Евреи на руси - Добрыня, Владимир, Муромец и др (Иосиф Ольшаницкий) / Проза.ру

            ЕВРЕИ НА РУСИ

            «ТАЙНА СМЕРТИ ИЛЬИ МУРОМЦА"

[Цитирую статью целиком, даже с сохранением ошибок и опечаток в ней, замеченных мною. Автор этой публикации не указан в её перепечатке. Из приложения № 838 «Семейный журнал» к газете «ЭХО». – И.О.]

   Поразительно, но о смерти первого богатыря Киевской Руси практически ничего официальные документы того времени не сообщают. Вообще создаётся впечатление, что чья-то рука преднамеренно уничтожила всякую информацию о прославленном воине. Объяснение этому может быть одно [? – И.О.]: имя простолюдина [? – И.О.] было ненавистно родовитому боярству и князьям золотого века Киевской Руси. Тем более что захоронен он был в пределе главного храма Киевской Руси Софии Киевской в великокняжеской усыпальнице (где и князей-то не всех хоронили). Бояре же о погребении в Софии Киевской и мечтать не могли, так как для них это была честь неслыханная!
   Вероятно, по этой причине в позднее время гробница мужицкого [? – И.О,] боярина была разрушена, в то время как гробница его товарища по часовне сына древлянского князя Мала, Добрыни Никитича, уцелела. К тому времени заботу об останках легендарного человека взяла на себя Киево-Печерская лавра, где он покоится и поныне, в Ближних пещерах, под скромной надписью над гробницей – Илья из Мурома.
   События тех далёких лет крайне драматичны. В 1157-1169 годах Киев стал ареной междоусобных конфликтов за право великого княжения. Только за указанный период на киевском престоле сменилось 8 князей, в 1169 году стольный град был разорён Андреем Боголюбским, а с 1169 по 1181 год Киевом правили 18 князей, некоторые из них даже по несколько раз. Вдобавок, в борьбу за великокняжескую власть вмешались половцы, совершившие в 1173 и 1190 годах опустошительные набеги на Киевские земли.
   При обследовании тела Ильи Муромца специалистами судебной медицины выяснилось, что былинный герой стал жертвой одного из таких набегов. Произошло это печальное событие в 1203 году во время опустошительного набега на Киев объединённых войск Рюрика и половцев. Город тогда взяли приступом, Киево-Печерский монастырь и Софийский собор разграбили, большую часть столицы сожгли дотла. По свидетельству летописцев, такого разорения в Киеве дотоле не бывало. К тому году богатырь на склоне лет принял монашество в Киево-Печерском монастыре, так что, вероятно, так и стал Илья по прозвищу Муромец при постриге, истинное его имя в церковных хрониках не сохранилось. И естественно бывший воин не мог оставаться в стороне, защищая символ древнерусского православия и его обитель.
   Проведённая уже в XX в. медицинская экспертиза мумифицированных останков героя показала, что, судя по его ранениям, он не стал лёгкой добычей врагов. На теле Ильи Муромца было обнаружено несколько ран, из которых серьёзной оказалась лишь одна на руке от копья, а роковой – в области сердца.
   Медэксперты датировали останки с честью павшего в бою ратника XII веком, и временной период жизни Ильи Муромца с 1148 по 1203 годы. С современной точки зрения, росту богатырь был чуть выше среднего 177 см, но в XII веке такой мужчина считался великаном, (и даже спустя 380 лет после гибели Ильи Муромца, в 1584 году, проезжий львовский купец Мартин Грюневег был поражён мощами великана древнерусской истории).
   Впрочем, телосложением Илья Муромец действительно отличался от обычных людей. Он был ладно скроен и крепко сбит – косая сажень в плечах, как говаривали в старину. Феноменальная сила богатыря передалась по наследству и его далёким потомкам, роду карачаровских селян Гущиных, которые вполне могли, как их великий предок, в прошлом веке сдвинуть груз, который был не под силу и лошади.
   Анатомы отметили в поясничном отделе тела Ильи искривление позвоночника вправо и явно выраженные отростки на позвонках, затруднявшие движения богатыря в молодости вследствие ущемления нервов спинного мозга. О том же, кстати, повествует былина, отмечая, что тридцать лет сиднем сидел Илья и не имел в ногах хождения. И только калики перехожие - народные целители - вправили Илье позвонки и отпоили целебным травяным отваром, благословив его на ратные подвиги.
   Возраст былинного богатыря специалисты определили в 40-45 лет плюс 10 лет ввиду его специфического заболевания. По методу реконструкции мягких частей лица по черепу известного антрополога М. М. Гарасимова ведущим специалистом и скульптором С. Никитиным был воссоздан скульптурный портрет Ильи Муромца.
   Портрет мастеру явно удался. В нём воплощение спокойной силы, мудрости, великодушия и умиротворения. В его глазах нет раскаяния, он бился за правое дело и недаром прожил жизнь. Сильные руки богатыря опираются не на булатный меч, а на монашеский посох как символ последних лет его жизни, проведённых в монастыре.»

   Ничего не понимаю! Так в каком веке жил Илья Муромец, - в 9-м или в 12-м и 13-м? И что это за Рюрик в 13-м веке? Кто же врёт: мифический летописец Нестер якобы автор вообще-то весьма сомнительного источника исторических сведений - "Повести временных лет", или составители энциклопедий, школьных и университетских учебников истории, или историки, - авторы цитируемой выше статьи? Может таки прав был Николай МОРОЗОВ, первым заявивший ещё в 19 веке, что, по меньшей мере, четыре первых столетия из последних двух тысяч лет мировой истории - академические измышления, высосанные из пальца, т.е., попросту говаря, идеологизированное враньё о якобы многотысячелетних корнях некой мало кому понятной российско-имперской государственности древних веков!

   С исключительным интересом прочитав все подробности данной публикации, обращаю внимание на следующие слова:
1. «Объяснение этому факту может быть только одно: имя простолюдина было ненавистно родовитому боярству и князьям золотого века Киевской Руси».
2. «…сына древлянского князя Мала, Добрыни Никитича…»

   Это почему только одно и притом почему-то только именно такое объяснение? Из чего видно, что Илья Муромец был «простолюдин», «мужицкий боярин»?
   Где написано, что отца Добрыни звали Мал, и что он был именно князем?

   О том, кем был, и как звали отца Добрыни Никитича, родного брата матери Владимира Красно Солнышко, крестителя Руси, святого, киевского князя, это мы чуть позже разберём по летописному тексту у Нестера в «Повести временных лет».
А пока почитаем ещё одну весьма любопытную газетную публикацию.

