Портреты в акварели

- Проклятье!

Я. обернулась на голос. Чуть в стороне от неё миловидный парень судорожно рылся в своей сумке-почтальонке, тщетно пытаясь что-то оттуда извлечь,  и шкодно морщился, высунув кончик языка. Увидев, что его эмоциональное восклицание привлекло внимание девушки,  он смущённо заулыбался, и на пухлых щеках заиграли ямочки.

- Извини, у тебя не найдётся зажигалки? Никак не найду свою, – несколько растягивая слова, обратился он к Я.
- Конечно, держи.

Паренёк поблагодарил и, изящно зажав сигарету между тонкими пальцами с красивой формы ногтями, которые были чуть длиннее, чем положено молодым людям, прикурил. Эти детали не скрылись от внимательной Я., она улыбнулась и приветливо посмотрела на юношу.

Определённо, он был очень симпатичным, особенно когда манерно складывал губы, выпуская дым, и хлопал густыми ресницами, смахивая с них крупные пушистые снежинки. В нём было много женственного, но вместе с этим, он смотрелся крайне органично. Я., не стесняясь, разглядывала молодого человека, видя, что тому это безумно нравится. Он, время от времени, поглядывал на неё с хитрой полуухмылкой, а потом внезапно сказал:

- Я тоже люблю мятный чай и кокосовые печеньки.
- Это ты к чему?  - удивлённо приподнимая одну бровь, спросила Я.
- Мы частенько пересекаемся в столовой. Ты обычно садишься за столик напротив и всегда берёшь мятный чай и кокосовое печенье.
- Какой ты, однако, внимательный! Что ещё? – засмеялась она.
- Да, я такой, - ещё манернее заявил он. Загибая аристократичные пальцы, и не переставая демонстрировать ямочки, продолжил:
- Ну… Ты любишь парфюм от Тома Форда, шейные платки, полоску…  Часто откидываешь волосы и активно жестикулируешь, а ещё закусываешь указательный палец, когда смеёшься.
- Ничего себе! Ты что, следишь за мной?
С лица её не сползала улыбка.
- Нет, - повёл плечами парень. – Просто часто вижу в универе, и ты привлекаешь моё внимание. Ты крайне миленькая.

Я. была приятно шокирована  столь открытым и непосредственным ответом, но никак не могла взять в толк, почему сама раньше не замечала этого очаровашку. Хотя, по  правде говоря, она в последнее время мало на что отвлекалась, будучи поглощённой собственными мыслями и фантазиями. Затянувшись в последний раз, юноша педантично затушил окурок о края урны, и Я. последовала его примеру, хотя, если бы не он, не задумываясь, бросила бы под ноги. Уютно кутаясь в мохнатый шарф с ромбовидными узорами, он поёжился и, шмыгнув носом, сказал:

- Меня Д. зовут. А твоё имя?
- Я. Приятно познакомиться.
- Аннналогично, - на манер  известного мультяшного персонажа. - Может… по чайку? У меня ещё полчаса до следующей пары. Ты как?
- Пожалуй, - ни секунды не колеблясь, согласилась Я.  Такому обаяшке было сложно отказать.

****************
- Это что же за паренёк с тобой вчера сидел в столовой? – любопытствовала Л., забравшись на подоконник.
- Аааа, - протянула Я. – Да так… Д. Рисовальщик.
- Брось! «Да так…», - передразнила Л. – Ты бы видела вас со стороны. Сидят два эдаких, - закатив глаза и повертев головой, -  ха-ха, хи-хи… будьте любезны… ну чтооооо вы… Пупсики прямо-таки!

Я. засмеялась и взъерошила подруге причёску.

- Вообще-то тип что надо, только… голубоват, сдаётся мне, - продолжала она, задумчиво открывая и закрывая крышку мобильника.
- Тем лучше, пробормотала Я., непринуждённо пожав плечами. - Ты же знаешь о моей слабости к подобным лапуськам.

Снова взрыв хохота, на этот раз вызванный изображением этих самых «лапусек», которые так нравились Я.

- Ну ты даёшь, - стирая выступившие слёзы и всё ещё хихикая, сказала Л. – Тебе ж всё равно ничего не светит.
- Да плевать. Мне ж не замуж за него выходить. Просто милый мальчик. К тому же с ним страшно интересно. Я пока его едва знаю… Но… Нам действительно есть о чём поговорить. И потом…
- …он охерительно мил и обаятелен, - закончила Л., выставив вперёд ладонь.
- Именно! А ещё сегодня мы идём слушать этих… ну как их… - приставив кулак ко лбу, пыталась вспомнить Я. - Блииииин… ну эти, трое и синтезаторы, с забавными текстами которые.
- Аааааа, поняла.  Значит, у вас сегодня «the crash of the anvil and the nightclub school», - пропела Л. – Желаю хорошо повеселиться и… Выясни как-нибудь осторожненько относительно голубоватости всё-таки…
- Подрууууууууга…  - попыталась пристыдить её Я.
- Ну а что? Сразу всё ясно станет. Да и мне спокойней! А то неизвестно с кем по клубам шляется, - шутливо и пафосно заявила она.
- Иди ты! - ласково пихнув Л. в плечо, бросила Я, посмотрела на часы и торопливо сказала: - Ой, идём, сейчас ОНО начнётся.
- Бееееееееее… Я не вынесу. Может прогуляем? – ссутулившись и осев на подоконнике, протянула она.
- Нет уж. Надо! Крепись, заграница нам поможет.

Я. схватила подругу за руку и потащила в аудиторию, не обращая внимания на её бесполезные попытки за что-нибудь уцепиться.

****************
- Ты что будешь?
- Эм… хм… Вот этот! – ткнув пальцем в коктейльную карту, ответила Я. – С него просто улетаешь.
- Отвааажный выбор, - хмыкнул он, но заказал и себе такой же. – А поесть?
- Неее, - завертела Я. головой. – Не хочу, спасибо. Может, попозже.

Он пристально посмотрел, наклонив вбок голову:

- Уверена? Может, тогда десерт? Или мороженое? М?
- А, вот, от мороженого не откажусь. Фисташкового.
Д. сделал заказ и изящным жестом закрыл меню.
- Сладкоежка? – спросил он, закуривая.
- В точку. Жить не могу без сладостей, причём неважно каких. Лишь бы сладко было, - весело ответила Я.
- Я тоже, - чему-то загадочно улыбнулся юноша и, откинувшись на спинку дивана, принялся пускать колечки дыма.

В клубе было немного посетителей, а музыка не рвала барабанные перепонки, так что можно было разговаривать, не крича друг другу на ухо. Сначала обсудили всякую чушь: общий университет и как получилось, что они туда попали, преподавателей, ужасные обеды  в столовой и курьёзы на сессиях, потом говорили о подработках и планах на будущее. Когда начала выступать группа, заболтали о «новой волне», потом о 80-х, французском экзистенциализме, эпидемиях чумы, фильмах Вендерса,  немецких художниках, после – рассказывали друг другу смешные истории, связанные с метро, поездками, путешествиями. Он живописно описывал, как жил 3 года в Стокгольме, как ходил там в школу, как попал на концерт одной из их любимых групп, как начал курить, как впервые попробовал травку…  Говорили обо всём и ни о чём конкретно, впрочем для первой встречи, это было наиболее подходящим предметом. Было так интересно, что хотелось пройтись по как можно большим темам, чтобы узнать мнение друг друга. Беседа становилась всё оживлённей, а глаза всё больше блестели по мере того, как осушался бокал за бокалом.

- Этот коктейль действительно сносит башню, - сказал Д. и схватился за щёки. – Неужели у меня то же, что и у тебя?
- А что? – недоумевала Я.
- У тебя щёчки разрумянились, неужели у меня тоже?
- Ага, - захихикала она, глядя на его соблазнительные ямочки.
- Ну блииииииииин, - протянул он и заливисто засмеялся, запрокидывая голову и совсем по-девичьи подправляя свою «ёжевидную» причёску.

В это время группа на сцене начала исполнять нечто ритмичное с приятной мелодией. Оживившись, Д. начал пританцовывать сидя и подмигивать девушке.

- Пойдём танцевать! – обратился он к Я., подходя к ней и трогая за руку.
- Ты серьёзно? – удивилась она.
- Конечно. А что тебя так изумляет?
- Ничего, - пробираясь за ним к танцполу.  - Просто молодые люди обычно зовут танцевать только медленные танцы.
- Потому что мудаки. И танцевать не умеют, - ехидно заметил Д.

А двигался он действительно здорово. Я. не могла отвести взгляд от его гибкого тела, энергично изгибающегося в такт музыке, изящным движениям и его улыбки, которая ни на секунду не сползала с раскрасневшегося лица. То ли выпито было слишком много, то ли в парнишке действительно было что-то, что сводило с ума стремительно и неотвратимо, но ей вдруг до боли под рёбрами захотелось схватить его и с силой прижаться, повторяя за ним все те па, что он выписывал. Д. же, казалось, был в своей стихии, ему нравилось, что он привлекает всеобщее внимание, что ему улыбаются и хлопают. Время от времени, в танце он дотрагивался до Я. и сверкал на неё огромными глазами, и… надо отметить, она уже мало что замечала вокруг, кроме них…

*****************
- Куда тебя провожать? – спросил Д., когда они вышли из клуба.
- Да брось! Метро в любом случае уже закрыто. Возьму такси.

Я. не удавалось справиться со своим капюшоном, который никак не хотел лежать ровно. Она замедлила шаг и, закинув руки за спину, пыталась придать ему должное положение. Заметив эти тщетные манипуляции, юноша подошёл вплотную и заботливо поправил капюшон, а заодно и шарф, как бы ненарочно проведя кончиками пальцев по щеке. 

- Не хочешь, чтобы я знал, где ты живёшь? - хитро прищурившись и полуулыбаясь, произнёс он.
- Что за чушь! – выпалила Я. и назвала район.
- Так это ж на другом конце города! Долго добираться… - покачав головой.
- Ночью-то? Минут 30, не больше.
Д. смущённо заулыбался, немного помялся и сказал:
- Вообще-то я живу в 7 мин ходьбы от клуба. Комнаты две. Так что, есть где разместиться. Может… У меня переночуешь? А завтра вместе в универ поедем.

Я. несколько опешила от неожиданно заманчивого предложения, и про себя тут же согласилась. Ей совсем не хотелось расставаться с этим очаровательным юношей, но, преодолев секундное помутнение, она было попыталась возразить.

- Д., спасибо, но…
- Да что ты, в самом деле? – весело затараторил он. - Неужели охота пилить на другой конец города с таксистом? Извращенцем и педофилом каким-нибудь…
- Из возраста любимиц педофилов я уже выросла, так что не грозит… - засмеялась Я.
- Дело твоё, конечно. Но мне кажется, что так тебе гораздо удобнее, - настаивал Д. – К тому же я буду искренне рад, если ты почтишь присутствием моё скромное жилище, - сказал он,  театрально кланяясь и целуя у Я. руку.

Хмель окончательно ударил в голову, и она сдалась. Шагая по опустевшей улице, взяв его под руку, слушая нежный голос, она мысленно материла себя за слабость и отсутствие бдительности, но сил тормозить уже не было. Хотелось просто идти за этим парнем, которого она знала меньше недели…

*************
- Ну и почему ты такая молчаливая? Не рассказываешь про свидание с пупсиком… Он тебя обидел? - заглядывая в глаза подруге, участливо спрашивала Л. перед занятиями.
- Нет. Всё было замечательно. Мы даже сюда вместе приехали.
- Вот это да! – оживилась она. – Ты зря времени не теряешь! И как? Он что, один живёт? – засыпала она вопросами. - А наш пупсик вовсе и не пупсик, а настоящий мужчина! Ого-го! Как ему удалось совратить тебя так быстро?
- А никакого совращения и не было, - спокойно ответила Я., вытаскивая из сумки тетрадки.
- Т.е. как? Хочешь сказать, что вы спали на разных кроватях? Может ещё и в разных комнатах?
- Именно так.

