Что чувствует человек перед расстрелом?
Никогда не узнаешь, пока не попробуешь сам.
Когда-то давно, еще в школе, рассказывая об одном революционере, нам зачитывали его воспоминания об ощущениях перед казнью — ему повезло, в последний момент его помиловали. Кажется, он описывал распределение последних секунд перед смертью на различные необходимые дела. Так или иначе, учитель тогда спросил у нас: если бы у вас оставалось семь секунд до расстрела, что бы вы делали?
Сейчас мне кажется, что это было не очень-то педагогичное и корректное задание для того возраста.
Я помню, что вслух разбил семь секунд на короткие отрезки времени. Если не ошибаюсь, тогда я отвел две секунды на прощание с окружающими (соратниками?), две — на размышления, вознесение молитвы и подобное, еще две секунды приходились на последние движения и попытки встать поудобнее, а последнюю секунду я оставил в качестве расходной: если где-то не уложусь в срок.
Таков был мой ответ перед классом. Про себя же я думал, что упал бы на колени, зарыдал, принялся бы в голос умолять кого-то о спасении, обнял бы первого попавшегося, завалился бы на землю, в последний раз увидел бы небо...
Потом, уже после школы, я рассказал все это одной девушке. Она немного подумала, а потом ответила: «Эмоциональных привязывают к столбам». У нее было очень интересное отношение к жизни. Она прекратила общение первой.
Тогда, в школе, я думал, что хорошо представляю себе ощущения перед расстрелом. Как свои, так и некоторых других хорошо известных мне людей. Ха.
Никогда не узнаешь, пока не попробуешь сам.
Они не стали завязывать нам глаза, и это было особенно неприятно. В расстреле самое мерзкое — то же, что и в удалении родинки лазером. Не можешь предсказать, в какой момент ударит, но знаешь, что точно попадет. И точно неприятно, хотя сами ощущения представить тоже не можешь.
Только ждать конца с завязанными глазами куда как легче. С закрытыми — уже совсем не то. А смотреть в лица расстрельной команде — и вовсе жуткое времяпрепровождение. Особенно если тебе осталось жить несколько минут.
Оказывается, на самом-то деле, в последний момент время ужасно растягивается. Семь секунд или восемь — не знаю, но ощущение такое, как будто ждешь уже минут десять. Самое страшное: ты безумно не хочешь умирать, но подсознательно, глубоко-глубоко, еле слышно для самого себя, ты подгоняешь команду. Ждешь, когда же все это уже закончится. Как школьная сценка, в которой тебе дали совершенно дурацкую роль, и ты выходишь, нелепо и неестественно улыбаясь, говоря окружающим: «Я понимаю, что это идиотизм, но...», и гонишь время, желая, чтобы твоя часть наконец-то прошла, а твои ноги, а потом и все тело, напрягаются, и время начинает течь медленнее...
А интуицией ты чувствуешь, что можешь спастись. Впрочем, здесь, наверное, я уже зря говорю за всех. Но у меня было именно это ощущение. Интуиция бьется на задворках сознания и кричит: «У тебя есть шанс, есть!». А ты хочешь верить, но никак не можешь понять, где он, этот шанс, и больше всего боишься, что он есть, а ты упустишь его по собственной глупости и нерасторопности.
«Интуиция — это способность постижения истины путем прямого ее усмотрения без обоснования с помощью доказательства». Это не моя идея. Это я в свое время прочитал в одной книге.
От земли поднимается странный сладковатый запах. Я поворачиваю голову влево, потом вправо. Едва ли кому-нибудь когда-нибудь утром в голову приходила мысль: «А что, если завтра вечером я буду стоять в ожидании расстрела?». Мне так точно не приходила. Кто бы мог подумать, что элементарный поход в магазин за чернилами может так обернуться?
Никогда не узнаешь, пока не попробуешь сам.
07.04.2009