Я задыхалась. Испуганно распахнула глаза, дернулась. Мои руки и ноги связаны, во рту кляп. На голову поспешно накинули мешок. В противоположном углу испуганно мычала Татьяна. Похоже, ее тоже связали, как какого-то барана!
Я в панике и извивалась, пыталась кричать, но меня, словно какой-то мешок, перекинули через спину лошади, и та понеслась куда-то. Абсолютно было непонятно – в гору меня везут или с горы, я не слышала шелеста деревьев, не могла понять, скоро ли начнется рассвет, долго ли спала. Лошадь неслась, выбивая из меня дух. Дыхание то и дело сбивалось, лошадь корпусом, при каждом скачке била под дых…
Меня похитили из дома, прямо из постели, спящей…
И кажется, мой капитан пока об этом не подозревает!
Через несколько минут бешеной скачки лошадь неожиданно остановилась. Тяжело дыша, мой похититель спешился, стянул меня с лошади и перекинул через плечо.
Я снова принялась брыкаться. Похититель слегка хлопнул меня пониже спины, и захихикал. Это походило на кошмарный сон. Меня опрокинули на что-то колючее и принялись закручивать, я испуганно кричала в кляп, они смеялись. Окружающий мир сжался до пределов моей жуткой тюрьмы.
Меня подняли, теперь уже вдвоем. Я остро ощущала запах шерсти и пыли. Должно быть, меня замотали в ковер или одеяло. Кто-то третий обмотал мой кокон туго веревкой. Мне показалось, что пространство сжимается, еще секунда – и я задохнусь.
Они погрузили меня в скрипучую тележку. И я снова почувствовала движение. Эта жуткая пытка продолжалась час, а может и еще больше. Я периодически теряла счет времени, чувствуя, как крупицы воздуха ускользают от меня, а мешок на голове липнет к носу, перекрывая дыхательные пути…
Телега остановилась, меня снова понесли.
Мой похититель разговаривал с кем-то в полголоса на ходу. Их шаги стали гулкими – вошли в помещение. Скрипнула дверь – вошли в комнату. Меня положили на пол, и тут я вспомнила о ноже Ессенского, что так и остался за поясом моей юбки. Я даже могла его нащупать связанными руками у себя за спиной. Руки вспотели и скользили, у меня получалось, буквально распиливать веревку на запястьях. По рукам потекла теплая влага, пот выступил на висках.
Кто-то стал ногой на мой живот, нож вонзился в мою руку, веревка, связывающая запястья – лопнула.
Мой кокон стал вдруг свободнее, разрезали веревку, и небрежно ее сорвали.
Руки свободны! Мертвой хваткой сжала нож.
Сквозь кокон глухо раздавались голоса, иногда смех.
Меня больно ткнули в бок.
Кокон начал медленно разворачиваться.
Нож вселял надежду на спасение.
Я ощутила свежий прохладный воздух, мотнула головой, оставляя мешок в ковре. Догадалась, что сейчас встречу человека, который велел похитить меня. Кому это могло понадобиться?
Наконец, ковер распахнулся. Я выкатилась прямо к ногам высокого, черноволосого горца. Его ноги, прямо перед моим лицом, оказались обутыми в сапоги из невероятно мягкой кожи.
Я сорвала с лица кляп.
Горец смотрел на меня и улыбался.
- Ну же сударыня, - произнес без акцента, на чистом русском, - поднимайтесь, будем знакомиться.
С этими словами он схватил меня за предплечье, и попытался поднять. Я изобразила слабость, заставив тем самым горца приложить максимум усилий. Его увлеченность моим спасением дала мне время собраться с духом и приставить нож к его горлу.
Он удивленно вскинул голову, и взглянул мне в глаза испод длинных черных ресниц.
Сзади услышала возню, но отступать было не куда.
- Спокойно, Рашид, - произнес горец кому-то, не сводя с меня глаз, - давайте барышня. Перережьте мне горло, и вы свободны. Клянусь, никто из моих людей не тронет вас.
Мои руки, залитые собственной кровью, с множеством порезов слегка скользили, но я не дрожала.
- Бросьте, сударь, - неожиданно спокойно сказала я, - даже ребенок знает на сколько мстительны жители этих мест…
- Тогда зачем это оружие, если вы не собираетесь меня убивать?
- Я требую, что бы вы отвезли меня обратно.
- Это не возможно, - улыбнулся он мне, - ну давайте, сударыня, не тяните. Я смерти не боюсь, так что можете смело… - с этими словами его рука скользнула по моей спине, все выше и выше, вот его пальцы коснулись волос.