ЭХО – 225 – 28.07.93. – XII – Точка зрения.
«ЭЛИЯГУ МУРОМЕЦ
Тимур КРЫЛЕНКО
Москва
''НЕ ГОЙ ТЫ ЕСИ, БОГАТЫРЬ БЫЛИННЫЙ!'' – утверждает томский литературовед Владимир Хромин, подвергающий сомнению русское происхождение Ильи Муромца

   ОЧЕВИДНО, ГИПОТЕЗА ЭТА мало понравится ревнителям чистоты русской расы и приведёт в недоумение большинство россиян, в детстве зачитывавшихся былинами об Илье Муромце или, по крайней мере, видевшими прекрасный фильм с Борисом Андреевым в главной роли. Да и знаменитую васнецовскую картину «Три богатыря» все привычно воспринимают как изображение передового дозора киевской – русской! – дружины.
   Ничего подобного, убеждён 28-летний исследователь из Томска. На основании внимательного изучения истории и былин он пришёл к выводу: единственным настоящим русским из трёх знаменитых витязей был только Добрыня.
[Забегая вперёд, уточняю: именно Добрыня Никитич – родной дядя киевского князя святого Владимира Красное Солнышко Крестителя Руси был чистокровным евреем. См. ниже. – И. О.]
   Владимир Хромин, по его словам, пытался опубликовать свою гипотезу в нескольких научных изданиях, но везде получил от ворот поворот. Тогда он решил обратиться в популярную ныне на Руси газету ''Скандалы'', справедливо полагая, что это единственная газета, способная сегодня напечатать столь спорную точку зрения – хотя бы в порядке бреда…
   Бред не бред, но привычного в выкладках томича действительно мало. Хотя в логике (правда, весьма своеобразной) ему не откажешь.
   С Добрыней, по мнению исследователя, всё ясно и понятно. Чисто русское дохристианское имя; безусловно, киевское происхождение; несомненные родственные связи с Владимиром Красное Солнышко…
   Не менее ''прозрачна'', хотя и по-другому, на взгляд Хромина, фигура Алёши Поповича. У молодого витязя определённое греческое имя и отчество (по одним былинам его отца звали Фёдором, по другим – Леонтием). В эпоху крещения Руси абсолютное большинство священнослужителей были приезжими.
   Об иноземном происхождении Алёши косвенно свидетельствует и его характер. Греки (византийцы) исконно считались на Руси ''хитрым'' народом – вот и Попович мастак на выдумки и каверзы, да и врагов своих побеждает по большей части не силой, а с помощью всяческих хитростей.
   Автор гипотезы переходит к личности Ильи Муромца. И тут начинается самое интересное. При всей безудержной фантазии сказителей, резонно отмечает Хромин, былина – это всё-таки не сказка. В сказке любой Иван-дурак добывает себе богатырское снаряжение, спасает царевну от Кащея, получает полцарства в награду – и всё это нимало не смущает ни рассказчика , ни слушателей. В былинах такой сюжет не пройдёт. Былины сугубо реалистичны в мельчайших деталях, и события в них подчиняются, пусть и с оговорками, логике жизни и исторической реальности.
   ''Былины возникли как выражение исторического сознания нашего народа в раннюю эпоху существования древнерусского государства'' – пишет выдающийся российский исследователь былин академик В. П. Аникин.
   Следуя логике былинного повествования, совершенно невозможно поверить, что простой, никому не известный крестьянин освобождает ''прямоезжие дороги'' от разбойников, снимает вражескую осаду с городов, занимает главенствующее положение в великокняжеской дружине, на равных спорит с самим князем… И, в конце концов, окончательно поссорившись с Владимиром, поднимает мятеж и, по сути, на какое-то время становится полновластным владыкой Киева.
   Всё это, скорее, похоже на жизнеописание какого-нибудь кондотьера, командира собственного отряда, наёмника на службе Владимира Красное Солнышко. Причём наёмника, знающего себе цену и не склонного лизать кормящего его руку.
   Такие сильные личности не были редкостью в средневековой Европе – так почему Киевская Русь должна быть исключением?

   ОТКУДА ЖЕ ПОЯВИЛСЯ МУРОМЕЦ? Во всяком случае, полагает автор гипотезы, вряд ли из Мурома. И уж тем более сомнительно, что свой род он ведёт от муромы – финно-угорского племени, платившего Руси дань и к 12 веку окончательно ассимилированного русскими.
   Гораздо резоннее предположить, что ‘’Муромец’’ означает не племенную принадлежность, а боевое прозвище.
   Илья же – имя иудейское. В последующие века оно стало привычно русским, но в те годы, полагает Хромин, могло, скорее уж, принадлежать выходцу из Хазарского каганата, где иудаизм был господствующей религией.
   Илья Муромец – хазарин? Гм-м…
   “В 964-965 гг. каганат был разгромлен князем Святославом, - напоминает автор гипотезы, – но это не означало ни физического уничтожения всех хазар, ни поголовного истребления их правителей. Лишившись собственного государства, они, естественно, должны были искать властителей, к которым могли бы поступить со своими людьми на службу. Сам Илья по возрасту не подходит на роль такого бездомного рыцаря, но он вполне мог быть сыном или внуком одного из них.
   [Справка: “неразумные хазары” не были, как положено считать, разгромлены именно “великим” князем из очень далёкого от реки Итиль городка Киева где-то на Днепре (Святославом, - отцом Владимира, еврея по матери). В городе Итиль этот князь, [что изначально означало у хазар“сборщик дани”(иврит)] вообще не был и не мог там быть. Можно ли волоком за тысячи вёрст протащить много тысяч лодок, да со скоростью, обгоняющей молву о надвигающейся опасности Итилю? Это же полная бессмыслица, как и исчезновение без следов и мгновенно всего даже не“хазарского народа”, а всего населения хотя бы лишь только Восточной Европы, называвшего себя ранее хазарами? Кто же противостоял десятки лет в войне против исламского полумира? Разве бесследно исчез “великий советский народ” с распадом СССР? Хазарское государство с его столицей на нижней Волге прекратило существование по иной причине. Его многоэтническое население, закончив победой и всеобщим примирением с небывалой веротерпимостью свою оборонительную, почти вековую войну с исламским полумиром перестало называть себя хазарами, чтобы устранить поводы к губительным, “гражданским” войнам, не менее кровопролитным, чем с исламскими аравами (“арабами”). После отражения опасности поголовного истребления хазарского населения полчищами Арабского халифата населению огромного хазарского полумира – от финнов до китайцев – стали казаться ненужными, губительными, всё более бессмысленными, слишком абстрактными всякие теологические споры о том, кто же истинные хазары, а кто, называя себя хазарами, на самом деле их враги (внутренние, которые, как оказалось, стали опаснее врагов внешних). Многие из тех , кто, постоянно бедствуя вследствие войны и, теряя самых близких в роду, воевал десятилетиями за безопасность своей семьи, за сохранение привычного уклада жизни, пришли, наконец-то, к мнению, что пусть каждый себе молится, как он хочет, если он уже не представляет смертельной опасности для кого-либо. Но не сразу все на это согласились. Фанатичные “староверы” во многих местах перестали подчиняться “изменнической” центральной власти. Их приходилось усмирять. Торговые пути прекратили своё существование. Хазария ослабела и распалась, как в конце XX века Советский Союз. Тогда и появились всевозможные викинги, франки, варяги, русы и т.п. воинства, грабившие все города и поселения, где это стало возможно. – И.О.]

   “Хазарская версия’, по мнению Хромина, всё объясняет. И то, что Илья до 33 лет был парализован (видимо, примерно в этом возрасте он перешёл в христианство и начал ‘’жить’’ для сказителей). И то, с какой лёгкостью он добился высокого положения при князе (принять на службу бывшего противника не считалось зазорным). А главное – то, почему Сокольник, сын Ильи, оказался военным предводителем у степняков и всю жизнь боролся с отцом. Разумеется, Илья, перешедший в православие, должен был стать для сородичей ренегатом, и родственные чувства отошли на второй план…

   Так что какой бы спорной не казалась версия о иудейском происхождении Муромца, при рождении он, видимо, был наречён простым еврейским именем Элиягу".

   А вот что пишет Борис Альтшулер в своей книге “Последняя тайна России”, перевод с немецкого, издательство “НОЙ”, Москва, 1996, стр. 247.

