По ту сторону жизни...

Сергей Кинжалов
 Детство, какое бы оно не было, в моём сознании всегда остаётся хорошим, если, конечно, не сравнивать его с другим детством. А особенно сильно оно разнилось тогда, когда остаёшься один.
 Всегда сидишь и смотришь в окно... И ты один, а там, за окном - бегают, проносятся, орут, визжат - здоровые такие дети.

 Вечером, им в окно их мамы кричат:

 - Чадо, домой! А им некогда. Им ещё хочется побегать. И не знают они и не подозревают, что живут уже.


 А ты, сидишь один, и не можешь к ним присоединиться. Ты - не можешь...


 Это, когда тебе хорошо, то и останется тебе хорошо, а вдруг - нехорошо, то, уже начинаешь сравнивать.

 Сидит малыш, но не может маме сказать, боится испугать её.

 Сказать ей, что наша Земля по непутевому как-то сложена, а то ли, мы непутевые путники на ней, или же, мы не знай чего делаем и ей невдомёк, кто же мы такие?



- Мама, а что мы здесь делаем? - так и хочется спросить.

 Ответит. - Живём.

- А что же так плохо? Они вон, бегают, а я не могу...


 Мало кто помнит, а может кто и помнит, да рассказать не может о детстве своем.

 И что интересно, плохое мы лучше запоминаем, а хорошее вспоминаем, пока нам плохо не станет.

А я помню всё своё детство, и невеселое принимаю, как некий отрезок времени в бесконечности.


 Часы вечности не надо заводить, а земные часы придумали для удобства, чтобы отметить - когда ты помрёшь,  или, когда родился засечь, потом сколько ты проживёшь, да, и чтобы не опоздать на нелюбимую работу.

 А всё остальное время, мы себя не помним - бежим, носимся, мечемся и, в гости не опоздать.



 Рассказать о невесёлом времени не хватит, но для меня оно,  когда  мне грустно было, не плохое время, а понимание своего я, и раньше многих, но не тогда, когда ты появился на свет и говорят мамы: - Моему чаду уже 5 месяцев, а вот моему дитяти скоро год - а стал понимать, что я уже есть на этом месте, что имя у меня есть, и, что мне уже больно,  если я сам себя ущипну, или упаду.

 Может быть я помню своё детство от того, что часто умирал?



 Мама мне говорила в общем, так, случайно, когда уже можно об этом говорить и никто не испугается.

- Ты знаешь, сколько раз ты умирал? Думали, что уже всё, не выкарабкаешься.

Мы улыбнемся с ней и, вроде как забыли.

 Но как я могу забыть что стоял рядом с Солнцем и гладил его?

 Как могу забыть то состояние невесомости, да когда ты раздуваешься до размеров Земли и смотришь на неё, на эту же самую Землю, как бы со стороны и отчётливо, и ничуть не уступаешь её размерам...


 Мне было не 10 лет - я не умирал тогда... и не в пять концы отдавал,  так как, ведро с водой не поднимал, но, помню его, большое для меня тогда было, что не поднять, а лакал из него, сидя на полу. И вкус воды даже помню.

 Это состояние, как написанное слово, которое можно только прочитать, пропустить через себя: нельзя потрогать, взять в руки.


 Состояние это, можно только вспомнить.


 Спрашивал медсестричку, когда на пару лет вымахал и разговаривать уже умел, и именно ту сестру спросил, и по имени отчеству её спросил, и звали её,  Ольга Васильевна.
 Долго же я не мог сформулировать свой вопрос, чтобы она не догадалась, зачем я это спросил.


- Сколько мне было лет, когда я находился  в комнатке один, а вокруг никого не было, четыре голых стены, а я здорово плакал и даже помню как, потому что испугался паука, который загораживал свет от лампы, горевшей у потолка постоянно, а вы прибежали и успокоили меня?

- Никакого паука нет, - сказали вы.

И просидели возле меня до утра, а я все на лампу смотрел.

- Наверное, года три...

Она мне ответила. Но до неё и не дошло, что я сам себя проверил, а было ли это, не бред ли это мой был?


 Почему это я, вдруг, оказался один в большом отделении и куда это все дети пропали?

Она замялась, стала что-то говорить, что это, отделение как карантинное тогда было.

 И помню номер этого отделения. Номер №5...

- Да.

Думаю, видимо ждали...



 В этом отделении никогда никого не было...

 После уж... какие-то кабинеты... и не всегда...



 На следующий день, или позже, меня перевели где весело было, где плакали, плакали и ревели дети.

 Это веселее, я вам скажу, чем ничего.

 Так что, не беспокойтесь, жизнь после смерти есть!

 Увы, но это так. Вот увидите...

 Это я не придумал...  просто это помню... и мне это - подтвердили.

  :))
Сергей Кинжалов