимы четыре, как только начались походы мужа с Эгилем. В первый раз Эгиль потащил мужа в страну гэлов, где даны теперь порядки устанавливают, к приятелю своему Хальфдану Рыболову. Ну, и за одно, пограбить побережье, где знакомые и родичи еще не прижились.
Но, не то, как по воле Асов, или иначе, занесло их в Гардарики. Сначала рубились с местными, потом пришел на ладьях дальний родич Арни, Хререк, которого местный люд объявил конунгом тех земель, и нагнал жару на обе стороны. На викингов виру наложил, местных тоже приложил от души.
Долго ли, коротко ли – договорились. Что привезли с собой – тем и торговали.  Так как пришли пограбить, торговать было особо нечем. Разошлись миром, если не считать трех хольмгангов, два из которых выиграли, один свели вничью.
Херреку тоже не хотелось дружину терять в бою с отчаянным хирдом Арни. Договорились на торг, и без всяких нападений. Арни честно пообещал, что ни он, ни его корабли не будут приходить в Гардарики с красным щитом, а Хререк пообещал родичам честную торговлю. На том и сошлись.
Именно там, Эгиль поменял двух рабынь, что взяли по пути с корабля франков, на позолоченную статуэтку какого-то многорукого восточного бога, которого привез торговец в странных одеждах. Правда до дома не довез – пропили где-то по пути, то ли в Хедебю, то ли в Бирке.
Ну, пропили, в общем.
Погуляли с дружиной Хререка в знак примирения, после чего опомнились только в Гокстаде.
Гокстад – славное местечко, есть, что купить, есть, где продать, оттуда попытались пойти домой. Как шли, какими путями - не понятно. Не известно каким образом, не иначе по воле Богов, оказались они в стране, где женщины закрывают одеждой все тело, кроме глаз. Там кому-то головы наотрубали, каким-то смуглым людям с замотанными головами, что ездили на диковинных горбатых лошадях.
Трудно поверить, правда?
Вот и флина Хельда решила, что если с Гардарики – еще туда – сюда, но страна горбатых лошадей – это уже перебор или перепой, и Асы в том ни как не виноваты. Ну, если только Эгир, как главный пивовар, имеет к тому отношение.
Хотя, жаловаться было грех – пришли они с такой богатой добычей, что не описать. Самой флине Арни привез диковинный из кости резной сундук с причудливыми украшениями. Эгиль привез себе, а что от него ждать, диковинную секиру.
Не как у людей. Двулезвенную, с каждой стороны по изогнутой Луной смерти. Да и сталь какая-то странная, узорчатая, голубым светом сверкает. Бриться можно, такая острая. Что, кстати, Арни и делал, не смотря на то, что щетина у него, как медная проволока. Ну, пока Эгиль не видит. Ой, Боги свидетели, да у Эгиля что-нибудь как у людей когда-нибудь было?
О том и речь.
Размышляя о прошлом, флина не заметила, как внизу засуетились трели.
Ясно, муженек с приятелем появился. Да нет, эти трезвые. Нет, точно, они. Не иначе, Рагнарек на пороге!
Хм, на это надо посмотреть, подумалось флине Хильде, все равно вся усадьба сбежалась. Еще бы, на трезвого хевдинга посмотреть, это раз в жизни случается! А уж трезвого Эгиля увидеть – можно смело к старухе Хель отправляться.

5.
Она шли к Волюнду – Кузнецу.
Трезвые.
В психическую атаку. Разговор предстоял серьезный.  Без кузница в походе - никуда. Правда, дружбы с ним ни кто в усадьбе особой не водил. Не пил кузнец. Отшельник, похуже служителей Распятого Бога. Посидит на пирушке, пару рогов выпьет и все. К жене, или в кузницу. Зато руки у Волюнда были и впрямь золотые.
За то и терпели.
Разговор с кузнецом вышел короткий. Арни слегка двинул его лбом по плечу, Эгиль поленом по голове, и бесчувственное тело, связанное, отнесли на корабль. Лишние разговоры – не для достойных мужей. В трюме, не пришедшему еще в себя Волюнду, влили в рот бурдюк белого крепкого ромейского вина и оставили отсыпаться.
К вечеру, когда приготовления уже совсем заканчивались, с Эгилем случился припадок ярости. Первый и последний на трезвую голову. Из-за чего, собственно, приступ и произошел. В разгар приступа, годи Альвгейр вовремя подсунул берсерку мех с вином, и тут зазвучал сигнальный рог.
Все дееспособные мужчины собирались на тинг. Предстояла драка. Эгиль, в предвкушении, был просто счастлив. На тинг в усадьбе Пивные Холмы допускались все взрослые мужчины, в том числе и трэли. Во-первых, и от раба можно услышать, что бы там Эгиль не говорил, мудрого совета. А во-вторых, за яростным обсуждением важных решений не дело мужам калечить просто так друг друга, когда под рукой есть расходный материал. Тот же Бешеный Кот, узнав эту премудрость, предложил устраивать тинги хотя бы раз в три дня. Для практики.
Долго сами трэли не могли понять, что не так. Потом дошло. Это был первый тинг в усадьбе, на котором не было ни одного пьяного мужчины.
Эгиль, как водится, не считается.
Этот день так и вошел в историю усадьбы как Трезвый Тинг.
Арни Волюндссон чувствовал себя не в своей тарелке. Мало того, что он, с приятелями, умудрились за целый день не выпить ни кружки пива. Так еще и после разговора с флиной Хельдой побаливал затылок, на котором вспухала немаленькая шишка. Маленькая-маленькая женушка, хрупкая как лед под весенним солнцем, а боевым щитом так по голове врезала, что ой-ой-ой.
На тинге Арни Безбородый стоял, хмуро опершись на боевое копье. Сегодня он, как никогда, жалел, что выбросил пару зим назад Готрида Ленивого Скальда за борт. Скальд из того и впрямь был никудышный, зато болтать на тинге он был мастер. И вот теперь, когда Ленивый Скальд мучил своими висами Эгира с женой на дне моря, хевдингу приходилось отдуваться самому и думать, что сказать.
Далась тогда Готриду та золотая чаша. Все скальды малость не от мира сего, это точно. Психи, короче говоря.
Как всегда в сложной ситуации, хевдинга выручил лохматый берсерк. Эгиль отодвинул приятеля в сторону, и вышел в круг сам.
Хирд стоял, сам собой, поделившись на две части: тех, кто шел с хевдингом, их было меньшинство, и тех, кто оставался. В сторонке кучкой столпились трели, совершенно сбитые с толку необычной ситуацией.
- Короче так, парни. Сами знаете, идем неведомо куда, и вернемся ли, не знаем. Может те, кто остался, еще порадуются, что остались. Дело нам предстоит славное, о походе лучшие скальды еще напишут саги, которые будут слушать сами Боги. А пока – мы уходим. Ждите нас милые, ждите нас славные.
И добрым шипением ответили на эти слова клинки, выходя из ножен. И лязгнула сталь о щиты в знак одобрения и восторга. Вапнатак!
Умел иной раз берсерк сказать, чего уж тут.

6.
Быстроногий Тьяльви задумчиво потирал укушенное плечо. Вот вроде бы столько лет уже прошло, а этот козел, Таннгниостр, все еще злиться. Правда, и хромает по сей день, про что и напоминает своими зубами каждый раз, когда Тьяльви оказывается поблизости. Ну, да ладно, дело прошлое. Бить тупую скотину – дело неблагодарное. Тем более – Тор узнает – сам потом хромать всю жизнь будешь. Если сможешь.
Тор вернулся от Отца Ратей веселый и довольный. Один не только разрешил парням Анри Безбородого совершить этот безумный поход, но и благословил Тора на посильную этим балбесам помощь в пути. Так, чтобы не погибли раньше срока. А уж как сам Хлорриди жмурился от удовольствия, предвкушая поездку в Етунхейм, это и описать нельзя.
Быстроногий сидел на краю колесницы, и болтал ногами в воздухе. В гриднице раздавался ужасающий грохот – Рыжебородый Ас собирался в поход. Похоже, мысленно, ибо все необходимые запасы уже были сложены в колеснице: громадная бочка с пивом, еда, «походный рожок». Сестренка Ресква мирно посапывала в соседних кустах, пока «не началось».
А в гриднице все грохотало.
Наконец в дверной проем с трудом протиснулся сам Хлорриди с блуждающей по лицу мечтательной улыбкой. В глазах Аса синим огоньком озорно сверкал отблеск Мьельнира.
Козлы взяли с места в карьер, и понесли в Мидгард.

7.
Годи Альвгейр уже в пятый раз бросал руны, испрашивая благословения в грядущем походе. Руки, после вчерашнего, подрагивали, и годи частенько ругался про себя. Вот все его проклятый язык, умудрился сам себе проблемы накликать. Знал же – хевдинг умом особым не отличается, особенно когда дело касается пива, а уж про Эгиля и разговор заводить глупо. Нет же! Язык – он до Серкланда доведет. Довел уже один раз.
Но, толи руки тряслись, толи по другой какой странности, руны ложились совсем по чудному. Предсказывали дальнюю дорогу, опасности, разговоры с Богами в других мирах. Если первое и второе были делом обычным, то последнее ни укладывалось ни в какие рамки.
Значит надо все же похмелиться. Альвгейр направился к заветной статуе Локи, но в этот момент яркая вспышка освятила святилище. Молния разнесла в куски статую столь почитаемого им Локи, а за одно и бочку с пивом, по обычаю за ней припрятанную. Пиво было жаль. Локи тоже, но пиво больше. Годи пошел сдаваться в дружинный дом.
Судьба.

8.
И утром было так.
С непереводимым ни на один нормальный язык, а потому, ужасным для врага, кличем взялись волки моря за лапы коня волн. И за правилом сидел кормчий Сигурд  Два Щита. А на носу оленя китовых полей стоял Арни Волюндссон по прозвищу Безбородый. И рядом с ним на носу дреки стояли его ближайшие друзья – Эгиль Бешенный (он же Пьяный) Кот, Хунн Верзила, Даг Тролль, Волюнд Кузнец и Бьерн Змеиный Язык, и с ними прочие мужи, числом в три десятка.
Арни хевдинг стоял на штевне и не смотрел назад, как подобает храброму мужу. А во след дреки, как потом рассказывали те, кто остался на берегу, летели вороны. Правда очевидцы потом спорили, сколько было воронов, и в каком ряду.

Виса вторая.
Укрощение всадников морского коня.

" Я - маленькая лошадка, и мне живется не сладко"
Найк Борзов. "Лошадка".

1.
Весла были забыты и болтались в бортовых люках, как дерьмо в проруби. Прямоугольный парус висел безвольной тряпкой, еле-еле колышась на слабеньком ветерке. Вместе с парусом, на волнах, качался и «Слидгьелль», с его всадниками на борту, валявшимися между скамей в разнообразных и причудливых позах. Обычай пить пиво не в дорогу, а после отплытия был свято соблюден, и не однократно.
По старой привычке Арни хевдинг проснулся от громоподобного храпа Эгиля. Так было, дай Боги памяти, уже семь зим, с момента, когда берсерка подобрали в море на дотлевающем остове дреки.  По общему мнению хирда, Эгиль просто немного не доплыл до Валгаллы, когда его туда отправили, по ошибке приняв слабость после боя за смерть.
Выжил, кошачья душа.
К тому же на момент находки он был близок к смерти, только не в силу ран и истощения, а от пива. Пьян он был вдрызг, короче говоря. Отсюда и помутнение памяти. Берсерк не помнил, ни откуда он родом, ни плыл ли он в Валгаллу, ни плыл ли он куда-то вообще.
Арни Волюндссон поднялся на неверно пошатывающиеся ноги и осмотрел палубу своего корабля. Зрелище было еще то. Живописнее всего валялся Сигурд Два Щита: он полулежал на сидение кормчего кверху ногами и голова его, иногда весьма ощутимо, билась об доски правого борта. При этом кормчий каждый раз невнятно бормотал «Отвали!» и, почему-то, чесал за ухом лежащего рядом Аудссона.
Хевдинг, цепляясь за все, за что можно было держаться, пробрался на корму, попутно пиная хирдманнов под ребра, и поднял Сигурда. Сначала за ноги, потом, после некоторых раздумий, привел его в нормальное положение. И начал трясти, пока тот не открыл глаза. Трясти пришлось долго.
- Сигурд! Си-и-игурд! Два Щита, на север тебя и в горы!!!
Кормчий приоткрыл сначала один глаз. Закрыл. Потом открыл другой. Потом оба. Наконец, из-за тряски, его мутный взгляд стал более или менее осмысленным, если выражение полного идиотизма можно так назвать.
- Сигурд Бьернсон! Вопросик к тебе один имеется.
- Хевдинг?
- Нет! Фея Титания! Ты, совершенно случайно, не знаешь, куда мы плывем?
- В поход! – Вдохновенно выдохнул кормчий и икнул.
- Это я и без тебя знаю. А куда? – Голова хевдинга, после вчерашнего, гудела, и совершенно отказывалась вспоминать. – А главное, где мы?
- А?
- Сформулирую вопрос. В какой части света мы сейчас находимся, и как долго?
Сигурд  Два Щита понял, что влип по самое «не хочу». В последний раз он так влипал во время знаменитого похода в страну Англов, когда вместо Эофорвика они увидели перед собой густые леса и боевые корабля конунга Гардарики, Хререка.
Сигурд проглотил ком в горле и пожал плечами. На всякий случай зажмурился. Тогда все как-то удалось свалить на волю Богов. А вот сейчас… Конунг трезвый, и с похмелья. Прямо беда.
Арни уже занес над кормчим свой кулачище, когда от штевня донесся хриплый дурной вопль:
- Корабль!!!

2.
На кнерре Эйвинда Тюленя, странный дреки заметили издалека. У купца работа такая – внимательно гляди на море, как увидел чужой парус – давай ходу, и побыстрее. А по дороге доставай клинки и застегивай броню, поднимай щиты. Ну, если к Эгиру в гости не собираешься.
Эйвинд в гости к Пивовару не торопился, по этому, его «Тюлень» припустился во все паруса и весла. Погоня шла долго. Это было странно: обычно Дракон Волны догонял пузатый кнерр на раз - два. А тут, с похмелья они там все что ли, на дреки даже грести не смогли дружно. Весла Конунгов Моря бестолково шлепали по воде, доносилась неистовая ругань, слышимая даже на три полета стрелы.
Чего еще ждать от живых мертвецов? А что это они Эйвинд не сомневался. Достаточно было посмотреть на штевень корабля, на парус цвета морской болезни, на хриплый клич, что донесся до торговца, когда мертвецы справились с веслами.
И имя этому кораблю – «Нагльфар».
Или нет?
На расстоянии в пол стрелы, когда на кнерре неистово молились Отцу Ратей и Тору, а оружие хищно блестело вдоль бортов, произошло немыслимое: на носу ладьи мертвых,  возле ужасного штевня, появился мертвец.
Его качало из стороны в сторону.
В руках он держал Белый Щит!!!

3.
- Я – Арни хевдинг Волюндссон, хозяин усадьбы Пивные Холмы! Мы попали в туман и заблудились. Скажите, где мы, и уходите с миром!
Долго потом качал головой Эйвинд Тюлень головой, вспоминая эту встречу на полях лососей. Особенно ярко ему запомнился звериный рык, что долетел над волнами со странного дреки:
- Сигурд, скотина! Змею тебе в штаны, чтоб в последний раз!
И дикий вопль, вперемешку с громким всплеском.

4.
Годи Альвгейр, в конце концов, нашел крышку и вылез из трюма, в котором отсыпался. На палубе разворачивалось занятное представление: Даг Тролль  макал обмотанного веревкой Сигурда Два Щита за борт, в сверкающие лазурные волны. Викинги, не переставая, хохотали. Каждый раз, когда голова кормчего показывалась из воды, он пускал пузыри, и отпускал сальные шуточки про маменьку Дага.
Арни, послуживший причиной выпадения Сигурда за борт, по крайней мере, в первый раз, довольно грыз кабанью ногу возле мачты, и потягивал пиво из бурдюка. Заметив годи, хевдинг, отбросив за борт ляжку, сгреб его за шиворот одной рукой. Поставив тщедушного годи в вертикальное положение, и слегка его встряхнув, хевдинг спросил:
- Ну что, Голос Асов, дал ли тебе Ньерд крепости желудка?
- А зачем? Мы же еще ни куда не вышли?
- Да ну? Оглянись Альвгейр! Мы уже пять дней в море! И идем, если этот мокрый похабник не врет, в поход за рогом Утгардалоки!
Следующим, кого макал в воду Дан Тролль, был годи Альвгейр. Когда, наконец, он пришел в себя после глубокого обморока, первые услышанные им слова были:
- Не промочил ли ты ноги, Голос Асов?

5.
Вечером дреки встал на якорь возле маленького островка. Ладью покачивало, как и его всадников, рассевшихся  и разлегшихся возле костра на берегу. Пока в котле, подвешенном на треногу над огнем, готовили ужин, Эгиль, успевший к тому времени здорово набраться пива, пошел на традиционную прогулку. Найти бы мерзавца потом, трелей то нет его искать, как дома, да и в морду дать не кому без последствий.
Арни хевдинг задумчиво потирал шершавый и колючий подбородок, заросший противной щетиной. Нет, не то, чтобы борода у него не росла совсем. Росла. Только как-то странно – кустиками в разных местах и неравномерно. В результате попыток отпустить бороду, неизменно получалась рожа, страшней, чем у Эгиля после месячного запоя. По этому, как ни прискорбно, приходилось регулярно бриться на ромейский манер Эгилевой секирой.
Эта секира, из странного синего железа с рисунком, брила не хуже чем бритвы ромеев, которые они видели во время похода на Юг. А с другой стороны, ромейский стиль в бритье вообще-то сейчас модный, а англы вроде бы так бреются, и франки. Так что страшного в этом ничего не было. Да и со вшами проблем тоже поубавилось. Вон, родич Харальд так же брился, пока эту сучку не встретил.
Однако, Арни думал сейчас совсем не о проблемах с бородой. Куда сильнее его занимали мысли о походе. Раньше все было понятно: за горбатой лошадью надо ехать в Серкланд, за серебром к англам, за красивыми бабами в Гардарики. А тут – попробуй, пойми, куда направить морду морского коня. В Етунхейм, что ли напрямик? Да где ж его взять, Етунхейм то? В Исландию плыть, где вход в страну Сурта, а там подскажут? Короче говоря – сплошные загадки. Да, отплывать было легче.
Годи Альвгейра, которому, по роду занятий, следовало внести ясность в этот вопрос, спрашивать было бесполезно. Он еще не до конца отошел от недавнего шока, и лечил его обильными возлияниями. По каковой причине находился в данный момент в бессознательном состоянии в трюме, вместе со связанным, и тоже пьяным в труху, Волюндом Кузнецом. Там, правда, было сыровато и тесно, но зато он не видел качающейся равнины лососей и его живот не просился на просушку наружу. Годи только пьяно что-то напевал, не иначе как его любимую «Перебранку Локи», но это гребцов только веселило.
Сигурд  Два Щита, который знал Мидгард, по крайней мере в трезвом виде, вдоль и поперек, лишь боязливо пожимал плечами. Про Эгиля – так и говорить не чего. Берсерк порой так далеко забирался во время своих «прогулок», что не мог самостоятельно найти дорогу обратно. А у остальных в команде, за исключением, пожалуй, Волюнда Кузнеца, в трезвом виде, мозгов было еще меньше, чем у Эгиля. Сложна ли доля хирдманна – следовать за своим вождем в огонь и в воду. А куда – это уж пусть сам вождь и думает. И всех дел-то.
Так было всегда.
И будет, пока не вырвется Жадный.