   “В “Повести временных лет” есть интересный рассказ о происхождении Владимира. Его матерью была ключница Малуша, называвшая своего отца Малк(о). Среди филологов давно идёт спор по поводу этого текста и его интерпретации. Не исключено, что Малуша на самом деле была Малкой, хазарской женщиной с типичным еврейским именем. И её отец Малк(о) Люб(е)чанин носил еврейское имя. Если подобное предположение верно, то окажется, что крестителем Руси был (по Моисееву закону) еврей. Вот этот знаменитый фрагмент летописи Нестара:
   “И сказал Добрыня: ”Просите Володимера”. Володимеръ был сыном Малуши, ключницы Ольги. Малуша была сестрой Добрыни; отцом же ей был Малк(о) Люб(е)чанин, и был Добрыня дядей Владимиру”. (Редакция А.Шахматова, 1916; редакция В.Адриановой-Перетц, 1950).”

   Более обстоятельно это рассмотрено С.Ю.Дудаковым в его книге “Пётр Шапиров”, Иерусалим, 1989, стр, 9 и далее. Цитирую всю первую главу не только ради этой подробности.

            “Политическая история есть история территориальных экспансий. Этот тезис, несомненно, может у многих вызвать внутренний протест, поскольку десятки лет нам вдалбливали в головы, что всемирная история есть история борьбы классов. В определённом аспекте это справедливо, но детально рассмотрев многовековое развитие человечества, нетрудно заметить, что во все времена все правители видели в успешных захватнических войнах не только гарантию благосостояния своих уделов, но и наилучшую панацею от грозивших их власти внутренних конфликтов, а потому реальная история превратилась в нескончаемую череду войн и так называемых “колониальных захватов” (которые по своей сути являлись теми же войнами, только с несоизмеримо более слабыми противниками), лишь на мгновенья прерывавшуюся затишьями между очередными схватками. Ничто не могло, да и в наше время не может, так консолидировать ‘’самые широкие слои’’, как возможность обогатиться за счёт соседа. Досужие умы подсчитали, что за тысячелетия более или менее осмысленного существования человечество пребывало в обстановке всеобщего мира считанные десятки лет, в то время как всё остальное время провело в самых различных схватках – двусторонних, региональных, мировых… А коль скоро меткий афоризм Карла Клаузевица о войне как продолжении политики иными средствами не только не оспаривается, но и стал расхожим, то справедливость выдвинутого тезиса становится, на наш взгляд, вполне убедительной. В этом смысле и Россия не является исключением. Её история знавала времена, когда русские земли сами становились добычей иноземцев, но значительно чаще именно соседям следовало опасаться за свою судьбу. Захват всё новых и новых пространств требовал талантливых строителей воздвигавшейся империи, а потому в основной класс “зодчих” столетиями рекрутировались не только наиболее способные потомки древних родов “от Рюриковичей”. Хазары и половцы, татары и немцы, поляки и литовцы, грузины и армяне, французы и итальянцы, шотландцы и испанцы – в общем, сыны Европы и Азии, даже Африки и Америки отправлялись в далёкую Русь, где им зачастую удавалась “ловля счастья и чинов”, но не менее редко выпадала и плаха. В этом вопросе историки противоположных направлений едины. “Дворянство задумало и построило национальное великорусское государство из великороссов, поляков, калмыков, шведов, итальянцев и датчан” (Юрий Тынянов. Писатель и учёный. Воспоминания. Размышления. Встречи. М.: Молодая гвардия, 1966, с.206) – писал Ю.Н.Тынянов и далее отмечал, что российские родословные интересны тем, что задуманы и выдуманы в явном соответствии с велениями времени, после чего приводил пространный перечень дворянских фамилий, корни которых прослеживаются во многовековом мраке. Эмигрантский писатель М.Коротеев (сам выходец из татар) составил таблицы боярских, княжеских, графских и дворянских родов (числом более трёхсот), истоки которых ведут в Золотую Орду (См.: Коротеев М. Арабески истории. Буэнос-Айрес, 1971, с112-131). Советский автор Ф.Ф.Нестеров в нашумевшей националистической книге “Связь времён” ясно и не двусмысленно утверждает: “Литовские Гидеминовичи мечтали стать господами всей русской земли – они ими стали, превратившись в русских князей Патрикеевых, Голицыных, Куракиных и других, которые в московской иерархии заняли место лишь ступенькой ниже Рюриковичей. И они повели русскую рать на Вильно. Ливонский крестоносный орден видел смысл своего существования в борьбе против неверных и в натиске на Восток… Царь поселил пленных рыцарей вдоль Оки, чтобы они с мечом в руках стояли против татарских орд, защищая границы Московского государства, а заодно и европейскую христианскую цивилизацию (Трудно попутно не обратить внимание на выраженную Ф.Ф.Рестеровым и постоянно акцентируемую в советской литературе мысль о Руси как исконной и многовековой защитнице европейской цивилизации от восточного “варварства”, что является, несомненно, односторонней идеализацией.) …Но и обратно, то есть с Востока на запад, под знаменем Москвы шли вольные дети степей. Касимовские, ногайские, казанские татары вторгаются во владения ордена и доходят до Балтийского моря. И так все действуют в соответствии со своими природными наклонностями, унаследованными от предков стремлениями, заветными желаниями” (Нестеров Ф,Ф, Связь времён. М.: Молодая гвардия, 1980, с.106). Пожалуй, по разнородности ингредиентов “плавильный котёл”, в котором создавалось российское дворянство, отнюдь не уступает хрестоматийному “плавильному котлу” американской нации.
   Нас в описанной только что разноплемённости интересует один элемент – еврейский. Трудно представить, что в этом истинно “вавилонском” смешении он бы отсутствовал.
   И, действительно, в принадлежащем перу выдающегося русского учёного-энциклопедиста Василия Никитича Татищева “Лексиконе российском историческом, географическом и гражданском” мы встречаем любопытное замечание в словарной статье “Жид”: Их сначала было в России много, но во время великого князя Владимира II-го в 1113 году общим определением всех князей выгнаны и закон положен, если впредь явятся, оных убивать. И сие в Великой России доднесь хранится, но в Малой России во владение польское паки допущены, однако ж указом 1743 все изгнаны и впущать наикрепчайше запрещено” (Татищев В.В. Избранные произведения. Л.: Наука, 1979, с.277).

