Из Дневника начальника уголовного розыска
Старик плакал навзрыд. Крупные слёзы, стекая по щекам, капали на лацкан его пиджака. Забыв о сжатом в руке носовом платке, он смахивал их ребром ладони.
Я прекрасно понимал состояние этого человека. Девять месяцев назад была убита его тридцатилетняя дочь, танцовщица и исполнительница восточных песен. Преступление, несмотря на принимаемые меры, оставалось нераскрытым.
По возможности я знакомил родителей девушки с материалами уголовного дела. Но её отец неизменно лишь гневался и всячески нас ругал: «Меня не интересуют собранные тома ментовской хренотени. Наши родственники желают убийцу видеть, а следствие топчется на месте, прикрывая беспомощность макулатурой!»
Он, конечно же, глаголил истину. Деда мучил простой вопрос, как зовут поганца, лишившего ненаглядную дочь жизни. Вот всё, что старик хотел знать.
Первые дни мужик терпеливо смотрел на телефон, надеясь вот-вот услышать голос опера, который положит конец выматывающему безызвестию. Но минули лето и осень - утешение не поступило.
Я мягко произнёс:
- Успокойтесь, Талгат Ибрагимович. Какая безотлагательность привела Вас ко мне в столь позднее время?
Шаймиев Искандер налил ему стакан воды.
Пока дед пил и нервно искал сигарету, я припомнил обстоятельства нашей первой встречи.
В марте текущего года Талгат Ибрагимович позвонил дежурному РОВД и, срывающимся на крик голосом выпалил: «Убита моя дочь, Венера Рубинова».
Наряд возглавил я.
Дом, в котором проживала женщина, относился к разряду элитных. Здание строили по индивидуальному проекту - квартиры имели огромный зал, широкие коридоры, две лоджии. Обои, сантехника, встроенная мебель подбирались на вкус заказчика. Венера хорошо зарабатывала и такую роскошь приобрести могла.
Рубинова с успехом выступала в концертных залах республики или танцевала на свадьбах. Её грациозные движения и неповторимая красота, всегда подчеркнутая браслетами, перстнями, разительным одеянием, нравились людям. Поэтому артистке приглашения на торжества клиентура сыпала мешками. Из груды визиток она отбирала лишь те, где вечер сулил крупный гонорар. Его результат обычно затмевал стоимость автомобиля. Однако, несмотря на высокий тариф, график концертов расписывался загодя.
Последние месяцы Рубинова жила одна. Так уж свершилось - её четырехлетнюю дочь Урсулу фактически воспитывала бабушка. А муж дивы, известный в Узбекистане генетик, не выдержав поминутных «удираний» супруги, подал заявление на развод, и осел в доме брата. Правда такое ответственное решение учёный принял не сразу. Он за месяц до развода поставил женщине условие: «Выбирай, наша дочь, я или па-де-де». -
« Конечно же ты, любимый, и Урсула, - ответила Венера. - Но подумай, твоего заработка нам хватает от силы на неделю. Сейчас у меня есть неплохой шанс подкалымить. Вечно так продолжаться не будет. Через полгода я открою студию народного танца, и смогу обретать рядом с вами».
Муж в очередной раз кивнул, тем не менее, поступил на свой лад.
После звонка Талгата Ибрагимовича мы бросились к дому Венеры. Дверь её квартиры была приоткрыта, из-за неё слышался плач.
Опера вошли в необъятные апартаменты. Увидев нас, родня танцовщицы заголосила громче.
«Брат, дядя и отец потерпевшей, - автоматически отметил я, - справа мать, сестра, тетя и соседка».
Люди стояли над трупом, не зная что им делать.
Эксперт Пономарёв тихо сказал:
- Мы осмотрим комнаты.
Когда в помещении остались только милиционеры, он высказал своё мнение:
- Тут было не менее двух головорезов. Первый душил бабу, второй ударил ножом в сердце. Судя по застывшей на блузе крови, смерть наступила мгновенно... Я попытаюсь найти отпечатки пальцев мокрушника.
- Действуй, - сказал я, и стал чертить план жилища Рубиновой.
Головорезы искали ценности лишь в спальне. Они выбросили носильную одежду из шифоньера - платья, бельё, костюмы валялись грудой, закрывая проход между двуспальной кроватью и окном. Я и раньше часто лицезрел обстановку, когда воры ограничивали поиск замкнутым пространством. Это для специалиста означает: они быстро нашли то, что искали. По обыкновению драгоценности.
Я негромко сказал дежурному оперу:
- Кликни сестру Венеры, пусть глянет каких вещей не хватает.
Испуганно сжав кулачки, порог зала переступила девушка.
Лейтенант её подбодрил:
- Входи, входи, Клара! У нас к тебе есть пара вопросов.