6.
Хлорриди задумчиво жевал свою рыжую бороду. За его спиной опасливо жалась к камням Сигюн, судорожно сжимавшая в руках здоровенную серебряную чашу, изнутри уже изрядно проеденную змеиным ядом. Сама змея, что его источала, испуганно блестела глазками, маскируясь под гранит. Еще бы, ради Аса-Тора можно сделать исключение и отдохнуть некоторое время, не все же висеть над Локи, к тому же иногда противно. Да еще и сама в родстве с Ермунгандом, а Тор этого не любит.
Возле ног Сигюн, отчаянно скуля от страха, прижался к земле огромный волк. Но не тот, кто проглотит солнце, другой. Родной.
Локи вращал глазами, пытаясь что-то мычать через кляп, плотно вбитый в его рот. Забивал кляп лично Отец Ратей, вместе с зубами, потому, что даже до Асгарда долетали ругательства, когда чаша Сигюн переполнялась. Спать мешали, да и молодежь бранным словам училась. Нечего подростков портить.
Наверное, ни до этого дня, ни после, в глазах Локи не было столько признательности при виде Тора, как в этот момент. Яд не капал, можно было свободно вздохнуть.  А уж когда Тор с содроганием протянул руку и вынул кляп, взгляд мятежного Аса был вообще преисполнен благодарности, чего за ним никогда не водилось.
Локи шумно вдохнул. Пожевал затекшие губы, пошевелил языком. И выдал:
- А это ты, Страж Мидгарда. А что, эта жалкая куча камней, которые Асы называют Валгалла, еще не развалилась?
- Была на месте, когда я уезжал. – Хмуро промолвил Рыжебородый.
- А твоя Сив, все привечает других мужей, пока супруг в отлучке?
- Змейка, - прорычал Тор, - похоже, тут кто-то забыл про свои обязанности.
- Нет! Не надо, пожалуйста! – Завопил сын Лаувеи, начав дергаться. В Мидгарде затряслась земля. – Я больше не буду. Клянусь своими детьми!
Сигюн закусила губу. Она понимала, о каких детях говорит муж. Их с Локи сыновья тут не причем. Один превращен в волка, второй разорван первым. Локи говорил о других своих детях. Одна, дочь, сторожит царство мертвых. Второй, связанный, проглотит однажды Одина. А с третьим Тор уже встречался. А когда проснется рог Стража Асгарда, они с Тором сойдутся в схватке и оба погибнут.
Хлорриди лишь с хрустом сжал рукоять Мьельнира.
Все это будет потом. Не сейчас.
- Ладно, сын Лаувеи, пусть будет так. Пока я здесь – змея отдохнет. – Проворчал Рыжебородый и в Мидгарде подумали, что будет гроза. - Вот только расскажи мне одну вещь.
Коварный Ас говорил долго и нудно. Время, подлец, тянул. И наконец, проговорился. Рог Утгардалоки действительно существует, только уже не в виде шутки, как первоначально Локи задумал. Пока он изображал из себя конунга великанов, надсмехаясь над Рыжебородым, какой-то нечесаный грязный турс этот рог спер. Подождав, пока Тор прохохочется по поводу «чесанных и чистых турсов», Локи продолжил. По его данным, заветная посудина сейчас не то в Муспельхейме (что и понятно, у них там у всех жажда постоянно), не то у цвергов или альвов. И уж, конечно, Локи его бы быстро нашел, если бы некоторые….
Ну, тут он перешел на личности, и Тору пришлось вогнать кляп обратно. Вместе с оставшимися зубами. С особой нежностью и трогательной заботой, Громовержец пристроил испуганную змею на прежнее место, прямо над лицом узника. Потом, по-братски, похлопав Локи по плечу, направился к выходу. В спину Тору донеслось непонятное, но явно нецензурное мычание Локи. Переступая границу пещеры, Ас бросил громовым голосом:
- Змейка! Отдыхать будешь после Рагнарека! За работу!
7.
Когда в Сессрумнире на столах затряслась посуда, Фрея даже не пошевелилась. Во-первых, она тосковала по любимому мужу Одду. А во-вторых, даже самый тупой из троллей понял бы, кто пожаловал в гости. И точно, дверь чуть не слетела с петель, и в проем бочком протиснулся Хранитель Мидгарда.
Первым делом, без «здравствуйте», Тор направился к бочке с вином (пиво Фрея не особо уважала), и несколько долгих мгновений раздавалось его хлюпанье. Потом, вытерев губы и бороду, Ас спросил:
- А что, Невеста Ванов, жив ли еще в Мидгарде твой кошачий берсерк?

8.
Арни хевдинг отчаянно ругался. Хирд валялся вокруг костра в полумертвом состоянии, а Эгиль все еще не вернулся. Это нечестно!
Пить одному – уж увольте.
Он хевдинг, а не нидинг!
Есть, конечно, еще Волюнд Кузнец, но пить с ним – скука смертная. Пропащий человек, ему только молотком по железяке стучать. Спит вон, завернувшись в шкуры. Спать трезвым. В походе!
Жуть!
Арни тяжело вздохнул, и потыкал носком сапога в рухнувшего последним, как сломанная мачта, Дага Тролля. Но тот, так и уснувший с кабаньей ляжкой в руках, даже ухом не повел.
- Ну, вот, - печально пробормотал Арни, - как всегда – нет повода не выпить, а выпить не с кем.
Хевдинг со вздохом обвел взглядом вокруг, и сказал, чуть ли не со всхлипом:
- Где ты, Эгиль, берсерк пивной бочки, дружище? На кого ты меня….
Договорить ему не дали. С ближайшего склона донесся ужасающий рев. Он начался с визгливого воя оставшегося без сучки кобеля, и, постепенно, дошел до рева Хозяина Льдов, севшего задом на рогатину.
Проснулись все, даже мертвецки пьяный Даг Тролль, который прославился тем, что во сне не услышал обвала в горах, которым и был завален. Нашли его только утром, по воплям из толщи камней. Жилище не понравилось, наверное. Ну и прозвище он получил соответствующее.
По берегу, с криками ужаса, метался годи Альвгейр, враз протрезвевший и влетевший из трюма, как стрела. Сонный хирд, мало что понимая, сомкнулся вокруг костра, готовый встретить сталью и огнем любую напасть, появившуюся из темноты. И будь то варяги Святовита, хоть Даны, хоть турсы с троллями, хоть белые медведи, врагу бы не поздоровилось. Медведей, правда, на этом островке отродясь не водилось, как впрочем, и варягов – славен, но чем етун не шутит!
Рев тем временем приближался, наравне с грохочущим топотом и странным позвякиванием. Хирд сомкнул щиты, грохнул сталью мечей об умбоны, и взвыл боевой клич воинов из дружины хевдинга Пивных Холмов:
- Лучше семь раз погибнуть, чем один раз подохнуть!
Топот на склоне как то вдруг стих, послышался сдавленный вопль, хруст, странное ругательство, свист тяжелого тела, и под ноги Арни выкатился…
Эгиль Пьяный Кот.
Точнее – Трезвый Кот.
Ибо на Эгиля, трезвого, как стеклышко, было страшно смотреть. Нечесаная борода стояла дыбом, заплетенные у висков косички слабо шевелились, напоминая пару змей. Кольчуга на груди тоже как то странно шевелилась. Вспомним, что грудь берсерка была весьма волосата. Глаза Эгиля выкатились наружу и вразнобой вращались. Рот исторгал непонятный стон, то ли от страха, то ли в приступе Священной Ярости.
Собственно, по этому, хирд и не думал опускать оружие и раздвигать стену щитов. От Пьяного Кота в такие моменты можно было ожидать всего, что угодно. Если на него в приступе похмелья напала благословение Одина – это плохо. Мысли берсерка темны и непонятны. Он и кинуться может, даже на своих боевых товарищей и приятелей.
Дури-то – навалом.
Наконец, Эгиль сел на пятую точку опоры, шмыгнул носом, и с распахнутыми глазами и стоящими дыбом волосами, произнес:
- Ну, парни, я сейчас вам такое расскажу…

9.
И было так.
Эгиль в очередной раз убедился, что валуны лбом не разбить, а вот наоборот – запросто, и сел отдышаться. Нет, он, конечно, убеждался в этом и раньше, но всякий раз инстинкт проверить брал верх. А вдруг!
Размышляя о превратностях судьбы и собственной памяти, берсерк прикладывался к меху с пивом, благоразумно прихваченному с собой в дорогу. Оно и понятно. Дорога обратно в усадьбу после прогулок к валунам, была долгая. Благо все ближние валуны в округе усадьбы Эгиль уже переборол. Дорога домой сопровождалась, как правило, головной болью двоякого свойства – от похмелья и от битья головой об вышеописанные валуны. По сему, пиво с собой брать вошло в привычку. Когда мех с пивом основательно полегчал, Эгиль собрался обратно к стоянке.
Но, не тут-то было.
Что произошло, Эгиль объяснить толком не смог. Он воспроизводил губами звуки вроде грохота, хохота, молнии, рева и мява. Потом, по его словам, что-то ярко вспыхнуло в небе, и перед мутными очами берсерка предстала сама Госпожа Фрея.
«Все. – Пронеслось в голове Арни хевдинга. – Допился парень. Белочка Рататоск привиделась».
А Эгиль продолжал. Госпожу он узнал сразу. Не один раз, в приступе Священной Ярости, видел он свою хранительницу, ее сверкающую колесницу и двух огромных кошек, в повозку богини впряженных. Он, было, вздумал попенять Госпоже, что и на трезвую голову можно как-нибудь появиться. Но, припомнив, когда он последний раз был трезвым, передумал.
Пока берсерк ставил на место выпавшую от удивления челюсть, Невеста Ванов молвила:
- Привет тебе, Эгиль Каттссон по прозвищу Бешеный Кот.
- Ну, это, - только и смог промямлить Эгиль. – Ага.
- Часто пенял ты мне,  - продолжала прекрасная Богиня, - что не являюсь к тебе, кроме как в тинге мечей, и не даю советов дельных. И вот я перед тобой!
- Я? Пенял? Да нет, что ты? Как можно?
Остальное Эгиль помнил с трудом. Что-то там было про огонь, воду и медные рога, про мир в отражении, про камни какие-то в стране Англов и еще что-то, уж совсем непонятное, про страну за Великим Морем. Про последнюю помнил, что там холодно, но виноград растет – сколько душе угодно.
А самое-то что главное! Сказала ему Фрея, как дорогу найти к рогу Утгардалоки. Только Эгиль от шока, про дорогу малость запамятовал.
Бьерн Змеиный Язык тут же начал надсмехаться над берсерком. Мол, не от растерянности Эгиль память потерял, а от ласок любвеобильной богини. И корчиться даже начал, изображая в лицах:
- Ах, ах, Эгильчик, поцелуй меня, котик!
- Иди, иди сюда. – Прорычал Пьяный Кот. – Щас я тебе всю морду в кровь-то и расцелую!
И расшвыряв повисших на нем хирдманнов, как котят, схватил весло и бросился вдогонку за Бьерном. Гонял он его долго. До утра. И даже догнал. Раза два. Но, в самый опасный для Бьерна момент,  Арни успел сунуть в уже занесенную руку берсерка мех с пивом, и жизнь Змеиного Языка была спасена. Бьерн отделался всего-то разбитой рожей и сломанным носом.
Повезло гаду.

10.
Аса-Тор успел опорожнить три бочонка пива, и теперь прибывал в мечтательном настроении.  Уж не ведомо, о чем он там думал, только рука его все чаще поглаживала рукоять Мьельнира, а глаза загадочно улыбались. Тьяльви, под шумок пристроившийся в бочке с вином, слышал лишь обрывки фраз.
- А они как… А я им раз! А они опять… А я им раз!
Громыхнула открытая ногой дверь, и в палаты, с кровожадным выражением лица, вломилась Фрея. Тьяльви аж поперхнулся. За многие годы своего житья в Асгарде, он не видел Хозяйку Сессрумнира такой ни разу. Хотя, нет, поправил он сам себя. Видел. Когда один отморозок спер молот Хлорриди, а потом потребовал себе Хозяйку в жены.
Потом, правда, было не очень интересно – Тор вместе с Локи поехали молот возвращать, что и сделали, попутно значительно уменьшив популяцию великанов. Короче – обычное дело. Быстроногий печально вздохнул – его на это веселье Тор с собой не взял. Поразмыслив, он снова переключился на содержимое винного бочонка, попутно прислушиваясь к происходящему.
Фрея грязно ругалась. Ей это совершенно не шло. Да и не в ее стиле такие фортеля. Необычное состояние красавицы – богини привело в замешательство даже видавшего виды Хлорриди.
- Вот все вы, мужики, такие! – Гневно ответила Фрея на вопросительный взгляд Стража Мидгарда. – Налакаетесь пива – и все. Хоть трава не расти!
- Да что случилось-то?
- Что? Я, как последняя дура, примчалась к этому идиоту во всей красе. На Высоком слоге давай ему описывать дорогу и опасности, что их ждут, советы ему давала. А этот балбес, с похмелья или с перепугу, только опасности и запомнил! А куда и как плыть – забыл! Ну, что за смертные пошли!?
- А знаешь, Хозяйка, - улыбнулся Хлорриди, - он мне все больше нравится. Правильный викинг. Наша порода.
- Ну, конечно! – Всплеснула руками Фрея. – У вас с Одином только такие и в почете – меч наголо, и хоть к турсу на рога!
- Не тронь папеньку! – Кулачище Тора шарахнул по дубовому столу, и сломал его пополам. – А вам Ванам, только и подавай мирных, да тихих. Викингами Мидгард держится! Куда плыть, я им сам покажу.
Фрея махнула рукой. Прошелестела материя золотых одежд, и богиня исчезла в дверях. Этот покажет, как же.
- Тьяльви!!! – Загремело под крышей.
«Начинается» - только и успел подумать Быстроногий, быстренько осушай рог на посошок, для храбрости, для скорости, для верности, ну и просто так, на всякий случай.

11.
Над морем светало. Волны лениво плескались об кожу дракона волн и, так же лениво, откатывались обратно. Возле борта, на мелководье, плавала всякая всячина: пустой бочонок, головешка, чей-то кожаный шлем, обшитый медными бляшками.
Арни хевдинг сидел на борту, свесив ноги, и задумчиво рассматривал плававшие у борта предметы. Холодная волна лизнула ноги, и Арни подумал: все-таки Бьерн зря вчера дразнил Эгиля. Теперь одним хорошим гребцом на дреки меньше как минимум, недели на две, пока очухается.
Хирдманны потихоньку просыпались. Кто-то шумно умывался, кто-то пытался, кстати, тщетно, найти остатки пива на опохмел. А хевдинг все больше разочаровывался в идее похода. Хотя и знал, что эти мысли продержатся в его голове только до первого глотка пива. Все-таки, как то не по себе. А идти надо – хирд не поймет.
Отплыли не похмеляясь, чтя обычай предков и речи Высокого. Куда – еще не знали, Эгиль пока не проснулся, а будить его ни кто не рискнул. Ладно. Авось, Асы сами покажут дорогу. Главное – плыть, а там разберемся. Пока в парус дул попутный ветер, то есть такой, при котором дреки плывет во след за своей мордой, а не наоборот, все было хорошо.
К полудню проснулся Эгиль. Он немного недовольно поворчал, но увидев Бьерна, который лежал возле сиденья кормчего с синяком в пол лица и тихо постанывал, сразу посветлел лицом. Приняв от Арни мех с пивом, берсерк уселся под мачту, и занялся не совсем привычным делом.
Он думал.
Точнее – вспоминал то, что сказала ему вчера Госпожа.
С непривычки получалось не очень.
Эгиль морщил лоб, кусал себя за обвисшие усы, регулярно посматривал на свои руки, даже пальцы загибал, словно что-то подсчитывая. В результате, Эгиль отказался от пива, передав свой бурдюк ближайшему гребцу. Этим он поверг весь хирд в такое изумление, что от беспорядочных ударов веслами, дреки сделал три круга вокруг собственной оси.
Наконец, спотыкаясь об всякий хлам на палубе и что-то шепча, берсерк пробрался на корму, к хевдингу.
- Слышь, Арни, - начал Эгиль, смущенно, - я тут подумал…
- Эко тебя проняло-то! – Сочувственно крякнул хевдинг, внутренне содрогаясь. Если этот человек начал думать – это опасно. Эдак можно начать головой пользоваться не только для приема пива.
Каких людей теряем!!!
- Угу. – Безрадостно согласился берсерк. – Ну, вот. Я тут сложил один да один, а потом хорошенько пораскинул мозгами. Получается-то как? Фрея говорила мне про камни какие-то в стране Англов. Там святилище какое-то. Может нам туда? А там потом как-нибудь и того? Опять же, там побратим мой, Хальвдан Рыболов недалеко живет. Поможет, если что…
Арни печально смотрел на приятеля. Хотелось расплакаться, как девчонка. Эдак Эгиль и пить бросит, бедняжка. Надо у годи Альвгейра спросить, может травка есть какая от этой напасти. Пропадет его берсерк такими темпами. После того, как Эгиль отказался от пива, годи Альвгейр только развел руками. Впрочем, лишь для того, чтобы повиснуть на борту, схватившись за живот.
Ночью грянул приступ. В трезвой лихорадке, Эгиль начал проповедовать. Он, обезумевший, бегал взад-вперед по ладье, и уговаривал викингов жить в трезвости и благочестии. Бросить многоженство и разврат, отпустить рабов без выкупа, перестать совершать набеги! Даже на соседей, не говоря уже о берегах англов и франков!
Друзья чуть не плакали, когда слышали, какую ересь нес их приятель. Когда Эгиль пожелал стать христианином, да к тому же, монахом - отшельником, хирд содрогнулся.
Пришлось лечить Эгиля проверенными отцовскими методами. Всю ночь хирд насильно кормил берсерка сырым мясом и поил пивом. Предварительно, правда, пришлось сломать об него четыре весла, благо запасные имелись, и привязать оглушенного к мачте. Хирду это обошлось сравнительно дешево – всего двое в бессознательном состоянии, и еще человек пять с разбитыми мордами и выбитыми зубами.
Откачали Пьяного Кота только к следующему утру. Сначала, берсерк заплакал, наверное, в первый и в последний раз в жизни, и стал благодарить товарищей за милосердие. Это было еще хуже. Команда, во главе с Арни хевдингом, хмуро отмалчивалась, понимая, что Эгилю - конец. Пора готовить лодку с просмоленными дровами, дабы распрощаться со славным воином, сошедшим с ума. Арни хевдинг стоял под мачтой перед связанным другом, и размышлял: дать ему меч, или зарубить самому, чтобы не мучился, когда пиво, наконец, возымело действие.
Берсерк замолчал, помотал головой, как после хорошего удара секирой по шлему, поднял мутные глаза…..
- Да отвяжет меня какая-нибудь сволочь от этого полена, или мне его выдернуть?
И пустился в долгое перечисление кому и как он будет это полено вставлять, прокручивать, и что будет с ними делать потом.
Все затаили дыхание. Многие, тайком, утирали невесть откуда взявшиеся слезы. Это была песня, сага… Да что там, многие знаменитые скальды Мидгарда удавились бы, только что бы послушать мед ругательств, которые источали уста Эгиля. Когда, наконец, берсерк сделал паузу, что бы набрать воздуха, над ладьей пронесся крик радости. Лязгнули мечи об щиты в песне боя, донося до небес клич битвы.
Вапнатак!

