Весь день нынче в голове вертится странная цепочка: За одного битого двух небитых дают - За одного Битова двух не Битовых дают - За одну Аболину... А что, собственно, за одну Аболину? Ни фига за нее не дадут, задаром не возьмут, да еще и приплатить, ежли что, заставят. Если вот только разделить Аболину на двух Аболиных, которые в два раза младше той, что сейчас... А почему бы и нет? (По весу уж точно.) Что, собственно, представляет из себя Оксана Аболина двадцати двух лет с точки зрения нынешней? И какой представится той, ушедшей в прошлое, нынешняя - сорока четырех лет? Интересный, однако, вопрос. Во всяком случае, для самой себя.
Итак, 22 года. Портрет? Ершистое, колючее, лохматое, тощее существо, в шестирублевых черных джинсах и черной рубашке, к которой прицеплен значок со словом NO и перечеркнутой жирной чертой атомной бомбой. К концу года значок был снят - попало от одного умного человека, сказавшего, что нечего демонстрировать на каждом шагу свой негативизм. Зимой - для улицы - черно-белый свитер и перекинутый через плечо шарф - это ради закалки. Кеды на ногах - круглый год - это ради экономии, денег на обувь не хватало. Руки - вечно в карманах, в связи с чем вечно все подряд называют "молодым человеком" (забавно, но киндыра частенько называют "девушкой", несмотря на пробивающуюся на лице поросль и хотя внешне очень смахивает на меня тогдашнюю).
Полное вегетарианство. Без мяса, рыбы, яиц, молока. А по причине нелюбви к готовке, то дневной рацион - преимущественно из горстки орехов. Ну, и устраиваемая по возможности операция "саранча" в холодильниках знакомых, у которых удается пообедать. Никакого алкоголя. Зато две пачки "родопи" в день при мучительном желании бросить курить. Круглый год купание в Неве. По дороге на работу - из автобуса, бегом к Петропавловке, до пляжа не успеть, а в других местах - сразу глубоко и течение сильное. Дважды чуть не утонула. Как вылезла - не понимаю до сих пор. И опять - на работу.
Непростой и достаточно бурный год, по сравнению с некоторыми другими. Период, когда Аболина перебесилась, уже позади. Шишек по жизни навалом, но впереди еще больше. Несколько месяцев назад умерла мама, живет с отцом, старается как можно меньше бывать дома, и такая возможность находится - это год, когда появляется в жизни подруга, актриса Надя Бурдукова (Рязанцева), которая оставляет ключи от своей комнаты в коммуналке, и Аболина сидит у нее в ее отсутствие и пишет. Что? Не помню. "Спорник" - был незадолго до того, его приходилось сочинять на улице, а записывать - на работе. "Когда сгнил придорожный камень"? - возможно, частично, но в основном он писался в Рижском институте скорой помощи. Были, наверное, какие-то еще вещи. Точно были. Пьесы, и не одна. Но не сохранились, не помню. Отрывок стиха из какой-то пьесы всплывает:
А что ж я? Я грустить не стану.
Я набью в сигареты план.
Потому что торговцам плана
Тоже нужно выполнить план...
Крестилась? Да, тоже в этот год. Тайное крещение, удавшееся только со второй попытки. В первый раз загремела в больницу на операцию. Операция дурацкая, но ходить не могла некоторое время, чему была рада - не надо было этот период проводить дома. Йогой тоже в тот год бросила заниматься, однако, Надя Бурдукова, озабоченная здоровьем Аболиной, возвращаясь из театра, заставляла заниматься даосской гимнастикой.
Дважды сменила работу. Детский дом, одно из самых незабываемых впечатлений в жизни - на многое потом повлияло. Поцапалась сильно с начальством, уйти бы все равно пришлось, но детдом разогнали проворовавшиеся чиновники - в другой без высшего образования не взяли. Ушла в школу, где познакомилась с будущим мужем. Уффф! Такой вот год.
Судя по отношению окружающих, впечатление, которое в тот период вызывала Аболина - неприкаянность, колючесть, беззащитность, доверчивость, непримиримость, безапелляционность суждений, амбициозность и безумная гордыня. Спеси жизнь потом, конечно, посбивала. Но еще не тогда. И не так уж много.
Сумела бы я сейчас найти с той собой общий язык? Наверное, да, если бы она не стала сильно возникать. Ну и я, естественно, если бы тоже не стала. Впрочем, она была отходчива, да и я, вроде, тем же страдаю. Смогли бы рядом сосуществовать? Возможно, хотя и сомнительно. Компьютер бы точно не поделили. Правда, если бы начали осуществлять какой-то общий проект, прижились бы. Нравилась бы она мне? В целом, да. Гораздо больше, чем той, она сама. Мне вообще нравится, когда люди пытаются прыгнуть выше своей головы, а тут - этого хватало. Жаль, не хватило. Плохое? - да навалом в ней этого было. Двуличие. Трусость. Лень. Мечтательность. Аутизм. Брррр! Не приведи, Господь! Однако, черт побери, она умела быть собой, и за это, пожалуй, ее можно было уважать.
А вот наоборот? Что бы увидела она? Сумела бы принять меня? Наверное, да - признала бы, что своего роду-племени тетка, хотя и не любила бы. Вероятно, не стала бы лезть с кулаками - выяснять, почему, дескать, жизнь не состоялась, насчет интернета - позавидовала бы, сильно, это да. Наверняка обиделась бы, что столько времени потеряно зря.
- Посмотри, что у тебя лежит на окне. - сказала бы она. - За эти годы ты купила столько учебников, столько всего хотела - и где оно все? Латынь, греческий? Культурология? Античная литература? Возрождение? Философия? История? Английским,- сказала бы она, - еще я начинала заниматься, а ты сколько раз принималась и бросала... А, ну да, научилась вести огород, и на кой черт тебе это сейчас? Выучила бейсик, составила десяток программ для домашнего использования - и зачем? Даже писать ты толком не умеешь, все забыла техники никакой - берешь опытом - и все. Никакого толку от тебя, но это ладно, можно пережить. Но хоть что-то плохое, что было во мне, ты могла бы исправить. Человеком стать. Эх, ты!
Наверное, так и есть: эх, я. И все-таки ни за что не хотелось бы начинать все заново. Вряд ли бы удалось лучше. Если уж сейчас сил, желания и трудолюбия не хватило, чтобы построить жизнь по-человечески, то кто знает, что было бы, если бы как-то сложилось иначе. Дала бы за себя сейчас двух тех? Да, дала бы. Но и за одну ту дала бы двух таких, как сейчас.