   Бесспорно, ещё в первом тысячелетии нашей эры заселённые восточными славянами территории находились под властью Хазарского каганата - самого большого в ту пору государства Восточной Европы, оказавшего влияние на изначальный период русской истории. О степени этого влияния существует много версий, но они зачастую носят весьма спекулятивный характер: сама мысль о Киевской Руси как даннице народа, исповедовавшего иудаизм, казалась (да и по сию пору многим кажется) просто кощунственной, хотя факт выплачивания дани четырьмя славянскими племенами хазарам зафиксирован в летописи. Кто не помнит с детства знакомые строки:
Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хазарам,
Их сёла и нивы за буйный набег
Обрек он мечам и пожарам.
   Нам ещё придётся вернуться к вопросу об историчности Пушкина. В этом стихотворении поражает, во-первых, эпитет “неразумные”, толкуемый в словарях как “безрассудный, бестолковый, глупый” (См.: Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.II. М., 1956, с.533). Во-вторых, вызывает удивление сочетание “сёл и нив” с “набегами”. Несомненно, что у кочевых народов ни сёл, ни нив быть не может. В этой связи следует сослаться на замечание израильского историка профессора Ш.Эттингера: “Славяне пришли в Поднепровье не ранее конца VII – начала VIII веков и могли заниматься там земледелием только под покровительством хазар, защищавших их от нападений кочевников'' (См.: Эттингер Ш. Рец. на кн.: Артамонов М.И. История хазар. – «Сион», 1972, N 1, с.130). Что же касается «неразумности» хазар, то здесь стоит привести одно высказывание крупнейшего тюрколога В.В.Григорьева: «Необыкновенным явлением в средние века был народ хазарский; окружённый народами дикими и кочующими, он имел все преимущества стран образованных: устроенное правление, обширную цветущую торговлю и постоянное войско. Когда величайшее безначалие, фанатизм и глубокое невежество оспаривали друг у друга владычество над Западной Европой, Держава Хазарская славилась правосудием и веротерпимостью, и гонимые за веру стекались в неё отовсюду. Как светлый метеор ярко блистала она на мрачном горизонте Европы» (''Древняя и новая Россия'', 1876, N 3, с.268. См. также: Артамонов М.И. Указ. соч., с.29). Это признание особенно ценно, если учесть, что В.В.Григорьев был последовательным антисемитом и является наиболее подходящей кандидатурой на до сих пор дискутируемую роль создателя пресловутой книги о ритуальных убийствах ''Розыскания об убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их'' вышедшей в свет в Петербурге в 1844 году и традиционно приписываемой выдающемуся учёному-лексикологу В.И.Далю (Подробно вопрос об авторстве рассмотрен мной в статье ''Труды и дни Осипа Антоновича Прежецславского'' (в печати). Одним из апологетов древней Хазарии был и автор ряда работ по истории древней Руси профессор В.А.Пархоменко. (См.: Пархоменко В.А. Начало христианства на Руси IX-X вв. Полтава, 1913; Он же. У истоков русской государственности (VIII-XI вв.). Л., 1924), наиболее ясно высказавщий свою точку зрения относительно влияния хазар на Русь в статье ''Киевская Русь и Хазария'': Киевская Русь как государство явилось в известной мере модификацией и приемницей Хазарского государства'' (''Slavia'', t.VII. Praha, 1927, s.384). Даже подорвавшие мощь каганата походы Святослава против хазар В.А.Пархоменко рассматривает как некую ''гражданскую войну'' ибо иначе эти, как говаривали в старину ''предприятия'' оказываются вне понимания историка. Наконец, академик Ю.В.Готье так характеризует место хазар в мировой культуре: ''Историческая роль хазар не столь завоевательная, сколько объединяющая и умиротворяющая. Это обстоятельство выдвигает их из множества народов азиатского происхождения, последовательно сменявших друг друга на пространстве между Волгой, Доном и Кавказом... (Готье Ю.В. Железный век в Восточной Европе. М., 1930, с.70). Влияние хазар оставило свой след в некоторых исторических именах (например, Луки Жидяты. [К слову сказать, впоследствии новгородский епископ Лука Жидята (1036-1059) в одном из летописных списков назван ''Жирятой'', и теперь по вполне понятным причинам рядом с ''Жидятой'' в скобках пишут ''Жирята''! Интересно, когда эти два варианта поменяются местами, а затем вариант, попавший после ''обмена'' в скобки, как бы сам собой отомрёт?], в русских былинах (''злой хазарин''), в сказаниях о купце ''Садко'' (от еврейского имени Цадок [Вопрос о личности богатого новгородского купца Садко для современных советских исследователей весьма болезнен. Хотя в комментариях к недавно вышедшему в свет изданию былин и говорится, что большинство дореволюционных учёных видело в имени Садко отражение древнееврейского имени ''Цадок'' (''справедливый, праведный''), но это-де не вяжется с обликом героя (См.: Новгородские былины. М.: Наука,!978, с.390.)! Откровенно сказано! Должен огорчить сих ''учёных'' – подлог при свете дня не делается. В изданном два десятилетия назад в Советском Союзе словаре русских личных имён без труда обнаруживается ''Садко'', определённое в словаре как уменьшительное от древнееврейского имени ''Садок'' – ''праведный, справедливый'' (См.: Петровский Н.А. Словарь русских личных имён. М.: Советская энциклопедия, 1965, с.193). Академик А.Н.Веселовский указывает на сходство былины о Садко с эпизодом одного старофранцузского романа, в котором действует герой по имени Садок. Ясно, что и былина, и роман восходят к одному и тому же источнику – еврейскому фольклору (См.: Энциклопедический словарь Брокгауса и Ефрона. Т/XXVIIIа, СПб., 1901, с.54). Что же касается облика героя, то не трудно представить себе богатого купца – еврея в Новгороде, входившем когда-то в Ганзейский торговый союз), в дворянских фамилиях (Казариновы, Халдеевы), В географических и топонимических названиях (упоминающиеся в летописях ''Жидовские ворота Киева'') существовавший, по мнению некоторых исследователей, город Жидичин (в начале XV в. – Жидович), а также названный, по мнению М.Гумпловича, в память о ''вице-короле'' Хазарии Чауше город Чаусы на Могилёвщине (см.: Ривкин Х.Д. Евреи в Смоленске. Очерк по истории еврейских поселений в Смоленске с древнейших времён в связи с общим положением евреев в древней Руки. Сп, с.1910). Это влияние даже нашло своё отражение в современных советских исторических романах (К примеру , оружейник Родион Жидовин в повести В.Каргалова ''Вторая ошибка Мамая'' (См.: Каргалов В. Вторая ошибка Мамая. – ''Молодая гвардия'', 1979, N 8), а они, как известно, являются ''передним краем'' столь активизировавшейся в последние годы в Советской России борьбы за ''моделирование'' русской истории в угоду тем или иным современным общественным группам.