Ответ явно не порадовал Л. Она задумчиво наблюдала за тем, как педантично её подруга раскладывала ручки и другие принадлежности по столу, как дрожали её пальцы.

- Он точно педик, - заключила Л.
- Перестань! Просто тебе не попадались ещё те, кто не тащат в койку в первый же вечер! – грубо заметила Я. После небольшой паузы, осознав, что ляпнула лишнее: - Прости. Я что-то нервная сегодня.
- И я даже знаю почему. Он тебе запал… Причём сильно. И неудивительно. Такой фактурный мужчинка. Но гей.
- Да не гей он… Что ты заладила? – устало проговорила Я.
- Это ты заладила, что не гей. Повторяешь, как мантру. Пойми, натуралом он от этого не станет!

Я. вздохнула и провела двумя руками по волосам.

- Вы хоть целовались?
- Ну… Не в губы, - замялась девушка.
- О майн Готт! И ты ещё сомневаешься!?
- Уймись, прошу тебя…
- И куда интересно он тебя лобызал? – не обращая внимания на слова Я., допытывалась подруга.

Раздражённо и еле сдерживаясь, чтобы не сорваться, та отчеканила:

- Он поцеловал меня в висок, когда зашёл перед сном проверить, хорошо ли я расположилась, и в нос перед занятиями, когда расставались…
- Сейчас умру от умиления, - с постным лицом высказалась Л.
- Слушай, избавь  меня от своих комментариев, пожалуйста! Извини, но иногда ты бываешь просто невыносимой!
- Всё, молчу… - промямлила та, надув губы.

В эту же минуту в аудиторию зашёл преподаватель и началась пара. Я. едва его слышала, крутя в руке карандаш и мечтательно глядя в окно.


***************
Следующие несколько дней от него не было никаких вестей, Д. даже в университете не появлялся. Я. безумно хотелось набрать его номер, чтобы задать ему тот самый идиотский и раздражающий, по её мнению, вопрос «как дела», но с чувством мазохистского достоинства она сдерживалась. Я.  никогда не относила себя к числу робких «тургеневских» барышень, которые «ждут у моря погоды», но в данном случае ей было страшно звонить первой. Мысль о том, что он может холодно ответить, или сказать что-нибудь обидное, несколько страшила её, посему Я. предпочла мучиться в ожидании.

На третий день наконец-то пришла SMSка: «Здравствуй, детка! Как поживает твоё ничего? Как со  свободным временем? Я бы хотел увидеться))». «Детка» чуть не подпрыгнула от восторга, сдавленно заскулив от радости прямо на лекции, привлекая внимание соседей и, в первую очередь, Л.

- Что, наша славная пупся объявилась? – язвительно заметила она.

Я. не обратила внимания на колкость и принялась строчить ответ, а её подруга лишь сочувственно посмотрела и неодобрительно покачала головой.

***************
Она издали заметила его высокую фигуру. Он стоял, непринуждённо прислонившись к фонарному столбу, и курил, закидывая голову вверх чтобы выпустить дым. Увидев Д., девушке сумасшедшее захотелось с разбегу броситься ему на шею и висеть так, пока силы не кончаться, но она этого не сделала.

- Ку-ку, - пропела она, подходя к парнишке со спины.
- На мне сегодня не малиновые штаны, так что два раза ку делать не нужно, - нежно улыбаясь и обнимая за талию Я. – Здравствуй, деточка! Это тебе. Растения, - сказал он, протягивая небольшой букетик из  каких-то незнакомых Я. цветов.

Она терпеть не могла букеты, особенно, когда ей дарили их прямо на улице перед  свиданием – лень было таскать за собой этот «веник» повсюду, но сейчас девушка готова была перецеловать каждый цветок в отдельности, а потом все вместе.

- Тут поблизости есть премилый бар. Пойдём? Или хочешь куда-то ещё? Может, просто прогуляться?

Я. было совершенно безразлично куда идти, лишь бы с ним. Потому она просто кивнула, глупо улыбаясь и глядя в глаза.

- Что? В бар?

Кивок.

- Тогда идём, - сказал Д., деликатно приобнимая за плечи.  – Ты что-то неразговорчива сегодня. У тебя всё в порядке?
- Да, всё замечательно. Просто… Рада тебя видеть, - смущённо пролепетала Я.

Юноша улыбнулся, легонько шлёпнул её пальцем по носу, как ребёнка, и они зашагали быстрее.

В бар попасть им не удалось, а охранник на входе сказал, что заведение закрыто на корпоратив. Выйдя на улицу, Д. почертыхался, шутливо проклиная тимбилдинг, подосадовал на упущенную возможность отведать «бесподобных блинчиков со шпинатом», а потом, неожиданно сменив угрюмую гримасу на добродушное выражение лица, предложил:

- А поехали ко мне! Я на днях достал-таки одно из первых выступлений New Order. Посмотрим. Кроме этого у меня много всякого раритета, покажу тебе коллекцию.
- Хм… Ну я даже не…
- Поехали-поехали! – хватая её за руки. – В любом случае в пятницу вечером мало куда можно вписаться, если только заранее не позаботился об этом… - говорил он, ведя за собой. – Только в магазин зайдём, у меня в холодильнике пусто.

**************
- Таааааак… А теперь кусай лимон! Давай, вонзи в него свои зубы! – шаловливо подстёгивал её Д., держа перед лицом дольку кислого фрукта.

Я. морщилась от опрокинутой только что стопки текилы и мотала головой, отворачиваясь от положенного лимона.

- Эх ты… Никакого уважения к питейным традициям, - шутил Д., в то же время вливая в себя порцию мексиканской водки.

Концерт давно уже закончился, и они просто слушали музыку, разговаривали и «общались с текилой». Уже изрядно поднабравшись, они сидели, поджав ноги на мягком, будто всасывающим в себя, диване и беспрестанно смеялись.

- Сдаётся мне, что тебе и сегодня придётся остаться у меня, ибо поздно и… мы пьяны!

Взрыв хохота.

- А что смешного? И останусь, - хихикая вместе с ним, выдавила из себя Я.
- Ага! – зажимая девушку между спинкой и подлокотником, вскрикнул Д. – Больше не боишься меня?

Оторопев от столь эмоционального всплеска, Я. попыталась приподняться на диване.

- Я и не боялась. Что за фантазии?
- А мне показалось, что в прошлый раз ты опасалась оставаться у меня, - мурлыкал парень, продолжая нависать над Я., и шкодно улыбался.

Она было открыла рот для возражений, но не нашла, что ответить, видя перед собой эти смеющиеся глаза, пухлые губы и… ямочки. Всё! Конец! Больше сдерживаться не было воли. Она с силой схватила это милое до боли лицо, впилась большими пальцами в румяные до умиленья щёки и принялась целовать Д. в губы.

Он дёрнулся то ли от неожиданности, то ли по другой, непонятной Я. причине, но в следующий миг уже умело отвечал на ласку. Обняв её за талию, он медленно поднимался, увлекая за собой девушку, пока его спина не соприкоснулась со спинкой дивана. Зажав его коленями, Я., не отрываясь от шеи юноши, расстёгивала на нём рубашку, бессвязно шепча:

- Д. … Милый Д. … Мальчик мой… Мой…

Он гладил её по спине, прерывисто дышал и выгибался, подставляя свою грудь для поцелуев. В его движениях и приглушённых стонах было столько женственного, что Я. начала терять контроль, ощущая себя ведущей в этом странном, но до бесконечности волнующем действе. На пару мгновений ей показалось, что перед ней малолетний мальчишка с рано пробудившейся сексуальностью, и она почувствовала себя развратницей.  С его стороны определённо была некая застенчивость, проявлявшаяся в том, как он целовал и обнимал Я., и это очень возбуждало.

Окончательно сорвавшись с тормозов, она скребла его живот ногтями, кусая мочку уха и шепча какие-то глупости. Но как только её пальцы коснулись его ремня и попытались совладать с пряжкой, Д.  вздрогнул и, нежно отстраняя Я. от себя, пробормотал, задыхаясь:

- Мне… Мне нужно в душ. Я быстро.

Девушка растерянно посмотрела вслед полураздетому парню, а когда он скрылся за дверью, готова была разодрать от отчаяния обивку дивана. Она протянула руку за практически опустошённой бутылкой  текилы и глотнула прямо из горлышка, закашливаясь и морщась. Повнимав ещё пару минут заслушанной до дыр, но до сих пор любимой песне про Sea of Sin, она выключила музыкальный центр. Подобравшись к полкам с книгами, дисками и пластинками, Я. принялась изучать коллекцию. Определённо, всё это собиралось не первый год, и масштабам накопленного можно было позавидовать. Скользя взглядом по колонкам с CD, она наткнулась на фотографию в красивой металлической рамке с виньетками, стоящую тут же на полке. На фото был запечатлён какой-то парень, расслабленно прислонившийся к каменной стене со скрещенными ногами и руками. Его глаза скрывали широкие солнцезащитные очки, а лицо было повёрнуто в профиль, так что сложно понять, красив он или нет, но сама фотография была, безусловно, очень эффектна.

- На что засмотрелась?

Ласковый голос Д. прозвучал очень неожиданно. Я. вздрогнула, но тут же расслабилась в руках, обнявших её сзади.

- Да, вот… Разглядывала твою музыкальную коллекцию, - проговорила она, гладя его по кисти.
- И наткнулась на А., - потянувшись за фотографией, произнёс он. – Это мой лучший друг. Мы выросли вместе. Сейчас он живёт в Питере, но на Новый Год обещал приехать в гости. Обязательно вас познакомлю. Он чУдный.
- Хороший снимок. Стильный. И А. тоже.
- О, да! Он пижон!

Повернувшись к Д. и глядя ему в лицо, Я. заметила, с каким счастливо-мечтательным выражением он, не отрываясь, смотрел на друга. В этот момент ей показалось, что тот сейчас далеко, что он попросту выпал из реальности и несётся на бешеной скорости куда-то глубоко в воспоминания, тайные и навсегда для неё закрытые. Это кольнуло Я., поэтому она довольно резко запустила руки ему под халат, обхватывая грудь.

- Ух! Шаловливая девчонка, - сказал Д., озорно приподнимая брови, и поставил на место фотографию. – Поздно уже, а нам ведь вставать рано.
- Ты же во вторую смену учишься, - крепче прижималась к нему,  она.
- С утра на работу, - по-отечески обнимая и раскачиваясь с ней из стороны в сторону, сказал Д. – Буду показывать свои варианты иллюстраций. Нужно произвести впечатление, так что сомнамбулой быть нежелательно. Да и тебе нужно высыпаться, а то, вон, какие синяки под глазами, - отстраняясь от Я.  – Ну, пойдём укладываться?
- Да папа, только умою лицо и почищу зубы, - тщательно скрывая колоссальное разочарование, отшучивалась она.
- Беги быстрей, деточка. Чистые полотенца на стиральной машинке. А я пока приготовлю тебе кружку тёплого молока на ночь.