12.
Они сидели, свесив ноги за борт, Арни справа от штевня, Эгиль – слева, и передавали друг другу мех с пивом. После того, как Пьяного Кота отвязали от мачты, большую часть вечера он посвятил приведению затекшего от веревок тела в норму. Это проявлялось в купании соратников в холодных волнах и раздаче оплеух. В благодарность за спасение.
Эгиль был вообще добрым и щедрым на благодарность человеком.
Арни задумчиво обнимал штевень, который своим непонятным рисунком, черным по красному, резко выделялся на фоне садящегося солнца.
- Как думаешь, Эгиль, что нас там ждет?
- Посмотрим, хевдинг. – Так же задумчиво отвечал берсерк. – Если этот опять ни чего не перепутает.
Эгиль махнул головой в сторону Сигурда Два Щита.
Прошло уже несколько часов, с того времени, когда особенно «отблагодаренных» Эгилем хирдманнов, перевязали и опустили в трюм приходить в себя. А Арни принял решение – плыть в страну Англов. На палубе появилось пиво и вино. Эгиль как то сразу охладел к мести, и все успокоилось.
Трюм открывали еще раза четыре. Два раза чтобы достать еще выпивки. Два раза, что бы погрузить новых раненых, особенно Бьерна Змеиный Язык, которого Эгиль на радостях все-таки расцеловал на свой манер. Два раза о скамью и разок об мачту. Бьерн от такого нежного обхождения опять лишился чувств.
Сигурд  Два Щита, зализывая свежий промежуток между передними зубами, уснул последним. Уже и Эгиль прикорнул возле штевня, и хевдинг уснул на плече своего приятеля, а Сигурду не спалось. Он долго задумчиво смотрел поверх заваленной хирдманнами палубы, что-то шепча и прикидывая в уме. Затем, наконец, сжал серебряный молоточек на груди, и посмотрел на звезды.
Еще одного промаха ему не простят.
Он пробормотал что-то, похожее на молитву, глотнул крепкого белого вина, еще раз взглянул на звезды…
И направил «Слидгьелль» туда, где жили храбрые воины, и самые красивые женщины.
В страну городов.
В Гардарики.

Сага третья.
«Дранг нах Альбион!»

" - День и ночь, день и ночь,
Мы плывем по Африке!
День и ночь, день и ночь,
Все по той же Африке!
- Заткнись, Зеленый!"
Прекрасный советский мультфильм
про Ш. Холмса и его верного пса Ваттссона.


1.
Утро начиналось не очень хорошо. Гладь моря затянул туман, Сигурд даже не знал, в какую сторону вести дреки. Однако чайки на мачте что-то противно кричали, из чего кормчий сделал вывод - что берег – рядом.
Правда, в тумане, серой пеленой покрывавшем побережье, толком разглядеть ни чего возможности не было. Арни хевдинг, с гордым видом пошатываясь по палубе, то в такт дреки, то сам по себе, смотрел вперед.
И дивился – странные туманы нынче пошли. Потрясешь головой – вроде и нет его. А через мгновение – раз – и снова туман. Уж не привел ли их этот пропойца, Два Щита, куда они и хотели – в Етунхейм?
Сам Сигурд только тихо посмеивался, вцепившись в узду морского коня. Туман, белые берега – это была страна англов, это точно.  Если по звездам – Гардарики – значит перед глазами берега, где мужчины носят юбки.
Ха, первый раз увидел – думал – от пива.
Потом понял – нет. Они в тот раз так нашим всыпали, что ой-ой-ой!
Точно! По звездам – Гардарики. По взгляду – страна горцев.
- Эй, Два Щита! – С носа долетел рык Эгиля. – Ты знаешь, что произойдет, если я вскоре не обнимусь с Хальвданом Рыболовом?
Думать на эту тему не хотелось. Сигурд резко переложил кормило, и услышал громкий всплеск. Пусть берсерк в воде малость остынет, ему только на пользу. А уж единственного кормчего, хевдинг в обиду не даст.
Хевдинг – это тебе не Эгиль.
Этот думает иногда.

2.
Один был суров, как обычно, и громко икал. Тоже, кстати, как обычно. Тор стоял красный, набирая воздух и, видимо хотел что-то сказать, но выбирал выражения. Как-то не выбирались они, судя по всему.
- Сын, - строго молвил Отец Ратей, - кровинушка ты моя рыжебородая, зачем?
Хлорриди сжал кулаки, но промолчал. С папенькой шутки плохи, выпорет еще – вот позорище будет на всю Валгаллу.
- Ну вот скажи мне, сынок, - продолжал Один, - зачем ты звезды местами поменял? Знаешь, что Магни с Луной заблудился? Где теперь его искать? Пришлось срочно новолуние устраивать! И это после полнолуния двух дней не прошло! Знаешь, что в Мидгарде творится? Весь календарь – к Хель!
Тор про себя усмехнулся. Что ж, и не такое бывало. Помниться, кто-то решил топориком побаловаться, а потом в «Это» пришлось еще и душу вкладывать, оживлять, охранять от всяких бед.
«Я только вешалочку для брони вырежу».
Дорезался, скульптор, теперь возни с этими смертными.
Ну, поменял, есть грешок. Так поменял, чтоб эти придурки с дороги не сбились, как в прошлый раз. Фрея предупреждала, водится за ними такое. Доплыли ведь! Да и Ньерд помог по старой дружбе. Хотя, смотреть на их маневры было достаточно забавно. Локи так лососем не сигал, когда его ловили!
Один все что-то говорил, говорил, а мысли Тора все чаще возвращались к заветной бочке пива, что стояла в колеснице. Хорошо, что Тьяльви – человек. А то, пока отец распространяется о морали, не мудрено не только полморя, полмира выпить.
Когда Господин Рун, наконец, выговорился, Хлорриди уже начал подумывать о самоубийстве. В любом случае, первое, что он сделал, вернувшись к колеснице – засунул голову в бочку с пивом, и сделал три солидных глотка. Мысли начали проясняться.
- Ну-ну. – Раздался рядом тихий нежный голосок Фрею. – И как далеко ушел Отец Ратей по дороге словоблудия?
Вместо ответа, Тор посмотрел на нее тяжелым взглядом.
- Ясненько. – Весело продолжила Госпожа. – А как там дела у наших викингов?
- Наших! – Фыркнул Хранитель Мидгарда. - Доплыли они до страны англов. Дальше-то что?
 - А дальше, Гроза Великанов, вот что. Есть на этом острове англов сооружение из камней. Братец мой, Фрейр, на Юге там в свое время что-то строил, толи свинарник, толи пивоварню, он сам уже не помнит, ну, забросил, одним словом. Так у местных там святилище теперь. Кстати, даже канал в другие миры открылся – нажертвовали, намолили, наколдовали.
- Эти могут. – Проворчал Тор, утираясь рукавом. - Смертные – они такие.
- Угу. – Согласилась Фрея. – Так вот, я подсуетилась, ждать их там будут. Есть у меня один альв знакомый, как раз под стать компании. Он им поможет, должок за ним имеется. Только надо наших смелых викингов надо на место привести. Ты бы уж девочек послал бы своих.
Тор, не спеша, допивал бочонок. «Девочек пошли»! Уж он бы их послал куда-нибудь. Нашла провожатых. Это в Валгаллу они провожать горазды. А как от старой дороги куда – так неизвестно, кто кого провожает.
- Посмотрим. – Пробурчал Аса-Тор. – Если что – сам поведу. Привык я к этим смертным, интересно с ними.

3.
Утро встретило прохладой. Арни хевдинг поморщился, и закутался в меховую накидку. Сколько раз он, вот так, подходил к разным берегам. Много чего было, и победы, и поражения. Ладно, нечего вспоминать.
Из утренней прибрежной дымки, вдруг послышались вопли и плеск весел. Арни вскочил на ноги, моментально забыв про сон. Места тут лихие. Правда, хевдинг со своими людьми ни чего и не боялся, да еще с таким штевнем. Но мало ли что? Хевдинг тихо побежал вдоль дреки к рулю, попутно пиная всех попадавшихся ему по пути ногой. Хирдманны тихо ворчали, но просыпались.
В утренней дымке и шуме волн, хирд настороженно стал осматриваться. Из-за скалы, в полосе тумана, вылетел с гиканьем багрового цвета дреки. На веслах, и, зачем-то, под парусом цвета плаща Одина, хотя стоял мертвый штиль.
То ли за ними кто-то гнался, то ли они за кем – было не понять. И что-то у них с кормой не так.
Арни хевдинг пригляделся, и его сердце сжал холод страха. С хвоста Дракона Моря свисала здоровенная рыбачья сеть. Не иначе, как шутнице Ран дно показалось слишком мало заселенным, и она принялась набирать новую компанию за пиршественный стол.
Да нет, вроде бы не похоже. Не крики страха неслись с дреки, а веселая, разухабистая песня. Малопонятная, правда. Может, они радовались, что пойдут на дно, как настоящие викинги?
Багровый дреки вылетел на чистую от тумана воду, на миг замер, и, что совсем не понятно, начал бешено описывать круги на одном месте под дружную песню гребцов:

Ну, что ты медлишь, конунг? Закалывай быка!
И пусть старик Эгир не трогает драккар!
Пусть синий масти парус не трогают ветра,
И ясень крепких весел пусть вспенит свет утра!
Эй, разбегайтесь тролли на кривых ногах!
Посохи сражений и в ножнах и в руках!
Молоточек Тора пускай хранит от бед!
А Етуны пусть злятся! Ведь мы – не их обед!

И ревом хриплых голосов дальше шел припев:

Хей-я, налегай на весло!
Ла-ла-лай ла-ли лай, ла-лио!
Быстроногим трусам нынче повезло!
Ла-ла-лай ла-ли лай, ла-лио!
Хей-я, пусть нас любит Урд!
Ла-ла-лай ла-ли лай, ла-лио!
По лесам лососей – викинги идут!

За спиной Арни раздался смачный зевок. Рядом, у штевня, вылезла над плечом хевдинга всклоченная голова Эгиля. Он сонно моргал, наблюдая за передвижениями сошедшего с ума дреки, нарезавшего на месте круг за кругом, и, наконец, изрек:
- Хорошо поют! Душевно!
- Ты что, знаешь этих сумасшедших?
- Ха! Чтобы я не узнал корабль Хальфи Рыболова? Я, может, и берсерк, но я не тупой!
- А что это они там делают? – Сомневаясь, если не по поводу берсерка, то по поводу тупого, спросил Арни.
- Гм! Ежу понятно - рыбу ловят! – Жизнерадостно объявил Эгиль. – Ты думаешь, его за что Рыболовом прозвали?
Эгиль снова зевнул, и, ухватившись за штевень, заорал так, что содрогнулись прибрежные скалы:
- Хальфи! Ну что, клюет?
Песню гребцов на безумном дреки, как топором отрубило. Ладья прекратила свои конвульсивные фортеля и встала на месте. Потом гребцы долго ворочали корабль, пытаясь встать бортом к пришельцем, то поднимали парус, то опускали, невпопад гребли веслами, что-то орали.
Пока, наконец, дреки не успокоился, и с него не донесся ответ:
- Эгиль! Нечесаная твоя борода! Ты же утонул!
- Ага, щас! Ты мне еще четыре марки серебром должен!

4.
- Да знаю, знаю я эти камни. – Раздраженно пробурчал Хальвдан, зачерпывая из бочки пиво своим рогом. – Только идти вам туда незачем. Там, говорят, нечисть всякая живет. Да еще по дороге – то англы, то пикты, то саксы… Проблем и тут хватает, мы туда не суемся.
- Говорят, там святилище Фрейра.
- Ну, кого там святилище, я не знаю, но место это странное.
Арни хевдинг слушал перепалку приятелей в пол-уха. То есть, в одно ухо, вторым он лежал на дубовых досках стола. Как водится среди викингов, сначала был пир, а потом, кто еще мог говорить, заговорили о делах. А таких, если он не сбился со счета, было человек пять. По скромным подсчетам Арни, шли уже пятые сутки «встречи старых друзей». Большая часть всадников Слидгьелля уже всласть отдохнули и налапали местных девиц, и пора было двигаться дальше. Все равно все пиво в окрестностях практически выпили, тем для тостов не придумывалось, столько их за пять дней наговорили, да и скальды исчерпали весь репертуар.
Всю ночь приятель Эгиля Хальфи рисовал на щите карту дороги до места, попутно объясняя, где и кто на путников может напасть. Правда, из-за неверной руки, а может, не трезвой памяти, он часто путался. Благо, щитов было в достатке.
Испорченные каракулями щиты потом раскрасили по линиям – вроде как магические символы получились. Наконец, Хальвдан Рыболов нарисовал более – менее правдоподобную, на его взгляд, карту. Но проводить отказался категорически. Мол, у него и тут проблем хватает, отлучаться некогда. Да и опасно.
На следующее утро викинги стали собираться в дорогу. Лошадей у Хальфи было раз-два и обчелся, или просто пожадничал, что правдоподобнее, так что в поход отправиться смогли только несколько человек. Арни хевдинг выбрал в сопровождающие самых дорогих и верных людей: разумеется, Эгиля, Дага Тролля, Хуна Верзилу, ну и годи Альвгейра, куда уж без него.
Остальной хирд оставался на попечение Хальвдана Рыболова, чему тот был несказанно рад. В связи с весенним обострением, с гор частенько стали спускаться лохматые горцы в разноцветных клетчатых юбках и причиняли местным массу хлопот. Ну, и земляки приплывали частенько «в гости», с красными щитами. Так что Хальфдану лишние люди были очень кстати.
Недолго, по меркам викинга, поразмыслив, Арни хевдинг все же поручил Волюнду Кузнецу, которого оставил, как самого разумного, за старшего в дружине, долго их не ждать. Если до следующего полнолуния не обернутся – уходить домой. Ну, можно по пути кого-нибудь грабануть, чтоб не с пустыми руками домой возвращаться. А то Хальвдан от такой халявы лопнет – славная дружина, да еще непобедимый дреки в придачу. И все – чисто за прокорм. Правда, на счет пожрать ребята Арни были о-го-го, но все равно, не чего делать.
Отдельно оговорил с Волюндом про жену. Мол, задержали торговые дела, хевдинг переговоры с христианами ведет – не все ж воевать, да грабить. Отговорка была, конечно, слабенькая: «Опять там пьянствует с дружками» - так и слышал Арни ехидный голосок флины Хельды. Ну, да ладно, перебьется. И так целую зиму дома сидел, пора и развеяться. А домой Хальвдан подбросит, если что, не обломится.

5.
Дрога до места назначения прошла, как ни странно, спокойно. Несколько раз возникали стычки с местными, видимо, разбойниками, но при таком сопровождении Арни мало кого боялся.
К тому же, Хальфи предусмотрительно снабдил их христианскими крестиками, поэтому викингов в них подозревали меньше всего. К слову сказать, после встреч с местными разбойниками, у компании появился обоз в три повозки. Ну, не повезло парням из нападающей стороны.
Это было как раз, кстати, поскольку кончалось пиво. А так, под видом мирных, но готовых к бою, торговцев, компания спокойно прошла по землям христиан, причем годи Альвгейр оказался настолько хитрым торговцем, что ни какой нужды они в дороге не испытывали.
Да еще умудрился заключить по дороге несколько долговременных соглашений, да так, что хевдинг пожалел, что отпустил команду и дреки так рано. Короче говоря, «отмаз» перед женой у Арни получился пророческим.
Встречались частенько и соплеменники. Встречались целые поселения, заселенные данами или норвежцами. Иногда - длинные обозы. Одни шли на Юг с местными торговать, другие, тоже с обозами, наоборот, на Север, к побережью с награбленным или обмененным. С последними Арни передавал вести Волюнду Кузнецу, если тот еще не ушел домой. Особенно детали торговых сделок, которые неукротимый в жажде наживы годи, успевал непонятным образом заключать. С первыми, торговцами, без опаски шел на Юг. Большой обоз с охраной не особенно-то и ограбишь. Да и христиане к торговцам относились гораздо терпимей, чем к викингам. Торговля – паруса цивилизации!
В конце концов, продав весь свой обоз торговцу по имени Бьярни Датский Лис, они налегке добрались до небольшой деревеньки Солсбери. Перепуганные селяне, с которыми говорили в основном «на пальцах» из-за их жуткого выговора, показали Арни в какой стороне «страшный языческий храм».
Сами местные этого места боялись не меньше, чем Хальфи Рыболов, и провожать, даже за серебро, отказались наотрез.  Пришлось, скрепя сердце, плутать в сыром местном тумане, ориентируясь на те немногие приметы, которые указали перепуганные карлы.

6.
Капище встретило путников привычными уже дождем и туманом. До ночи маленький караван бродил в тумане по окрестным холмам, видимо, по кругу, и, ожидая неизвестно чего, пока Арни не пришло в голову разбить лагерь прямо в центре каменного кольца. Святое место, это понятно, но надо же где-то ночевать!
Годи Альвгейр кинул руны, и, после долгих размышлений, пришел к выводу, что Боги не против. Скоро возле каменного возвышения, похожего на алтарь, весело трещал костер и, над огнем, остатки свинины, надетые на скрамасаксы.
Погода к тому времени, вроде как развеялась, и ночную тишину нарушал только треск костра, да жадное чавканье. Ну, и лошади возились неподалеку, их в каменное кольцо не взяли, святое все-таки место.
Наконец, всласть набив животы мясом и пивом, Даг Тролль спросил, сколько им тут еще торчать, и что это за знак такой они здесь ждут. Куда как веселее, заявил Даг, тихо – мирно раскрошить чью-нибудь голову. А так – скукотища!
Арни вопросительно посмотрел на годи. Альвгейр только повел плечами:
- Ну, что уставились? Это он нас сюда притащил! – Годи кивнул на Эгиля.
- Слушай, а, правда! – Спохватился Арни. – Эгиль, чего мы ждем-то?
Лохматый берсерк, сверкнув глазами, уже хотел сказать что-то, видимо нелицеприятное, но не успел. Ему не дали.
- Не чего-то, а кого-то. - Проворчал из темноты осипший голос. – Меня вы ждете, меня.
Из-за ближайшего камня к вскочившим викингам, которые успели выхватить оружие, выковылял, иначе не скажешь, невысокий смуглый человечек. Человечек? По крайней мере, что-то человекоподобное. Щурясь, он вышел в освещенный костром круг, и, с самым невинным видом, стал греть над огнем руки.
- Ну, чего? – Спросил странный пришелец, и выжидательно посмотрел на Арни.
- Ты кто такой? – Спросил озадаченный хевдинг, вцепившись в рукоять меча на поясе.
- Я? Альвиль мое имя. – Он нервно посмотрел на Эгиля и жалобно спросил. - Мужики, а похмелиться есть чем?
- Я не имя твое спрашивал! – Прорычал Арни, не убирая руки с меча. – Ты вообще кто такой?
- Да альв я, альв! – пробурчал пришелец. – Вы что альва живого не видели?
Эгиль, заботливо пробуя на остроту лезвие секиры, пробурчал что-то не только про живых альвов, но и наоборот, но вслух, однако, ничего не сказал. Они же, альвы, все-таки магические существа, мало ли что может произойти.
Тем временем, на само «магическое существо» напала жесточайшая икота. Альв с умоляющим видом голодной собаки, смотрел на мех с пивом, покоившийся у ног Дага. Здоровенный Даг Тролль, которому альв в прыжке был максимум по грудь ростом, с ухмылкой протянул страждущему благословенный  напиток. Под общее молчание, альв долго и со смаком лечил икоту возлияниями, пока наконец удовлетворенно не крякнул и не привалился спиной к ближайшему валуну.
- В общем, так, смертные, - проикавшись всласть начал Альвиль, - план действий у нас такой.
Арни хевдинг, ни чего кроме неприятностей от сего многообещающего начала не ожидавший, не сильно ошибся. По плану Альвиля, он должен провести их в Свартальвхейм, родственники у него там какие-то, где эти самые родственники должны помочь компании отыскать след заветного рога Утгардалоки. Потому, как в Асгарде, Ванахейме и Альвхейме, по последним данным, этого рога нет. Это Альвиль, как главный, после Тора, специалист по возлияниям знал, как свою родословную до пятого колена. А если у цвергов артефакта не отыщется, придется опускаться в Етунхейм, но без Тора туда соваться не безопасно. По сему, возможно, придется посетить Асгард в поисках помощи у Рыжебородого. А уж если и у Етунов они рог не отыщут, значит, все россказни про него – всего на всего похмельные байки Локи, и вся затея оказалась «пшиком».
От перспективы оказаться в Асгарде прижизненно, все викинги аж подпрыгнули на месте. Все-таки, смертные, подумалось альву, убогий народец. Что они там, в Асгарде нашли? Все с утра до вечера или пиво пьянствуют, ну это он еще понять мог, или головы друг другу рубят, чего он совершенно не мог понять. И не надо баек про утреннее воскрешение! Все равно, умирать – весьма болезненная и неприятная процедура.
Подождав, пока викинги прокричатся от радости и обильно отметят радостное событие пивом, альв скромно кашлянул.
- Вы не забывайте, что вам сначала все-таки придется прогуляться в Етунхейм, не говоря уж про мир цвергов.
- Ну и как мы туда попадем, пресветлый альв? – Прорычал Эгиль, почесывая кулаки. – Уж не ты ли поможешь?
-  А кто вам еще поможет? – Рассмеялся Альвиль, не подозревая, что рискует не только физиономией, но и головой. – Только я. Давайте, разбирайте багаж. Лошадок оставите здесь, они там не пройдут. Поэтому вещички придется тащить на себе, уж не взыщите.
Бормоча ругательства, компания начала разбирать вещи. Взяли самое необходимое – оружие и провиант. Лошадей расседлали, отпустили на волю, они животные умные, до дома сами доберутся. Тем более, что альв заверил, что обратно они пойдут по совершенно другому пути, чего ж животным мучиться. Правда, годи Альвгейр настойчиво предлагал лошадей продать в ближайшей деревеньке Солсбери, но альв только отмахнулся – некогда.
Наконец, все сборы были закончены. Альвиль критично рассмотрел нагруженных узлами викингов, хмыкнул, и приказал:
- Давайте, вставайте вокруг костра. Встали? Итак! Впервые в истории человечества! – Картинно продекламировал альв. – Спешите видеть! Ловкость рук и никакого мошенничества! Приготовились!
С этими словами, Альвиль своим коротким мечем обвел круг на земле, в котором оказались все присутствующие. Затем, взяв горящую головню, стал рисовать в воздухе знаки и бормотать примерно следующее:

- Руну Турс рисует Альв,
Трансформации врата.
Чтобы смертный сделал шаг -
Альву надо попотеть!
Руну Кано я создал,
В воротах открылась щель.
К Темным Альвам этот путь,
Но его вам не понять!
Дагаз руна – вот она.
Мы прорвали пелену!
Сделай шаг, и ты у цели,
Надо только сделать шаг.
Руна Райдо, смело в путь!
Где начало – там конец.
Вот, закончена работа  -
Перед нами Свартальвхейм!