   Исполнившееся в 1988 году тысячелетие со времени принятия Русью христианства вновь вернуло нас к вопросу о степени влияния евреев и хазар на решение князя Владимира. Конечно, летописный рассказ о посольствах, принятых князем, весьма облегчён и не освещает проблему в целом. Часть исследователей считает принятие христианства актом, в основе которого, помимо всего прочего, лежало уже имевшее место знакомство славян с единобожием. В весьма содержательной и интересной статье советского историка Д.Е.Фурмана не только подчёркивается значительное иудейское влияние на Русь эпохи князя Владимира, но и без каких-либо критических замечаний воспроизводится точка зрения, как сказано в статье, “крупнейшего русского церковного историка” Е.Е.Голубянского о возможном влиянии на летописный рассказ более ранней еврейско-хазарской легенды о принятии иудаизма хазарским каганатом. Характерно, что в кругах современных русских нацистов (типа ставшей одиозной личностью В.Н.Емельянова) упорно отрицается значение принятия Русью христианства, которое, по их мнению, есть не что иное как форма иудаизма, исказившая истинно славянский путь развития и отринувшая родное, “исконное”, язычество. Как было бы славно, если б сейчас в Киеве на месте Софиевского собора радовало глаз, душу и сердце “истинно русских людей” капище Перуна! Вот оно современное “переиздание” Валгаллы “третьего рейха”! Более того, в этих кругах утверждается, что крестителем Руси святой Владимир был сыном еврейки.
   Вот для этого утверждения, действительно, есть основания. Происхождение князя Владимира уже становилось предметом научного анализа, в частности, известными русскими историками Д.И.Прозоровским и И.И.Срезневским (См.: Прозоровский Д.И. О родстве св. Владимира по матери. – “Записки Императорской Академии наук”, 1864, т.V с.17-26; См.: Срезневский И.И. О Малуше, милостивице в.к.Ольги, матери в.к.Владимира. – Там же, с.27 – 33).
   В «Повести временных лет» по Второму Лаврентьевскому списку
под 6478 (то есть 970) годом мы читаем: «В то время пришли новгородцы, прося себе князя. И сказал Святослав: «А кто бы пошёл к вам?»… И сказал Добрыня: «Просите Владимира». Владимир же был от Малуши – ключницы Ольгиной. Малуша же была сестрой Добрыни. Отец же им был отец Любечанин, и приходился Добрыня дядей Владимиру. И сказали новгородцы Святославу: «Дай нам Владимира». Он же ответил им: «Вот он вам». И взяли к себе новгородцы Владимира, и пошёл Владимир с Добрынею, своим дядей, в Новгород…» (Изборник. М., 1969, с.53.). Из этого сообщения ясно, что отцом Малуши и Добрыни был некий Малк из города Любеча – одного из древнейших русских городов, находившегося в 202 верстах (215 км) от Киева и в 50 верстах (около 53 км) от Чернигова и вначале платившего дань хазарам, а в 882 году захваченного Олегом [Ныне Любеч – районный центр Черниговской области] (См.: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т.XVIII, СПб., 1896, с209.). Поскольку ''Малку'' – имя еврейское, а дело происходило в дохристианской Руси, то этого Малка следует считать либо евреем, либо хазарином-иудаистом (Малх… Стар. редк. Отч.: Малхович, Малховна [от др.-евр. Melekh – царь или mal'akh – ангел, посланец] (Петровский Н.А. Словарь русских личных имён. М. Советская энциклопедия, 1965, с.149.). Попытки Д.И.Прозоровского свести имя ''Малк'' к имени древлянского князя Мала несостоятельны, ибо в другом месте летописи Рогнеда отказывается выйти замуж за Владимира, поскольку он – ''робичич'', то есть сын рабыни. [«И посла ко Рогволоду Полотьску, глаголя: '' Хочю пояти дщерь Твою собiъ женiъ. Он же рече дщери своей: ''Хочеши ли за Володимера?'' Она же рече: ''Не хочю разути робичеча, но Ярополка хочю''. (Повесть временных лет. Ч.I. М., 1950, с.54.) Перевод звучит так: ''И послал к Рогволоду в Полоцк сказать: ''Хочу дочь твою взять себе в жёны''. Тот же спросил у дочери своей: ''Хочешь ли за Владимира?''. Она же ответила: ''Не хочу разуть сына рабыни, но хочу за Ярополка''. (Там же. с.252). Разувание мужа в знак покорности новобрачной было частью свадебного обряда.].
   В.Н.Емельянов, дабы окончательно убедить читателя, что Малк – Еврей, выдвигает гипотезу, согласно которой Нестер-летописец в угоду цензуре (если позволительно применить этот термин к эпохе Киевской Руси) заменил слово ''равв'' или ''рабб'' (равин) на ''робичеч'' (раб) [См.: Емельянов В.Н. Десионизация. Париж, 1978, с.1–2.). Спору нет, летописи, хотя и создавались на века, но писались с оглядкой на современных писцу сановных читателей, а зачастую и просто по их указаниям (воистину ''ничего нет нового под луной''), но к лингвистике это никакого отношения не имеет, а неискушённый в тонкостях современник Емельянова, к которому он адресуется, глядишь да и сассоциирует Малка с любавическим ребе! Вместе с тем Емельянов вполне резонно указывает, что ''Малуша'' – уменьшительное имя от ''Малки''. Что касается поиска еврейского корня в имени ''Добрыня'', то попытка Емельянова произвести его от еврейского корня ''dbr[n]'' (''оратор'', ''краснобай'') представляется спорной, хотя в контексте мышления этого автора она вполне естественна (''оратор'' – ''краснобай'' – попросту ''брехун''). На наш взгляд, имя ''Добрыня'' следует считать калькой еврейского имени ''Товий'' (''хороший, добрый'').
   Возвращаясь к статье Д.И.Прозоровского, следует отметить беспочвенность его утверждений, будто бы княгиня Ольга оставила князя Мала в живых. Ни в одном из летописных списков Малк не назван ''Малом''. Сравнив древнеславянское написание этих имён – ''МАЛЪ'' и ''МАЛЬКЪ'' – становится очевидной невозможность объяснения разницы в написании в две буквы ошибкой летописца. Из контекста летописи недвусмысленно явствует, что князь Мал был убит мстившей за мужа Ольгой.
   Должность, которую занимала Малуша при княгине Ольге, - ключница (а по одному из летописных списков – милостивица) – вне всякого сомнения, требовала грамотности, а в те времена грамотная славянская женщина встречалась лишь изредка, да и то среди представительниц самых высоких сословий (что навряд ли могло соответствовать тем обязанностям, которые исполняла при великокняжеском дворе Малуша), но среди евреев даже в ту пору умение читать и считать не было диковинкой. По Далю ''ключник м –ница ж, кто ходит в ключах, служитель, заведующий съестными припасами в доме, погребом, а иногда и питьями (См.: Даль В. Ук. соч., т.II. М., 1956, с.123). И.И.Срезнинский полагает, что упоминание Малуши в одном из списков как ''милостивицы'' свидетельствует, быть может, о том, что она ведала распределением милостыни от имени княгини. Но анализируя понятие ''милостивица'' и прибегая для этого к аналогам в языках как родственным древнерусскому (польском, чешском), так и в более отдалённых (греческий), учёный забыл или не хотел обратиться к древнееврейскому языку, где такой аналог обнаруживается без труда (''nadiva'' – ''щедрая; великодушная; благородная''). Как бы то ни было, круг обязанностей Малуши при дворе великой княгини требовал в первую очередь грамотности, что указывало на полученное в детстве образование, а также доверия Ольги, на что вряд ли могла рассчитывать дочь убитого княгиней её злейшего врага.