В ванной Я. остервенело тёрла себя мочалкой под душем, мысленно спрашивая себя, что же с ней не так и что именно идёт неправильно. Д.  хотел её, она чувствовала это физически и интуитивно, когда они целовались, но нечто не давало ему расслабиться и просто… «Может это такая игра? – подумала она, - к чёрту такие игры! Они опасны… Они сводят с ума, занимая всё мысленное пространство и свободное время. Я уже ненавижу себя за подобные размышления. Они слишком бабские. И за нерешительность тоже ненавижу. Надо бы схватить его и… Проклятье… Не смогу. Страшно. Робею…»

Наскоро вытершись и натянув длинную футболку с каким-то индийским узором, заботливо приготовленную Д., она выскочила из ванной и, шлёпая босыми ногами по полу, пробралась в спальню, тут же юркнув под одеяло. Через минуту явился Д. с кружкой молока… Я. не смогла сдержать улыбки и пролепетала:

- Ой, а я и не думала, что ты серьёзно. Так трогательно…
- Ты в прошлый раз долго ворочалась. Не могла уснуть. Вот я и подумал… 

Он присел на край постели и протянул кружку.

- Да, периодически бессонницей мучаюсь, - пытаясь скрыть истинную причину своего ночного бдения, пожаловалась девушка.
- Вот. Это – отличное средство! Давай. Опрокидывай.

Д. подождал пока она расправится с молоком, поправляя в это время одеяло, забрал кружку и, заметив в уголке губ капельку, по-кошачьи слизал её.

- Спокойной ночи, Я. До утра.

Поднялся с постели, выключил свет и тихо запер за собой дверь…
Девушка задремала лишь под утро, беспрестанно ворочаясь и вконец стерев лицо о махровую наволочку.

****************
Д. начал звонить каждый день, иногда и не раз. Они стали практически неразлучны, и проводили всё свободное время вместе: ходили на концерты, в театр, сидели в барах, гуляли… Я. неконтролируемо к нему тянуло, и она понимала, что это ответно, но каждый раз, когда он предлагал остаться на ночь, девушка придумывала очередной повод для отказа, т.к. всё чаще, находясь с ним рядом, испытывала чувство неловкости. Ей постоянно хотелось его трогать, сидеть на коленях, обнимать, хотелось ЕГО… Но стыд, страх и, возможно, что-то ещё, непонятное самой Я., подавляли эти страстные желания.

Впрочем, она хорошо проводила время, с каждым днём узнавая Д. всё ближе. Они много разговаривали, часто делясь друг с другом мнениями и переживаниями. Но чем больше Я. его понимала, тем очевиднее для неё становилось, что у парнишки есть какая-то значительная часть жизни, которая  остаётся для неё непознанной. Особенно это было заметно по его задумчивым глазам, когда он молча курил, рисовал всякую чушь на салфетках или просто сидел, уставившись в одну точку, и гладил себя по шее.

Д. до неприличия был раним и чувствителен. Казалось, что таких, как он, уже не осталось в современном ультрациничном мире, но… Юноша представлял собой комок оголённых нервов. На малейшее, порой даже ненамеренное, проявление внимания к нему, он отвечал такой ураганной благодарностью, что становилось попросту неловко, в то время, как пустяковую неприятность (кто-то толкнул на улице, нагрубил в общественном транспорте) он мог мысленно раздуть до масштабов катастрофы, переживая её долго и серьёзно. Д. редко находился в угрюмом настроении, пытаясь тщательно его маскировать за юношеской непосредственностью и  природным чувством юмора, но Я. научилась выделять такие ситуации. Она понимала, что существует что-то, что сильно его тревожит и грызёт изнутри, что не отпускает его  ни на миг, но с чем он привык жить и мириться.

С каждым днём увлекаясь им серьёзней, Я. свела к минимуму общение с друзьями, что не могло не злить их.  Л., например, считала, что этот «межвидовой» союз ни к чему хорошему не приведёт, к тому же её обижало, что практически на каждое предложение куда-нибудь сходить, приходилось выслушивать фразы типа «извини, но я уже договорилась с Д.». На лекциях её подруга имела отсутствующий вид и едва ли интересовалась чем-то, несвязанным с «её мальчиком». Знакомые, все как один, считали, что этот «манерный пижон» не пара Я., но, разумеется, она не слушала этого брюзжания, становясь от них всё дальше, и всё сильнее обожая Д.

******************
Однажды он позвонил и пригласил на «квартирник».

- Я хочу познакомить тебя с моими друзьями. Все они славнейшие люди, уверен, тебе понравится.
- Хм… Заманчиво. На всю ночь? – помявшись, спросила Я.
- Думаю, да. Обычно все только под утро расходятся.

После небольшой паузы:

- Ну так что?
- Я с удовольствием приду. Если непредвиденных обстоятельств не случится, конечно, - ответила девушка.
- Типа землетрясения? -  засмеялся он в трубку, а на другом конце провода Я. видела перед собой ямочки на его улыбающемся лице.

Глобального катаклизма, конечно, не произошло, поэтому она явилась к нему в назначенный вечер, немного опоздав.   У Д. уже было полно гостей, в комнате громко играла музыка, а на кухне кто-то распевал песни Крематорий под гитару. Отовсюду слышался смех и громкие разговоры.

- Почему так долго? И почему телефон выключен? – обеспокоенно спросил он, обнимая её в коридоре.
- Очередь к кассе была. На, держи вино. А мобильник сел.

Д. помог ей снять пальто и повесил в шкаф, ненадолго задержав перед лицом.

- Мммм, обожаю твой парфюм.
- Ещё бы, - озорно промурлыкала Я., притягивая его к себе за ремень и подставляя шею для поцелуя.

Он нежно провёл губами по коже и, взяв за руки, сказал:

- Пойдём, познакомлю тебя со всеми.

Друзья Д. отнеслись к ней крайне приветливо, даже слишком. Что вызвало бурю положительных эмоций на их лицах с её появлением, девушка так и не поняла, но, безусловно, это было весьма приятно. Я. быстро освоилась в компании и не чувствовала скованности, как это обычно случалось с ней в кругу малознакомых людей. Ко всему прочему, время с ними проходило весело и интересно. Много разговаривали, пели, играли на гитаре, травили байки, дурачились, много пили и смеялись.

- Д., а почему бы тебе не сыграть нашу любимую, про кота? - неожиданно предложил парень, сильно смахивающий на Ника Кейва в молодости.
- Ты ещё и играешь? – удивлённо воскликнула Я.
- Приятель, ты до сих пор ни разу не спел своей девушке? Ну даёёёёёшь… - неодобрительно покачав головой, сказал  другой молодой человек, открывая крышку фортепиано, стоявшего тут же в комнате. – Живо за рояль!
- Да как-то… всё случай не представлялся, - несколько смутившись, пробормотал Д.

Под радостные вопли и хлопки друзей, он сел за инструмент, и Я. впервые увидела, как его красивые пальцы поплыли по клавишам, и услышала, как низко и волнующе он мог петь. Песня была про мальчика и его кота, который по ночам забирался к нему на грудь и видел его сны. Д. пел, закрыв глаза и чуть растянув губы в улыбке, а некоторые тихонько подпевали. Закончив, он попросил закурить. Впечатлённая выступлением Я. подошла к нему, протягивая пачку и зажигалку. Юноша затянулся и  задумчиво принялся наигрывать нехитрые гаммы одной рукой, притягивая девушку к себе и усаживая на колени. Тем временем в комнате почти никого не осталось – только целующаяся парочка на балконе и захмелевший паренёк, хихикающий в кресле в углу,  почитывая русско-немецкий словарь.

- Я и не знала, что ты так здорово поёшь… и играешь. Феерично!  - сказала она, затягиваясь его сигаретой.
- Спасибо. Но играю я вовсе не здорово. Так… по-дилетантски. Вот А. виртуоз, - восторженно сказал Д. - Он с детства очень музыкальный.  И это его песня, кстати… Написал её в 17 лет. Мне тогда 14 было… Мы любили исполнять её дуэтом: он играл, а я пел. В детстве…
- Ты с такой теплотой о нём рассказываешь. Мне прямо-таки не терпится познакомиться.

Он меланхолично улыбнулся и затушил сигарету.

- До Нового Года недолго осталось. Скоро приедет. Увидишь его.
С кухни доносились взрывы хохота, звон бокалов, кружек и пахло сваренным кофе.
- О, народ хозяйничает уже, - весело сказал Д. – Пойдём посмотрим, что там у них.

****************
Гости постепенно расходились. Кто-то топтался, одеваясь, в коридоре, кто-то курил «по последней» на балконе, пара девушек возилась на кухне, помогая мыть посуду, а в комнате несколько ребят травили анекдоты, ожидая такси.

- Я тоже поеду. Вызовешь мне извращённого шофёра-педофила? – шаловливо запуская руку в волосы Д., спросила она.
- Как? – удивлённо приподняв брови. – Разве ты не останешься? Останься, пожалуйста…

Что-то было ново для Я. в его голосе и интонации, когда он произносил последнюю фразу. Она хотела ответить, но парень приложил большой палец к её губам и помотал головой, прикрывая глаза.

- Ей! Хозяева! Проводите друзей до передней, - позвали из коридора.

Они вышли, тепло со всеми попрощались, обменялись напоследок парой внутрячковых шуток, оглашая лестничную площадку громким смехом, а когда дверь за товарищами закрылась, поняли, что остались одни.

- Ух, духота, - снимая с себя майку и приоткрывая балкон, сказал Д., когда они вернулись обратно в комнату.

Я. еле смогла отвести взгляд от потрясающей спины, которую она уже мысленно скребла ногтями, пока он стоял перед окном и смотрел на улицу, и тут заметила 2 почти полных бокала с белым вином на фортепиано.

- Ой, гляди-ка, а эти мы забыли убрать.
- Зачем их убирать? Они же не пустые…  Это наши, кстати. Лишь мы с тобой белое пили, - подходя к инструменту, сказал Д. – Только у тебя было сухое, а у меня полусладкое.

Сняв с крышки один бокал, он опустил туда палец, облизал его и, зажмурив один глаз, с важным видом вынес вердикт:

- Сухое…

Парень задорно засмеялся, а сердце Я. вдруг бешено забилось. В глазах потемнело от нахлынувших ощущений… Она взяла кисть Д., макнула тот же палец во второй бокал и, обхватив его губами, провела ими от сустава к ногтю.

- Полу… сладкое… - судорожно сглатывая, проговорила она.

**********************
Вцепившись друг в друга, натыкаясь спинами на двери и царапая ногтями стены, они не могли оторваться губами, пытаясь вписаться в повороты коридора и добраться до спальни. Практически толкнув Д. на кровать, она нависла над ним, покрывая грудь горячими поцелуями, и сразу же принялась за ремень.

- Детка… Я. … Куда? Куда ты… так торопишься? – тяжело дыша и кусая её за плечо, шептал он, умильно ставя брови домиком.
- Заткнись! – отшвыривая назад вытянутый ремень, оборвала она, запуская руку в его джинсы.

Он громко всхлипнул и дёрнулся в сторону. Пытаясь расстегнуть нижние пуговицы блузки неслушающимися руками,  он страстно целовал её ключицы, хрипя и постанывая. Видя его волнение, раскрасневшееся лицо, вздувшуюся вену на трогательно тонкой шее и лихорадочно блестящие глаза, Я. понимала, что окончательно теряет осознание того, что делает. Стащив, наконец, с него джинсы, она начала ласкать языком его живот и чуть ниже, а он сдавленно завыл, закусив свои пальцы.

- ммм… Я. … стой. Прошу тебя, - срывающимся голосом протянул Д., схватив её лицо ладонями и заставляя посмотреть ему в глаза.