В воздухе сверкнула яркая вспышка.

Виса четвертая.
«Альвы темные и альвы светлые»

"- Турс бы побрал и тех, и других!"
Эгиль Бешеный Кот.

1.
- Ну, вот мы и на месте. – Гулко донесся голос альва. – Не ахти какие получились стишки, но для вас сойдет. Учитесь смертные, пока я жив!
- Смотри, не сглазь. – Прогудел голос берсерка, гулко, словно из тумана. – А то - минутное дело, если что...
Небо над Арни померкло, звезды исчезли, перед глазами появились черные сверкающие гранитные стены. В нос ударили запахи сырости и дыма. Постепенно глаза хевдинга привыкли к сумраку, и Арни увидел сводчатый каменный коридор, на стенах которого, кое-где, горели масляные светильники.
Резные каменные столбы, поддерживавшие своды коридора, были покрыты капельками воды и копотью от светильников. Из искусной резьбы нет-нет, да выглядывали драгоценные камни, которые годи Альвгейр тут же начал втихую выковыривать ножиком. В прочем, стекла на стенах тоже хватало.
- Так-с, - заявил Альвиль после минутного раздумья, - будем обживаться. Встречающих пока не предвидится.
Викинги тревожно осматривались. Окружающие стены и потолок давили на психику, а гулкое эхо только подчеркивало напряженность обстановки. Поэтому все, кроме альва, не убирали рук с оружия. Особенно старался годи Альвгейр – камушки не поддавались, накрепко вмурованные в черный гранит стен.
- Хм. – Продолжал осматриваться альв. – Судя по надписям, нам надо бы двигаться влево по коридору к центру. Хотя, если честно, понятия не имею, где там искать моих нежно любимых родственников.
- Угу. – Недовольно прогудел Эгиль, задумчиво ковыряя секирой один из каменных столбов на предмет добычи драгоценностей. – А ты спроси у кого-нибудь. Может, кто дорогу подскажет. Проводник, змею тебе в штаны.
- А и верно! – Ехидно продолжил Арни хевдинг. – Прохожего сейчас встретим и спросим! Только где его взять-то, прохожего? А, альв?
- Смертные, - устало начал Альвиль, - во-первых, мы тут неофициально. То есть, с кратковременным дружеским частным визитом. А во-вторых, что-то я не вижу ни одного прохожего, горящего желанием нам что-то объяснить.
- Да ну? – Ухмыльнулся Даг Тролль, потирая правый кулак. – Взаправду?
- Что, кстати странно. – Пропустив слова Дага мимо ушей, подытожил Альвиль. – Обычно тут, как в муравейнике.
Викинги снова осмотрелись. За то время, пока они «обживались», действительно вокруг не было ни одной души. Ни кто не спешил по делам, не прогуливался. Только резные каменные столбы смотрели равнодушно своими драгоценными, и не очень, глазками, да стояла гробовая тишина. Только капельки падали со стен. В гробовой тишине вдруг раздался резкий металлический треск. Все встревожено обернулись, снова схватившись за оружие.
- Годи, чтоб тебе пусто было! – Яростно прошептал Арни. – Я чуть не обмочился!
Годи Альвгейр растерянно стоял у каменной стены, сжимая в руках обломок ножа. Вторая половинка покоилась на полу. Изумруд, который годи пытался выковырять из стены, похоже, даже не шелохнулся.
- Ну, я это… Это… - Понуро пролепетал Альвгейр, глядя в пол. – Красивый. Вот.
- А что ты хотел? – Хмыкнул альв. – Гномья работа! С гарантией! Ой, смертные, мороки с вами.
- Слушай ты, страдалец, – набычился Арни, попутно перехватывая Эгилев кулак, стремительно несущийся в сторону Альвиля, - ты не потерялся часом?
- Да подожди ты! – Чуть не плача, отшатнулся от хевдинга альв. – Я сам не пойму, в чем дело! Странно все это! Либо у них праздник, либо они все вдруг простудились от сырости. Или перемерли от перепою. Или… Я не знаю, что!
- Так… – Сдвинув Арни с дороги, как пушинку, берсерк взял низкорослого альва за грудки. Одной рукой. И поднял над головой. Одной рукой. Встряхнул. – Щас я буду зверствовать.
- Ст-о-о-о-йт-е-е-е! – Умоляюще взмолился Альвиль, голова которого болталась из стороны в сторону. – Ст-о-о-йт-т-те! Я, правда, не винова-а-ат! Нас тут встречать должны были! Приятель мой, Иггнотт! Мы договаривались!
- Может, это поможет? – Хмуро спросил Даг Тролль, указывая пальцем на стену.
Вдоль стены, протянутая сквозь крепко приклепанные к камню кольца, тянулась добротная железная цепь тонкой работы. Она осталась незамеченной потому, что проходила на уровне колен взрослого человека, а Альвиль не обратил на нее внимание, занятый размышлениями. Опять же, было темновато. Цепь была отполирована и тускло блестела в огне светильников, освещавших коридор. На противоположной стене викинги увидели такую же конструкцию.
- А вот это действительно странно. – Прохрипел альв, зажатый в кулачищах Эгиля. – Для слепых, что ли?
Удивленный альв – зрелище само по себе удивительное. По этому, Эгиль отпустил ошалевшего Альвиля, который сразу принялся изучать руны на стенах каменного коридора. Он долго водил пальцем по каменным письменам, что-то шептал, словно про себя, и, наконец, изрек:
- Карантин.

2.
К вечеру, хотя в этих каменных коридорах понятие «вечер» было относительным, искатели приключений пришли к здоровенным, в два роста человека, резным каменным воротам. Перед этим всем великолепием, викинги протопали целый день по темным коридорам, слабо освещенным масляными светильниками, да украшенными пресловутыми «цепями для слепых».
Украшенные золотом и камнями ворота были намертво закрыты. Альвиль неуверенно постучал в них маленьким золотым молоточком, укрепленным возле правой дверной ручки. Ответом была тишина. Альв постучал еще раз, с тем же успехом. Наконец, дело взял в руки Даг Тролль, который предпринял по створке настолько чудовищной силы пинок, что ворота загудели.
Из-за ворот послышалось железное звяканье, и тревожный голос попросил представиться. На информацию, что в гости пожаловали посланники Асов, из-за ворот ответили нервным смешком. Но открыли.
Перед глазами викингов предстала странная картина: стоящие возле открытых ворот стражи, все, как один, в гномьих непробиваемых доспехах, были прикованы к пресловутой цепи, прикрепленной к каменным стенам. Видимо понимая, как по идиотски они выглядят, стражники опирались на свои огромные секиры, стыдливо потупив глаза.
- С каких это пор ворота города охраняют преступники? – Удивился Арни хевдинг, остановившись перед начальником стражи, бородатым до колен цвергом, с боевым молотом на поясе.
- Не смейся над нашей бедой, чужестранец! – Горько воскликнул начальник стражи. – Тебе ее не понять. Вон, светлый альв еще может что-то понять, родич как-никак, да и то…
Альвиль, с недоумевающим лицом подошел к гному и перекинулся с ним парой фраз на непонятном для смертных языке. Выслушав гнома, альв помрачнел лицом, и мрачно обронил спутникам:
- Пошли в магистрат. Дело очень серьезное. Надо как можно быстрее закрыть ворота в город.

3.
По дороге к центру гномьего города, смертные с удивлением рассматривали две вещи. Во-первых, убранство царства Темных Альвов. Драгоценные камни, размером с голову взрослого человека, украшали гранитные, украшенные невиданной в Мидгарде резьбой, стены пещер, покрытые золотой и серебряной филигранью.  Но более всего удивляло людей, да и альва, кстати, то, что все обитатели этого царства были прикованы к увиденным уже цепям.
С печальными вздохами по каменным улицам передвигались гномы. На каждом из прохожих был широкий железный заклепанный пояс, в котором было кольцо, связывающее владельца с виденной уже викингами стенной цепью. Цепь с кольцом соединяла хитрая конструкция. При подходе к кольцу в стене, стоящий возле каждого кольца страж ключом отмыкал ее, и тут же пристегивал к цепи по другую сторону кольца. Сами стражи были прикованы к кольцам намертво.
- Нас расклепывают после смены. – Хмуро бросил один из прикованных гномов удивленным путникам. – А смену приковывают заново. Будь проклят этот Иггнотт, отродье солнечного света!
- Та-а-а-к, - сквозь зубы прошипел Альвиль, - не иначе, как кузен Игги опять что-то напортачил.
- Так вы еще и родственники? – Арни схватил альва за грудки, и прижал к ближайшему столбу.
- Ну, кузен он мне, брат двоюродный! – Прохрипел прижатый и полузадушенный Альвиль, судорожно болтая ногами. – Ну и что?
- Та еще семейка… - Констатировал Эгиль.
- О, Подземные Владыки! – Нашелся тут же годи Альвгейр, - так, что с вами произошло?
- Идите в город. Старейшины скажут. – Мрачно откликнулись «владыки». – Вам-то пристегиваться не надо. Счастливчики.
Путь по сырым и мрачным коридорам царства цвергов был, однозначно, не радостным. Хмурые рожи цвергов, попадавшихся на пути, говорили сами за себя. Наконец, через небольшие, но массивные, ворота, путников провели в варварски роскошный двор. Стены здесь сверкали драгоценностями еще пуще, чем в коридорах, резьба по камню была затейливее и искуснее. Огромные размеры «дворика» поражали взор смертных. Валгалла отдыхает!

4.
Похоже, тут была собственная погода, под толщей гранита и прочих камней. Ибо, как под землей может идти дождик? Нет, не капель с мокрых стен, а именно дождик. Со своими облаками, даже с маленькой молнией и громом? Чудеса, не иначе! Или цверги надышали.
Посередине этой громадной пещеры шла мощеная каменными шестиугольниками дорога. Она, поднимаясь, вела к помпезному зданию с колоннами, вырубленное, похоже, из цельной горы породы. Без крыши. Да и зачем, скажите, под землей крыша?
Магистрат представлял из себя богато, даже по сравнению с палатами кесаря в Византии, украшенное каменное строение крепостного типа, переполненное седобородыми гномами самого воинственного вида. Все они были прикованы к своим каменным тронам железными цепями, что викингов совершенно не удивило.
Посередине залы, на возвышающемся над остальными, резном каменном троне, сидел заросший бородой, плесенью и грибками, бородавчатый цверг. На его голове покоилась искусной работы золотая корона, с крупными алмазами, седые косички, заплетенные на висках и бороде, были перевиты золотой проволокой. По всему было ясно, что он тут старший.
Альвиль, родственник, все-таки, чинно подбоченился в середине залы. Викинги, явно чувствуя себя не в своей тарелке, тихо и скромно, по меркам викингов, разумеется, скучковались у альва за спиной.
Старейшина цвергов наградил альва тяжелым злым взглядом, от которого Альвиль тут же спрятался за спиной Эгиля. Арни Хевдинг понял, что дело нужно брать в свои руки, поэтому вышел вперед и, слегка поклонившись, сказал:
- Я - Арни Хевдинг Волюндссон, по прозвищу Безбородый, хозяин усадьбы Пивной Холм. До нас дошли вести о вашей беде, Подземные Владыки, и мы пришли вам помочь.
- Откуда тебе, житель Мидгарда, знать о нашей беде? - Старший цверг тяжело поднял украшенные грибками и бородавками веки и пристально посмотрел на Арни. - И что тебе до этого?
- Беда была начертана на лицах твоих людей, когда мы попали сюда. - Сдержанно сказал Арни. - Мы попали сюда по воле Асов, а Священные просто так ни кого не посылают. Что случилось?
Цверг попытался подняться на троне, но цепи надежно прижали его к каменной спинке.
- Меня зовут Балин, повелитель цвергов. Если тебе интересно, чужеземец, я расскажу, какая беда держит теперь цвергов прикованными к скалам.

5.
И было так. Среди цвергов был один очень молодой, талантливый, но очень самоуверенный, гном, кузнец и колдун, по имени Иггнотт. И мало ему было тайн и заклинаний, которые цверги бережно хранили сотнями лет, и с помощью которых изготовляли они свое волшебное оружие и прекраснейшие украшения. Иггнотту этого было мало, он искал что-то новенькое, свое.
Но, от своей глупости или дерзости, Иггнотт не спрашивал советов у старых мастеров и магов, которые хранили тайные рецепты и заклятия. Он все пытался открыть сам.
И, однажды, он создал заклинание, которое, как он думал, сможет превращать гранит в алмаз, а свинец в золото. И, ни с кем из старших не посоветовавшись, прочитал его. И случилось страшное!
То ли ингредиенты для раствора Иггнотт подобрал не те, то ли слова заклинания перепутал...
Да только от этого колдовства, все цверги внезапно беззаветно полюбили солнечный свет. А каждому, знающему саги, известно, что любой цверг, попав под солнечный свет, превращается в камень.
Сколько цвергов погибло, пока старейшины не сообразили, что к чему, и не повелели приковать всех жителей Свартальвхейма к цепям! Ибо желание увидеть солнечный свет было у гномов непреодолимым.
- Блин, ну братишка, ну гад удружил! - Пробормотал Альвиль, тихо ударяясь головой о ближайшую колонну.
- Ну, а почему вы не можете снять заклинание-то? - прорезался годи Альвгейр. - Встряхнули бы этого мага-недоучку, разузнали бы про заклинание и обратное сотворили!
- Мы поймать его не можем. - Печально и зло сказал предводитель цвергов. - На него-то заклинание не подействовало! Вот он и бегает где-то по пещерам не прикованный. Прячется, сволочь!
Воцарилось молчание. За спинами викингов послышалось сипение, визги и какое-то бормотание. После пары ударов скуление прекратилось, и Эгиль вынес в центр освещенной площади, вытянув правую руку вперед, трепыхающегося и подвешенного за шиворот Альвиля.
- Он! - Прорычал берсерк, с хрустом сжимая левый кулак. - Он поможет этого недоучку найти!
Под каменными сводами Палаты Старейшин пронесся жалобный тонкий, полный отчаяния визг.

6.
- Ну не знаю! Не знаю я!!!! - Вопил цверг, извиваясь в руках Дага Тролля, который со своим каменным спокойствием держал цверга за шкирку.
Они шли по освещенной факелами каменной галерее. Владыка цвергов выдал им подробную карту подземелий. Особенно места, где нет цепей, и, соответственно, охраны. Сверху звонко падали капельки воды, ударяясь о покрывавший все вокруг камень. Альвиль боязно шел сзади экспедиции, непрерывно сжимая правой рукой рукоятку меча.
Наконец, Даг достал из каменной щели извивающееся маленькое тельце. Иггнотт вопил во все горло, поминая Богов и всех, кого придется.
Альв вопил во все свое альвское горло какие-то, только ему известные, святотатства, а компания все пробиралась вперед по мокрым от влаги каменным коридорам. Прошло уже несколько дней, пока викинги искали незадачливого цверга, мага-недоучку. Терпение начало подходить к концу.
Наконец Эгиль, как наиболее нетерпеливый, поднес свой кулачище, способный одной рукой сломать подкову, к физиономии альва, и сказал:
- Ну, давай, светлый альв... Как нам его найти?
- Д-а-а-н-е-з-з-з-з-з-н-н-н-н-а-а-а-а-ю-я-а-а-а!
- Ты родственник ему, или как?
- Да жалею я уже об этом родстве!!! - Вопил Альвиль, пытаясь вырваться из каменных рук Дага.
Даг Тролль немного потряс альва из стороны в сторону, а потом попросил. Нежно.
- Зови родственника, гаденыш.
- ИГГНА-А-А-А-ТТ!
Он прятался в каменной нише в затерянном туннеле. Маленькое щуплое тельце пыталось вжаться в гранит, и пронзительно пищало. Хун Верзила пытался выковырять цверга из расщелины, методично шуруя там своей секирой. В ответ летели непристойности и каменная крошка.

7.
- Да в Асгарде эта амела растет, в Асгарде! - Вопил в ужасе цверг, вырываясь из крепких рук Дага. - Туда надо за ней идти!
- Вот туда и пойдем. - Констатировал Арни.
- Не-е-е-е-е-е-т! Там Солнце! Там Тор! Он нас не лю-ю-ю-би-т (хлоп) -м-м-м-м! - Широкая ладонь Дага опять (в который раз) заткнула визжащую пасть цверга.
Наконец, вопящий Иггнот вырвался и отбежал в дальнюю нишу пещеры.
- Ну, ошибся... - Задыхаясь, прохрипел он.
- Ты это Старейшинам расскажешь... - Прокричал, подпрыгивающий от гнева, Альвиль, вцепившись в рукоять своего короткого меча. - Меня тут из-за тебя чуть не кастрировали!
- И правильно бы сделали. - Тихо буркнул цверг.

8.
- Короче, альвы, и темные и светлые, - прорычал Даг Тролль, хватая оба тщедушных тельца за шиворот, - если вы прямо сейчас не перенесете нас, куда нам надо, я...
Кулак, размером в кузнечную кувалду ударил в стену, и рядом отвалился небольшой, размером с Иггнота валун. Оттуда выпало что-то ярко сверкающее, словно молния. Звеня, как сталь, ярко-синий камень проскакал по каменному полу и, уткнувшись в стену тоннеля, засверкал, словно ярко-голубая звезда, окрашивая стену в лазурный цвет.
- Пресветлые Боги. - Пробормотал Иггннот. - Чтоб я сдох...
- И что? - Пробурчал Даг.
-  Да ты, тупая башка, не поймешь! Это же камень Мимира! Это камень, который открывает Врата и меняет нити мира... Пресветлые Асы... Я же могу вернуть все обратно!!!
Альвиль, извиваясь в руках Дага, истерично завопил:
- Так делай, придурок!!!

