Похоже, они в меня верят. Что им еще остается?
В общем и целом они хорошие, только пока не всегда деликатны.
Их руки цепкие и длинные, хватит на три оборота.
Под их управлением много зверей, земных и небесных, пушистых и гладких, а это большие хлопоты.
Их игры множатся и обрастают загадками хитрых правил.
Их быстрые крылья трудно считать.
Днем гоняют зеркалами сонных драконов и солнечных зайчиков.
Ночью их голоса слышнее. Нынче каждый озабочен, держат совет, им не спится.
Хором поют мне ветхие песни, шепчут на ухо молитвы и гимны.
Когда я думаю или пишу, мне все труднее отделить свои слова и смыслы.
Они подталкивают руку и напускают клочьями туман – через створку камина или замерзшие окна.
Если совсем скучно – строят на песке рожицы и легкие домики без крыш.
Перекладывают снежинки и капли дождя, оформляют поля и пастбища.
Ну и ладно, пускай поработают, в гиблом месте и времени какая-никакая опора.
Они провожают меня облаком – на все походы, приключения и страсти, но получать удары не готовы, разве что немного отклоняют.
Манкируют аскезой и учебой, за долгие века обленились.
Если кто-то исчез – не заплачут: это всего лишь прятки.
Их обещанья легки и пусты, зачем говорить о мечтах и надеждах.
Мои очевидные беды и тяготы их в упор не волнуют.
Они слишком спешат и требуют, прямо как уставшие дети.
Им бы взять и проглотить свое, хоть коктейль с мороженым в пустыне, даже по чашкам делить не надо.
Это зря – кое-что переменится, тогда и пригодится.
А сейчас предстоит потерпеть, мы вместе.
Волшебные ритмы слишком часты для сердца.
И вот эта ломота в теле и похмелье на чужом празднике.
Не про нас скатерть-самобранка, даром что четыре угла.
Развязать всё и сразу чуть жалко и боязно.
Нужно быть прозрачней и добрее.
Хоровод устремляется вверх и уходит в звездное небо.