По его щекам текли слёзы, но он улыбался. Она оторопела, а парень, пользуясь её замешательством, привстал и сел на кровати, поджав под себя ноги. Ближе притягивая к себе Я., он нежно тёрся носом за ухом, время от времени покусывая его и продолжая всхлипывать.

- Счастье моё, что не так? Ты плачешь, - гладя по голове, прошептала она.
- Нет. Вовсе нет… просто… - бормотал он, прижимаясь к ней.  - Меня захлестнуло… эмоциями. Они переполнили… Я не хотел.

Целуя его мокрые глаза, нос, ямочки, она сама была готова разреветься от восторга этой непосредственностью, этой обнажённой до костей искренностью. До этого момента Я. и представить не могла, что чьи-то слёзы смогут пробудить в ней столько нежности.

- Славный Д. Мой хороший. Мой милый малыш, - отрывисто лепетала она, выгибая спину от его прикосновений.

Дрожащие губы и руки Д. бродили по её телу, но совсем не так, как это делала она с ним. Он касался её кончиками пальцев, словно обнимал нечто тонкое и хрупкое, словно боялся, что малейшим неделикатным прикосновением  обидит Я. и она уйдёт. Иногда Д. заглядывал в её лицо, видимо, пытаясь угадать по нему настроение и найти в его выражении поддержку. Наблюдая за ним, казалось, будто из 22-летнего молодого мужчины он превратился в восторженно жаждущего заботы и любви подростка. Знал бы он, как его поведение сводило с ума… до садистского желания делать так, чтобы он продолжал плакать… не останавливаясь.
Неожиданно Я. посетила мысль, поразившая своей очевидностью. Ну почему она раньше не додумалась? Глядя на его вздрагивающие плечи и дотрагиваясь до колючей причёски, она спросила:

 – Скажи мне… У тебя это в первый раз?

Д. резко затормозил, закусил губу и смущённо отвёл глаза в сторону.

- Ну… Нет. Т.е. не совсем…
- Как это «не совсем»? – нежно обхватив его подбородок и притягивая к себе. - Да или нет?

Д. принялся теребить простыню и часто нервно хлопать ресницами. Он тяжело вдохнул и медленно опустил голову ей на колени.

- Да.

От головокружения комната «поплыла», поэтому она закрыла  глаза и, ни о чём больше не спрашивая, обняла своего мальчика со всей нежностью и заботой, на которую только была способна. Никого ещё она не хотела так, как Д. в тот момент.

*****************
Когда Я. открыла глаза, он ещё спал, трогательно приоткрыв пухлые губы и посапывая. Ей хотелось кричать от восторга. Вот он! Прямо под боком! Можно смотреть, ласкать, слушать дыхание, а если подвинуться ближе, можно обвить его тело руками и ногами и держать сколько захочется. Несколько минут она просто рассматривала его лицо, наблюдая, как он поджимает губы, как иногда вздрагивают ресницы… Потом поцеловала кончик пальца и легко провела им по его щеке, коснувшись губ. Спящий Д. чуть поморщился, что-то пробормотал несвязное и повернулся на другой бок, натягивая одеяло по самые глаза.

Поднявшись, наконец, с кровати, Я. прошла в кухню, на ходу накидывая его халат и ёжась от холода. Отыскав в шкафчике турку, она поставила кофе вариться, отвлекаясь на разгадывание кроссворда в каком-то старом журнале. Минут через 15 появился заспанный, взлохмаченный Д. Он чуть пошатывался и тёр глаза тыльной стороной ладони.

- Аааа, вот кто стащил мой халат, - хриплым «утренним» голосом протянул он, плюхаясь на  стул в одних джинсах. – Я его обыскался, доброе утро, Я.
- Снять? – хитро улыбаясь и развязывая ремешок, спросила она.
- Да чего уж… Пользуйся на здоровье. Мне всё равно не идёт жёлтый.

Потянулся и чмокнул её в нос.

Я. с замиранием сердца ждала того, что скажет Д. относительно прошлой ночи, но он упрямо молчал и вёл себя так, будто ничего не произошло. Впрочем, может, для него это было обычным малозначимым делом. Протягивая ему кружку с кофе, она спросила:

- Что будешь на завтрак? У тебя яиц много в холодильнике, могу сделать омлет или просто сварить. М?
- Спасибо, детка, ничего не надо. Кофе выпью только…

Несмотря на то, что Д. выглядел вполне умиротворённым и довольно улыбался, Я. заметила, что он был особенно задумчив тем утром, предпочитая разглядывать стенку напротив.

- Что-то не так? – тревожно спросила она.
- Всё чудесно, - взяв её руку и целуя пальцы, - не обращай внимания на то, что я молчалив, я просто думаю как бы… лучше сказать. Эм…
- Сказать? – недоумевала Я., всё сильнее волнуясь.
- Ну да… В общем… Как ты смотришь на то, чтобы переехать ко мне? Я над этим давненько уже раздумываю…

Такого поворота девушка не ожидала. Она изумлённо уставилась на Д., а он продолжил:

- Ты знаешь, у меня остался последний семестр в университете, учёбы практически никакой, и на работе хотят, чтобы я брался за больший объём, да и сами проекты мне интересны. Короче, буду пропадать днями. Видеться, сама понимаешь, будет крайне проблематично. А если мы будем жить вместе… - он замялся. – Хотя дело даже не в работе… Я просто хочу, чтобы ты была со мной.
- Ааа… А почему?
- Что почему?
- Почему ты этого хочешь? – вырвался у неё этот идиотский вопрос.

Д. хихикнул и сделал глоток из чашки, изящно держа её двумя пальцами.

- Потому что ты шикарно варишь кофе, - томно проговорил он, подвигая стул с девушкой к себе, и обвил её руками.

***************
Окончательно Я. переехала  за пару дней до Нового Года. То были несколько свободных от сессии и работы дней, и молодые люди не теряли времени даром: вовсю развлекались и наслаждались ничего-не-деланием. 
 
В предпоследний вечер уходящего года, валяясь на диване в зале, они пересматривали старые немые фильмы и пили шампанское.

- Почеши мне спинку, - капризно сложив губы в трубочку, канючила Я.
- Хрюшка, - ласково ответил Д. и принялся выполнять её прихоть.
- Я не хрюшка. Я Бейб. Помнишь этот фильм? Про поросёнка.

Даже лёжа спиной к нему, она почувствовала, как он напрягся.

- Ау! Почему остановился? Чеши давай, у тебя хорошо получается.

Д. вернулся к своему занятию, но чувствовалось, что делал это механически, витая где-то в своих мыслях. Она повернула к нему лицо и наткнулась на уже хорошо знакомую маску глубокой задумчивости.

- Ей… Ты чего? Фильм вспоминаешь что ли? – вымученно засмеялась она.
- М? - очнувшись, наконец.  – Ну да… Помню, конечно. Милое кино.

После повисшей паузы.

- Я., детка, что есть будем? В холодильнике ничего интересного… Может, в магазин сходим? – предложил он, принимая сидячее положение.
- Лееееееень… - сладко потягиваясь на диване, протянула девушка. – Давай на дом закажем чего-нибудь?
- Годится. Чего хочешь?
- Тебя, - приподнимаясь на руках и вызывающе глядя на него, произнесла она.
- Я не «что», я «кто», между прочим, - нарочито усугубляя свою привычку растягивать слова, возмутился он.
- Неважно. Главное, донести мысль… Ну иди сюда, - потянувшись за ним рукой, сказала она.
- Никаких «иди сюда», пока не поужинаем. У меня, блин, уже в животе урчит.

Д. демонстративно погладил себя в районе пупка, поморщился и вышел в коридор искать трубку, а Я. устало упала обратно на диван и недовольно забурчала:

- Холодный… Какой же холодный мужчина.
- Я не холодный! Я ЕСТЬ хочу! – возвращаясь в комнату с телефоном, протестовал он. Задумчиво: - Чёрт, а ты не помнишь, куда я записал номер того суши-бара, откуда нам в прошлый раз еду привозили?
- Неа, - буркнула, меланхолично глядя в потолок.

В этот момент трубка в руках Д. запиликала.

Отстранённо: - Бля, не вовремя! В телефон: - Алло!
Буквально в 3 секунды его раздражённое выражение лица кардинально изменилось.

- А.! Паршивец, где ты пропадал всю неделю?! Я никак не мог дозвониться до тебя! - смеясь в трубку.  – Конечно, жду! … Завтра? А когда? … Разумеется, встречу.

Я., слушая этот возбуждённо-радостный разговор и наблюдая за Д., заметила, как густо он вдруг покраснел и нервно начал тереть шею, внимая своему собеседнику на другом конце.

- Эм… Нет. Людей будет много. … Зато весело, - продолжал говорить в трубку он, поднимаясь с места и выходя в коридор.

О чём они ещё беседовали, Я. не услышала, зато увидела совершенно «обезображенного» счастьем Д., когда тот возник в дверях и радостно объявил:

- Завтра А. приедет!

*****************
Он ворочался всю ночь, периодически вставал покурить и не давал спать своей девушке. Вскочив с утра пораньше, Д. долго собирался. Он суетился и нервничал, никак не мог подобрать подходящую рубашку, раздражался перед зеркалом, что «причесон не стоит как нужно», раза три успел выпить кофе и, выглянув в окно, побрюзжал на то, что из-за ночного снегопада машину занесло и придётся чистить. Я. наблюдала за ним, подозрительно прищурившись.

- Ты будто на свидание собираешься, а не на вокзал встречать друга. Ты сразу его домой привезёшь? Или, может, у вас в планах посещение сауны с девочками, м?
- Ой, ну что ты такое придумываешь? - манерно покосившись на Я., протянул он.  - Только в магазин заедем. Всё купим. Ты приготовила список?

Я. виновато улыбнулась.

- Упс… Я быстро, - выпалила, убегая в комнату.
- Детка! Ну я же просиииииил! – недовольно цокая языком, негодовал Д. – Теперь у меня нет времени ждать!
- Пять минут, -  кричала она.

Он ходил туда-сюда по коридору, проверяя, взял ли кошёлёк, телефон и прочее, ворчал на Я., что та долго возится, потом натягивал куртку, никак не попадая в левый рукав. Пока она не видела, несколько раз придирчиво оглядел себя в зеркале, в который раз приглаживая виски дрожащими руками, и трогал себя за раскрасневшиеся щёки.

***************
Она наблюдала у окна за тем, как открылись передние двери и оба вывалились из машины, громко хохоча. Д. открыл багажник и принялся извлекать из него бесчисленное количество пакетов. Его друг стоял рядом. Одетый во всё чёрное и кожаное, в высоких сапогах без всяких пряжек, застёжек и шнуровки, А. напоминал офицера СС. Он оглядывался по сторонам, а потом вдруг поднял голову и посмотрел на окно. Девушка несколько растерялась, но, моментально собравшись, помахала ему рукой. Он приветственно кивнул. Подобрав все пакеты, они двинулись к подъезду, а Я. поспешила к двери.

Их было слышно ещё в лифте. Хруст пакетов и позвякивание в них бутылок разного объёма заглушали ребячески заливистый смех Д. и примешавшееся к нему, пока что незнакомое ей, хихиканье. Первым показался сиявший от радости Д. Он вежливо пропустил вперёд гостя.
Посмотрев на А., Я. сразу же отметила, что тот был очень красив и высок, на полголовы превышая своего приятеля, который, надо сказать, тоже был не низким.