9.
Цверги, не веря своим глазам, смотрели на цепи, которые валялись тут и там, на каменном полу пещеры. На свои свободные руки и пояса, на свободные руки.
Посередине Тронного зала Цвергов стоял огромный котел, под которым еще теплилось слабое пламя. Рядом, без чувств, на холодном полу, лежало скрюченное тельце.

Виса пятая.
Асгард.

«Под небом голубым, есть город золотой…»
Автор неизвестен, песню поет Б.Г.
1.
Смертным в Асгард попасть... И не умереть при этом! Счастье для викинга. Цверг, опасаясь за свою целостность, вывел компанию из широкой щели в камне, и тут же нырнул обратно. Викинги благоговеяно огляделись.
Вот оно - все, что скальды рассказывали.
Вдали, в дымке, сверкал золотым светом свод Валгаллы. С Поля Битвы уже с утра доносились воинственные кличи и лязг оружия. Над сводом Асгарда, где-то вверху, темнела крона Иггдрассиля.
Викинги стояли, разинув рот от удивления.
- Ну что, парни? - Раздался сзади громоподобный хохот. - Впечатляет?
Арни обернулся. Сзади них, широко улыбаясь, стоял громадного роста человек, с огненно-рыжей бородой. На широком поясе у него справа висел громадный золотой боевой топор.
- Тор! - Выдохнул кто-то сзади.
Викинги, не сговариваясь, бухнулись на колени.
- Ну, хорош, молодежь!!! - Усмехнулся Хлорриди. - Не надо оваций. Встаньте, вы же викинги!!!
Он внимательно осмотрел наших путников с головы до ног. Ухмыльнулся в свою рыжую бороду.
- А вы - ничего! - Ухмыльнулся Хранитель Мидгарда. - Фрея не зря вас хвалила!
Тут в небе послышался свист летящего предмета, и под ноги Тора упал какой-то шарообразный объект. Он ударился в ногу Аса, и, хохоча, покатился дальше. Это была человеческая голова...
- Эйнхерии шалят. - Добродушно пробурчал Тор, подбирая голову, и хорошим футбольным пинком отправляя ее обратно. - Ладно, пошли к папе.

2.

- А это, Отец ратей, то самый Кошачий Берсерк, о котором говорила Хозяйка.
Прогремело под сводами Валгаллы.
- Ну, много чудес я повидал на своем веку, - пробурчал Один, упираясь правым локтем, со сжатым в нем рогом, в правый поручень своего трона. - Но чтобы берсерк надевал кошачью шкуру...
- Но-но-но! - Промурлыкало от дверей. - Если у тебя волки да медведи, почему  я не могу завести себе кота?
Это была, конечно же, Фрея.
- Ну, и где эта киса? - Саркастически молвил Отец Ратей, ехидно облокотившись на левый кулак, в которой сжимал свое копье.
- Я здесь! - Эхом прокатилось по сводам Валгаллы. Из мглистой темноты зала торжественно выступила волосатая и решительная фигура Эгиля Боевого Кота. - И я не киса!
Один долго рассматривал берсерка.
- Сынуля... А ведь ты прав! - Внезапно улябнулся Один. - Если все наши парни будут такими - Рагнарек будет - самое то!
- Я не один, Один. - Скромно скаламбурил Бешеный Кот. - Со мной мой хевдинг, и свита его.
- Ну, ну... - Пробурчал Отец Ратей. - И где же он, твой хевдинг?
- Здесь!
Арни смело вышел перед Асом, и посмотрел ему в горящий голубой глаз своими. Горящими голубыми глазами.
- Ну, и что же ты маленький человек, от меня хочешь?

Виса шестая.
"Утгард"

- Они умерли, шеф!!!
- Спокойно, парень... Они не умерли... Их просто больше нет.
Из какого-то кинофильма.

1.
Когда земной поверхности надоело изображать роженицу, люди встали на ноги и огляделись. Вокруг простирался унылый серый пейзаж, и не менее унылый берег моря неподалеку.
На берегу, на подпорках, стояло нечто, отдаленно напоминавшее очертаниями остов огромного драккар со штевнем, еще страшнее, чем у Слидгьелля Арни Хевдинга. На этом, впрочем, сходство заканчивалось.
- Это что, корабль? - Задумчиво нахмурился Арни.
- Нет, котел для пива! - Язвительно проворчал Иггнотт. - Конечно корабль!
- Думается мне, - задумчиво подал голос Эгиль, - что тут кто-то кого-то собирался хоронить, но передумал.
- Да нет! - Отмахнулся от берсерка Альвиль. - Это тут турсы что-то строят, давно-о-о. Уж не помню сколько. Для Рагнарека лоханку какую-то.
- Так это что Тот Самый Корабль? - Побледнев как снег, промямлил годи Альвгейр.
- Ты еще спроси "Это что, Тот Самый Утгард?" - скривился цверг. - Однако, где же подкрепление, где Тор?
- Где, где, - начал было альв, но над головами так прогрохотало, что он заткнулся. - В засаде Аса -Тор. Пошли, время не ждет.
Вереница путников долго плелась по душераздирающей своим видом серой пустоши, пока не наткнулась на слабое подобие тропинки, протоптанной по пыльной поверхности каменной равнины. Слева от тропы виднелись три огромные скалы, расколотые ровно пополам каждая.
- Это те самые, - показал пальцем Альвиль, - на которые Локи Тору глаза отвел. Стало быть, если они тут ночевали, то и нам не зазорно.
У подножия скал обнаружилась пещера в валуне, жутко напоминавший огромную рукавицу. Смертные в благоговенье схватились за молоточки-обереги, висевшие на шеях. Иггнотт ехидно усмехнулся.
- Это Локи постарался, чтобы все помнили про облапошенного Хлорриди, почивавшего в рукавице. - Цверг пожевал бороду. - Наша работа, гномья. Правда не заплатил, гад, как обещал. Дак мы и сварганили так себе, на скорую руку.
Вскоре под каменной крышей "рукавички" уже весело трещал костер. Откуда цверг с альвом взяли в каменной пустыне дрова - лучше не спрашивать. Да, никто, в общем-то, и не собирался. Арни Хевдинг печально следил, как на прутиках поджариваются последние кусочки мяса из запасов, и сглатывал слюну. Как-то не сглатывалось.
Откуда-то издалека послышался высокий свист. Так бывает, когда ветреной зимой в щели завывает вьюга. Что-то стремительно, с грохотом, промчалось мимо маленького лагеря, недалеко в воздухе со скрежетом развернулось, сыпля искрами, и с ревом понеслось на них.
Эгиль взбодрился, с чувством провел пальцем по лезвию своей секиры. Раздался тонкий, нежный звон. Остальные викинги схватились за мечи. Однако, альв и цверг сидели, как ни в чем не бывало и уплетали последнее мясо.
Тело, приблизившись, сбавило ход, и в свет костра вылетел молодой озорной парнишка. Затормозив с жутким скрежетом и искрами, он весело посмотрел на присутствующих.
- Сапоги скороходы. - Объяснил он ошалевшей компании. - Ну что, смертные, живы еще?
- Тьяльви, ты бы лучше пива принес! - Буркнул Альвиль, облизывая пальцы. - Носятся тут всякие, потом вещи пропадают.
Смертные, так и не привыкшие еще к столь фамильярному обращению с жителями Асгарда, сочувственно молчали. Тьяльви подсел к костру.
- Щас все будет. - Пообещал Быстроногий. - Внимание! Равнение на ле-е-во! Три, два, один, оп!

2.
Из темноты совершенно бесшумно выкатилась изящная колесница, запряженная двумя огромными белыми кошками.
- Фрея! - Прошелестели голоса смертных.
- Привет, мальчики! - Невеста Ванов помахала изящной ручкой. - Как настроение? Эгильчик, милый, ты как?
"Эгильчик" покраснел так, что было заметно даже в багровых отблесках костра. Остальные сдержанно, еще бы у Эгиля кулачищи те еще, хихикали в полголоса. Берсерк смущенно пыхтел и прятал глаза.
- Ясненько. - Резюмировала Фрея, подходя к костру. Один из огромных котов лег у ее ног на землю, превратившись в своеобразное меховое ложе. И то дело, не на земле же богине сидеть! -  А я вам тут гостинцев привезла. Тьяльви, разгружай! Альв, помогай давай, не в гостях.
- Не альвское это дело, - заявил Альвиль с невозмутимым видом, продолжая поджаривать мясо, - тяжелая физическая работа. Вон гном в наличии.
- Если сейчас кто-то не перестанет мяукать, - елейным голосом молвила прекрасная богиня, - то получит по наглой альвской морде. К слову сказать, я там пива...
Альвиль испарился. Через пару мгновений со стороны колесницы раздалось жадное бульканье. Эгиль, позабыв про смущение, тут же рванул следом. Вскоре берсерк вернулся, неся одной рукой альва, присосавшегося к меху с пивом, во второй - еще три меха, слава Одину, без присосавшихся к ним альвов. Викинги повеселели.
Фрея разлеглась на спине своей белой зверюги и весело разглядывала смертных. Второй зверь примостился за спиной первого, став своего рода спинкой у ложа. Картинка получилась настолько соблазнительная, что у всех потекли слюнки.
Тем временем, что-то ворчащий гном притащил к костру несколько копченых окороков, а Тьяльви мешок с лепешками и соленой рыбой. Сидевшие несколько дней на урезанном пайке, викинги набросились на еду.
- Лопайте, лопайте. - Ласково улыбнулась Госпожа. - А я пока вам расскажу план действий. Получается так: к завтрашнему вечеру достигнете замка Утгардалоки. Ну, там не совсем замок, конечно, в общем, сами увидите. Что ждет вас внутри - рассказывать не буду, а то не интересно, но как только оттуда выйдете - дуйте во все ноги.
- Пешком? - выдавил Арни. - Они же нас в два шага догонят!
- Не догонят, хевдинг. И не пешком. - Промурлыкала Фрея. - Кстати, старших перебивать - нехорошо. Так вот, ради такого случая я выпросила у валькирий лошадок. У ворот трубите в рог, они и прискачут. Приучены, у Одина дисциплина та еще. А наш светлый альв, его все равно туда не пустят, и наш темный цверг, чтобы альву скучно не было, будут с лошадками ждать неподалеку. Вместе с Тьяльви в качестве связного.
- Я кузнец, а не конюх! - Взвился Иггнотт.
- Ага, а еще и маг-недоучка на полставки! Ну-ка цыц, а то станешь каменным кузнецом. - Пригрозила Госпожа. - Так вот, на границе Утгарда, Тьяльви знает где, есть местечко одно. Там наш славный Хлорриди, замаскировавшись веточками, будет вас ждать. Точнее не вас, а тех, кто за вами в погоню пустится. Дальше - дело Мьельнира.
Затем, Фрея с Тьяльви стали уточнять детали, сверять приметы на местности, договариваться о времени и прочих мелочах. В результате чего, вскоре выяснилось, что все, кроме Эгиля, смертные, давно похрапывают у костра с полными желудками. Да и пиво почти кончилось.
Богиня прищурилась.
- Ночь на дворе. - Неопределенно сказала Фрея. - Пора. Эгильчик, залезай в колесницу, я тебе в Сессрумнире все мелочи объясню. А утром назад вернешься.
Альвиль и Иггнотт саркастически переглянулись.

3.
Утром, если в Утгарде есть такое понятие, викингов разбудил страшный грохот. Вскочив с меховых плащей, и разобрав оружие, Арни с друзьями выскочили из "рукавички". У входа стояла огромная колесница, запряженная двумя козлами. Тут уж и тупой турс понял, кто пожаловал в гости.
Из колесницы неутомимые Альвиль и Иггнотт, уже во всю выгружали провизию. Ну, провизию, собственно, выгружал гном, альв все по пиву старался. Рядом с ними суетился зевающий Эгиль Бешеный Кот.
Берсерка было не узнать. Чисто вымытый, причесанный, пахнущий чем-то вкусно - розовым, если не считать пивного перегара, Эгиль радостно командовал цвергом и альвом. Иногда, впрочем, он останавливал поток красноречия, и глаза его подергивала романтическая дымка. При этом он глупо чему-то улыбался.
Тьяльви Быстроногий тем временем, с увесистой дубинкой, беседовал о чем-то с Тангниостром, одним из козлов, впряженных в колесницу.
- А, проснулись! - Радостно приветствовал друзей Эгиль. - А я тут эта, вот! Сейчас позавтракаем, и потопаем дальше. Мне Фрея все в точности объяснила, тут не далеко.
- Я бы тоже не отказался, - ехидно скривился Альвиль, - что бы мне Госпожа объяснила, что и как, в своей манере.
Про то, как рассвирепевший Эгиль гонял альва по окрестностям рассказывать скучно, тем паче, что все остальные за это время успели не только приготовить себе завтрак, но и съесть его. Тьяльви тем временем помахав рукой, забрался в колесницу, что-то сказал козлам, и все это сооружение с грохотом умчалась, не иначе, как к хозяину в Асгард.
Компания двинулась в путь, дальше по тропинке среди каменной пустыни. Места, по которым шла экспедиция, живописными назвать было трудно. Очень. Зато, Иггнотт от такого количества камней и скал, просто обалдел. Его радостная морда бесила всех, особенно Альвиля, до невозможности.
- Слушай, гном! – Не выдержал, наконец, Хун Верзила. - Ты же при солнце, по идее, должен каменеть! Утро вроде бы давно было.
- При всей убогости людей, они еще и говорят. - Вздохнул Иггнотт. - Так знай же, смертный. В Утгарде нет этого мерзкого светила, тут свет другой. Соответственно, и правила другие. Отраженный здесь свет, понимаешь? А на небе - ледяной шар, от него идет мертвый свет. Темнота для меня, конечно, лучше, но и так терпимо. У нас, знаешь ли, загар сейчас в моде.
- Ага, особенно после твоих проделок с заклинаниями. - Съехидничал Альвиль. - Послушать цверга, так и Локи правдив! Все тут то же самое. Просто это Утгард, у великанов не все правила соблюдаются, в пику богам. Мироздания правила, в смысле. Народ то темный, етуны да турсы. Да и какой из него, к Локи, цверг, когда он по папе чистый альв!
- С каких это пор альвы стали чистыми? - Завизжал Иггнотт. - Что, про родство забыли, давно в земле не ковырялись?
- Ну, - промычал Арни Хевдинг, - эти двое вместе точно скучать не будут.
- Главное, чтобы не заговорились. - В тон хевдингу прогудел Даг Тролль.

4.
Замок появился на горизонте к вечеру третьего дня. Альвиль, по обычаю, выпивший больше всех, удивленно сокрушался - как это он мог так заблудиться.
Цверг ядовито кривился и отпускал про альва сальные шуточки. Смертным, впрочем, до их перепалки было все равно. Люди устали и хотели спать. Главный проводник Альвиль, милостиво согласился устроить ночлег. Прямо на камнях.
Запалив снова невесть откуда принесенные гномом дрова, компания уселась ужинать. Обложив углями оставшееся еще в запасе мясо, все устало разлеглись вокруг костра.
Пока еда разогревалась, чтобы заглушить урчание в животе, годи Альвгейр принялся распевать "Перебранку Локи", которую знал практически наизусть. Правда, память у годи была та еще, из за чего альву приходилось регулярно поправлять певца и добавлять пропущенные строчки.
Над лагерем прошелестел порыв сильного ветра.
- Да что же это мы делаем-то? – Спохватился Альвиль, вздрогнув. – Да ведь так не трудно и родичей этого… Ну, его, в общем накликать! Тьфу! Что там с мясом, жрать охота?
Викинги разворошили костер. Мясо было сырым и холодным. Вся честная компания, не сговариваясь, стала припоминать что-то похожее из саг. Где-то это уже определенно было когда-то.
- Привет, смертные! – Раздался вдруг из темноты противный каркающий голос. – Ха, да тут и светлый альв имеется! Цвергам пламенно. Хм, ужин, похоже, удался.
На валуне, шагах в десяти от костра, сидело среднего размера, по гигантским размерам, конечно, нечто. Толи облезлый орел, толи мутировавший петух. Тварь ехидно посматривал на присутствующих своими масляными глазенками, и, казалось, улыбался. Хотя, у птиц не разберешь.
- Допрыгались. – Простонал Альвиль, закатив глаза. – Еще одно дите Тьяцци? Чего надо, у нас на себя-то мяса не хватает!
- Племянничек. – Кивнула птица. - Ну, мясо мне, допустим, до Тора с козлами. Вы-то на что? Кстати, откуда дровишки?
Альв с цвергом, не сговариваясь, опустили глаза.
- А то, - продолжал «орло-петух», - тут какая-то сволочь уже несколько ночей разбирает Нагльфар, а поймать никак не можем. Так, откуда дровишки?
- Врешь! – Нервно возразил годи Альвгейр. – Врешь, хладноребрый! Нагльфар из ногтей мертвых сделан будет! Так говорят саги, а саги не врут.
- Ха! – Расхохотался етун. – Ваши людские бредни много чего говорят! Вот сам подумай, ну сам корабль из ногтей – еще туда – сюда. А весла? Это у кого такие ногти взять-то?
- А дерево вы тогда откуда берете? – Не унимался годи.
- Дерево? – Засмущался великан. – В Муспельхейме. Меняем на лед. У них там дров полно, а вот со льдом… Экзотика, сам понимаешь!
- Ну, - пробурчал Иггнотт, глядя в сторону, - про дрова у альва надо спросить. Он у нас главный снабженец.
Викинги посмотрели на место, где сидел Альвиль. Именно сидел, ибо на месте его не оказалось. Испарился альв. Великан притворно вздохнул.
- Ну, все, сейчас я вас буду есть. Цверг свободен, темный все-таки, вроде как союзники. А уж вас, смертные, всенепременно съем.
Викинги напряглись. Эгиль судорожно сжал, до хруста, рукоять своей секиры.
- Ну, - етун ехидно посмотрел на викингов, - кто первый? Добровольцу скидка – мучить не буду.
Первым, разумеется, и был Эгиль Бешеный Кот. С боевым рычанием на покрытых пеной губах, берсерк уже во всю прыть несся к великану, размахивая секирой. В этой шумихе никто  не заметил, как сзади падает в обморок годи Альвгейр. И уж тем более, ни кто не услышал тихого, хитрого грохота грома, подкравшегося из-за скал.