Я понимала, что все глупо и зря. Я ни за что не смогу перерезать ему горло, и от своего бессилия хотелось взвыть.
Он больно дернул мои волосы, голова резко откинулась, он выхватил нож Кирилла.
Горец тихо засмеялся, и, ухватив мои спутанные волосы покрепче, еще сильнее запрокинул мою голову. Моя шея, словно деликатес на блюдце, была подана ему.
Холодное лезвие ножа коснулось моей кожи.
- У вас такая нежная кожа, - сказал горец, и коснулся моей шеи горячими губами, затем скользнул лезвием.
Я зажмурила глаза. Сейчас он чуть-чуть нажмет, и моя кровь брызнет фонтаном, зальет комнату и всех бандитов. А красивый горец будет победоносно вопить, хватая ртом алую струю, словно вампир… меня убьют, как того барана…
- У вас светлые волосы, идеальная осанка и фигура, - говорил он, - полная грудь, крутые бедра…
Называя каждую часть моего тела, он исследовал ее ножом, едва не царапая.
- И что вы делаете в этих диких краях?
Он уткнулся лицом в изгиб моей шеи, и сладостно вдохнул.
Я стояла, не в силах пошевелиться от ужаса, что охватил меня. Ноги дрожали, руки онемели.
Нож стал оставлять тонкую дорожку царапин на моем теле, легко пропарывая одежду. Та, лохмотьями опадала на пол, к моим ногам.
От полной наготы меня спасало белье, да нижняя рубашка, что держалась на одной бретельке…
- Прежде чем пускать в ход нож, - говорил горец, - убедитесь, что можете довести дело до конца.
Он вернул нож к моему горлу.
- Как думаешь, что я сейчас сделаю?
Я сглотнула, вдохнула, выдохнула и ответила:
- Отпустите меня.
Горец удивленно вскинул брови.
- Почему вы так решили?
- Вы наверняка, не малую сумму заплатили, чтобы меня сюда привезли. Вы меня убьете? Очень не разумно, сударь…
Он расхохотался так неожиданно, что я вздрогнула.
- Надеюсь, мои затраты окупятся, - он грубо оттолкнул меня от себя, повернулся к немому наблюдателю – Рашиду, и принялся что-то внятно растолковывать на своем наречии.
Я подняла и прижала к себе остатки своей одежды.
Рашид шагнул ко мне, когда горец закончил. Я попятилась. Тот лишь усмехнулся, довольно проворно поймал меня, перекинул через плечо, и понес верх по лестнице.
Ногой распахнул одну из дверей на третьем этаже, и небрежно швырнул меня на кровать, что стояла на возвышении. Я испуганно зажмурилась, ожидая насилия.
Но услышала только звук захлопывающейся двери. Щелкнул замок, загремел засов.
Я осторожно открыла глаза.
Комната была пуста. Я осталась одна. Села. Яркий солнечный полуденный свет лился через зарешеченное окно.
Осмотрелась. Кровать, на которой сидела, была покрыта черной блестящей шкурой. В углу стоял умывальник, рядом – ночной горшок. В дальнем углу – высокий дубовый шкаф, совершенно пустой, одна дверка небрежно приоткрыта.
В коридоре послышались шаги. Я настороженно замерла, просидела с пол часа. Никто так и не появился. Перевела дыхание. Мне, было, страшно пошевелится, вздрагивала от каждого шороха за дверью.
На закате, наконец, осмелилась сползти с кровати. Внимательно осмотрела дверь и окно. Третий этаж, дверь закрыта наглухо.
Мне было очень холодно. Обнаженной кожи касался холодный воздух, что сочился сквозь деревянное окно.
Я взглянула на свои руки, темные от запекшейся крови, поспешила тщательно их вымыть, замотала раны обрезками своей юбки.
Никто так и не показался. И чем быстрее темнело, тем страшнее мне становилось.
Когда в комнате воцарилась кромешная темнота, волосы мои, казалось, шевелились от охватившего меня напряжения. Паника овладела мной до такой степени, что я не могла дышать.
Я молила бога только об одном – чтобы Кирилл не пожалел времени найти меня.
Когда страх стал невыносим, я стала ходить по комнате из угла в угол, как животное, пойманное в клетку.
Мои губы непроизвольно шептали слова молитвы, выученной еще в детстве. Мама тихо и терпеливо повторяла эти слова, пока они не врезались мне в память.
