Я лежу на столе под яркими лампами. Подо мной постелена кипельно белая простыня, жесткая от крахмала, с легким хлорным душком. Мое слабое зрение выхватывает из темноты вокруг простые белые стены, сейчас кажущиеся темно-серыми из-за неонового светильника над моим белым измотанным телом. В помещении царит полная тишина, но я знаю, что кто-то стоит позади меня и разглядывает мою неэротичную бледную наготу, похудевшие руки и ноги, провалившийся плоский живот и выпирающие ребра.
Все начиналось легко и фривольно, в каком-то клубе, куда меня пригласили друзья. Я пришла в коротком черном платье, с высокой прической, на каблуках и принесла с собой весенний запах мокрого асфальта, духов и лака для волос. В моей лаковой сумочке дремали тонкие женские сигареты, блестящая зажигалка, немного денег и мобильник.
Мы сидели за столиком в темноте, на крошечной сцене какая-то группа играла какой-то тяжеляк, вокалист рычал в микрофон, а мои друзья качали головами и постукивали ногами в такт. Я была слишком уставшая после работы, я мало вслушивалась и заказывала себе мохито одно за другим.
Он подошел неожиданно, словно бы резко сорвавшись с места и подсел ко мне, преградив дорогу к какому-то ни было отступлению. Я не помню его лица, я даже не удосужилась узнать его имя. Он просто был, существовал и сидел рядом, шутил и смеялся над моими пьяными высказываниями.
Потом я слабо помню, что было и как, но, насколько я поняла, он решил подвезти меня до дома. И, усадив меня в машину и отъехав на порядочное расстояние, он дал мне чем то тяжелым по голове.
Дальше снова - провалы в памяти.
Потом - какое-то заброшенное помещение, уставленное свечами, груда пропахших плесенью одеял на полу и наручники. Он приковал меня к длинной цепи, завязал мне глаза и заклеил рот. Я ничего не ела долгое время, не зная даже, какое сейчас время суток. Он ничего со мной не делал, лишь иногда давал воды и один раз притащил кусок какой-то непонятной, по-видимому испорченной пищи. Я сильно исхудала, но одежду он у меня отобрал, а волосы распустил и расчесывал сам каждый день. надо сказать, руки у него легкие и мне не было больно. Иногда он брал влажную тряпку и протирал мое грязное ослабевшее тело, словно бы без всякой задней мысли, словно бы я просто была больной под его опекой.
И вот - сегодня. Он снова ударил меня по голове и я ничего не помню, но сейчас я лежу на столе под лампой, а он стоит сзади и разглядывает меня. Мои руки привязаны к столу, так же как и ноги. Голова в жестком креплении, на губах - скотч. Под правым боком я ощущаю нечто холодное, надеюсь это не то, что я думаю. Я надеюсь, что он не сделает мне больно...
И вот, я вижу руки в тонких резиновых перчатках, они с врачебным вниманием ощупывают мои выпирающие кости и бледную кожу, сдвигают истончившиеся волосы с груди и трогают шею.
Я прикрываю глаза и чувствую адскую боль в районе живота. Хоть это и мысленный дневник, ибо я не могу записать этих переживаний, но я все же договорю. я открываю глаза и вижу в его руках блестящие петли собствнных кишок и кровь, выплескивающуюся из аккуратного разреза на животе...
...Я закрываю глаза...
2.04.09