Она едва слышно молвила:
- Задавайте.
- Чтобы найти преступника, мы должны знать наименование украденных ценностей, - сыщик раскрыл блокнот , - осмотрись, скажи, какие вещи из квартиры пропали. Вспомни их размер, цвет, отличительные штрихи.
- Спальня... там Венера хранила коричневую сумку, набитую ювелирными изделиями. Её на месте нет...
Лейтенант оживился:
- Какие украшения в ней были? Перечисли!
- Она зарабатывала много денег, и каждый месяц покупала то серьги, то кольца, браслеты, диадемы. Сестра буквально помешалась на драгоценностях. Ввиду этого перечислить всю груду злата я не могу... Кроме саквояжа пропали уникальные вазы.
Клара вытянула из-под журнала ученическую тетрадь.
- Я сберегла эскизы. Вот, гляньте, большая ваза для фруктов. Её высота полметра, отлита из золота в форме раскрытого тюльпана. Лепестки цветка обрамлены жемчугом. Вторая - конфетница, опоясана рубинами ... Но на вазы мои родители просят внимание не заострять. Главное, лиходеи оставили в живых дочь Венеры.
Опер уставился на девушку и напряг слух:
- Извини, я не расслышал последнюю фразу.
- Моя племянница жива, - громко повторила Клара. - Ребёнок залез под тахту. Искать Урсулу вор не стал.
Я недоумённо переспросил:
- Она в момент убийства находилась дома?
- Да... Но раньше малютка их не видела.
«Это её и спасло, - подумал я, - гангстеры были тут впервые, и рассчитывают впредь здесь не мельтешить».
Я выждал пока отец Рубиновой докурит очередную сигарету и сказал:
- Так что привело Вас ко мне в столь позднее время?
Дед рассвирипел:
- Как что? Урсула опознала убийцу! Его необходимо лишь задержать.
- Ах вот как, - воскликнул я, хотя сообщение всерьёз не принял. Временами родственники потерпевших затевали собственное расследование, далее требовали арестовать того или иного человека, по их мнению, совершившего данное преступление. Аргументы приводились самые разнообразные, но наша углубленная проверка факты не подтверждала. - При каких обстоятельствах девочка видела громилу?
Талгат Ибрагимович нервно заерзал.
- Малышка бандита не встречала. Она показала его пальцем и захныкала: «... дядя бил маму… тогда… дома… когда её хоронили».
- Кому эти слова адресованы? Наверное...
Вконец расстроенный мужик не дал мне договорить.
- Господи, неужели совсем не понятно? Ребёнок сказал: «…дядя бил маму ... когда её хоронили».
- Вы рассказываете очень подробно, - я делал вид будто с приводимым фактом согласен, - но мне хочется выяснить, где произошла беседа, и кто Венеру бил.
Старик вытер намокший лоб, нос, грудь.
- Извините. Что-то память стала шалить. Разве про инструментальный ансамбль... мы не говорили?
- Не сказали ни единой фразы, - ответил я.
- То-о-гда придется всё начать заново... – нерешительно выдавил Талгат Ибрагимович, - девять месяцев мы телевизор не включали. Сегодня жена вздумала послушать новости... Затем центральный канал транслировал эстрадные номера... Вдруг конферансье объявил выступление инструментального ансамбля “Неон,” и на сцене появились двадцатилетние юноши. Упиваясь мелодией, они пели о любви, русалке, вечернем небе. Каждого артиста я хорошо знал, ибо в составе именно этой группы Венера часто ездила на гастроли. Оператор показывал солистов то крупным, то отдаленным планом, синхронно и врозь. Ребята вкладывали в шансон свою обаятельность, задор, демонстрировали пластику. Короче, старались московскому театралу запомниться... Урсула сидела, прижавшись к бабушке. Когда экран заслонила фигура гитариста, девочка внятно сказала: «Он бил маму… дома… когда её хоронили».
Старик вновь утёр мокрую шею платком.
- Я уверен, ребёнок не ошибся. Венера была человеком осторожным, и не распахивала дверь малознакомым людям. Артисты припёрли к ней Восьмого марта якобы отметить праздник. А дальше… мерзавцы её растерзали .
.
Аргументы Талгата Ибрагимовича я изложил на оперативном совещании.
Выслушав новые обстоятельства, майор Керболаев предложил день возвращения артистов из Москвы уточнить.
- Шефом отдела Министерства культуры назначен мой друг, - вспомнил сыщик. - Александр знает номер авиарейса.
Я придвинул ему телефон:
- Звони.
Инспектор достал записную книжку и набрал номер.
Из громкоговорителя аппарата раздался приятный бас:
-Щепкин. Слушаю.
- Привет высокому начальству! Как ты себя чувствуешь на новом месте, - резво спросил майор.
