Эта зима получилась какой-то капризной, непостоянной, как ветреная барышня - то всё тепло да тепло, а то вдруг, когда весна уже не за горами, ударили морозы, настоящие, крепкие да хрустящие.
Лебеди, доверчивые птицы, приняли её обманные маневры за чистую монету и не полетели зимовать в жаркие страны, остановились у себя дома, в России, на Черном море.
Сначала всё шло совсем неплохо - светило солнце, воздух по-летнему прогревался, и вода была пусть не тёплой, но вполне приятной для нежных лебединых перепончатых лап. Сытые лебеди небольшими стайками миролюбиво тусовались у самого берега, любезно позволяя гуляющей публике кормить себя с рук мягким белым хлебом.
Когда спускались сумерки, они дружно уплывали куда-то в море.
Но вот однажды ночью ударили морозы, и в одночасье вода у берега покрылась льдом. На несчастье один молодой лебедь, серый неопытный однолеток, поранил себе лапу, да так сильно, что не смог уплывать с другими лебедями в открытые воды, где пока не было льда. С большим трудом он выбрался на берег, отыскал в укромном месте ложбинку и торопливо свалился в неё, едва переводя дух от боли и усталости.
В душе его впервые родился страх - холод усиливался, а он был здесь совсем один, к тому же, очень хотелось есть. Из-за холода люди вчера не гуляли у моря, покормить лебедей было некому, и рыба, чтобы не помёрзнуть, тоже ушла туда, где потеплее - поближе ко дну. Да и едят ли её лебеди, у которых в горле есть специальная щеточка-занавеска, чтобы не пропускать грубую пищу?
...После недели холодов наступил наконец солнечный денёк. Тепла от косых дрожащих лучей было пока немного, но приближение долгожданной весны уже ощущалось.
Девочка Божанка вышла к морю погулять со своей любомой собакой - дурашливым лобрадором Путей. Пёс скакал у самой кромки воды, иногда брызги попадали на его морду, он смешно фыркал и резво отскакивал прочь. Но вот что-то привлекло его внимание - он нервно вытянул шею, пошевелил ноздрями и большими скачками помчался за бугор. Божанка едва поспевала за ним.
Пробежав метров сто, собака вдруг остановилась как вкопанная. Божанка подбежала к собаке, пристегнула ошейник и сказала строго:
- Вот теперь будешь гулять на поводке, раз ты такой непослушный.
Однако Путя никак на это суровое предупреждение не отреагировал - спина его от напряжения даже взмокла, он возбуждённо рычал.
- Что ты там увидел, а? - звонко крикнула Божанка, всё ещё сердясь на своего четвероногого друга и строго сдвинув на переносице тонкие изогнутые бровки. - Ну пойдем же наконец!
Путя ещё сильнее натянул поводок. Божанка посмотрела в ту сторону, куда смотрел пёс и увидела неподалёку, в ложбинке, кучу грязных белых перьев. Она подошла поближе, чтобы как следует рассмотреть - что это: да это же лебедь, ну да, это птица лежит!
Из кучи перьев торчал клюв, из него неслось слабое шипенье. Этот клюв, спрятанный почти целиком под крылом, да ещё глаз, в котором медленно двигался зрачок, были единственными приметами живого существа, вот его в груде перьев и опознала собака.
Девочка принесла больную умирающую птицу домой, весу в ней было не более полукилограмма - одни мокрые перья да косточки лебяжьи...
Мама только всплеснула руками, когда дочка вошла в дом с бедной, промокшей до последнего перышка птицей и тихо сказала:
"Это Кузя, можно он у нас немного поживёт?" -
и тут же принялась освобождать комнату для гостя.
Кузя подсушился под лампой и отогрелся, взгляд его несчастных глаз уже не был таким мутным, но голова всё ещё не могла держаться на тонкой, в нитку, шее. И только через несколько дней, прикормленный белым хлебом, который девочка клала птице прямо в клюв, пока мама держала его головку руками, лебедь стал подавать признаки выздоровления. Он часами плавал в теплой ванне, куда его относили на руках. Рана на лапе понемногу зятянулась, и он уже пытался на неё наступать. Ходить от слабости лебедь сам пока не мог, но Божанка держала его за крылья, как младенца держат за руки, и заново учила ходить. Потом они с мамой вынесли Кузю во двор, чтобы лебедь навитаминился - пощипал бы свежей зелёной травки.
Лебедь уже совсем не боялся их и в благодарность нежно пощипывал маму и девочку за ноги своим крепким клювом. От этих нежных щипков, конечно, оставались синяки, но это была такая мелочь - Кузя выздоравливал!
Однажды мама сказала:
- Совсем тепло становится, надо бы Кузю к морю отнести, там же у него родственники. Им скоро в путь - отправятся летовать на север.
Божанка едва не заплакала:
- А что, обязательно лететь ему? Пусть у нас живёт, он же привык.
Мама вздохнула и тихо сказала:
- Жару он не выдержит, жара ему ещё хуже, чем мороз. На родину к себе полетят птицы, и он с ними полетит. А то ведь без своих скоро затоскует, ему поди и жениться пора...
...Когда стая белых лебедей поднялась в воздух, девочка побежала к берегу. Она бежала и отчаянно махала рукой, крича сквозь слёзы расставания:
- Милый Кузя, прилетай осенью опять к нам, и свою лебёдушку приводи, а я буду жить в одной комнате с мамой, вот и будет у тебя своя жилплощадь, и ванна без очереди тоже будет ваша!
Большие красивые птицы летели всё выше, но вот от них отделился один молодой лебедь, быстро, как пикирующий истребитель, спланировал к берегу и, сделав низкий круг над головой маленькой девочки, почти коснулся розовым крылом её головы. Потом он так же остро взмыл в небо и сильными взмахами больших, сияющих на солнце крыльев стал быстро нагонять улетавшую на север стаю.
По раскрасневшимся щекам Божанки бежали слёзы, но это были светлые слёзы -
слёзы умиления.