5.
В тот момент, когда чудовищные когти великана уже почти схватили Эгиля, что-то, ярко сверкнуло над головами. Потом это «что-то» бабахнуло.
В разные стороны полетели осколки скал, Эгиль, перья и чьи-то мозги. Арни Хевдинг облегченно вздохнул. Если полетели мозги, значит, за Эгиля можно не беспокоиться. Да и перьев у него нет, вроде бы. Волос – сколько угодно, а вот перьев – никак.
Из-за скал вышел довольный, улыбающийся Аса-Тор.
- Готов! – Радостно констатировал Хлорриди. – Тьяльви! Где краска?
- Зачем? – Раздался из-за скал недовольный голос.
- Как зачем? Молоточек на колеснице малевать!
- Сколько малевать-то?
- Рисуй, рисуй! – И Аса-Тор печально добавил. – Тут одного пока завалишь…
Хлорриди грузно уселся рядом с костром, и, со свойственной самому себе, бесцеремонностью, принялся уничтожать остатки окорока и пива. Покончив с ужином, Хранитель Мидгарда почесал свою рыжую бороду и посмотрел на компанию. Цверг, памятуя о старых обидах, благоразумно спрятался за спину светлого альва.
- Эх, жалко, мне с вами нельзя! – Вздохнул Тор, давая знак Тьяльви принести пиво. – Уж я бы им всем показал! Вы главное выманите их. А уж там…
Хлорриди мечтательно оттер мозги етуна со своего молота. Тихо подкатилась колесница, запряженная козлами. Тьяльви начал сгружать из нее мехи и пивом и продукты, альв незаметно стал ему помогать. Разумеется, старался больше по пиву.
- Ну, что ж, - Хлорриди, с хрустом потянувшись, встал, - теперь у вас есть, что выпить, и чем закусить. Готовьтесь, завтра будет трудно. Етуны – они такие, хитрые. Вы мне их только выманите!
Аса-Тор направился к своей колеснице, попутно оттаскивая за шиворот от бочки с пивом Быстроногого Тьяльви.
- Страж Мидгарда! – Пропищал из-за спин викингов очнувшийся годи Альвгейр. – А почему тебе с нами-то нельзя?
- Ты как, годи или вроде? – Обернулся Рыжебородый. – Ты что, саги не помнишь? Я этот замок найти не могу по определению! Точнее, по заклятию. Локи, сволочь постарался. На их счастье, кстати.
- Хлорриди! – Вдруг совершенно серьезно сказал Эгиль. – Нам тут Госпожа лошадок обещала.
Тор, возмущенный такой фамильярностью, обернулся. Вся компания, разинув от такой наглости рты, смотрела на Эгиля. Рыжебородый вернулся к костру, присмотрелся… И рассмеялся своим громоподобным хохотом.
- А, это ты, кошачий берсерк, любимчик Фреи! Вон, альв их там пасет за скалой.
- Не пасу, а стерегу. – Оскорблено промычали за валуном. – Пасут овец. Или коров. Коней – стерегут. Или крадут.
К огню, из-за скал, вышел совершенно оскорбленный Альвиль в сопровождении прекрасных коней. Кони были – ни в саге сказать, ни висой описать. И добавить тут нечего. Откровенное загляденье.
Иггнотт с сомнением оглядел эту красоту, подпрыгнул, до седла не достал, выругался.
- И как, по-вашему, я их сторожить буду?
- Та-а-а-к! – Прорычал Тор. – Темными альвами запахло. Тьяльви, тролль тебя возьми, рисуй второй!
Иггнотт, в ужасе прячась из альва, проклинал ночь и час, когда обрел язык. Хлорриди, долго прицеливался, пыхтел, потом поняв, что цверга в отдельности от альва по скале не размазать, в сердцах плюнул.
- Скукотища! – Констатировал Страж Мидгарда. - Ладно, пошел я в засаду. Бывайте.
Когда грохот колес колесницы утих вдали, цверга насилу оторвали от Альвиля. Вместе с клочками одежды последнего. Иггнотт долго разгибал сведенные судорогой пальцы, разминал затекшие руки и ноги, которыми цеплялся за спасителя, выплевывал волосы, застрявшие в зубах. Наконец, отдышавшись, выдал.
- С козлами жить…
Но продолжать не стал.

6.
Утро в Утгарде, как говорилось ранее, вещь относительная. Как только воздух из иссини - черного превращался в темно - серый - считай рассвет произошел.
На сей раз, по меркам Утгарда, день был солнечный. Даже очень, небо было светло-серым и радовало глаз, по сравнению с предыдущими ночами и днями. Что там думал цверг, это его цвергское дело, но глаза его были печальными.
Как и предупреждала Фрея, подходы к замку были тяжелыми. Пьяного альва, так вообще несли на плече, ноги не держали. От усталости, думается.
Гордые кони валькирий, зная, что их работа нести экспедицию "оттуда", а не «туда», везти викингов отказывались категорически.
- Надо было драккар с собой взять. - Ворчал Эгиль.
- И на себе тащить? - Удивился Арни Хевдинг.
- Зачем? - Поднял мохнатые брови берсерк. - Поставили бы на колеса, и под парусами пошли.
- Ага! - Поддакнул Альвиль. - И щиты к воротам приколотим. К каменным. На добрую память.
- А что, - откликнулся Арни, отрываясь от меха с пивом, - типа, был тут такой-то!
- Вот мы с этими идеями в Византию и поедем. - Пробурчал Даг Тролль. – Ты же собирался на следующее лето.
Годи Альвгейр сокрушенно качал головой.

7.
Замок действительно был так себе. Нечто среднее между айсбергом и свинарником. Пахло оттуда аналогично.
Долгие поиски кустов, в которых альвы, темный и светлый, должны были прятать лошадок, описывать смысла нет никакого, тем более, что закончились они полным провалом.
В конце концов, дело закончилось тем, что компания не придумала ничего лучшего, как выкрасить белых прекрасных коней в серый цвет, под раскраску местности. Откуда альв и цверг взяли краску, как обычно, остается загадкой. Короче говоря, дождавшись, пока "коневоды" замаскировались, викинги подошли к воротам замка.
На высоте в три человеческих роста, на двери было приклепано бронзовое кольцо, размером со щит.  Попытки взобраться друг на друга на трезвую голову не удались.
Викинги, задумавшись, уселись в кружок возле ворот, и стали совещаться, как постучать в дверь. Годи Альвгейр сразу предложил сбегать в Мидгард, что бы найти подходящее для тарана дерево. Даже сбегать сам вызвался.
Даг Тролль его немного побил, после чего от поисков тарана решили отказаться, ибо жизнь человеческая слишком коротка. В воздухе отчетливо раздавался скрип из под железных шлемов, который наполнял окрестности немелодичным шумом железа и мозгов.
Наконец, устав от интеллектуального рукоблудия, Эгиль Бешенный Кот встал на ноги. Под гробовое молчание побратимов, берсерк деловито допил остатки пива, надел свой шлем, и глубокомысленно изрек:
- Думается мне, что ворота эти из того же камня, что и валуны. - Оглядев компанию победоносным взглядом, берсерк продолжил. - Еще мне думается, что с валунами бороться - удел берсерков. А еще думаю, что единственный берсерк здесь я.
Арни Хевдиг с уважением посмотрел на приятеля. Все-так, большого ума человек, хотя и берсерк.
Эгиль тем временем решительным шагов подошел к каменным воротам, и уперся в створки руками. Поправив на голове шлем, он начал ритмично биться головой в правую створку. Ворота загудели, и начали колебаться, осыпая окрестности каменной крошкой и пылью.
Воистину, счастлив тот вождь, за которым следует хотя бы один берсерк.

Виса седьмая.
"Ужин с великанами"

"Главное - правильно подобрать ингредиенты"
Книга о вкусной и здоровой пище. М. 1967 г.

1.
Стук был услышан. Створки ворот открылись как раз в тот момент, когда Эгиль собирался нанести последний, сокрушительный удар.
Открылись ворота вовнутрь. И Эгиль, с полного размаха, влетел в щель между створками, попутно въехав шлемом открывавшему в живот. Рухнувшая без чувств на землю личность, на великана была похожа только с большой натяжкой. Видимо, Аса-Тор был прав, всех больших, сильных и не особо умных он перебил. Остались только маленькие, хитрые и юркие. Но легкие...
Пока великан отлеживался, викинги через его бесчувственное тело, просочились вовнутрь. Перед ними простирался огромный внутренний двор, заваленный мусором и пустыми котлами гигантского размера. Посреди двора, словно памятный камень, стоял вертикально большущая круглая каменюга, врытая в землю.
По форме монумента, годи Альвгейр вычислил, что это не что иное, как щит Хрунгнира, вытесанный из целой скалы для битвы с Эку-Тором.
Все вздохнули с облегчением. Если щит здесь и врыт в землю, значит, не родилось еще в Етунхейме великана, способного его понять. Приятная новость, что говорить.
Викинги, робея, рассматривали это чудо враждебной техники, когда привратник очнулся. Хладноребрый с опаской подошел ближе, держась за живот, и подозрительно посмотрел на компанию.
- Вы кто, смертные? – Тут живот у него дал сбой, и етун громко застонал. – Что вам тут вообще надо?
- Я Арни Хевдинг Волюндссон, по прозвищу Безбородый, сын Волюнда Железнорукого. – Выступил вперед Арни. – А что до дела нашего – так скажу про это только вашему вождю. Назови себя и вашего конунга, родня Локи!
- Я и есть конунг. – Пробурчал печально великан, почесывая затылок.- Имя мне - Хрюм, конунг турсов. Если хотите говорить, чего сразу деретесь-то?

2.
За огромным, по великански, столом, куда посадили викингов, в неописуемого размера зале, было еще пара десятков «великанов», размера хозяина. Ну, еще десятка четыре существ вполне человеческого размера. Прислуживали за столом вообще не пойми кто, толи гномы – переростки, толи карликовые тролли.
Впечатление это воинство представляло удручающее.
- Так что надо смертным, хоть и посланным Асами, от нас, бедных турсов? - Все также печально спросил конунг великанов после традиционного рога, меланхолично ковыряясь ножом в жаренном кабане.
- Ну, уж нет! - Отрезал Арни хевдинг, вскочив на скамью. - Не знаю, как у вас, хладноребрый, а у нас дела так быстро не делаются!
- Ну и что, мне вам еще под дудочку сплясать? - Сделав замученную рожу, простонал Хрюм. - Или спеть? Или снова будем соревнования устраивать, как с Тором?
Викинги представили пляшущего под дудочку великана, и расхохотались. В игры тоже играть что-то не хотелось. А вот поесть и пива попить - запросто.
- Ты, Хрюм, лучше расскажи, - вдруг спросил Эгиль, отрываясь от рога с пивом, - какой хитростью ты стал конунгом, и где остальные турсы?
- Как? - Возмутился Хрюм. - Как по какому праву? По праву сильного! Нет сильнее меня великана в Утгарде, нет славнее, богаче и все такое! По тому и конунг!
Думается мне, - пробурчал Эгиль, - что Рагнарек отменяется.
Хрюм вздохнул, и развел руками. Мол и спорить даже не о чем. Все "великаны" за столом сидели, понурив головы и возражать тоже вроде бы не рвались.
Даг Тролль аж прослезился от умиления.
- Дак, как же вы докатились да жизни такой? - Участливо спросил здоровяк, которого обычно тараном было не пробить.
Арни Хевдинг печально размышлял, жалея великанов, себя, парней, а самое главное - Тора. Вот Рыжебородый-то расстроится. Ни какого Рагнарека, никаких тебе приключений, которые Аса-Тор так любит себе создавать.
- Выродились. - Вздохнул Хрюм. - А все Локи, гад. Эй, принесите гостям пива, а сейчас буду рассказывать печальную историю падения нашего народа. Вот чего чего, а пива у нас - хоть топись.

3.
К пиршественному столу слуги подтащили несколько огромных котлов со священным напитком. Тара была, конечно, не такая, какую Тор вместе с Тюром у Хюмира отбирал, но тоже были ничего себе.
Эгиль, опытный в пивном деле мастер, только присвистнул, и с жадностью накинулся на принесенное. К нему присоединились остальные викинги. Пиво было крепким, но почему-то горьким и соленым.
Великаны же наоборот, старались на пиво не смотреть, некоторых даже подташнивало. К пиву прикоснулся только конунг великанов, и то, соблюдая закон гостеприимства. Выпив с гостями пару рогов, конунг турсов, печально вздохнув, произнес:
- Что ж, смертные. Слушайте.

4.
Печальным был рассказ Хрюма, конунга турсов.
Розыгрыш с Тором вначале показался весьма удачным. Ради такого случая, весь Утгард ушел в долгосрочный запой. Еще бы, так подшутить над самим Рыжебородым для великанов - событие непередаваемой важности. Тем паче, издевательство вошло в саги!
Праздновали, как водится, долго. Гораздо дольше, чем Йоль в Мидгарде. Лет на десять. Пиво лилось рекой, переели весь скот в округе, перепели все великаньи песни по десять раз. И столько тостов было произнесено в честь великого бездонного Рога Утгардалоки, столько вис произнесено...
В конце концов Локи, по пьяной лавочке, произнес какое-то хитрое - прехитрое заклинание. По утру, сволочь, даже вспомнить не смог. А заклятие-то было впрямь страшное.
Бездонный Рог Утгардалоки стал настоящим.
Только на этот раз, черпал он пиво не из океана, а Альв знает откуда.
И случилась с тех пор в Утгарде беда. Если раньше между пирами да просто пьянками были какие-то перерывы, ну а как же, пиво отоб... то есть собрать, пива наварить и все такое. То теперь поголовная пьянка стала непрерывной. Пиво-то из рога через край, бабы под боком, жратвы - наколдуем. Что еще нормальному турсу надо? Вот и гуляли!
Гуляли, пока не заметили, что турс не тот пошел: мелкий, слабый, ленивый. Те, кто еще был, хотя бы местами,  в трезвом разуме, поняли - нацию надо спасать. Пиво в таких количествах, оказывается, не только полезно, но и очень даже вредно.
А из Рога все хлыщет и хлыщет через край...
Сначала нашли выход - поскольку Эку - Тор в свое время полморя выпил - пиво туда сливать. Пополнить, так сказать, безвозвратно утраченное. Но вскоре Ермунганд взбунтовался! Говорит, он скоро сам себя на закуску пустит, мало того, что в свой хвост вцепился. А хмельной Мидгардссорм - это зрелище не для слабонервных, скажу я вам! Символ вечности, блин...
Потом додумались Рог в Муспельхейм сплавить. У них там и так всегда жара, а значит - вечная жажда. От жары, по идее, половина пива испарится, остальное местные допьют.
Щас! Сурт такой скандал устроил, не передать!
Пиво нагревается и с ног валит не хуже Мъельнира! Вечный Вселенский Огонь поддерживать некому, все в отрубе, от испарений хмельных такой смрад стоит - сушите весла! Вернули Рог обратно.
Ледяные великаны вообще отказались. Нам, говорят, и так льда хватает. А если ваше пиво морозить - нас раздавит этими непомерными айсбергами.
Даже Фенрира хотели задействовать. Он - большой, в него много влезет. К тому же пасть все время открыта, хе-хе. Но Губитель Солнца ТАК посмотрел на изобретателей, что всем как-то расхотелось даже попробовать. Да и растолстеет он к Рагнареку, не то что Одина съесть, встать бы не смог...
С тех пор все племена Великанов хиреют. Все пиво хлещут, да закусывают. Ну и скажите, какой тут к Альвам Рагнарек?
Поразмыслив, нашли таки компромисс. Неделя - Рог у Турсов, неделю у Ермунганда, неделю у Сурта выпаривается. Ну, немного Ледяные помогают.
А Локи, даром, что прикован, все не может вспомнить, что он там назаклинал! Одна надежда - вырвется Жадный, Локи освободится, может чего и вспомнит.

5.
- А вы что думали, - закончил свой рассказ печальный Хрюм, - нам етунам нынче легко?
Великан долго молчал, рассматривая содержимое своего рога. По лицу турса было видно, какое отвращение он к нему испытывает. В конце концов, Хрюм пересилил себя, и, зажмурившись, опрокинул пиво во внутрь. Проворный карлик из прислуги, тут же ловко налил рог по новой.
- С тебя, конунг, на сегодня еще всего четыре штуки. - Шепотом сообщил он, и, пригибаясь, умчался в дальнюю дверь.
Над местом, где карлик только что был, просвистел гигантский кулак.
- Дневная норма. - Тихо простонал Хрюм на недоумевающие взгляды викингов. - У нас у всех есть. Приходится...
Арни Хевдинг, почесывая подбородок, решил, что пора. Иначе, День Великой Битвы окончится, не начавшись, а это не интересно. Совсем не весело, точнее сказать. И весь Асгард - к Хель.
И он решился.
- А знаешь, Хрюм, конунг турсов, а мы ведь за этим рогом к тебе и пришли. - Арни поднялся над скамьей. - Забрать его хотим. Насовсем.

6.
В зале великанов повисла гробовая тишина.
Хрюм поднял на Арни заплывшие от пива глаза. Через некоторое время, поняв, что сказал смертный, осел на свое хозяйское место.
- А ты не обманешь? - Тоскливо спросил конунг великанов просящим голосом. - Нет, правда, заберете? К этим, как их, людям? В Мидгард?
- Да тебе что, башка ты каменная, - взвился Эгиль Пьяный Кот, - рунами на валуне высечь и в морду тебе ткнуть? Забираем мы его, недоумок!
Некоторое время, конечно, ушло на то, чтобы турсы поняли, о чем идет речь. Потом, когда викингам стало казаться, что они умерли, или, в крайнем случае, посидели до синевы, Хрюм просто сказал. Точнее - заорал.
 - Да забирайте его, забирайте!
Сам Хрюм вынашивал в это время ОЧЕНЬ коварный план. Рог они заберут в Мидгард. Народ там, неизбежно, сопьется, викинги станут не те. Соответственно, и эйнхерии станут не те. Захиреют совсем. Великаны к тому времени отойдут, поздоровеют, расплодятся...
И неизвестно еще, с какой стороны Рагнарек отменяется!
- Да, берите, конечно! - Радостно закричал конунг Турсов. - А хотите, даров богатых вам с собой дадим? Пропитания? Оружия? Эй, принесите сюда Рог Утгардалоки!
Заскрипели двери, забегали слуги. В конце концов из дальней двустворчатой двери на повозке вывезли нечто.

7.
Нет. Рог Утгардалоки был, слов нет, большим. Очень большим. С Хуна Верзилу, наверное, размером, а он был далеко не маленьким парнем.
Резное серебро, украшавшее его горловину, было изрядно потрепанно зубами великанов, на остальной серебряной обшивке видны были не то вмятины от чьих-то голов, не то от попыток разбить Рог вдребезги.
Но главная проблема была в том, что Рог был полон пива. По самые серебряные края. Этот подвиг взял на себя Эгиль Бешенный Кот.
Пока святыню грузили на повозку, услужливо предоставленную конунгом Хрюмом, Эгиль регулярно отпивал из Рога столько пива, чтобы не проливалось через край. И, все равно, пока артефакт погрузили на повозку, правда без лошадей, все викинги изрядно пропотелись.
Повозку вытолкали, не без помощи великанов, за ворота, и стали прощаться с гостеприимным хозяином. Хрюм рыдал, называя викингов родными, любезными гостями. Приглашал заходить еще, конечно, без Рога. Бился головой о стену, и клялся, что люди - самые лучшие существа во всей Вселенной.
Наконец, каменные тяжелые ворота захлопнулись за ними. Сквозь лязг запоров, скрежет железа и камня, донесся истошный вопль:
 - Да-а-а-а-а-а!!!!!

Виса восьмая.
И снова – Асгард

«День хвали вечером…»
Речи Одина.