- Здравствуй! – подчёркнуто вежливо поздоровался он с Я., проходя в квартиру и ставя сумки на пол.
- Привет, - приветливо улыбаясь, ответила она.
- Вот! Знакомьтесь! Я., это А., А., это Я. Ну, собственно, вы уже знаете друг друга заочно, - закрывая дверь и поворачиваясь к ним, быстро говорил Д.
- Ещё как знаем, - протягивая руку А., сказала девушка. – Д. много о тебе рассказывал. Рада, наконец, познакомиться.
- Страшно представить, что он обо мне навещал, - пожимая её руку, иронично поглядел он на друга.  - Я тоже рад.

Д. лукаво заулыбался, убирая свою куртку и пальто А. в шкаф.
 
- Ты, должно быть, проголодался с дороги, - обратилась Я. к гостю. – У меня курица с черносливом доходит в духовке. Ты ведь не откажешься?
- Ммм, с черносливом, - улыбаясь, протянул тот, - разумеется, нет. Спасибо.
- Уж кто-кто, а он не  откажется, - оттаскивая сумки на кухню, весело тараторил Д. – А. обожает всяких птиц, особенно курочек.

А. косо посмотрел на безудержно смеющегося друга, на его радостное лицо и не смог сдержать улыбки.

- Ты всё не взрослеешь, Бейб… Удивляюсь, почему до сих пор в постель не писаешься, - шутливо сказал он, помогая девушке разбирать пакеты.

Д. игриво показал ему язык, орудуя открывашкой по банке со шпротами.

- Не кусочничай!  - вырывая её у него из рук, строго сказала Я.  - Сейчас обедать будем.
- Муууууусик, ты не жалеешь своего маленького мужика, - удивительно точно передавая интонацию персонажа из знаменитого фильма, закапризничал он.
- Ути-пути… Потерпишь.

После небольшой паузы:

- Кстати, а почему Бейб? Мы только вчера этот фильм вспоминали.
- Да просто… - начал было А.
- Это он меня так в детстве окрестил, - перебивая друга, объяснил Д. – Когда мы познакомились, мне лет 10 было, я был пухлым, подвижным и розовощёким малым, вот А. и решил, что я похож на того поросёнка.
- Что значит «был»? Ты и сейчас… - хихикнув, сказал гость, умильно потрепав Д. за щёку, который вовсе не был пухлым, но его лицо удивительным образом оставалось по-детски округлым.
- Ну-ка, оставил мои части тела в покое! – заворчал тот, забавно надув губы, приблизился к Я. и обнял её со спины.

Всё трое рассмеялись.

********************
А. отличался от своего друга почти по всем параметрам. Он был эмоционально сдержан, даже нордически холоден, молчалив, крайне тактичен в высказываниях, но порой ироничен и язвителен. Глядя на него, можно было сделать вывод, что он до неприличия самолюбив, эгоистичен и спесив, но в процессе общения эти впечатления несколько сглаживались.  А. умел произвести впечатление: манеры лондонского графа, очаровательная улыбка и обходительность придавали ему шарма. Таких, как он, обычно называют роковыми, иногда даже демоническими мужчинами. Возможно, из-за взгляда – открытого, внимательного и просвечивающего насквозь, от которого хотелось скрыться. Всего на 3 года его младше, милый, восторженный, энергичный Д. казался мальчишкой на фоне своего серьёзного товарища. Со стороны они едва ли казались друзьями, скорее братьями, хотя внешне они также не были схожи, разве что немного своими «восьмидесятническими» причёсками. Несмотря на все эти различия, они отлично ладили. Создавалось впечатление, что друзья понимали друг друга во всём и чувствовали малейшие изменения в настроении - они действительно были очень близки. 

Закончив с обедом, все трое ещё немного посидели на кухне, оживлённо беседуя и приканчивая бутылку виски.

- Слууууушай, А., -неожиданно обратился к нему друг, - сыграй нам что-нибудь. Я так соскучился по твоим песням.
- Мммм, Бейб, - поморщившись, попытался было отказаться тот, - давай попозже?
- Попозже мы будет прибирать квартиру, накрывать на стол и прочее. Ну пожааааалуйста, - не унимался Д., для пущей убедительности положив  руку ему на плечо.
- Ты чего к А. пристаёшь? Он устал и наверняка плохо спал в поезде, - укоряющее сказала Я.
- Пусть сыграет и спит хоть до прихода гостей, - встав за спиной друга, Д. пытался оторвать его от стула, потянув за плечи.
- Пойдём. Не ломайся!

Разумеется, под таким натиском сложно было не согласится, и они переместились в комнату. А. по-хозяйски открыл крышку фортепиано и взял для начала пару аккордов, прислушиваясь. Потом заиграл… Глядя на нежные и изящные, словно девичьи, пальцы парня, легко касавшиеся и как бы даже поглаживающие клавиши, просто не верилось, что именно они извлекали эти потрясающие своей глубиной звуки. Песня, которую он пел, совсем не была похожа на ту, что про кота и мальчика. А. пел по-немецки, и Я. почти ничего не поняла, но, судя по тому, как изменился в лице Д., внимательно слушая хриплый голос друга, надрывно выводящий тревожный мотив, было не трудно догадаться, что слова не добавляли песне оптимизма.

- У тебя депрессия что ли? – хмуро спросил Д., когда А. оторвал руки от инструмента. – Что за мрачняк? Перед самым Новым Годом…
- Просто это последняя написанная песня.
- Она охерительно потрясающа, конечно, но жутковатая. …«мы сотрём друг друга ластиками, но нам не будет больно»… Это ж… Сыграй лучше собачий вальс!
- А меня очень тронуло, хотя… честно признаюсь… разобрала лишь несколько словосочетаний, - сбивчиво говорила Я. - Но исполнение… мелодия… то, как ты пел… Мне даже не по себе стало. Какое-то предчувствие беды…

А. загадочно и как-то даже горько ухмыльнулся.

- Спасибо, приятно слышать это. А тебе, - обращаясь к Д., - просто не стоило заставлять меня играть, когда я не в настроении.
- Ладно-ладно, Мрачный Маэстро, пойдём, спать тебя положу, а то срубит в самый разгар веселья, - обнимая друга за плечо, сказал Д. – Я., детка, вытаскивай пока игрушки из шкафа, я сейчас подойду, ёлку наряжать будем.

Как только они ушли, девушка открыла створку, на которую он указал, но игрушек, как, впрочем, и других новогодних украшений, там не оказалось. Она заглянула в другие отделения и там их тоже не обнаружила. Решив уточнить у Д., где их можно найти, она протопала к спальне и, приоткрыв дверь, увидела весьма необычную картину: А., уже успевший снять рубашку, стоял спиной к двери, Д. – в профиль, он обнимал его обеими руками за плечи, тёрся носом о его плечо и что-то тихо бормотал. Неожиданно для себя, Я. почувствовала неловкость, как будто увидела нечто неприличное, то, что не должна была, и молча закрыла дверь обратно. Д. успел заметить её и тут же отпрянул от друга.

- Ей! Ты чего? Я иду уже.
- Ничего… не могу игрушки найти просто, - через дверь пробормотала она и, несколько ошарашенная такой приятельской нежностью, вернулась обратно в комнату, мысленно пытаясь убедить в себя, что в этом нет ни капли странного, просто они долго не виделись.

**********************
До прихода гостей оставалось около получаса, Д. и Я. суетились, внося последние штрихи в свой вечерний антураж. Гремела музыка, и в квартире пахло смешанными духами, гелем для укладки, с которым возился Д., угощением, красиво разложенным по тарелкам, и алкоголем. А., в чёрной, шёлковой рубашке, расстёгнутой до середины груди, чёрных, чуть расклешенных брюках и модельных блестящих ботинках с приплюснутым носком меланхолично наблюдал за остальными из кухни и курил, закинув ногу на ногу.

- Ишь ты… Денди… Дай перетянуться, - рассматривая друга, сказал одетый во всё белое Д., вырывая у него сигарету из губ. 

Он окинул стоявшего перед ним парня медленным, оценивающим взглядом, начав с подошвы ботинок и закончив выкрашенными в рыжий кончиками волос, торчащих кверху. У Д. зарумянились щёки от довольства таким пристальным вниманием, он засунул одну ладонь в карман белых джинсов и жеманно выпустил дым вбок, томно глядя в глаза. Протянув руку и схватив Д. за ногу чуть выше колена, А.  попытался притянуть его ближе, но тот ловко выскользнул, игриво хихикая.

- Терпеть не могу, когда ты себя так ведёшь, - буркнул А. – И когда вырываешь сигареты из рук тоже. Вот же пачка целая лежит…
- Не брюзжи, - примирительным тоном сказал Д. и поправил выбившуюся из причёски приятеля прядь.

Послышались приближающиеся шаги.

- Потрясающе выглядите, мальчики! Кстати, как насчёт кофе? – подходя сзади и закидывая руки обоим на плечи, спросила Я.
- Ох ты ж… мать твою… - присвистнули они, оглядывая её фигуру в длинном узком платье болотного цвета с открытой спиной.
- Шикааааарная тётка,  - восхищался Д., привлекая её к себе и целуя в висок. – Не находите, что мы очень органично смотримся? Так однотонно, как будто…
- …семейка шведских извращенцев, - насмешливо хмыкнув, перебил его А.
- Ну почему сразу такие мысли? – хлопоча по поводу кофе, рассуждал тот. – Я бы рискнул заметить, что о нас сразу можно сделать вывод…

Его опять резко оборвали:

- Бэйб, не начинай, я прошу тебя… Демагогию разводить.

А.  болезненно поморщился, с силой затушил  сигарету в пепельнице, встал и ушёл в комнату. Ошарашенный столь бурной реакцией на совершенно обычные слова, «Бэйб» недоумённо посмотрел ему вслед и часто захлопал ресницами, как это всегда с ним случалось, когда он начинал нервничать.

- Что это он? – осторожно спросила Я.
- Не обращай внимания, резкая смена настроения, - как ни в чём не бывало ответил Д., но девушка тут же почувствовала фальшь в интонации. - Творческая личность. Обычное дело. Сейчас пойду усмирю.

Когда он подавал девушке чашку с ароматным напитком, от внимания той не смогла ускользнуть дрожь в его руках и то, как нервно он размешивал сахар серебряной ложечкой. Вздохнув, Д. сделал пару быстрых глотков и молча вышел, резким жестом бросив скомканное полотенце на столешницу.

****************
Новый Год наступил под всеобщий галдёж, смех, звон бокалов и жирные басы какой-то жёсткой электроники. Изрядно набравшийся и оттого ещё более любвеобильный Д. тут же полез со всеми целоваться, не обращая ни малейшего внимания на косые взгляды А., который из всей компании оставался пока самым трезвым и сидел букой. Он пристально наблюдал за другом, и в его глазах выражалось много разных, порой крайне противоречивых чувств: нежности, неодобрения, сожаления и боли. Подперев щеку рукой и глядя на то, как его непосредственно-милый приятель носится с гостями по квартире, беспрестанно закидывая голову и смеясь, пританцовывает, подпевает и веселит всех, изображая кого-то из общих знакомых или известных людей, во взгляде А. скользило нечто, наводящее на мысль о чувстве глубокой вины и раскаянии, но, кажется, никто, кроме него самого, об этом  не догадывался.

- Что-то не так? Тебе скучно? – заботливо спросила Я., подсев к нему, пока Д. открывал гостям очередную бутылку шампанского.
- Брось… всё отлично. Вот сижу расслабляюсь, - обаятельно улыбнувшись, продемонстрировал свой стакан с виски А.
- Вы… Вы с Д., случаем, не поругались? Почти не разговариваете.
- Нееет, не волнуйся.  Это вполне обычное дело, когда мы тусуемся где-нибудь вместе. Я не очень люблю быть в центре веселья, а ему… Ему важно поддерживать свой образ типичного экстраверта, вот он и старается…
- А что, разве это не так?