   Здесь любопытно остановиться на проблеме литературного воплощения эпохи крещения Руси. Скудость исторических материалов оставляет много места чисто авторскому воображению. Поначалу эти события в русской литературе представляли как бы в сказочно-фольклорном виде. Эту традицию начал ещё А.С.Пушкин, выводя в ''Руслане и Людмиле'' среди прочих героев и хазарского богатыря Ратмира, никоим образом не указав его религиозную принадлежность.
   Современник Пушкина Александр Вельтман в романах ''Святославич'', вражий питомец. Диво времён Красного Солнца Владимира'' и ''Райна, королева Болгарская'' не только уделяет немало внимания хазарам, но и весьма подробно останавливается на происхождении Владимира, также не упоминая его возможных хазаро-еврейских предков. Подход Вельтмана к этим проблемам полностью соответствует состоянию исторических знаний того времени, что явствует из сопровождающего романы авторского комментария. (См.: Вельтман А.Ф. Романы. М.: Современник, 1985.)
   Наиболее близко к пониманию исторических процессов, происходивших в Древней Руси, подошёл Велимир Хлебников. Из его ранней поэмы ''Внучка Малуши'' (написанной, по-видимому, около 1907 года, но опубликованной в 1913году), явствует, что истоки русской государственности поэт видит в сочетании трёх сил – язычества, хазарского иудаизма и христианства. Более того, не исключено, что хлебников не исключал возможности и еврейского происхождения Малуши, поскольку один из героев поэмы хазарский каган (или, по Хлебникову, ''хан'') ''жид Хаим'', тесно связанный по сюжету с внучкой ''рабыни'' Малуши, чудесным способом превращается из старика в молодого еврея. (См.: Хлебников В. Дохлая луна. Сборник. М., 1913.)
   Строго придерживавшаяся в своём творчестве летописных источников советская писательница В.Панова пишет: ''Поверили дурни, что наша Ольга пойдёт за Мала! Ольга за Мала, как это быть могло? И того ему довольно, что на мёртвую его башку поставила ногу свою… Где мал? И могилы его не найти…'', и далее: ''Среди челяди была девица Малуша. Вместе с братом Добрыней её пленили в младенчестве, выросли оба на Ольгином дворе. Едва выйдя в мужество, Святослав повадился что ни ночь к Малуше. Ольга уговаривала…: ''Да зачем Малуша, что ты в Малуше нашёл? Чернавка и чернавка''. (Панова В. Лики на заре. – В кн.: Панова В. Собр. соч. Т.4. Л.: Советский писатель, 1970, с.26-27.) Здесь интересно описание внешности Малуши. Словарь Даля толкует слово ''чернавка'' как женщину или девушку ''со смуглым лицом и чёрными волосами'' (См.: Даль В. Указ. Соч. т.IV, М., 1956, с.595.). Как ни крути, но этот типаж далёк от эталона славянки домонгольской эпохи. Но и здесь мы не найдём какого-либо упоминания о возможном происхождении матери Владимира. Создаётся ощущение некоего табу, наложенного на литературное творчество. Но вернёмся от литературы к истории. Приход Владимира к княжению в Киеве был, несомненно, ярким примером искусной дипломатии, мастерства обходного маневра, - приёма, которым впоследствии Владимир воспользовался ещё раз, ибо, взойдя на великокняжеский престол, он провозгласил себя поначалу твёрдым приверженцем язычества и, лишь укрепившись в Киеве, радикально изменил идеологическую ориентацию своего правления. [Политический талант Владимира – “сына рабыни, находившийся в немилости (?! – вернее сказать, попавший в немилость – С. Д.) у великой княгини Ольги’’, признаётся советским историком О.М.Раповым в коллективной монографии ‘’Введение христианства на Руси’’ (С м.: Введение христианства на Руси. М.: Мысль, 1987, с.102-103)]. Более того, следует сказать, что ставший краеугольным камнем клерикальной пропаганды летописный рассказ о принятии князем Владимиром христианства в его православном варианте, по вполне обоснованному мнению учёных, является не только более поздней вставкой (См.: Барац Г.М. Библейско-агадические параллели к летописным сказаниям о Владимире Святом. Киев, 1908, с.39-48), но и, как мы уже указывали, вполне вероятно, родился под влиянием более ранней еврейско-хазарской легенды о принятии иудаизма хазарским каганом. (См.: Фурман Д.Е. Выбор князя Владимира, - “Вопросы философии”, 1988, N 6, с.91-92). Нельзя не отметить важнейшую роль в утверждении Владимира на киевском великокняжеском престоле, равно как и в принятии Русью христианства, его дяди Добрыни Малковича, которого былинно-фольклорная традиция увековечила под прославленным именем Добрыни Никитича.
   То, что мать великого князя Владимира была еврейкой или хазарянкой, не представляется чем-то из ряда вон выходящим. В 695 году свергнутый с престола византийский император Юстиниан II Ринотмет не только нашёл у хазар прибежище, но и вступил в брак с дочерью хазарского кагана (См.: Готье Ю.В. Железный век в Восточной Европе. М., 1930, с.70). В период правления в Византии императоров-‘’иконоборцев’’ один из них – Константин V (741-775) – женился на хазареянке Ирине, также дочери кагана. Их сын с 775 по 780 гг. занимал императорский престол род именем Льва IV Хазара. Следует отметить, что при правлении этих императоров жизнь евреев не подвергалась опасностям, и они могли беспрепятственно исповедовать веру предков (См. Готье [там же]. См. так же: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т.XVII. СПб., 1896, с.450; Еврейская энциклопедия, т.V Cпбю, б.гю, стлб. 549-550). Позднее аналогичная история произошла и в Болгарии, где правивший с 1330 г. царь Иоан Александр в 1335 году женился на красавице-еврейке из Тырнова по имени Сара, после крещения ставшей именоваться Феодорой и получившей титул «новопросвештена царица». Их сын Иоан Шишман во времена своего пребывания на тырновском престоле дружелюбно принял изгнанных в 1360 году из Венгрии и расселившихся в Никополе, Плевене и Видене евреев (См.: Еврейская энциклопедия, т.IV, СПб., б.г., стлб. 774). Таким образом, мы видим, в странах, которым Киевская Русь была обязана принятием христианства и культурным патронажем, иудаизм невест не был препятствием для браков коронованных особ.
   Возникающий вопрос ''Почему князь Владимир не принял веру своих предков, а, напротив, в решающий момент выбора отверг её?'' весьма просто решается при учёте политической ситуации того времени. Перед великим князем стояла альтернатива: либо принятие иудаизма, означавшее не только признание вассальной зависимости от ещё достаточно сильного в ту пору Хазарского каганата (а мы помним, противоречия между обоими государствами были весьма острыми ещё во времена Святослава), но и надежду на получение покровительства от Византии. Кто знает, какое решение принял бы великий князь Владимир, предвидь он скорый крах Хазарского каганата?
   Итак, потомков великого князя Владимира с большей, пожалуй, исторической достоверностью можно именовать не ''Рюриковичами'', а ''Малковичами''.