- А, господин Шерлок Холмс, - ответил мужчина, - привыкаю, хотя сразу же навалилась куча нерешенных вопросов.
- Знаю, времени у тебя нет. Поэтому, не отвлекаясь на иные темы, спрашиваю, когда прилетает группа “Неон”? Хочу ансамбль встретить цветами.
Пару секунд Александр молчал, как бы раздумывая, не язвит ли опер. Затем добродушно сказал:
- Группа свою функцию выполнила - россияне покорены. Так что завтра прямо в аэропорту министерство вручит героям приз.
- Ещё меня интересует, в какую приблизительно сумму обходится выступление на сцене такого уровня?
- Отчего ж приблизительно, - басил Щепкин, - цифра известна. Помню артисты умоляли одного бизнесмена их спонсировать. Названная сумма - двадцать тысяч баксов. Из этого куша пять тысяч расходуются на авиабилеты, питание, обновление костюмов. Остальные деньги раздаются, как вознаграждение, тамошней бюрократии, от которой зависит дать или нет санкцию на выступление.
Астрономическая цифра майора удивила.
- Кто спонсировал ребят, - воскликнул он.
- Желающих финансировать поездку артисты не нашли, - отчеканил Александр.
Я доложил начальнику милиции последние новости, касающиеся группы «Неон».
Полковник был не в настроении. Он забрюзжал:
- Чем докажешь причастность артистов к мокрухе? Следствие не располагает ни единой зацепкой. Когда мы найдём улики, а это рыжьё Венеры, тогда и будем версию Талгата считать достоверной. А пока иди, лови, работай.
Опера штудировали длинный список украшений Рубиновой.
Искандер нервничал. Он метнул огрызок карандаша в урну и сказал:
- Барыги не купят столько золота. Думайте, как нам рыжьё отыскать.
Я обвёл подчиненных взглядом.
- Это капитальный геморрой, тем не менее занимайтесь только поиском драгоценностей. А завтра я и Клара поедем в аэропорт. Туда съедутся фанатки артистов. Пусть на них сестра Венеры глянет, встретит друзей Рубиновой, послушает сплетни. Кривотолки нет-нет да и содержат йоту правды.
Жизнь в аэропорту не затухала ни днем, ни ночью. Таксисты, носильщики, цветочники, встречающие и провожающие родню - эта огромная толпа непрерывно кочевала с места на место.
Издали я выделил группу обособленно стоявших юниц. Клара мою зоркость удостоверила чуть приметным поворотом головы:
- Встречают ансамбль.
Мы неторопливо семенили по живому лабиринту. Час назад я девушку проинструктировал, поэтому она рассматривала фанаток, не привлекая к себе лишних взоров.
- Ах, - нежданно вырвалось из её груди. Клара повисла на моей руке, - сейчас я упаду.
- Что с тобой, - взволнованно спросил я.
Она едва держалась на ногах.
- Вон та ... в жёлтом костюме. Разглядеть бы… нет… не уверена… ой, прибыл рейс из Москвы, блондинка исчезнет.
Мгновенно суета вокруг замерла. На площади воцарилась тишина. Уловив информацию диктора, толпа ринулась оккупировать места у центрального выхода.
Мы втесались в круг поклонниц артистов. Но Клара смотрела только на блондинку - сверлила глазами её ухо, на котором висела серьга.
Наконец девушка выдохнула:
- Эти серьги Венера заказывала по каталогу.
- Ошибка ...
- Исключена. Подвеску оттягивает наш фамильный бриллиант.
Я попросил дежурного милиционера отвести фанатку в служебный кабинет. Мне предстояло выяснить, где она приобрела изделие.
Троих артистов – Атаметова, Пинхасова и Кораллова мы «взяли» одновременно.
Первым был допрошен Пинхасов. Ещё накануне блондинка рассказала, что он, как щедрый любовник, подарил ей серьги Восьмого марта.
Гитарист чувствовал обоснованность выдвинутых против него фактов. Артист дрожал, заикался, называл Кораллова и Атаметова убийцами. «Они хлопнули Венеру... Я лишь искал драгоценности. Я не хотел... Они …»
Под давлением улик Атаметов тоже признался в совершении убийства. Однако называл организатором преступления то Кораллова, то Пинхасова, а себе отвёл второстепенную роль.
Иначе протекал допрос Кораллова. Солист, читая показания друзей, отвергал обвинение и удивленно вскидывал брови.
На свои места всё расставила очная ставка. Когда следователь закончил допрос, угрюмо сидевший Пинхасов встал, схватил цветочный горшок, и с криком: «Ты желал славы! Получи аплодисменты», - треснул Кораллова по голове. Затем боксерским ударом отправил его под стол.
Что ж, закономерный финал и достойная награда. Тут комментарии явно излишни.