Ты помнишь это? Мы забрели с тобой в самую чащу леса, где не видно неба, где скрывается множество тайн. Но лес хранит свои секреты, не раскрывая их каждому, попавшему сюда. Он не терпит панибратства, легкомысленного отношения. Никаких хоженых тропок, никаких указателей, ориентиров, и доверять можно только зову сердца. Но как услышать этот голос, когда мы говорим вслух, заглушая все остальные звуки?
Наверно, окажись я здесь одна, панический страх охватил бы меня. Может, здесь до нас не ступала нога человека, и только дикие звери имеют здесь право на жизнь. Но мы были вдвоем, и ты крепко держал меня за руку, и поэтому страх отступил, притаился в ворохе прошлогодних листьев.
На нашем пути все время возникали преграды: то растущие сплошной стеной могучие деревья, то поваленный лесной великан перегодит нам путь, то…да мало ли препятствий! Но мне было почему-то так весело, мне хотелось все время смеяться, не сдерживаясь – что я и делала. И пусть простят меня мелкие зверушки, не привыкшие к таким звукам – но лесной воздух пьянил меня, и я чувствовала себя так, как будто попала к себе домой, где можно не таясь, выражать свои чувства.
И даже задиристые сучки не могли испортить мне настроения, и ведь несколько раз расхохотался, наблюдая мою «борьбу» с ними, которые все время стремились, зацепившись за мою одежду, задержать нас. Может, им просто не хватало внимания?
И, что самое забавное: стоило мне начать «ругаться» с ними, как они становились колючими и вредными, а стоило чуть погладить их – как сразу отцеплялись, даже не поцарапав меня. Оказывается, иногда не надо отвечать на сопротивление сопротивлением.
Но вот мы вышли на небольшую полянку, заваленную валежником, и увидели…волка.
Что делать? Попробовать убежать? Но мне это вряд ли удастся, с моей-то способностью цепляться за каждый сучок. А для тебя убегать – это вообще неприемлемо. Взобраться на дерево? И сколько времени мы сможем так продержаться? Вступить в схватку? А если он окажется сильней? А если…
Если шепнуть ему «Мы с тобой одной крови»? И покинуть его территорию, ведь он ее охраняет столь ревностно, и не его вина, что мы ступили на его землю. Ты не заметил, что ни в одном цирке нет одного дрессированного волка? Они слишком вольны, чтобы позволить кому-либо управлять ими, кроме их вожака. Того, кто заслужил это право своей силой, ловкостью и – умом. Тем самым, который…
Да кто может сказать, кто это – вожак?
Поэтому – давай уйдем. И волк не кинулся за нами, он молча наблюдал за нами, пока мы не покинем его территорию. Мы просто поняли друг друга. И я перестала звонко и громко смеяться – зачем нарушать покой? Лучше я это сделаю в городе – там я не нарушу тишину, там мой смех утонет в городском шуме, и никто не услышит меня. А в тишине – мы помолчим: вдруг мы услышим чей-то зов, который будет только для нас…
Так однажды я услышала зов твоего сердца в тишине ночи, и ты ответил мне. И мы продолжаем слышать друг друга, пусть иногда и сбиваясь, но потом вновь – распознав чистоту зова.
Ты же слышишь меня?
И с тех – стоит мне сомкнуть глаза и отдаться во власть Морфея, как я вижу иногда два красных огонька. Я уже знаю, что это горят глаза волка – того самого, которого мы повстречали однажды в чащобе. Кем он был? Призраком давно минувших лет?
Они приближаются ко мне, и вскоре я вижу того самого волка, которого мы повстречали в чаще, помнишь? Но однажды он пришел ко мне, как будто зовя за собой. И не последовать за ним я не могла.
Как мы боялась потерять его из вида, едва успевая за ним! И, хоть я была одна, но я ощущала твою поддержку. И только благодаря ней, я не отстала от моего провожатого. Хотя – конечно, не раз моему проводнику приходилось останавливаться и даже чуть возвращаться назад, чтобы подогнать меня. Он явно куда-то спешил. И вдруг – он пропал из вида. Мне пришлось остановиться: полнолуние и белый снег слепили глаза, и было невозможно разглядеть его следы. К чему он завел в это место? Вряд ли для того, чтобы бросить здесь на погибель – это можно было сделать гораздо раньше, ведь даже после нескольких минут пути я не нашла бы пути назад.
И я уже было собиралась чуть похныкать – но это можно иногда это делать, когда есть кто-то сильней, кому можно уткнуться в жилетку, от кого можно ждать спасения, но я была одна. Поэтому я предпочла внимательней присмотреться к тому, что окружало меня, и увидела, что на небольшой горке стояла белая волчица и пристально смотрела на меня. Я никогда не видела таких представителей этих вольнолюбивых хищников: ее шерсть сливалась со снегом, лишь горели ее глаза, да чернел кончик носа. Она как будто изучала меня, словно собираясь что-то сказать, и раздумывая: подхожу я для выбранного задания или нет.
Ни одна моя мысль не могла скрыться от ее пронзительного взгляда, казалось, она «читает» так же легко, как мы слушаем речь говорящего. Я знала способ, чтобы скрывать мысли, но к чему? Ты приучил меня к этому, сам никогда не скрывавший свои, и не раз слышал неприятные отклики на твою прямоту, но - пусть будет то, что будет. Как часто при встрече люди стараются скрыть свои истинное отношение, прикрываясь вязью изысканных фраз, но ведь все равно со временем все становится на свои места, и тогда…
Кто-то горько разочаровывается, жалуясь на окружающих, а ведь надо всего-навсего постараться услышать голос сердца, а не сладкоголосую речь.
Постояв немного, волчица сошла со своего постамента и величественно подошла ко мне. Странное дело: я ни капельки не испытывала страха. Подойдя, она обошла меня не спеша, уткнувшись поочередно носом в кисть руки, и – пошла обратно.
Не было издано ни единого звука, но мне почему-то показалось, что я прошла какой-то отбор, и дальше будет…
Дальше будет что-то, но начинало уже светать, меня ждал реальный мир, и я проснулась. Будет ли продолжение этого сна? Не знаю, время покажет.