   Русская православная церковь называет великого князя Владимира ''святым'', ''равноапостольским ''. Что ж, если принять версию о еврейском происхождении его матери, то великий князь действительно становится равноапостольским.
   Как известно, в ходе исторического развития центр русской государственности переместился из Киева в Москву, и её возвышение потребовало идеологического обоснования. Наиболее распространённая формула ''Москва – третий Рим'', выраженная в XV веке старцем псковского Спасо-Елеазарова монастыря Филофеем в письмах великому князю московскому Василию III, стала со временем уже недостаточной. Потребовалось ни много ни мало доказать преемственность православной Москвы от ''избранного'' народа, утвердить переход благословения Божьего на русский народ! Эту весьма, скажем, нелёгкую задачу разрешили в Рооссии не без помощи просвещённых в иезуитских малороссийских выходцев. Ох, как не любят вспоминать в наше время эту легенду! Суть же её такова. ''Мосох, или Мезех, шестой сын Иафетов, внук Ноев, есть отец и прародитель всех народов Московских, Российских, Польских, Волынских, Чешских, Мазовецких, Болгарских, Сербскиз Карватских, и всех, елико есть Словенский язык, что у Моисея Мосох, Московских народов праотец знаменуется (упоминается – С. Д.) и у Иосифа Флавия в Древностях, что ни от реки, ни от града Москвы Москва именование получила, но река и град от народа Московского имя восприняли, что имя сие Мосох… все древние историки, Еврейские, Халдейские, Греческие и Латинские и новейшие Мосоха, Москвы праотца и областей того имени, во многих местах непрестанно и явно напоминают, что третий брат Леха и Чеха, Русь истинный наследник Мосохов от Иакова…” (См.: Забелин И. История города Москвы, написанная пр поручению Московской городской думы. Ч.I. М., 1905, с.24). Автором этого исследования, появившегося на свет в самом конце XVI века, был Матвей Стрыйковский. А в XVII веке воспитанник Киевской духовной академии Дьякон Холопьего монастыря Тимофей Каменевич-Рвовский пошёл ещё дальшё:
''Прииде же Мосох Иафетович, шестой сын Иафетов, господарь наш и князь первый, в страну Скифскую великую и Землю нашу сию, так предЪименуемую, на месте селения сего Московского, на сей же земле мы ныне жительствуем… Сию же реку тогда сущую безъимениту бывшую от исперва, он Мосох князь по пришестввии своём и поселении прекрасном и излюбленном пременовал ю Мосох князь по имени своему, самого себя и жены своея княгини прекрасные и предлюбезные, нарицаемые Квы. И тако пр сложению общекупному имен их, князя пашего Моса и княгини его квы красная преднаречеся… Сей же Мосох князь московский бысть и началородный нам и первый отец не токмо же Скифо-Москво- Слвено-Российским людям, но и все наши м своеродным государствам премногим… (Там же, с.25-26). Тот же Каменевич-Рвовский утверждает, что ивторую реку, Яузу, Мосох назвал по имени своих детей – сына Я и дочери Вузы. Время создания этой легенды относится к периоду пребывания Тимофея Каменевича-Рвовского в моастыре (1684-1699 гг.). Многочисленные легенды на эту же тему – происхождения Москвы от сына Яфета Мосоха – были собраны в XVIII веке Иннокентием Гизелем, автором ''Синопсиса'' (изданной в Киеве в 1674 г. первой учебной книге по истории, выдержавшей благодаря своей популярности к середине XIX в. около тридцати изданий). Да и в других дореволюционных изданиях по истории Москвы можно часто встретить ссылки на эту ‘’родословную’’ столицы Русского государства. Кто знает, может, в корнях этой легенды гнездится и одержимость идеи Ф.М.Достоевского о русском народе – Богоносце?!
   Однако массовое проникновение евреев в ‘’Московию’’ (как в средние века инострануы называли Русское государство) началось в более позднюю эпоху – во времена столкновения с Польшей, ставшей после объединения с Литвой в 1568 году могущественной Речью Посполитой. Русь и Аольша противоборствовали друг другу на протяжении веков, и особое место в этой схватке уделялось Смоленску, издавна являвшемуся важнейшим стратегическим, экономическим и политическим центром. Ещё в древности Смоленск вёл обширную торговлю, причём не только с соседними землями, но ис более удалёнными государствами. Неоспоримым свидетельством существования в Смоленске ещё во времена Хазарского каганата еврейской торговой фактории служит основание в X – начале XI веков пристани Козары, к началу XX века превратившейся в село Козарево на реке Стамбе в 8 верстах (8,5 км) от современного города (См.: Ривкин Х.Д. Евреи в Смоленске. Очерк по истории еврейских поселений в Смоленске с древнейших времён в связи с общим положением евреев в древней Руси. СПб., 1910, с.17). Миграция евреев из Германии на восток в средние века, по-видимому, не миновала Смоленска, поскольку фамилии части смоленских евреев носят отчётливо немецкий отпечаток.
   Находившийся на рубежах Московии и Польши Смоленск многократно переходил из рук в руки, и, естественно, каждая смена власти приносила ощутимейшие тяготы местному населению. В первую очередь страдали евреи, которых русское воинство, если не истребляло (а бывало и такое), то неумолимо изгоняло из города, либо переселяло в Москву. При Василии III и Иване Грозном уцелевшие от погромов евреи были насильственно переведены в сословие московских купцов. Вот что пишет советский историк С.В.Бахрушин: «Особенно крупное значение имел перевод в 1514 г. на жительство в Москву большой группы богатых смоленских купцов, образовавших здесь особый разряд ''смольнян'', занимавших в торговой иерархии Москвы второе место после гостей. В.О.Ключевский ошибочно полагал, что в лице ''смольнян'' мы имеем ''не купцов г.Смоленска, а особый разря д столичного московского купечества'' ир что купцы, принадлежавшие этому разряду, назывались смольнянами потому, что вели торговлю с Западной Русью и с Литвой через Смоленск. Таможенные грамоты XVI в. не оставляют никаких сомнений в этом вопросе… Наиболее видные из них скоро… сделали блестящую карьеру на государственной службе в качестве дьяков. ''Смольняне'' играли очень видную роль в московской торговле и не случайно особо оговаривается в таможенных грамотах времён Ивана IV. Афанасий Юдин, например, вёл крупнейшие дела с англичанами; ему должны были в 1589 г. английские купцы Ульян Фомин (sic! – С.Д.) и Антон Марш огромную сумму – 6200 рублей… В Москве у смолнских сведенцев (переведённых на жительство – С.Д.) был свой ''смоленский'' суконный ряд» (Бахрушин С.В. Москва как ремесленный и торговый центр XVI века. – В кн.: Базрушин С.В. Научные труды. Т.I. М., 1952, с.162-163).
   Были евреи и среди множества авантюристов, наводнивших в ‘’смутное время’’ начала XVII века стан самозванца. Более того, сам Лжедемитрий II , не кем иным, как шкловским евреем. Если ещё несколько лет назад об этом упоминалось вскользь, завуалированно (См., например: Скрынников Р.Г. Минин и Пожарский. Хроника смутного времени. М.: Молодая гвардия, 1981, с.104, 161, 220, портрет на вклейке), то ныне тот же советский исследователь Р.Г.Скрынников уже расставил все точки над '' i “, категорически настаивая на иудейском происхождении самозванца и приводя в качестве доказательств мнение специально изучавших эту проблему иезуитов. По поводу публикуемого портрета Лжедимитрия II Скрынников замечает: “…внешностьучителя из шклова достаточно характерна”, а, упоминая о найденных в бумага убитого “тушинского вора” Талмуде и иудейских письменах, резюмирует: “Как видно, и крестившись, Богданко (так звали шкловского учителя – С.Д.) не отошёл от иудаизма” (Он же. “В то смутное время”. – “Наука и религия”). Но не менее существенно и иное: советский историк утверждает, что Лжедимитрий II отнюдь не был ставленником польских магнатов, каким его испокон веку выводила русская историческа наука; он – вождь народного движения, предпринимавший попытки решения скопившихся труднейших социальных проблем. Гражданская война в России XVII в. (а именно так следует именовать ''смутное время'') закончилась фактической победой ''тушинского'' лагеря, из рядов которого были выдвинуты Романовы. Отец первого царя из рода Романовых Михаила Фёдор Михайлович (в монашестве Филорет) был возведён в патриаршество в 1609 году лично Лжедимитрием II. Этот факт бесспорен (См.: «Журнал Московской патриархии», 1944, N 9, с.13; «Наука и религия», 1972, N 2, с.46).
   Но особенно много евреев появилось на Руси во времена царствования Алексея Михайловича.
