Мимо моих окон прошествовала пара дам, и, заметив меня, поспешно отвернулись. Я задернула занавеску. Вот уже неделя, как мы вернулись, и поселились в городском доме.
Здесь сохранилось кое-что из моего гардероба, и принадлежностей. Отец нанял новую прислугу.
Все было так, словно минувшие три месяца всего лишь жуткий ночной кошмар. Но сны мои были гораздо ужаснее реальности. Каждую ночь, я соскальзывала в темноту бездонного колодца, а Кирилл не появлялся. Я звала его до хрипоты во сне, но руки неминуемо соскальзывали… просыпалась, подходила к окну.
Пустынный проспект, темные кроны деревьев. Ничего не изменилось, кроме меня…
Отец запрещал мне покидать дом. Не знаю, в целях безопасности, или просто меня стыдился. Сам же, вместе с Николаем, пропадал целыми днями.
Единственным моим развлечением стало разглядывание людей за окном, хотя отец и на это наложил табу. Думаю, он старался скрыть мое присутствие в городе. Может из-за жутких сплетен, что ходят здесь обо мне?
Я, аккуратно причесанная, и красиво одетая, сижу совсем одна в четырех стенах. На коленях – забытое шитье. А мысли все с ним – моим капитаном. Почему он врал мне? Зачем? Неужели не доверял? Что случилось тогда в домике? Что графом? Сообщил ли он Матвеевым о смерти Татьяны? Почему они поспешно покинули город?
- Анна Петровна! Слава господу, вы в порядке!
Я вздрогнула и оглянулась.
В дверях стоял граф Михайлов. Как всегда, безупречно одет, но следы ожогов и ссадины на лице еще не успели зажить.
- Ах, Алексей Владимирович, - я поднялась ему на встречу, протянула руки.
Его появление произвело на меня неожиданное впечатление. Я заплакала. Граф учтиво сжал мои руки.
- Простите меня, - пробормотала я, - за то, что бросила вас там, за смерть Татьяны, за то, что вообще втянула вас во все это…
Михайлов подал мне свой носовой платок, и произнес:
- Вы меня не втягивали, сударыня. Помнится, я сам напросился в провожатые. Слышал, ваш отец всеми силами старается вернуть расположение императора. Весьма похвально, хотя и неожиданно…
- Признаться, Алексей Владимирович, я узница своей семьи. И ничего не знаю, что творится вокруг… и, при очередном перевороте снова паду жертвой…
- Не говорите так. Впрочем, у меня есть для вас новости, сударыня.
Я изобразила удивление, ожидая новостей о Кирилле.
- В город, с официальным визитом явился ваш старый знакомый – Казбек Амиров. Будьте осторожны.
Признаться, такой вести я не ожидала.
- И к кому он совершает свой визит?
Михайлов многозначительно помолчал, и только потом ответил:
- Он прибыл к нашему императору. Цель визита держится в строжайшем секрете. Но сплетники утверждают, что горец решает какой-то финансовый вопрос.
- Я была уверена, что вы убили его тогда…
- Действительно, он был на волоске. Капитан, когда увидел, как вас столкнули в ту жуткую яму, будто озверел. Мы погнали Казбека и его людей в лес. Мартынов говорил, что почти настиг его, когда тот скрылся в каком-то горном ущелье.
- А о нем есть вести?
- Да, через день после вашего отъезда, капитан Ессенский обнаружил бравого гусара в сточной канаве. Он впал в жуткий запой.
- Невероятно… он признался в убийстве кузины?
- Он был абсолютно невменяем. И местные жители утверждали, что пьет он уже три дня…
В моей голове все это не укладывалось. Признаться, я была уверена, что во всем виноват Мартынов, что именно он, а не Кирилл, был предателем, и убийцей.
Воспользовавшись моей задумчивость, граф склонился к моей руке, и нежно ее поцеловал. Я удивилась его неожиданной ласке, и несколько поспешно высвободила руки.
- Что случилось, в тот вечер, когда я вас покинула? – спросила я, прежде чем граф осознал мое бегство.
Он лениво расположился в кресле напротив.
- На меня спящего напали. Я в темноте не сразу сообразил, что происходит, но пустить в ход пистолет догадался. Когда подоспел капитан, дом уже опустел.
- Вы подозреваете кого-то?
- Боюсь, Анна Петровна, наш враг нам неизвестен.
Я уныло кивнула, и коснулась щекотливой темы.
- Вы застали Матвеевых до отъезда?
Граф сник, кивнул.
- Они во всем винят меня? Впрочем, я и в самом деле кругом виновата…
- Анна Петровна, не смейте себя истязать. Матвеевы сами отпустили Таню с вами, они виноваты больше, чем вы.
Я взглянула на свои руки. Могла ведь предвидеть, достаточно вспомнить Машу с Пашей…
- Мой дядюшка понятия не имел, что все настолько серьезно…
Михайлов молчал. Да и что он мог ответить?
- Вчера император возжелал встретиться со мной, - вдруг сказал мой гость.
Я насторожилась.
- Вы были у царя?
- Да. И сегодня ваша очередь, моя дорогая сестрица. Вас и вашего папеньку просят явиться во дворец, на аудиенцию. Но все это, конечно, строго секретно. Официально, вас пригласили на празднование дня рождения принцессы Александры.
- Царь желает видеть нас?
- Он фактически потребовал…
- Но это опасно!
- Не спорю. Но противоречить самодержцу еще опаснее.
- Вы сообщили отцу?
- Конечно, Анна Петровна. И он позволил известить вас об этом лично.
Отправиться ко двору? Более унизительного для меня мероприятие даже трудно придумать. Заядлые сплетники вдоволь натешат свое самолюбие, разглядывая меня, и хихикая в спину о моих злоключениях. Начиная со скандального исчезновения с капитаном Ессенским, и заканчивая моим похищением на Кавказе, моя репутация была испорчена.
- Я буду, счастлив, сопроводить вас ко двору, сударыня, - нарушил тишину граф.
- Вы очень любезны. Вынуждена напомнить, что дружба с нашей семьей бросает тень на ваше имя…
Михайлов взглянул на меня грустными глазами.
- Анна Петровна, вы единственная девушка на этой земле, после Татьяны, которая поймет меня. Потому что вы видели то же, что и я. И пережили все мы с вами вместе… я не смогу стать прежним… общение с другим дамами только раздражает меня, и ничего больше…
Он говорил это так искренне, что мне даже стало его жаль.
- Почему вы покинули нас в тот вечер? – вдруг спросил граф.
- Отец мне открыл истинное лицо капитана.
- Извините?
- Оказывается, он служил царю, и доносил ему о наших передвижениях…
- Невероятно!
- Кроме того, отец уверен, что именно капитан убил…
- Анна!
Я резко оглянулась на строгий оклик. В дверях стоял отец, нахмурив брови. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.
- Да, папа?
- Тебе пора в свою комнату.
Я взглянула на часы. Минуло только два часа пополудни.
Но я послушно поднялась. С недавних пор, отец стал мне чужим человеком. А может, всегда и был? Моё беспрекословное послушание иногда сбивало его с толку, но на споры у меня просто не было душевных сил. Я кивнула на прощание графу, и покинула гостиную.