На улице завывали какие-то животные. Чем глубже была ночь, тем отчетливее я понимала, что сегодня я в безопасности.
Спать боялась. Но совсем скоро поняла, что засыпаю сидя. Прилегла и тут же провалилась в сон.
Проснулась по-прежнему одна в пустой комнате. Солнце стояло высоко, должно быть уже давно миновал полдень.
Я села. Закружилась голова, ничего не ела уже трое суток. Осмотрелась. В комнате ничего не изменилось. И мне стало страшно. Что если никто так и не придет, и я умру тут одна, медленно и мучительно?
Я грубо отругала себя за глупость. Это ведь не логично. Наверняка, мой пленитель знает, что делает. Дает мне понять, кто здесь хозяин. Пытается доказать, что кроме как уступить ему, другого выхода у меня нет.
Снова осмотрелась. Наверное, с другими это срабатывало. Но со мной ничего не выйдет. Я надежды не потеряю. Ессенский меня найдет и спасет. Он меня найдет.
Я три раза пересчитала шагами длину и ширину комнаты. Поискала оружие, но естественно здесь ничего не было.
Потом спела песню про Генриха Восьмого и его двести жен. Оценив ее достоинства, задумалась об отце и детстве.
На закате снова помолилась. Опять страх змеей заполз в мою душу. Но на этот раз я старалась его не замечать из-за острого чувства голода.
Укутавшись в меховое покрывало, я ходила по комнате, напевая под нос глупые песенки.
Села на кровать, пропустила момент, когда уснула.
Чудом для меня явилось следующее утро. Проснулась на рассвете, но подниматься не торопилась.
Да, сегодня Кирилл меня найдет, раз вчера ему это не удалось. Три дня – это огромный срок. Раньше я об этом не подозревала.
Сползла с кровати к полудню. Попила воды, умылась и вернулась в постель. Странная слабость овладела мной, глаза слиплись. Снова уснула.
Проснулась от грохота. Резко села. В комнату, с диким шумом втащили алюминиевую ванну. Через мгновение два парня опрокинули в нее по два ведра воды, и скрылись за дверью. В комнате остались две девушки.
- Просим вас, барышня. Пока вода не остыла, - сказала одна с диким акцентом.
Я неуклюже высвободилась из покрывала, подошла к ванной. Впервые в жизни ощутила от себя неприятный запах. Безропотно скинула остатки своей одежды, забралась в теплую воду.
Девушки, словно по команде начали меня мыть. Мне не нужно было даже шевелиться.
Служанки тщательно промыли мои волосы. Чем дольше длилось мое купание, тем больший прилив сил я ощущала.
Девушки укутали меня в мягкое полотенце и покинули комнату.
Едва они вышли, вернулись парни, опорожнили и вынесли ванну. Я огляделась и обнаружила, что вместе с ними исчезли и мои лохмотья.
Вода еще сочилась из моих волос, когда в комнату вошел человек, который меня похитил, в безупречно-черных одеждах.
- Мое почтение, сударыня, - улыбнулся он, - довожу до вашего сведения, что намерен отужинать в вашем обществе сегодня.
Я, молча на него взирала. Он не спешил нарушать неловкую паузу, из чего я сделала вывод, что он ожидал от меня хоть какой-то реакции.
Он шагнул ко мне и швырнул на кровать белый сверток.
- Здесь кое-какая одежда к ужину для вас, - сообщил он, развернулся и покинул комнату.
Итак, сегодня тот самый день, когда я могу проверить крепость своих бастионов. Я буду драться до конца.
Из любопытства распаковала сверток. Там было, как я и догадывалась, чудесное платье, нежно – персикового цвета, с вышивкой по лифу, и блестящим атласным поясом. Этот наряд, словно призрак прошлой жизни, лежал передо мной.
Я едва коснулась пальцами его ткани. Сердце сжала тоска. Моя жизнь никогда не будет такой, как прежде. Никогда…
Мне пришлось одеться. Встречать горца обнаженной мне казалось не самой хорошей идеей. Будь я одета, или раздета, степень опасности, окружающей мне не менялась. И если Кирилл не поторопиться…
Мне даже думать не хотелось, что будет тогда.
Я подошла к зеркалу. Платье сидело идеально. После серых одежд, что мне приходилось носить в последнее время, я показалась себе королевой.
Сырые волосы поспешно заплела в косу, и заколола на затылке.
Я села и сложила руки на коленях. Ткань платья нежно обняла мое тело.