А. тактично пожал плечами и многозначительно растянул губы в улыбке.

- Ладно…  Пойду на балкончик покурю, воздухом подышу, - сказала Я., накидывая на плечи пальто.

Открыв дверь лоджии, она увидела уже знакомого ей парня, похожего на Кейва. Тот обернулся, дружелюбно улыбнулся, и снова принялся разглядывать звёзды.  Встав рядом с ним, девушка посмотрела в том же направлении, что и он, но ничего интересного не обнаружила.

- Что там? На что ты смотришь?

Тот, казалось, не слышал её, но через несколько секунд отозвался:

- Ни на что. Просто думаю…  Как тебе А.? – неожиданно спросил лжекейв.
- Кхм… Странный вопрос какой-то. Лично я знаю его всего лишь несколько часов. А что?
- Просто так… Они с Д. слишком давно вместе и слишком много через что прошли.
- Ты это к чему?
- Да в принципе… - замялся парень и нервно стал тереть переносицу, - не суди о нём по первому впечатлению. Это сложно… очень сложно…

Я. недоверчиво покосилась на него. «И что это он такое интересное принял? Ишь… на откровенность потянуло», - подумала она.

- Он ведь его из петли, считай, вытащил…
- КТО?
- А. …

Девушка не была уверена в том, что паренёк во вменяемом сознании, потому не стала задавать вопросов, но лжекейв и не нуждался в них. Он провёл руками по лицу, будто собираясь с силами сказать о чём-то сильно его терзающем, и продолжил:

- Не знаю, рассказывал ли тебе Д., но они познакомились ещё, когда мы, я имею в виду большинство из этой компании, - показательно направив руку в сторону комнаты, - вместе сидели в песочнице и лепили куличики. Сама понимаешь, когда тебе 3-4 года, все, кто старше, хотя бы на 12 месяцев кажутся слишком взрослыми и с ними хочется дружить. Но в данном случае, само как-то срослось. Я думаю, они просто почувствовали друг в друге нечто родственное - 4-летний карапуз и 7-летний не по годам развитый ребёнок. А. всегда был серьёзен:  когда играл с нами в «колдунчиков», когда раскачивал малыша Д. на качелях, когда, крепко держа его за пухлую ручонку, переходил с ним дорогу, когда вёл его, зареванного и всего в соплях, домой к маме, заботливо оказывая первую помощь его разбитой коленке, прикладывая к ней подорожник; когда чуть позже водил его в школу, потому что родителям Д. было некогда, а правильному, хорошему мальчику А., который ходил в ту же школу, но уже сам, можно было доверять; когда оставался с ним до прихода родителей, потому что маленький впечатлительный Д. боялся бабая в шкафу; когда в средних классах тянул его по математике и физике, которые никак не давались витающему в облаках гуманитарию, когда защищал ранимого друга от первых нападок со стороны местных гопников, когда показывал ему «взрослые» книжки про секс и рассказывал о том, что такое поллюции.
У А. никогда не было младшего брата, и, видимо, ему его очень не хватало. Мне кажется, что он – один из тех, кому необходимо любить самому, нежели быть любимым. Он всегда был замкнутым и только с Д. был таким, каким был. Знаешь, а ведь их связывает гораздо больше, чем просто дружба…  А., считай, вырастил нашего малыша, уделяя ему всё своё внимание и свободное время. Он глаз с него не спускал и ощущал малейшее изменение в настроении, ему даже слов не нужно было – он просто его чувствовал. А когда случилась эта трагедия…

Парень резко остановился и, судорожно сглотнув, провёл ладонью по лбу. Его трясло.

- Тут холодно. Давай вернёмся в комнату, и ты продолжишь… - взволнованно сказала Я., потянув паренька за рубашку.

Тот покорно пошёл за ней, но так и не закончил своего повествования.

- Нет, не могу… пусть Д. сам расскажет, когда сочтёт нужным… я и так разоткровенничался, - упрямо отказывал он, несмотря на её хитрые уловки.

Всю оставшуюся ночь Я. жадно наблюдала за ними, пытаясь понять, что же это за «больше, чем дружба» и почему Д. никогда не рассказывал ей о том, что передал  разговорчивый паренёк. Она видела их немые переглядывания, как Д. подходил к другу и ласково трепал его за причёску, их глаза… Казалось, они могли общаться  абсолютно на любую тему, храня молчание и даже не глядя друг на друга. Мысленно.

Утром, когда усталые гости начали расходиться, провожала их одна Я. … А. и его «Бэйб» уснули, сидя на диване в самом углу комнаты, прислонившись друг к другу плечами и склонив головы. Она не стала их будить, лишь принесла пару подушек и одеял, на случай, если они решат принять более подходящую для сна позу, а сама легка в спальне, впервые за долгое время почувствовав нечто, похожее на ревность.

******************
Около полудня она проснулась от душащей жажды, тошноты и чудовищной головной боли. Её лихорадило. Прислушавшись, она различила шорохи на кухне, и поняла, что Д. и А. уже проснулись. Я. слабым голосом позвала, но никто не откликнулся. Пить хотелось нестерпимо, поэтому она собралась и попыталась встать с кровати. Кое-как, цепляясь руками за стенку, она доплелась до кухни и молча, не обращая внимания на пожелания «доброго дня», упала на стул. Д. недоумённо уставился на неё и, нахмурив брови, посмотрел в лицо.

- Деточка, что с тобой? – обеспокоенно засуетился вокруг  Д., приникая губами к её лбу. – Ё-моё, да ты вся горишь… Давай в койку! Живо!

Он поднял её за руки и потащил обратно.

- Дай попить, - еле слышно пробормотала Я.
- Сейчас-сейчас… А.! – кричал он другу на кухню. -  Поставь чайник! Я., маленькая моя… Как же тебя угораздило? – укладывая в постель и беспрестанно гладя по влажному лбу, жалел её Д.

Девушка едва могла держать глаза открытыми – все предметы расплывались и мутить начинало сильнее.  Её трясло в ознобе, а голова болела нестерпимо. Она повернулась к Д. спиной и, подтянув ноги к груди, вжалась в кровать, судорожно вцепившись пальцами в одеяло.

- Может, отравилась чем? Тогда надо желудок промыть, а то, плохо дело будет, - через пелену услышала она слова А., принесшего чай.
- Я., родная, вот…

С трудом приподнявшись на руках, она схватила кружку и жадно осушила до дна, рухнув обратно на подушку.

- Блять, А., я не знаю, что делать. Марганцовку в неё насильно не вольёшь… К тому же, может, это и не выход вовсе. Может «скорую» вызвать? – взволновано тараторил Д. – Ты посмотри…

Услышав про врачей, она подскочила и, слабо застонав, протянула:

- Нет… Всё будет… хорошо. Лежать нужно… и всё. У меня бывает так. Не надо «скорую»…
- 1 января мало толку от них будет, - рассудил А., - давай я нашему славному другу - доктору Р. - позвоню.
- Не надо… не звони… не хочу, - будто в бреду повторяла девушка, утыкаясь лицом в грудь Д., который растерянно целовал её в макушку и гладил по спине.

Внезапно, нестерпимый приступ тошноты подступил к горлу, и она, зажимая рот руками, понеслась к туалету.

*******************
Когда Я. открыла глаза, был уже поздний вечер. Д. лежал рядом и дремал, и как только она зашевелилась, он очнулся. Снова прикладываясь губами к её лбу, шёпотом, будто боясь причинить ей боль чересчур громким голосом, он спросил:

- Как ты? Тебе лучше? Жар вроде бы спал…

Она кивнула и обняла его одной рукой.

- Может, поешь? Чего ты хочешь? – ласково задавал он вопросы, но всё ещё тревожно, и гладил по щеке, убирая мокрые пряди волос с лица.
- Чай с лимоном.
- И только? Уверена?
- Угу.

Он поспешно встал с постели и аккуратно поправил одеяло. Я.  слышала, как он гремел посудой на кухне, как что-то искал в ящиках, чертыхался и что-то спрашивал у А. Вернулся через пару минут,  протянул кружку чая и омлет.

- Давай! Хотя бы пару кусочков. И вот ещё…  Активированный уголь.

Девушка взяла таблетки, жалобно посмотрела на парня и с отвращением – на еду.

- Знаю, что он вкусный, спасибо, но… Не могу, - сказала он, морщась и отворачиваясь от предложенной тарелки.
- Не мучай ты её, иногда поголодать тоже полезно, - сказал появившийся в спальне А.

Д. ничего не ответил. Он лишь повернулся и посмотрел на друга… Тот потупил глаза, растерянно побарабанил кончиками пальцев по изголовью кровати и вышёл, тихо прикрыв за собой дверь. В тот вечер он больше не появлялся в комнате.

*****************
Проснувшись на следующее утро, девушка ощутила себя почти здоровой. Она всё ещё чувствовала слабость и головокружение, но в общем и целом, оценила своё состояние как удовлетворительное и встала с постели.

В коридоре было темно, а кухня пустовала, и Я. подумала, что никого, кроме неё, в квартире нет. Прислушавшись, она-таки различила приглушённые голоса, доносящиеся из комнаты. Дверь была закрыта, и, приблизившись к ней, Я. уже потянулась к ручке, но услышанный ею отрывок беседы заставил остановиться.

- Какого чёрта ты делаешь, А.? Зачем тебе это?
- Мне нужно… Я так решил.

Я. знала, что подслушивать плохо и, по правде говоря, осознанно она никогда этого не делала, к тому же разговор между молодыми людьми был серьёзный и явно носил сугубо личный характер,  но в тот момент она не смогла совладать со своим любопытством.

- Ты так решил… Отличный ответ, А., просто прекрасный, - Д. говорил тихо, а в голосе отчётливо слышались истерические нотки.
- А почему бы и нет? Ты же выбрал себе жизнь… Хочешь заботливую жену, детей сопливых, поездки на выходных по магазинам, тихие семейные праздники с просмотром телевизора и походы на родительские собрания – пожалуйста! Никто ведь не запрещает. Только МНЕ этого не нужно. Я тоже буду жить так, как хочу и там, где хочу.

После небольшой паузы послышался сдавленный голос Д.:

– Ты прекрасно же знаешь, как я хочу иметь детей и с чем это связано… Почему сейчас ты так нечуток? Какой-то ты странный приехал… Что происходит? Почему не расскажешь мне? Я тебя не узнаю… И почему ты выбрал именно Красноярск?
- Мне предложили там работу.
- Да какую, нахер, работу?! У тебя и в Питере её навалом, - взвизгнул Д., но тут же взял себя в руки и уже более спокойным голосом продолжил: - Ты просто бежишь от чего-то, вернее от кого-то. Я догадываюсь от кого, и мне это совсем не нравится.

Слышно было, как кто-то щёлкнул зажигалкой и опустился в кресло около двери.

- Да мне плевать, - еле слышно и холодно произнёс  А., - нравится тебе, не нравится… Или ты хотел, чтобы я всегда был у тебя под боком? Ну конечно… Это ведь так удобно – сел вечером на поезд, 5-8 часов, и ты у своего А. Приехал, повспоминал, так сказать, былое, уехал обратно. А в Красноярск ой как неудобно добираться… На поезде – долго, на самолёте – муторно и накладно. Ай-яй-яй…

Снова пауза.