1.
- И что, они его просто так его сдали? - Возмутился Рыжебородый, выронив Мьельнир. - А битва?
Просторные палаты, где заседала честная компания, содрогнулась от громоподобного рыка. Длинный дубовый стол, как обычно, ломился от всяких яств. Исключение составляли, разве что, напитки. Не привыкла Хозяйка к грубым напиткам типа пива - по этому на столе было вино, красное и белое - особый деликатес в Мидгарде.
- Прости Хлорриди. Там не с кем. - Понуро промямлил Арни Хевдинг. - Ну, если ты не собираешься воевать с мокрицами.
Рыжебородый Ас пригорюнился, присел на край  своего резного кресла и прошептал.
- Вот ведь, гады! Ни тебе битвы, ни тебе побоища...
Они сидели в Сессрумнире, обители Фреи, за длинным пиршественным столом. Хлорриди -Тор, как старший по званию, сидел, соответственно, во главе стола и хмуро отхлебывал из своего гигантского "рожка".
- Ну, дорогой, успокойся. - Прозвучал в нахлынувшей тишине бархатный женский голос. - Им нужно время. Племя восстановить, новых етунов нарожать. Да и в Суртхельме, скорее всего, такая же ситуация. А представь, Ермунганд в каком состоянии после такого запоя?
Голос, конечно, принадлежал Невесте Ванов, проще говоря, Фрейе, Всаднице кошек.
Она полулежала на шикарном резном ложе в углу, и гладила за ушами здоровенного викинга, мирно мурлыкающего у нее на коленях. Викинга, конечно же, звали Эгиль.
- Самое главное сейчас, - проворковала богиня, поглаживая Эгиля за ушком, - как этот рог обезвредить.
- Ну и как? - Спросил Эку -Тор поднимая свою хмурую рыжую физиономию от рога.
- А заклинания никакие Один наложить не может? - Проурчал под руками богини блаженствующий Эгиль. - Отец рун - могучий волшебник.
- Тихо, тихо, малыш! - Нежно проворковала Всадница Кошек, продолжая чесать его за ушами. - Не сможет. И волшебство Ванов тоже не поможет. Да и от магии Етунов не будет толка.
Эгиль перевернулся на другой бок, опять замурчал, и, под ласковыми руками Хозяйки, свернулся в клубочек. Если это вообще возможно представить, учитывая габариты Эгиля.
- Дак, что же нам делать то тогда? - Вскинулся Арни Хевдинг. - Может Мьельнир его разобьет?
Не-а. - Хмуро констатировал Тор. - Пробовал уже. Никак. Остается одно - придется мне его ежедневно выпивать. Хотя бы наполовину.
- Не-е-е-ет! - Дверь Сессрумнира с треском распахнулась, и в палаты ворвалась Златовласая Сив.
Глаза жены Бога Грома и сами метали молнии, за ее спиной стояли их, с Тором, дети.  Родные - Моди, Магни и Турд, и приемные - Тьяльви и Ресква.
Тор заметно поник.
- Милый муж мой, - молвила Сив, примостившись на коленях у Хлорриди, -  ты знаешь - я не против пива. Но не в таких же количествах!
Берсерк Эгиль продолжал мирно мурлыкать на коленях у Фрейи, свернувшись в комочек.
Даг Тролль уже давно махнул на все рукой, и теперь спал на полу, на горе медвежьих шкур. К нему, постанывая во сне и подергивая ногами, прилепился годи Альвгейр. Хун Верзила храпел, уткнувшись лицом в блюдо с копченой олениной, и особо не возникал.
Лишь только Арни Хевдинг все еще держался на ногах, точнее, на столе, краем уха слушая, о чем разговаривают Боги.
- Сам он ничего не расскажет. - Стукнула маленьким кулачком по столу Сив. - А заставить Локи говорить...
- Да я ему....! - Заревел Тор.
- Как??? – Донесся из угла голос Фреи.
- Да просто все! - Расхохотался Арни Хевдинг, на миг подняв голову от стола. - Хлорриди! Один с тобой! Клин клином вышибают! Его надо напоить до такого же состояния! Его же пивом! И заставить вспомнить, что он там наговорил. Это провере...
Тут Арни грохнулся головой об стол, и заснул.
- Ну, хевдинг, ну, догада...- Промурчал серебристый голосок из угла, - Тор, я беру свои слова про викингов обратно! Надо его напоить!
- Ну, уж с этим будь спокойна!
"Он" - это, конечно же, был Локи.

2.
Сын Лаувеи был, как и прежде, привязан к валунам. Не спавшая  толком несколько столетий Сигюн, узнав о цели посещения, выронила чашу и упала. Уснула.  Часа сна - это согласитесь, тоже неплохо. Особенно для того, кто не спал столетиями.
У ног богини, свернувшись клубочком, примостился огромный, с молодого теленка-трехлетки, волк, и принялся ласково облизывать ее лицо языком. Сын. Родной. Она, в дреме, ласково поческала его за ушами.
Однако, Ердссону было не до снтиментов.
- Лофт! - Дружелюбно позвал, почти нежно убирая перепуганную змею в безопасное место, Страж Мидгарда. - Ло-о-о-ки! А-у!
Хлорриди аккуратно похлопаааал Локи по щекам. Аккуратно, потому, что "неаккуратно" он мог свернуть потомку Етунов шею. на "раз".
Пересеченное морщинами, высохшее от страданий, лицо, повернулось на его голос. Дрогнув несколько раз, почерневшие от недосыпания, веки открылись. Локи повращал глазами, не понимая, что с ним.
- А, это ты...
Тор, морщась от отвращения,  вложил Локи в губы кусочек священного яблока. Иссохшие губы сначала скорчились от непривычки, потом мягко приняли плод.  Локи аккуратно  разжевал подарок. Аккуратно проглотил.
И тут, словно вспышка осветила пещеру ярким солнечным огнем. Глаза Лофта широко раскрылись и загорелись золотым светом. Тело, крепко связанное, дернулось вперед, железные путы заскрежетали от такого напора. Тор, в опаске, схватился за рукоять Мьельнира. Но железо заклятий, наложенное Отцом Ратей,  которые сдерживали Локи, выдержали.
Разочарованно вздохнув, Не Знающий Благодарности откинулся обратно на камень, покорившись судьбе.
- Ну, и чего вам на этот раз надо?

3.
Сзади Аса-Тора, Фреи, и прочих богов, скромно столпились кучкой наши викинги. Ну, кроме Эгиля. Он до сих пор получал от Госпожи новые точные указания и советы, которые пригодятся им в дальнейшем пути. По официальной версии. По этому - его не ждали.
- Ну вот скажи мне, сын Лаувеи, - прорычал Хлорриди, - что ты дашь за свою свободу?
- Все! - В первый и, наверное, последний раз честно признался Локи. - Все!!! Что вы хотите?
- Расколдуй Рог Утгардалоки!
-А! - Захихикал Локи, почувствовав, что путы ослабевают. - Не можете без меня... Как-же, как-же...
- Сечас кто-то домяукается... - Пробурчал Тор. - Расколудешь - получишь прощение. Относительное. С ограничениями, конечно, но снова будешь свободным богом.
- Ни каких ограничений!!! - Тут же среагировал Отец Коварства. - Все равно вырвусь перед Рагнареком.
Тут Локи ехидно ухмыльнулся.
Аса-Тор вскипел. Он схватил все еще связанного Локи за грудки и начал трясти его, как северный ветер в бурю трясет иву.
- Не-е-е-т, так или иначе, ты вспомнишь свое заклинание! - Взревел Рыжебородый, поднося свой чудовищьный кулак к лицу Лаувейссона. - Иначе, клянусь Валгаллой, ты будешь пить пиво из своего рога, пока не лопнешь. А потом мы тебя сошьем, оживим и продолжим. Пока не кончится само Время!
Глаза Локи выражали... ну, много чего. В основном - непечатного.

5.
Пьяного в труху Локи притащили  в святилище Асгрда, где уже стояло, дожидаясь своего создателя, это чудо враждебной техники. Тор тащил Сына Лаувейи за шиворот, а тот, пьяно хихикая, опять бормотал что-то пошлое про Сив, самого Тора и весь Асгард в целом. Ну, а что еще ждать от Отца лжи, скажите?
Восемь из девяти Великих Тронов в священной роще Идавель были заняты Асми и Ванми, девятый предназначался для Хлорриди. В центре, посреди громадного каменного круга, испещренного рунами и магическими знаками, на громадной повозке Тора, запряженной козлами, стоял рог Утгардалоки.
На повозке, обессиливший от усилий, пьяным сном спал берсерк Эгиль. Только благодаря ему, пиво из рога до сих пор не пролилось ни разу. Тора, конечно, тоже изрядно покачивало - он тоже приложил свою силу, но постоянно при роге находиться не мог. Поэтому и положился на рыжего Боевого Кота. А уж тот старался, как мог.
Тор вышел в центр магического круга, неся Локи за шиворот, и прислонил его к своей колеснице. Потом бережно отнес на руках Эгиля к его друзьям. Он уже стал немного завидовать Фрейе. Рыжый викинг нравился ему самому, но, с Хозяйкой спорить... Так что захапать берсерка не получилось.
- Великие Асы, великие Ваны, - громко провозгласил Хлорриди, - вот перед вами Локи Лаувейссонн, брат Отца Ратей, Отец Лжи и Зла! А вот его злобное порождение - Рог Утгардалоки, который споил весь Етунхейм, и чуть не отменил Священной битвы, Рагнарек! Той, которая обновит этот мир! Здесь, в Святилище Асгарда, мы заставим его снять свое заклятие, и все вернется на свои места! Да будет так!
- Да будет так. - Хмуро промолвил Один.

6.
Локи привели в чувство. Эку -Тор довез его да Священного Источника Мимира под корнями Иггдрассиля, и окунул пару раз. Ну, пару десятков раз.
Нахлебавшись из Источника, Лаувейссон, вроде, оклемался.
- Ну, что? - Спросил у него Аса -Тор, взяв за плечо своей железной рукой. - Будем вспоминать?
Локи пробулькал что-то, похожее на "Да-а-а-а-а-а-а!"

7.
На следующее утро, перед девятью тронами Богов Асгарда стояли наши викинги, во главе с Арни Хевдингом. За ними грозно стоял сам Тор, в окружении жены, детей, родственников и челяди. На позолоченных каменных ступенях, ведущих к священной поляне Совета Богов, валялся, в дрова пьяный Локи, сын Лаувейи.
Сразу за ним, на постаменте на колесах, стоял изрезанный рунами - и Ассгарда, и Ванахейма, и Утгарда, рог в рост человека. Покрытый диковинной резьбой, полной удивительных драконов, зверей и растений, он невольно зачаровывал глаз своей красотой. Рог Утгардалоки.
Он был пуст.
Последние глотки допил Хранитель Мидгарда, который и сейчас стоял, привалившись к плечу жены и поддерживаемый детьми, своими и приемными, и отчаянно качался. Как и Арни Хевдинг со своими людьми.
Рог допивали с Хлорриди, все вместе, уже через силу всем Асгардом. Как смогли.
Один, на своем ясеневом, украшенном искуссной резьбой, троне, лукаво посматривал на собравшуюся у его трона компанию оставшимся глазом.
- Хвалить вас не буду. - Наконец промолвил Отец Ратей. - Но и хулить не буду. Локи теперь свободен, это - плохо. Но и Рагнарек произойдет не так быстро - а это - хорошо. К тому же, Локи лишен большей части своей силы...
Тор попытался что-то пробурчать, но тут же повис на плечах своих сыновей.
- Но, в общем - я доволен. - Констатировал Один. - Позорище Тора перестало им быть. Рагнарек все-таки состоится, великая битва Добра и Зла. Но вот что с вами делать, ума не приложу. Хотя... знаю!

7.
Хеймдаль стоял, насупившись, перед кучкой смертных, и думал. Ключи от грани миров болтались у него на поясе, мелодично звеня в такт шагам. Бог шагал вдоль ворот туда-сюда, не зная, что делать.
С одной стороны, он получил от Одина конкретный приказ - стереть память смертных, и выпустить их в Мидгард, снабдив средством передвижения в виде корабля, и не так далеко от родины.
С другой стороны - эти смертные оказали ему достаточно хорошую услугу, чтобы поступать с ними так жестоко.
И потом, Фрея просила...
Ну, Тор, тот просто потребовал...
Ну... а Ньерд, по-родственному, дочке помог...
Короче - памяти лишать не стал.

Виса девятая.
"Как саги становятся легендами"
 "Встречай меня верная - мы возвратились домой!"
Группа "Мельница"

1.
Ладью мягко покачивало на волнах. Как, впрочем, и его всадников. Маленькая снекка плавно катилась по волнам, еле трепеща своим прямоугольным парусом. На горизонте смутно проявлялись сквозь дымку берега южной Норвегии.
Арни Хевдинг Волюндссон, по прозвищу Безбородый, привстал у мачты, пытаясь понять, что происходит. Он оглядел корабль. Даг Тролль мирно храпел во всю грудь рядом с рулевым веслом возле правого борта. Возле него, как обычно, мирно пригрелся на волчьих шкурах, годи Альвгейр. Хун Верзила тихо посапывал у "рыбы" мачты, иногда что-то мрачно мыча во сне и почесывая грудь.
В районе Верзилы, у мачты, Арни разглядел несколько объемных мехов с пивом и небольшой сундучок с причудливой серебряной инкрустацией.
К пиву хевдинг, конечно, немедленно приложился. В голове потихоньку начало просветляться, начали всплывать воспоминания. Асгард, Ньерд, хмуро поглядывающий на их компанию, яркая вспышка. И вот - эта снекка. И родной фьорд на расстоянии вытянутой руки.
Для полной компании не хватало только альва, цверга, и...  конечно... Эгиля Бешенного  Кота. Ну, про первых двух он помнил - Хранитель Бивреста предупреждал, что их не будет. И цвергам и альвам в Асгарде не очень рады. Особенно цвергам.
А вот Эгиль... Куда этого Бешенного Кота занесло? Хотя, Арни примерно знал куда...
Госпожа...
Зеленые волны мягко несли их к Норэргр. В парус поддувал попутный ветерок, снекку несло вперед, туда, куда надо, даже без участия рулевого весла. Не иначе, Ньерд постарался.
Прихватив с собой мех, Арни уселся на носу снекки, свесив ноги, и, посматривая по курсу, снова приложился к пиву.
Он был дома.

2.
В усадьбе все шло своим чередом. Сновали трели, в кузнице Волюнда тихонько позвякивал молоток. Женщины, со смехом, полоскали на берегу белье. Хмуро переговариваясь, бонды тащили к лодкам свои сети, собираясь за рыбой. Из леса тихо доносился звон топора - готовили бревна для построек и дрова. Все было, как обычно.
Неспокойно было только в большом доме. Оттуда доносился грохот и звон посуды, перемежающаяся с отборными ругательствами, выкрикиваемыми серебристым женским голосом. Тюрд Айя, было заглянувшая в дверь узнать, в чем дело, вылетела оттуда, как ошпаренная. Вслед за ней в дверной проем просвистел серебряный кубок, который хевдинг привез из Гардарики.
Флина Хильда была в бешенстве. Да, какое там бешенство...Она была в ярости! Фулла, прячась за предметы обстановки от разнообразных летящих острых и не очень вещей, только поражалась силе своей хозяйки. Флина бесилась уже  почти третий месяц.
С того момента, когда Волюнд Кузнец вернулся с хирдом хевдинга и еще одним кораблем, груженным чуть ли не под "Орлиное гнездо" всякой добычей, из страны Англов, передав флине послание от муженька, все в усадьбе встало с ног на голову. Даже не смотря на то, что они, торгуя с англами (а иногда и просто грабя), привезли больше, чем муж за все время хождения в походы, она была вне себя. Муж то с караваном не пришел! И где теперь он шатается?
Нет, ну понятно, к франкам сходить, побережье пограбить. Ну, в Гардарики за рабами да мехами. Но в Асгард... На взгляд флины это был не более, чем пьяный бред. Прошло уже три луны, а от любимого муженька ни слуху, ни духу.
А виноват, конечно, Эгиль! Кто ж еще? Только этому лохматому придурку такое в голову могло взбрести.
В тот момент, когда флина, исчерпав метательные предметы, собиралась разрубить запасной муженьковой секирой большой дубовый стол - со двора донесся крик.
- Корабль в фиорде!!!
Отбросив ставшую, вдруг, невыносимо тяжелой, секиру, флина охнула, и, сметая все на своем пути, кинулась к причалу. Фулла, остолбенев на пару мгновений, кинулась следом.
У причала уже стояла толпа. Хирдманны, бонды, трели, женщины - все напряженно всматривались в туманную гладь фьорда, откуда тихо приближался парус.

3.
Мягко покачиваясь на волнах, по фьорду шла снекка. Корабль качался на волнах, как пьяный, как и его всадники, но планомерно направлялся именно к усадьбе " Пивные холмы". Арни хевдинг, привалившись спиной к штевню, блаженно приканчивал второй мех с пивом, оглядываясь на знакомые с детства берега фьорда, уплывавшие от него куда-то назад.
- А все-таки, здорово погуляли. - Улыбнулся Арни. - Только Эгиля не хватает.
Яркая вспышка ослепила хевдинга.
Арни Хевдинг с удивлением отметил, что возле мачты появился кто-то. Крепкого сложения, в чудных сверкающих доспехах из железа, с аккуратно заплетенными рыжыми косами волос, от которых пахло чем-то волнующе-сладким.
Видение обернулось.
- Привет, хевдинг!
Эгиль развернулся, и показал себя во всей блистающей красе.
- Я даже спрашивать не буду... - Прохихикал Арни.
- И не надо... Она этого не любит... - Эгиль плотоядно посмотрел на мех с пивом.
Арни молча протянул ему свой.
- Ну, что... Домой?
- Ага...Эй, братва! - Заорал берсерк своим громоподобным басом. - Подъем!!!
Альвгейр приоткрыл свои заплывшие глаза, и пробурчал:
- Иди ты в Хель...
- Слышь, ты, годи! Давно не купался?
Хун Верзила в полусне во весь голос заржал. У руля, сквозь дрему, хихикал Даг Тролль.
Два приятеля, усевшись по разные стороны штевня, распивали пиво. За кормой, привязанный веревкой к ноге, вопил годи Альвгейр.

4.
На пристани их ждала толпа. С холма, от усадьбы, донесся душераздирающий визг, а к берегу, поднимая пыль, мчалось стройное длинноволосое тело.
Снекка, с глухим шелестом, ткнулась носом в песок рядом с причалом, въехала на берег и остановилась. Люди на берегу громко вздохнули. Прошло несколько мучительных мнгновений, и над бортом поднялась голова Арни, Безбородого хевдинга.
Полу-пьяными глазами он оглядел собравшийся на берегу народ, и радостно возвопил:
- Ну чего, бродяги, заждались? А вот и я!
Собравшийся народ зашумел. Ругаясь, на чем свет стоит, на берег выполз годи, с ненавистью поглядывая на все, что попадалось на пути. Альвгейр отчаянно отплевывался и требовал пива. Его быстро отвязали от каната и, с хохотом уволокли в святилище отсыпаться.
И тут, с холма, из клубов пыли до пристани донеслось...
- А-А-А-А-Р-Р-Р-Р-Н-Н-Н-Н-И-И-И!!!!!
- Ну, хевдинг, ты попал. - Прогудело из-за борта снекки, и над бортом поднялась нечесаная рыжая шевелюра. - Щас начнется.

5.
И было так.
Расправив плечи, хевдинг Арни Безбородый спрыгнул с борта прямо в воду, и подхватил на руки свою любимую супругу, подобную белому лебедю в своих одеждах.
А с корабля, потрепанные, но не покоренные превратностями судьбы, сходили могучие воины. Они прошли сквозь миры и вернулись с победой, достойной легенд. Имена их, начертанные нестираемыми рунами, останутся в памяти народа Мидгарда.
Внемлите же, потомки Аска и Эмблы, эти героические имена. Арни хевдинг Волюндссон, по прозвищу "Безбородый" - могучий вождь, потрясший миры. Эгиль "Бешенный Кот" Каттссон, перед которым преклонились даже великаны. Хун "Верзила" Сигурдссон, перед которым трепетали цверги. Даг "Тролль" Аудссон, которого боялись те, в честь кого он получил свое прозвище. Годи Альвгейр "Мудрый", поразивший своей мудростью даже Асов.
Помните их, ибо деяния этих мужей должны остаться в веках, пока не вырвется Жадный...

6.
Над усадьбой "Пивные Холмы" медленно поднималось осеннее солнце. Деревья, медленно, но верно, меняли изумрудный зеленый на желто-багровый. Из загонов слышалось недовольное мычание и довольное хрюкание. Вчера пригнали первый гурт скота с верхних пастбищ, завтра пригонят остальных. Все было как-то по-осеннему тихо, как-то обыденно.
Арни хевдинг сидел в святилище у статуи Локи и задумчиво потирал здоровенный фингал под глазом. Глиняный кувшин с пивом у ног был почти пуст. Он уже собирался подняться, и сходить за статую к бочке, но передумал. Услышал шум в дружинном доме.
- ... змею тебе в штаны!!!
Из дверного проема дружинного дома, вылетел молоденький мальчишка с лоханкой на голове.
- Эгиль. - Философски констатировал Арни. - Проснулся.
Растрепанная шевелюра берсерка немного покочевала по двору усадьбы, и, наконец, прицелилась на святилище. Минуту спустя, рядом с Арни бухнулась на землю тушка Эгиля. Арни, по привычке, перевернул кувшин вверх дном, показывая, что тот пуст.
Берсерк вздохнул, и отправился за статую за пивом.Скоро он вернулся, с гораздо большим кувшином и двумя мехами. Отпили по паре глотков, помолчали.
- Чем это она тебя? - Наконец сочусвенно спросил берсерк.
- Сковородкой.
- А чего к нам в дружинный дом не пришел?
- У меня сын будет, Эгиль. - Задумчиво промолвил хевдинг, глядя куда-то вверх, на облака. - Надеюсь, что сын.
- А... - Прогудел берсерк. Потом вскинулся всем телом. - Дак, это отметить надо, хевдинг!
- На Йоль и отметим. Как раз время подойдет.
- А сейчас? - Ощетинился Эгиль. - Как же без пира то?
- Ох, брат, да успокойся ты... Хирд еще от похода не отошел.