Просидеть так мне пришлось не долго. Едва я подумала, что мой пленитель передумал, как в комнату внесли небольшой столик со всевозможными яствами.
Я сдержанно окинула стол взглядом. Желудок, который раз свела голодная судорога. Горец стоял в дверях и наблюдал за мной.
- Вы не хотите, есть? – спросил он.
- Нет, отчего же. Очень хочу, - ответила я.
Он усмехнулся.
- Ну, так ешьте.
Я посмотрела прямо на него, долгим пристальным взглядом.
- Не желаю быть должной людям вроде вас.
- А как же платье?
- Вы испортили мою одежду. Я благосклонно приняла этот наряд, взамен моего.
Горец оглянулся на кого-то за спиной. Я настороженно поднялась, и отошла в дальний угол комнаты.
Из темноты коридора горцу вручили небольшую плетеную корзину. Он запустил в нее руку, и швырнул что-то на пол.
- А что вы скажите на это? – самодовольно произнес он.
Крупный жемчуг и другие драгоценные камни с грохотом рассыпались по всей комнате, и замерли у моих ног.
Признаться, ничего подобного я не ожидала.
Мужчина грубо сорвал со своего пояса мешок, и вытряхнул его так же, на пол. Водопад золотых монет смешался с озером драгоценностей на полу.
Я смотрела на него по-прежнему без выражения, в тайне стараясь понять, чего он пытается этим добиться? Неужели, это нелепые попытки завоевать мое расположение?
Слуга внес толстый сверток меха. Горец подхватил его за край и встряхнул. Роскошный черный мех развернулся и опал между мной и моим пленителем переливающимся комом.
Слуга поспешно покинул комнату.
- Вы пытаетесь меня купить? – догадалась я.
- Меня зовут Казбек. А вас?
- Не вижу необходимости представляться вам, сударь. Вы швыряете к моим ногам меха, золото и драгоценности с недостойной целью. Я вас презираю. Учтите, ваши жалкие поступки на заставят меня поступиться своей гордостью и честью.
- У женщин нет чести, - сообщил он, - и мне плевать, как тебя зовут… - зарычал он, и шагнул ко мне. Его глаза пылали. Ужас сковал меня, - Ты княжна Боткина, и сейчас ты, княжна, ляжешь под меня! Дикаря! – с этими словами он опрокинул меня на мех.
Я закричала, запуталась в черной шерсти.
- Я хотел по хорошему, - говорил он, сдирая с меня платье.
Когда с одеждой было кончено, Казбек отодвинулся и на секунду замер, разглядывая меня. Мои глаза наполнились слезами, но плакать перед ним я не собиралась. Ужас сменился злостью. Я была больше, чем уверена, что если сделаю, то, что задумала, меня непременно убьют.
Тяжело дыша, Казбек потянулся к моему бедру. Я с силой оттолкнула его ногой от себя, ткнув между ног.
Он взвыл как зверь. Я кинулась к красиво сервированному столику и схватила красивую вилку с двумя зубцами.
Казбек оправился от боли, поднялся на ноги и последовал за мной. Я обернулась и полоснула его по лицу.
Он вздрогнул. Две белые полоски на его лице медленно краснели, наполняясь кровью.
Казбек коснулся щеки рукой, и взглянул на пальцы, запачканные кровью, потер их друг об друга, и поднял на меня тяжелый взгляд. Что ж, ему не требовалось ничего говорить.
Он замахнулся и ударил меня тыльной стороной ладони, так неожиданно, что я сразу не поняла, отчего вдруг у меня вспышки перед глазами, а земля резко пошатнулась.
Казбек подошел ко мне. Я лежала на полу, не подавая признаков жизни.
- Сука, - сказал он в тишине, и вышел из комнаты, скрипнув дверью.
Я осторожно приоткрыла глаза. Села. Комната слегка кружилась, а левый глаз, казалось, лопался.
Мне удалось собрать одежду, и кое-как прикрыть наготу. На секунду я почувствовала радость оттого, что отсрочила миг расплаты.
Ах, Кирилл! Ну, где же ты? Почему, почему я так и не ощутила твой поцелуй? Поцелуй человека, которого действительно люблю.
Я закрыла лицо руками и заплакала.
Когда слез не осталось, я вспомнила о сервированном столе, который остался стоять в центре комнаты.
Быстро поела, не желая ни о чем думать. Потом, ощутив ужасную слабость, упала на кровать, и укутавшись мехом, заснула.