- К чему эта ****ская ирония? – срывающимся голосом вопрошал Д., и Я. даже показалось, что он плакал. – Зачем ты высказываешь мне эту жестокую херь? Ты что, не понимаешь, что я не смогу без тебя?

Она больше не сомневалась. Д. действительно рыдал, глухо всхлипывая, по-видимому, закрывая рот руками. В этот момент сердце ей сжалось от дикой боли, и единственным желанием было ворваться в комнату, прижать его к себе и стирать с его лица слёзы, неважно чем и кем они были вызваны. Но страх увидеть что-то неположенное, о чём она начала догадываться, но во что отказывалась верить, одержал верх. Я. тихо начала отступать от двери к кухне, а потом нарочито загремела посудой, делая вид, что только что встала. Через несколько минут появился нежно улыбающийся ей Д. Он выглядел как обычно, только белки глаз немного покраснели. Обняв свою девушку и усадив на стул, он склонился перед ней и начал спрашивать о самочувствии, о том, что ей приготовить на завтрак, беспокоился относительно её бледности и мелко дрожащих рук, а она списывала это на болезненную слабость.

Потом он уехал с А. на целый день. Сказал, что в гости к старому товарищу, убедив Я., что ей необходимо лежать, собственно, что она и делала весь день, пялясь в потолок с одной единственной навязчивой мыслью ни о чём не думать, и только под вечер ей удалось заснуть.

******************
Очнувшись около полуночи, она услышала какой-то непонятный шум в ванной и сдавленные крики. Откинув одеяло и спустив ноги на пол, она прислушалась: звуки на миг стихли, но потом снова возобновились. Я. протёрла глаза и вышла в коридор.

В доме было темно, и только из приоткрытой двери ванной пробивался свет.  Шумела вода, но ей не удавалось заглушить едва ли напоминающий человеческий вой Д. и неясное бормотание А. Девушка рывком потянула на себя дверь, и перед глазами предстала жутковатая картина: Д. стоял на коленях, перегнувшись через ванну, кашляя и содрогаясь так, как будто его рвало, А. крепко сжимал его рот одной рукой, обнимал за плечи и что-то в полголоса говорил ему на ухо. Д неразборчиво мычал что-то бранное и попросту ревел, не стесняясь, не сдерживаясь, в голос. Повернув голову и заметив ошарашенную Я., А. сделал жест, чтобы она ушла, но та стояла как вкопанная.

- Иди в комнату, - почти что беззвучно сказал он, но видя её замешательство и осатанев, заорал: - УЙДИ, Я СКАЗАЛ!!!

Девушка отскочила и, вжавшись в стену, с широко открытыми глазами глядела на эту сцену. А. оторвался на мгновение от друга и, громко хлопнув, запер дверь на защёлку. Тут она услышала, как вырвавшийся, видимо,  из цепких рук друга Д., задыхаясь от рыданий, истерически завопил:

- СУУУКА!!! КОГО ТЫ ТРАХАЛ?! НЕНАВ… УУУУУУУУУУУУУ
- Тихо, Д., пожалуйста, успокойся!
- Чего тебе не хватало?! ЧЕГО?!
- Д.!

Послышался грохот шампуней, стоявших в ряд на полочке. Потом полетела и сама полка. Звук разбивающегося зеркала, пощёчин.

- Отъебись от ме… ня! Тварь!

Они начали драться, и кто-то из них, по-видимому, Д. бился о дверь, пытаясь открыть замок.

- Убе… ри руки! УБЬЮ!!! ВСЕ РАВНО СДОХНЕМ!!!

Я. сидела, прислонившись к стене, зажимала ладонями уши и, практически не моргая, смотрела в одну точку. Она уже который раз порывалась встать и убежать куда-нибудь лишь бы не слышать этого раздирающего её сердце крика, но не могла пошевелиться.

Неожиданно дверь распахнулась, и из ванной вывалился взъерошенный Д. в разодранной рубашке с совершенно безумными, опухшими от слёз глазами. Когда он заметил Я., его лицо исказилось судорогой, он быстро встал на ноги и, шатаясь, бросился к входной двери… А. успел схватить его на лестничной площадке и принялся несильно бить по лицу руками. Когда тот обмяк и перестал сопротивляться, он втащил его обратно в квартиру, практически донёс до кровати и, совершенно обессилевшего, но продолжавшего скулить,  бросил на подушки. Вернувшись в коридор, чтобы закрыть входную дверь, А. заметил с ужасом глядящую на него Я. Бледнее обычного и с лихорадочным блеском в глазах он тяжело дышал.

- Я вызову тебе такси, - бросил А. хриплым голосом. – Уезжай, пожалуйста…

********************
- Что будем теперь делать? – спрашивал Д., положив голову на плечо А. Тот лежал на кровати полностью одетый и курил в потолок.
- Хм… Я уеду, ты останешься. А потом… не знаю.

В квартире нигде не был включён свет, и стояла абсолютная тишина, так что можно было услышать, как переговариваются соседи сверху. Д. слабо сжимал руку друга и слушал шипение тлеющей сигареты.

- Я хочу с тобой.
- Нет. Я уеду один, - резко бросил А. и попытался встать с постели.

Д. ухватился за него и не отпускал.  Глядя испуганными глазами, он жарко проговорил:

- Тогда останься! И мы будем справляться с этим дерьмом вместе!
- Не останусь. И сопротивляться не буду. Не хочу…

А. сбросил с себя его руки, встал и подошёл к окну.

- Но почему? Ведь есть шанс… – надрывно спросил его Д.
- Бейб… Я сделал слишком много ошибок. Я хочу за них платить.
- Ну останься со мной! Я тебя ни в чём не виню! Ты мне нужен, - умоляющим тоном просил он, протягивая к нему руки. – Я боюсь… Мать твою, А., я чертовски боюсь!
- Нет. Не требуй… пожалуйста. Не могу, - оперевшись на подоконник обеими ладонями и не поворачиваясь, боясь снова увидеть перекошенное страданием лицо.

Д. тихо встал с постели, подошёл к А. и обнял со спины, тыкаясь носом в шею.

- Бросаешь в беде?
- Ты не останешься один.

Выпрямившись и повернувшись к другу лицом, А. крепко обнял его, впиваясь пальцами в спину.

- Ты о ней? – спросил Д.
- Да… Она тебя не оставит. Она любит тебя сильнее себя, - сжимая его ещё крепче.
- А ты? Не любишь?
- Я нечеловечески люблю, но… она тебя не оставит.
- Нет… У неё должна быть нормальная жизнь. А не эта хрень… - бормотал Д., зажмуриваясь и морщась от слишком сильных объятий А., который почти что душил его.
- Она. Тебя. Не оставит, - сказал он на самое ухо,  отпустил и вышел из комнаты.

*****************
Для Я. дни тянулись как смола. Она начала чувствовать, что увязает в них. Минута за минутой, час за часом. Болезненная слабость, всё не проходила, и голова кружилась по вечерам, но главным было то, что с каждым новым днём решимости оставалось всё меньше, а страх и неуверенность упорно пожирали изнутри. Если в ту ночь, когда А. заставил её уехать, насильно впихнув в такси, она сопротивлялась, кусалась и рвалась к своему Д., то сейчас ей не хватало мужества хотя бы просто поговорить с ним о том, что его так терзало. Она, как застенчивый подросток с мокрыми от волнения ладошками и дрожью во всём теле, звонила ему домой и, услышав голос в трубке, тут же её вешала. Неизвестность причин того ночного припадка доводила её до исступления, но, чёрт возьми, как же было страшно! Она до ужаса боялась узнать правду и страдала от неведения одновременно.

Она ни с кем не говорила о том, что произошло, а её родители, которые видели, в каком состоянии та приехала домой в злосчастную ночь: с серым, измождённым постновогодней хворью лицом, сильно похудевшую, с полуразумными глазами, глядящими куда-то мимо, сходили с ума, рисуя в воображении самые жуткие картины. Несколько раз её матушка предпринимала попытки выведать, что же произошло, и как она может ей помочь, но Я. упорно твердила одно и то же:

- Всё в порядке, мам, не волнуйся. Мы просто немного повздорили, и я переживаю. Уверена, скоро всё образуется.

Глядя на дочь, проводящую все эти дни запертой в комнате, та терялась в массе нередко чудовищных для неё догадках. В тайне от Я., она лазила по её вещам, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, а ночью, когда та спала, осторожно осматривала её тело, страшась найти на нём следы от уколов, синяки, кровоподтёки или порезы, но ничего такого не обнаруживала. Тем временем дочь становилась всё более угрюмой и замкнутой.

К ней приходили друзья, пытались ободрить и поддержать, хотя не знали в чём, убеждали сходить с ними куда-нибудь и развеяться, хотя не понимали, как с ней общаться. Она либо молчала, уставившись в одну точку, либо машинально поддакивала, кивая и чуть улыбаясь. Они видели, что Я., застрявшая в клетке со своими химерами, стала недосягаема для них.

Иногда по ночам девушка просыпалась и вновь отчётливо слышала истошные вопли Д., она видела перед собой исказившееся от боли и отчаяния лицо, насильно удерживаемое под струёй воды, корчащееся в судорогах тело и скрюченные пальцы с длинными ногтями, нещадно впивающиеся в нежные ладони. Я начинала глухо стонать и хрипеть от раздирающей грудь муки, ворочалась с боку на бок, затыкала уши подушкой и принималась напевать под нос какую-нибудь песню, но кошмары не оставляли её.

********************
Через несколько дней, почувствовав себя лучше и овладев, наконец, собой, она решилась  поехать к Д., но тот её опередил.

Утром, когда Я. сидела у себя и задумчиво расчёсывала волосы перед экраном погасшего монитора, в комнату вошла взволнованная мама и сказала, что он приехал и поднимается по лестнице… Не взглянув в зеркало, даже не запахнув халат, она вылетела в коридор и, когда увидела эту родную, вселенски любимую фигуру в дверях, бросилась ему на шею, забыв о приличиях и сдержанности. Стиснув его руками, она задрожала от переполнивших эмоций и ничего не могла вымолвить, кроме бесчисленных повторений его имени. Тяжело дышащий с дороги Д., закрыв глаза и сосредоточенно сдвинув брови, прижимался губами к её шее, гладил по волосам и, казалось, тоже не находил, что сказать.

Справившись с чувствами, Я. всё-таки отстранилась от него и, посмотрев в его осунувшееся лицо, криво улыбаясь, забормотала:

- Пойдём… в комнату. Ты замёрз? Хочешь кофе? Есть?
- Нет. Спасибо. Ничего не нужно.

Заметив на кухне тактично отвернувшуюся от наблюдения этой сцены маму Я., он растерянно поздоровался и извинился за беспокойство, но в следующую секунду девушка уже тянула его за собой по коридору, буквально вталкивая в комнату. Закрыв за ними дверь и почувствовав, что теперь их никто не видит, она снова бросилась к нему, не сдерживая на этот раз слёз и порывов.

- Мать твою, Д.! Милый… мальчик мой… Я с ума сходила! Пожалуйста, поговори со мной, - комкая пальцами его рубашку, жарко полушептала она, душась рыданиями.

Я. обессилено опускалась на пол и, цепляясь за одежду Д., увлекала его за собой, не отрывая взгляда от его лица. Сначала он стоял без движений, мутно озираясь по сторонам, а потом рухнул на пол, будто его подкосили.

- Родной… Д. … Ну расскажи мне! Не молчи! Ты же за этим пришёл, - обхватив ладонями совсем уже не пухлые щёки, тревожно твердила Я., целуя его глаза.

