21.
- Проснись же, проснись! – кто-то настойчиво тряс Гогу за плечо. Липкий сон никак не хотел уходить. Он держал Гогу своими цепкими лапками. – Про-сы-пай-ся!!
Гога нехотя разлепил веки. Над ним стоял его недавний приятель Антон.
- Просыпайся! Срочно! Наша подопечная опять на грани. Она ждала тебя целый день. Ты не появился. Она слабеет.
- Ну и хрен с ней. Я спать хочу. – и Гога отвернулся к стенке.
- Как это? Ты человеку жизнь вернул и теперь говоришь, хрен с ней! Да ты что?
- Твоя подопечная, вот и развлекай ее теперь. Мы о посещениях не договаривались!
- Ну, пожалуйста, последний разочек навести ее, ладно? – заканючил ангел. – А дальше я сам. Состояние уж больно нестабильное. Сегодня вечером к тебе собиралась целая армия покупателей. – Вкрадчивым голосом продолжил он – человек пятнадцать. Адреса только пока не знают. Я все думаю, сказать им или нет.
- Так ты значит с друзьями, да? – разозлился Гога.
- А что? Договор есть договор. Сначала тетеньку возвращаем, потом клиентики приходят. – Ангел принял смиренное выражение лица. – Все честно.
- Пошли, шантажист! – прошипел «бизнесмен».
Антонина Семеновна болталась между сном и явью, между жизнью и смертью. Врачи сказали, что сделали все возможное, остается только ждать. Она это слышала и тоже ждала. Ждала того странного типа, ради которого все эти мучения. «Неужели не придет? Неужели это была шутка, а я, старая дура, поверила! Последний день жду, и пропади все пропадом! Летала бы себе в облаках и не о чем не думала.» Ее размышления прервал скрип входной двери.
Бочком, вздыхая как усталая собака, в палату протиснулся человек. Она услышала незнакомые шаги и насторожилась. Неужто, пришел?
- Здравствуй, Тоня! Выздоравливай, я тут фруктов принес. – промычал незнакомец.
Тоня облегченно выдохнула и попыталась открыть глаза.
- Вы кто? – шепотом из последних сил выдавила она из себя.
- Слышь, она спрашивает, кто я! – обратился «спасатель» к ангелу- Че говорить то?
«Скажи, что ты Гога! Ты в самом деле такой пень или притворяешься?» - Антон не любил, когда люди откровенно тупили.
- Сам ты пень! Навязался на мою голову! Я Гога! – заорал он на Антонину Семеновну. – Гога я, что не видно?!
Женщина оторопела и отрицательно замотала головой.
«Ты ее так не пугай! Она женщина хрупкая и нежная» - посоветовал ангел.
- А ты меня не учи! Думаешь, не знаю, как с бабами обращаться! – выходил из себя Гога, чувствуя, что выглядит идиотом.
Тоня опять замотала головой.
- Слышь, она башкой крутит, может врача позвать? Тебе врача позвать? – обратился Георгий к Антонине, которая снова замотала головой и выпучила на него глаза. Говорить ей было тяжело. Язык отказывался поворачиваться. Все тело ныло от боли.
«Ты перестань ее пугать! Скажи что-нибудь теплое, и уходим, а то она от испуга коня точно двинет. Помощничек, блин.» - ангел был явно расстроен.
- Чего ей теплое сказать? Чего тебе сказать теплое? – рявкнул Гога, обращаясь уже к Антонине. Та снова замотала головой. В глазах читался страх, переплетенный с любопытством.
- Ты посмотри на нее, прям китайский болванчик! – заржал Гога – Короче, выздоравливай, давай, а то меня тут всякие – он мотнул головой в сторону, как бы указывая на невидимого собеседника – достали уже!
«Ну, придурок!» - не выдержал Антон и сплюнул.
- Сам ты придурок! – ответил Гога – А она и вправду ничего. А то лежала там в морге, трупак трупаком! – он заговорщически подмигнул Антонине – Слышь, тетка, я тут собираюсь тачку прикупить. Выйдешь из больницы, покатаю.
«На тачке покатаю!» таких предложений Антонине никогда не поступало! «На тачке покатаю!» билось в голове. «Обязательно покатаешь!» решила она и вяло улыбнулась.