7.
Что правда, то правда. После возвращения из фантастического путешествия, хирдманны очухаться не могли до сих пор. Особенно, когда подсчитали, сколько Волюнд Кузнец наторговал, награбил и привез в усадьбу после расставания с хевдингом, и того, что оказалось на снекке в качестве подарков от Богов.
На каждую душу населения усадьбы получилась столько, что Арни всех рабов отпустил на волю. Вольноотпущенники, конечно, остались при бывшем хозяине - на старом месте лучше, чем судьбу искать на стороне. К тому же, Арни и при рабстве слыл добрым хозяином, так что уходить от него было безумием.
Свежеиспеченные бонды получили по наделу земли, и начали трудиться во славу и процветание бывшего хозяина.
Хирдманны, получившие свою долю от похода, завели свои, небольшие усадьбы, взяв тех-же вольноотпущенников наемными работниками.
Даг Тролль вообще женился.
Хун Верзила построил на свою долю дреки. Набрал команду, и отправился искать приключений, став "сэ-конунгом".
К осени страсти как-то улеглись, и все в усадьбе успокоилось.
Кроме Эгиля Бешенного Кота.

8.
С еловых лап, сверху, с тихим шуршанием падал снег. Он же тихо хрустел под лыжами охотников, идущими по лесу. На поясе у каждого висела связка либо подстреляных птиц, либо мелкого зверья. Кроме одного. Здоровенного человека, в белой одежде из меха Хозяина Льдов, который тащил на плече... шкуру Хозяина Льдов. По знакомому, проторенному пути, охотники возвращались домой.
- Эгиль, - прогудело из под отороченного медвежьим мехом колпака первого охотника, - вот скажи мне, где ты их находишь?
- Да я то что? - Прогудело из под белого вороха меха. - Сами как-то находятся.
- Эгиль! Хозяева Льда на юге Норэгр не водятся!!!
- А я-то при чем! - Вскинулся берсерк, скидывая с плеч свою ношу, и расправляя плечи на всю широту. - Откуда я знаю? Может я пахну привлекательно!
Арни Волюндссон про себя подумал, что про запах - оно может и правда, но промолчал.
Охотники подошли к усадьбе. Замерзшие дозорные, разлепив оледеневшие веки, узнали хевдинга, и пропустили их, не задавая вопросов.
В Дружинном доме все с удовольствием сняли с себя запорошенные снегом тулупы, и потянулись к теплу костра, горевшего посередине, между столов. Служанки быстренько забрали дичь на кухню.
Арни уселся на свое хозяйское место. Рядом, привалившись к резному подлокотнику, расположился Эгиль, где-то по дороге уже раздобывший здоровый рог пива и половину жаренной курицы. Напротив, на лавке, отогревались остальные пятеро охотников.
Вокруг суетилась челядь, в углу кто-то затянул пьяную песню про поход Рагнара, где-то визжала в сильных руках викинга служанка. Справа от хевдинга, хныкал на руках у матери, сын Арни.
- Слышь, хевдинг, - прочавкало что-то слева от Арни, - что-то мы давно не ходили в поход.
- Эгиль, Один с тобой! Зима!!!
- Ну, о будущем же надо думать.

9.
- Ну, и что это такое?
- А турс его знает.
Арни и Эгиль сидели в Большом доме, предварительно выгнав оттуда всех, включая флину Хильду с младенцем Арни Арниссоном. Перед ними стоял тот самый, окованный вычурной серебряной оплеткой сундучок. Тот, который оставили Боги.
Арни автоматически потянулся за кувшином и пивом.
- Думается мне, - Эгиль почесал бороду, - если Асы его оставили - значит это неспроста. Открывать надо.
Арни почесал затылок.
- Надо.
Со скользящим лязгом из ножен на поясе Эгиля, вылез длинный боевой нож "сакс". Потом раздался хруст дерева, и сундучок открылся.
- И что это? - Через несколько минут молчания пробурчал Эгиль.
На бархатном дне сундучка лежала всего одна вещь. Маленькая позолоченная рука. Они оба ее узнали... У статуэтки многорукого божка, которого они пропили в Бирке, не хватало одной руки.
- Думается мне, хевдинг, следующий поход будет на Восток.
- Ты думаешь?
- Боги просто так не намекают...
- Значит - Гардарики.
- Ага.

10.
На следующее утро по усадьбе разнесся истошный женский крик.
- Не-е-е-е-е-е-т!
- Да!

24.10.2010.


Глоссарий непонятных терминов.

Этот раздел предназначен для тех, кто не знаком с мифологией викингов. Постораюсь дать краткое описание действующих лиц и миров, а также другие подробности, которые могут быть непонятны неискушенному читателю.

Миры.
1. Асгард - мир богов, где обитают Асы, боги войны. Мир "правильных" мертвых. Рай для викинга.
2. Альвхейм - мир, где обитают Альвы - духи природы, красоты и жизни.
3. Ванахейм - мир богов, где обитают Ваны, боги плодородия, богатства и моря.
4. Етунхейм (Утгард) - мир злых каменных Великанов.
5. Нифльхейм - мир злых ледяных Великанов.
6. Мидгард - мир людей.
7. Свартальвхейм - мир, где обитают Свартальвы (Темные Альвы), они - же Цверги (Гномы) - духи подземного мира.
8. Суртхейм - мир злых огненных Великанов.
9. Хель - мир "неправильных" мертвых. Ад для викинга. В Хель попадают предатели, клятвопреступники, воры и нечестные люди. Кроме того - в этот Ад попадали бедные простолюдины, не прошедшие достойного обряда погребения. Мир мучений и искупления грехов.

Боги.
Главные Боги викингов различлись на два рода:
Асы - Боги Асгарда, небожители битвы и колдовства, помогающие воинам.
Ваны - Боги Ванахейма - жизни, природы, земледелия и богатсва.

1. Тор (Аса -Эку - Винг - Тор, Ердссон (Сын Ерд, великанши, возлюбленной Одина), Страж Мидгарда, Рыжебородый, Губитель Великанов, Повелитель (Владелец) Мьельнира)  - Ас, бог грома, молнии, дождя, силы и справедливости, покровитель честных воинов. Защищает слабых, уничтожает Зло. Симпатизировл простолюдинам. В бой идет на повозке, запряженной козлами (см. Животные).
2. Один (Отец ратей, Отец рун, Бельверк (Злодей), Одноглазый Бог, Бог волков, Князь Асов ) - Верховный бог Асов. Бог колдовства, коварства ( и, как не странно, истины), поэзии и войны. Войны - любым способом, даже нечестным. В бой идет на коне Слепнире (см. Животные).
3. Фрея (Госпожа, Невеста Ванов, Всадница кошек, Прекраснейшая из Богинь ) - Ван, богиня красоты, деторождения и (как ни странно) смерти. Покровительствует влюбленным. Дочь Ньерда (см.) Наравне с Одином и Тором имеет свою дружину, которая состоит из погибших героев, которые были влюбленны. Характеризуеться влюбчивостью и легкомысленным поведением, хотя каждый день льет слезы по своему пропавшему мужу Оду. В бой идет на колеснице, запряженной Священными кошками (см. Животные).
4. Ньерд - Один из Ванов, оставшийся в заложниках мира после войны Асов и Ванов. Входит в Совет Богов Асгарда. Бог моря, ветра и бурь. Отец Фреи и Фрейра.
5. Эгир - бог подводного царства. По легендам - знаменитый пивовар, который готовит пиво для пиршеств Богов и у которого Боги любят собираться на пиры.
6. Ран - богиня моря, жена Эгира. По преданиям, собирает души утонувших викингов рыбачьей сетью в дворец Эгира.
7. Сив (Златовласая) - жена Тора. Славится золотыми волосами, которые частенько становились предметом алчности различных злодеев (например Локи).
8. Локи (Отец Лжи, Сын Лаувеи, Лофт (Огонь), Неблагодарный) - Турс (Великан), как-то побратавшийся с Одином, и тем самым, вошедший в сообщество богов Асгарда. Бог хитрости, обмана и шуток (безобидных и злых, смотря по настроению). Постоянно устраивает Богам всякие козни, за что постоянно получает "подзатыльники" и вынуджен исправлять свои огрехи сам. Отец самых страшных чудовищ мира викингов - Хель, Фенрира и Ермунганда, которые уничтожат мир. Мастер перевоплощений, причем пол образа ему не важен.
9. Хель - Дочь Локи от колдуньи - великанши. Богиня смерти и загробного мира, повелительница Ада (см.  Миры - Хель).
10. Фенрир ( Жадный, Роковой (Лунный) волк )  - Сын Локи от колдуньи - великанши. Волк - великан, который во время Рагнарека должен пороглотить Солнце, Луну и Одина. По преданию, хитростью, связан Асами неразрываемыми путами, которые порвуться, когда наступит время Рагнарека ( "... вырвется Жадный..." ). Будет убит сыновьями Одина.
11. Ермунганд (Мидгарсорм, Пояс Мидгарда ) - Сын Локи от колдуньи - великанши. Мировой змей, опоясывающий в океане мир людей. Во время Битвы Богов - погибнет от руки Тора, но и сам Тор падет от его яда. Молот Мъельнир (см.) поднимет его сын - Магни (см.).
12. Тьяцци - великан, бывший в образе гигантского орла, когда повстречался с Тором и его спутниками, во время приключений, положивших начало легенде о роге Утгардалоки (см. "Старшую Эдду"). Убит Тором.
13. Хрунгнир - великан, конунг Турсов. Для битвы с Тором вытесал себе шит из целой скалы. Благодаря хитрости Локи, был повержен Тором.
14. Фрейр (Владелец Скиндбалдира, Господин Ванов, Всадник Золотого вепря) - Ван, сын Ньерда, брат Фреи. Один из заложников после войны Асов и Ванов. Обладает волшебным кораблем Скибландир ("Сложенный из тонких досточек"), который можно сложить и спрятать в платке. В бой идет на вепре по имени "Золотая Щетина". Бог богатства, мужской силы (той самой). Женат на Скади (см.).
15. Скади - жена Фрейра (см.). Великанша, дочь Тьяцци. Богиня охоты, наподобие римской Дианы.
16. Распятый (Белый) Бог - так скандинавы называли Иисуса Христа. Еще Белым Богом называли Бальдра (см.)
17. Бальдр - сын Одина и Фригг (см.) Самый непорочный Бог скандинавскиго пантеона. Погиб от руки Локи (см.) при довольно мерзких обстоятельствах (см. Младшую Эдду). Легенду о Бальдре часто связывают с насильственной христианизацией Скандинавии, и попыткой повлиять на жизнь скандинавов-язычников.
18. Фригг - жена Одина, богиня любви и брака. Колдунья и предсказательница, которой не верили (сравни Кассандра в элинском эпосе).
19. Хеймдалль - Ас, Хранитель Асгарда. Повелитель границ между мирами. Владеет ключами от миров и рогом Гъяллахорн, в который протрубит в начале Рагнарека (Битвы Богов).
20. Мимир - Ван, великий мудрец, один из тех, кого обменяли в знак мира во время войны Асов и Ванов. В связи со сложившимися обстоятельствами, потерял голову, но Один его (точнее его голову) оживил. С тех пор Мимир стал самым главным советчиком Одина, и синонимом мудрости.

Полубоги.
1. Альвы (Эльфы) - духи природы, красоты и жизни. Выглядят как люди, или как им придет в голову. Склонны к розыгрышам и шуткам. Близкие родственники Цвергам.
2. Аск (ясень) - первый мужчина, которого создали боги, вырезав из найденного на берегу "плавника", и вдохнув в них жизнь.
3. Валькирии (Девы битвы) - воинственные девы, которые скачут на крылатых лошадях над полем битвы, и собирают души погибших героев в Асгард.
4. Одд - смертный муж Фреи, которого она возвела в бессмертие. По преданию, Одд ушел в поход и пропал без вести. Фрея ежедневно оплакивает свою разлуку с мужем и слезы ее становяться каплями янтаря. Что не мешает ей слыть самой любвиобильной богиней.
5. Ресква - приемная дочь Тора, родная сестра Тьяльви. Примечательна качествами отменной хозяйки.
6. Свартальвы (Темные Альвы), они - же Цверги (Гномы) - духи подземного мира. Слаятся своим богатством и кузнечным мастерством. Близкие родственники Альвам.
7. Тьяльви (Быстроногий) - приемный сын Тора. Отличается замечательностью скоростью бега. По преданию, Тьяльви оббежал остров Готланд несколько раз, раньше, чем все это умели заметить. Постоянный спутник и оруженосец Тора.
8. Эйнхерии - погибшие герои-викинги, попавшие после смерти в Асгард. Подразделяются на три дружины - Одина, Тора и Фреи. В Асгард их приносят Валькирии (см.). В Асгарде, Эйнхерии весь день проводят в битвах и поединках (убитые каждое утро возраждаются), а вечера в пирах у Одина в Валгалле. Дружины Эйнхериев во время Рагнорека выйдут на поле битвы против сил Зла на помощь Богам.
9. Эмбла (ива) - первая женщина, жена Аска (см.), которую создали боги, вырезав из найденного на берегу "плавника", и вдохнув в них жизнь.

Мифические животные.
1. Козлы Тора - Тангниостр и Тангнистнир (Скрежещащий зубами и Грохочащий зубами). Возят колесницу Тора. Злы, свирепы и подченяются толко своему хозяину, ну и Тьяльви иногда. Разгадку враждаы с Тьяльви одного из козлов - ищите в "Старшей Эдде". Он просто одного из них случайно покалечил.
2. Кошки Фреи - о них мало что известно, хотя по слухам, одну из них зовут Фиона. Две огромные кошки, которые возят колесницу Фреи. Есть мнение, что это - пара, и у них есть котята.
3. Слейпнир - восьминогий конь Одина. Сын Локи, обратившегося в кобылу, и соблазнивший жеребца злого великана. Подробности читайте в "Старшей Эдде".
4. Вепрь "Золотая Щетина" - боевой вепрь Фрейра, бога богатства. Судя по названию, покрыт золотой шерстью.
5. Кони Валькирий - крылатые лошади, на которых Валькирии (см.) скачут над полем битвы и собирают души погибших воинов в Асгард (см.). Смотри также Эйнхерии.

Прочие термины.
1. Хевдинг - боярин, глава округа, вождь ополчения округа. Мелкопоместный князь.
2. Ярл - князь (герцог), глава фюлька (области).
3. Конунг - король, вождь, имеющий власть над 3-мя и более фюльками (см. Фюльк).
4. Берсерк ( зап. берсеркер) - Дословно - Медвежья Шкура. Воин-проффесионал, оборотень (по легендам) приходящий во время битвы в боевое неистовство. По преданию, на берсерка снисходил "Дар Одина", и он превращался в медведя или волка (или другое животное-тотем), не чувствовал ни боли, ни страха, расходуя свои жизненные силы полность. Часто берсерки дрались без брони, полуголые. "Слабостью берсерка" называли состояние после боя, когда воин, выбившись из сил падал на поле боя, частенько замертво. Иногда в мирной жизни на берсерка тоже мог снисходить "дар Одина", и тогда, что-бы не калечить друзей, они уходили бороться с окрестными валунами. Берсерк считался равным нескольким десяткам бойцов.
5. Фюльк - крупная область страны, управляемая Ярлом или Хевдингом. Фюльки платили налоги, выставляли ополчение, обладали самоуправлением ( см. Тинг).
6. Тинг - общее собрание общины, области или страны. Орган самоуправления. На собрании обсуждались споры, разногласия, разрешлись тяжбы, решались важные насущные вопросы.
7. Хюс-тинг - домашний тинг. Общее собрание усадьбы, общины или рода ( см. Тинг).
8. Флина - знатная, замужняя женщина, хозяйка усадьбы.
9. Кюна (Кюн-Флина) - королева.
10. Трель - раб мужского пола. Росказни о том, что рабов викинги водили на цепях в железных ошейниках - бредовые домыслы писателей. У викингов, у хорошего хозяина, трель считался младшим членом семьи, ребенком, который не нес ответственности за поступки, вплоть до убийства (только перед хозяином). Трелей приглашали на Тинги, они могли, при нужде, носить оружие. Раб, которого во время морского похода посадили за весло, или с оружием защищавший добро хозяина - часто считался свободным человеком.
11. Тюрд - рабыня (см. Трель). Родившая от викинга ребенка, рабыня часто получала свободу.
12. Всадница волка - прозвище, характерное для ведьм, злых колдуний или сварливых жен.
13. Хирд - дружина вождя. В отличие от ополченцев, состояла из профессиональных воинов, состоящих на службе и полном довольствии вождя. Получали солидную часть добычи, захвченной в походах.
14. Годи - священнослужитель, шаман. Приносил жертвы Богам, гадал на Рунах (см.), провозглашал Волю Богов, был лекарем.
15. Руны - древнескандинавкий алфавит. Разделялся на 4 основных категории: Старый Футарк, Младший Футарк (имел 3 разновидности - датский, шведский и норвежский), под названием "Веточки"), британский Футорк, и германский Арманнен. Наделялся магическими свойствами. Имел несколько магических ответвлений (Составные руны, Трот и т.д.). Применялся как для письма, так и для магии.
16. Эдда ( Старшая, Младшая) - мифология викингов.
Эдда Старшая - собрание древне-германских и древне-скандинавских эпических текстов и фолклора. Записанна прмерно во второй половине 13 века, в документе "Королевский Список" (Codex Regius).
Эдда Младшая - сложившийся к 10 веку памятник древнескандинавской устной мифологии и поэзии, записанный в 12 веке великим норвежским скальдом и ученым Снорри Стурслусоном в труде "Младшая, или Поэтическая Эдда".
17. Рагнарек (Битва богов) - скандинавский конец света. Бтва богов с силами Зла, которую Боги проигрывают, мир погибает, что-бы возрабиться заново, чистым и честным. Большинство богов в битве погибают, при этом уничтожив силы зла. Выживают лишь дети богов, и двое людей, мужчина и женьщина. Многие усматривают в этом христианские корни.
18. Скальд - ранне-средневековый скандинавский поэт и певец (ср. с трубадурами, менестрелями и т.д.).  Хранитель, рассказчик легенд и мифов. Считалось, что стихи скальда обладают магическими свойствами.
19. Нагльфар (Тот Самый Корабль) - гигантский дреки, сделанный из ногтей мертвецов, на котором полчища Зла поплывут на Рагнарек (см.). В Скандинавии и Исландии до сих пор существует обычай обрезать мертвецам ногти и сжигать их, что-бы отсрочить постройку Нагльфара.
20. Дреки (зап. драккар) - боевая ладья викингов, ходящее как под парусом, так и на веслах. Экипаж от 30 до 100 человек. Универсальное боевое судно, которое, благодаря техническим характеристикам, было пригодно как для плавания как по океану, так, в силу мелкой осадке, и по рекам.
21. Бонд - свободнорожденный человек, крестьянин. Не имели феодальной зависимости, могли иметь свои усадьбы. Из бондов, в основном, и набирались команды на корабли викингов, за исключением Хирда (см.), конечно.
22. "Орлиное гнездо" - Место на верхушке мачты, где сидел впередсмотрящий. В "пиратских" фильмах изображено в виде бочки на вершине мачты. У викингов впередсмотрящий сидел прямо на поднятом парусе.
23. Нидинг - изгнанник, человек, поставленный Тингом (см.) вне закона. Нидинга имел право убить даже раб .