Когда она коснулась губами его рта, он подскочил на месте и, резко отпихнув от себя девушку, отполз на руках в угол. Д. согнул ноги в коленях, опустил на них голову и, накрывая её трясущимися руками сверху, начал раскачиваться из стороны в сторону.

- Нет. Неееееет… НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! – вцепляясь пальцами себе в волосы, глухо стонал он.

В смятении кусая губы, Я. протянула руку и дотронулась кончиками пальцев до его ноги. Почувствовав её, Д. будто бы пришёл в себя и поднял голову, откидываясь назад и прислоняясь затылком к стене. Сухими, но лихорадочно блестевшими глазами, он пялился в потолок и судорожно сглатывал; она беззвучно плакала, стирая слёзы рукавом халата.

- Дай пепельницу, - вытаскивая пачку сигарет из кармана, попросил Д.

Я. закинула руку за голову и сняла с тумбочки кружку с недопитым чаем. Поставив её между ними, она уселась в ту же позу, что и он, и тоже закурила.

- Знаешь… А я ведь хотел на тебе жениться… Ребёнка хотел. Очень… -  проводя языком по бледным губам, еле слышно начал он.
- Почему..? ты говоришь в прошедшем времени…
- Молчи! – хрипло вскрикнул Д. – Пожалуйста, не перебивай…

После небольшой паузы он продолжил, периодически останавливаясь и справляясь с подкатывающим к горлу комком:

- До 17 лет… Я о детях не то что не задумывался, я убеждённо их не хотел. Ну ты знаешь… Тусовки, гулянки, юношеский максимализм, уверенность в своей исключительности… Эгоизм через край, - поморщившись и сделав показательный жест рукой, - полная хрень. Мы с А. порой сутками дома не появлялись… лазили по всяким злачным местам со всякими сомнительными компаниями. Веселились на полную катушку… Но когда это случилось с М. … моим братишкой, - подставляя трясущийся от напряжения кулак ко лбу. – Ему было всего 2 года. И, по правде говоря, поглощённый своей самостью, я никогда особенно не трясся над ним. В то время мне было не до сопливых младших братьев, - язвительно бросил он. - Меня просто иногда просили посидеть с М. … проследить, чтобы ничего не случилось. А я не уследил…

Я. осторожно взяла его руку и легонько сжала.

- Он выпал из окна… считай у меня на глазах! - стукнув по полу кулаком. – Я… Я сидел в кресле у двери с 3 томом «Проклятых королей» Дрюона… а М. забрался на подоконник и что-то верещал… показать мне что-то хотел… ПОНИМАЕШЬ?! – изо всех сил заорал он, уткнувшись Я. в плечо. – КАКУЮ-ТО ГРЁБАНУЮ ПТИЦУ ЗА ОКНОМ!!!

Прижав его голову к груди и раскачивая как ребёнка, она сама задыхалась от бесконечной жалости и любви к нему.

- Я не знал… Я правда не знал, - причитал он, содрогаясь всем телом, - что чёртова створка была открыта! Понимаешь?
- Конечно-конечно… - сильнее прижимала его девушка.
- Я не смотрел на него… Я был поглощён этим ****ским Дрюоном, понимаешь?! Я просто на него не смотрел…

Д. внезапно замолчал и почти что перестал дышать, и на секунду ей показалось, что он потерял сознание. Она крепче обняла его и всё целовала, целовала в макушку…

- Я не мог простить себе. Не мог…  - зашептал он. – Жаль, что А. ворвался тогда ко мне. Лучше б я сдох! Всё равно из моей поганой жизни нихера не вышло!!! – истерически засмеялся он.
- Тише-тише, бесценный мой… хороший…
- Я уже затягивал на шее верёвку, а он… Он помог мне понять, что я смогу немного исправить ситуацию и хотя бы… частично избавлюсь от чувства вины, если… сам стану отцом.
 
По рукам Я. беззвучно потекли его слёзы.

- Эта мысль… - сдавленно продолжал он. – Она, как зонд, вонзилась мне в мозг! Я стал одержим ею, находя в ней для себя оправдание. В тот же год я съехал от родителей к бабушке. Я не мог видеть скорбное лицо мамы, каждый день напоминающее мне о моей вине… Бабуля смотрела на меня по-другому… Может, ей просто было приятно, что кто-то был с ней рядом и заботился. Не знаю…  В любом случае… она умерла 2 года назад, подарив мне квартиру.  А с родителями я почти не вижусь. Мы никогда не ссорились, но… отношения наши… короче, мы друг друга избегаем и встречаемся только по праздникам. К тому же, они знают про А., с которым…
- …ты спишь, - закончила за него Я.

Он поднял на неё измученные глаза и после короткого молчания произнёс достаточно твёрдо:

- Которого я люблю.

В этот момент Я. почувствовала, как закололо в сердце. Мерзко и больно. Но она не стала вставать за лекарством. Не было сил.

- Теперь я понимаю тебя во многом. Во всяком случае, мне так кажется, - медленно произнесла девушка сдавленным, но полностью лишённым осуждения или иронии голосом. – Почему так старательно избегал близости, плакал в первый раз, который вовсе не был первым в общем понимании. Тогда ты впервые спал не с мужчиной…
- Не с А., - резко бросил он. – У меня никого, кроме него и тебя, не было. И больше уже не будет...

Д., пошатываясь, поднялся с пола и подошёл к противоположной стене, на которой висел портрет Я. в акварели. Он разглядывал его около минуты, засунув руки в карманы кожаных брюк,  а потом сказал:

- Отвратительный портрет. Нечёткий. Ты будто расплываешься, пропадаешь, впитываешься полотном… это неправильно. С тобой так не должно быть. Я хочу, чтобы ты всегда шла по прямой… ну, может быть, чуть изогнутой для остроты ощущений линии.
- Зачем ты так говоришь? И что за «больше уже не будет»?
- Я очень люблю тебя… Не так, как А. По-другому… Но от этого не слабее, - не обращая внимания на её вопросы, продолжал Д. - Я никогда не был неискренним с тобой… Недоговаривал? Да, но так было нужно. Врал? Нет. И… Я очень хотел, чтобы ты была со мной. Ты первая девушка, от которой я захотел ребёнка. Ты…
- Д.! Я умоляю, не тяни! Это просто невыносимо! – закричала она, бросившись к его ногам, и  начала трясти его за руку в нетерпении.

Было страшно, тяжело и адски больно, но, осознав, что потом будет ещё сложнее, Д. глубоко вздохнул, поднял лицо своей Я. за подбородок и совершенно спокойным, ничего не выражающим  голосом сказал:

- У меня ВИЧ.

********************
На секунду ей показалось, что внутри неё треснуло что-то стеклянное, начало крошиться и падать, впиваясь во внутренние органы. Я. так и стояла на коленях, глядя пустыми и будто бы мгновенно обесцветившимися глазами в его серое лицо. Она пошатнулась, заваливаясь назад, но Д. успел подхватить, осторожно взял на руки и донёс до кровати. Уложив на подушки, он сел на краешек и, не переставая, гладил её по безвольной, будто у тряпичной куклы, руке. Он боялся смотреть в лицо…

- Значит… И у меня тоже? – еле приоткрывая губы, пролепетала она.
- Нет. Думаю, что нет… Вряд ли, - отрывисто сказал Д., поворачиваясь к девушке спиной. - Мы предохранялись. Но… провериться стоит. Чуть позже.

Повисла напряжённая пауза.

- Ты узнал об этом в тот день… Это А. Он сказал тебе. Он тебя…
- Да.

Тут она начала мелко трястись, будто в припадке и, закусив со всей силы пальцы, неистово завыла в  подушку. Д. высвободил их, чтобы она их не откусила, и подставил ко рту свою ладонь. Он прижимал Я. к себе, целовал её лицо, руки, шею, волосы, а его бешено бьющееся сердце готово было взорваться. Д., не останавливаясь, шептал одно и то же:

- Я не знал… Я не думал… Не хотел. Прости! Не думал… Деточка моя, родная, не знаааааал.

Внезапно она подскочила на кровати и, увидев его красные, ставшие раза в два больше глаза, бросилась на него с кулаками. Совершенно обессилев, Я. пыталась бить его по лицу и в грудь, вцеплялась в волосы, но это больше смахивало на детскую возьню и не способно было причинить боли. Да и возможна ли она была в ситуации, когда душевные терзания заполняют каждую часть тела и даже пространство вокруг.

Истерика быстро прошла, сменившись тотальной апатией, и девушка безвольно повисла на Д., обнимая его руками и ногами.

- Не брошу… Я тебя не брошу. Никогда.
- Это опасно…
- Нет. Ты будешь проходить терапию. И я тебя не оставлю. ВИЧ-положительные могут долго жить. До самой старости… Я буду с тобой, - чувственно целуя за ухом.
- Нет, Я., нет! – застонал он, пытаясь отстранить её.

Она ловко вывернулась и, обхватив его лицо руками, страстно произнесла:

- Может, я тоже уже больна…

Охнув от чудовищности предположения, он больно схватил  её за плечи и встряхнул.

- Никогда! Даже, блять, не думай! Ты представить не можешь, каково это! НЕТ!!!

Д. стряхнул её с себя обратно на кровать и резко поднялся, глядя на дверь. Девушка цепко ухватила его за талию и прижалась всем телом. Он сделал пару шагов к выходу, пытаясь освободиться от её змеиных объятий, но она, повалившись с кровати, всё равно не отпускала.

- Не брошу. Не оставлю. Ни за что. Люблю! Больше своего здоровья. Больше себя! – лихорадочно твердила Я., намертво вцепившись в своего мальчика.

*********************
А. умер примерно через полгода, за неделю до смерти прислав Д. письмо по электронной почте. Оно содержало всего несколько предложений:

«Я часто вспоминаю то, что ты мне однажды сказал - мол, я был единственным, кто сумел помочь тебе справиться с горем от потери братишки, кто смог вселить надежду на искупление вины. Но я же у тебя её и отнял. Знаешь, Бэйб, хотя ты и сказал, что ни в чём меня не винишь, я сам не смогу себя простить… Сбежав от тебя по слабости, я думал, что мне станет легче. Но нет. Чувство вины доканывает меня с каждым днём гораздо сильнее, чем вирус…
Я не буду просить прощения у тебя в письме. Я ежедневно занимаюсь этим с того момента, как узнал. Вот и всё»

Было ли это самоубийством или произошло естественно, так и осталось для всех загадкой.

Тяжело перенеся кончину друга, Д. пережил его на всего на 5 лет. Казалось, он действительно никогда его не винил и до самой своей смерти вспоминал о нём с бесконечной теплотой.

У Я., к счастью, ничего не обнаружили. И она, как и предрекал А., не оставила Д. По началу было очень страшно… Она вскакивала по ночами от жутких кошмаров и, с замиранием сердца, прислушивалась, дышит ли он. Могла по сотне раз в день звонить ему и задавать один и тот же идиотский вопрос «как дела». Потом, свыкнувшись с мыслью, стало чуть легче.
Мало кто понимал её поступок, большинство считали его «неоправданной жертвой». Разумеется, Я. это было всё равно… Она до смерти любила своего некогда пухлощёкого милашку Д. с обворожительными ямочками и потрясающим чувством юмора, который талантливо рисовал, сногсшибательно танцевал и пел лучше всех… Который манерно растягивал слова, отращивал ногти, а по утрам нервничал из-за того, что нечего надеть. Который заливисто смеялся, плакал во время секса и строил шкодные рожицы… Впрочем, и после смерти она продолжала его любить.