   Во время очередного похода на Литву, который предпринял царь в 1654 году, Смоленск был вынужден вновь обороняться от обложивших его московитов. Известны, по крайней мере, два еврея, участвовавших в этой обороне, - «Берка, староста Райгородский, защищавший со своими людьми укреплённый пункт в линии от Пятницких ворот до Водяной башни на Днепром с круглой Семёновской башней, и другой Берка – Ржецкий, защищавший пункт от Вагеровской бошни до Пятницких ворот» (См. уже упом.: Ривкин Х.Д. Евреи в Смоленске. Очерк по истории еврейских поселений в Смоленске с древнейших времён в связи с общим положением евреев в дл\ревней Руси. СПб., 1910, с.57). Но спасти город не удалось: поляки вынуждены были сдать его русским. Выдающийся политический деятель того времени, ''совесть русского народа'', ближний боярин афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащекин, ставший в 1655 году наместником всех завоёванных в Лапландии земель, писал царю о чинимых русскими зверствах: ''Лучше бы я на себе раны видел, только бы невинные такой крови не терпели. Лучше я бы согласился быть в заключении необратимом, только бы не жить и не видать над людьми таких злых действий'' (Цит. по: Иконников В.С. Ближний боярин Афанасий Лавреньевич Ордин-Нащекин, один из предшественников петровской рефррмы. – “Русская старина”, !883, N 10, c.32). По условиям капитуляции не желавшие присягнуть царю Алексею Михайловичу должны были покинуть Смоленск. Перед находившимися в городе евреями вознила дилема: остаться – и переменить религию, либо уйти – и потерять имущество. В Смоленске тогда жил целый разветвлёный клан связанных между собой родственными узами семейств богатых еврейских купцов и предпринимателей: Шафиры, Веселовские, Евреиновы, Копьевы. Поставленный перед угрозой разорения клан решился на крещение, после чего перебрался в Москву, немало увеличив численность еврейского населения столицы Ррусского государства, которое и без того росло в основном за счёт насильственного крещения пленных и переселенцев из Речи Посполитой. Наше утверждение о богатстве клана подтверждается ещё и тем, что значительная часть его представителей попала в самый превилегированный ‘’Панский ряд’’ Московского рынка, что без солидного начального капитала было бы попросту невозможно.
   Здесь надо отметить, что в ходе войны с Речью Посполитой царь Алексей Михайлович поощрял переход пленных (среди которых было немало евреев) на русскую службу. Сторонник “вечного мира” с Речью Посполитой А.Л.Ордин-Нащекин считал невыгодным для России отпуск пленных, поскольку иноземцы были хорошими мастерами, а “русские служилые люди стали нерадетельны, скучают долгой службой” (Гессен, Юлий. Жизнь пленных в Московском государстве. Государственные пленные. – В кн.: Русское прошлое. Пг.-М., 1923, с.69). Уже после Андрусовского перемирия 1667 года Пушкарский приказ хлопотал о неотпущении на родину могилёвского еврея Исачки, поскольку тот “научен огнестрельным и гранатным делам, стрелять гранаты умеет; да ему ж дана для ученья огнестрельных игранатных дел и для всяких тайных промыслов немецкого языка печатная книга” (Там же, с.70). Вполне вероятно, евреями были живший с 1654 года в Москве “в пушкарях” изготовитель пороха Ивашка Григорьев родом из Дубровны, Гришка Мотовицкий из Полоцка – “в Оружейной палате в кормовых мастерах”, а также отданный “на кормление частному лицу” ( по-видимому, в силу своей ценности) пленный из Литвы некто Мосейка (Там же, с.71). Наконец, совсем уж фантастическая история произошла с русским послом при дворе Великих Моголов в царствование Алексея Михайловича Сенькой, “родиною Жидовиным”. Прибыв в 1659 году в именовавшийся в ту пору “Кабылом” Кабул, этот Царский посланец внезапно перешёл в магометанство, чем изрядно усложнил условия деятельности последовавших за ним посланников (Подробно см.: Раскольников Ф. Россия и Афганистан. (Исторический очерк). – “Новый Восток”, 1923, N 3, с.15-17).*
*В самом начале XX века действительный член Российского археологического института В.П.Метакса обнаружил уникальную находку – тринадцать “сказок” (то есть данных под присягой показаний типа послужного списка “curriculem vitae'') «детей боярских», приписанных к уральскому городу Верхотурью. В те времена «детьми боярскими» именовали мелких служилых феодалов, позднее ставших составной частью российского дворянства. Так вот, среди этих тринадцати двое – несомненно евреи: «Самойло Обрамов Вистицкий» и «Юрий Самойлов сын Вистицкий». Происхождение фамилии «Вистицкие» однозначно – от села Вистицы, во времена Речи Посполитой входившего в состав Брест-Литовского воеводства, а позже находившегося на территории Брестского уезда Гродненской губернии. В данном контексте подтверждением их еврейского происхождения являются и имена. Интересно иное. Подпись старшего Вистецкого сделана хоть и на русском языке, но еврейским шрифтом!
   Обнаруживший документ В.П.Метакса обратился за помощью к профессору Петербургского университета Д.А.Хвольсону, который справа налево прочитал: «Иа Шмула Вистицки ик сиеи зказку иа руку при лозил» (Я, Шмула Вистицкий, к сей сказке руку приложил»). Младший Вистицкий, увы, не знал ни еврейской, ни русской грамоты, а посему его товарищ Микита Несельцев паписал: «К сей скаске вместо Юря Вистицкого по ево повелению Микита Несельцев руку приложил». Документ и история его нахождения были впервые опубликованы С.М.Гольдштейном (См.:Гольдштейн С.М. Евреи – «дети боярские». В кн.: Еврейский календарь 1902-1903. СПб., 1902, с.338-346.) и с тех пор неоднократно переиздавались. Следует отметить, что фамилия Вистицких оставила весьма заметный след в русской истории. Среди представителей её различных «ветвей» (некоторые из них приняли православие ещё в XVII веке) есть сенатор, дослужившийся до чина генерал-майора, военный теоретик, ушедший в отставку также в чине генерал-майора, участник наполеоновских войн…
   В 167о-1671 годах выходцы из Польши и Литвы основали в Москве так называемую Мещанскую слободу. В те времена термин «мещане» применялся исключительно к выходцам из Речи Посполитой, и лишь в 1775 году он распространился на русских посадских людей. Был среди них и основатель столь много давшей русской культуре Евреиновых ''Матюшка Григорьев – еврей'', Федор Иевлиев, Давид Тимофеев, Степан Иванович Корьев, Владимир Израилевич Елисеев, Иван Костянтинов, Яков Самойлов, Семён и Иван Яковлевы, их зять Павел Степанов (См.: Куник И. Евреи в Москве во второй половине XVII века. – ''Еврейская старина'', 1913, N 1 c.96-101). Как мы видим, уже в ту пору имена и фамилии зачастую ничего не говорили об истинном происхождении человека! Большое число евреев в московской Мещанской слободе отмечает В.Снегирев (См.: Снетирев В. Московские слободыю М.: Московский рабочий, 1947, с.130), и среди них – такие в будущем видные деятели петровской эпохи, как вице-президент Главного магистрата Илья Исаев, завязавший прямую торговлю с Китаем Матвей Евреинов и устроивший в Москве шелкоткацкую фабрику его сын Яков. Жили в то время в мещанской слободе и караимы. Евреи находились и в московской Немецкой слободе ,свидетельством чему служат результаты облавы, проведенной там в середине 1650-х годов, в ходе которой были обнаружены спрятавшиеся пленные евреи. Не принявших провославие ждала ссылка в Сибирь “на вечные времена” (См.: Гессен, Юлий. Указ соч., с.70).
   Евреи очень быстро достигли видного положения среди московского купечества. Так, Федор Григорьев и Афанасий Самойлов в апреле 1695 года были “выборными”: их подписи имеются в “протоколах” мирских сходов того года. Нёс также “мирскую” службу один из двух тезок и однофамильцев Иванов Исаевых (Подробнее о выборных должностях купцов см.: Богоявленский С. Состав Московского слободского схода. В кн.: Сборник статей по русской истории, посвящённый С.Ф.Платонову.Пг., 1922, с.322-329).
   Следует отметить, что допуск иностранцев в Россию даже при Алексее Михайловиче был ограничен: в Москву и внутренние города допускались только те иноземцы, которым удавалось обзавестись специальной государевой грамотой “за красной печатью” (выражаясь современным языком, получить визу). “Жиды в царствование Алексея Михайловича умели добыть себе такие грамоты за красной печатью; они приезжали в Москву за сукнами, жемчугом и другими товарами и получали комиссию от двора; так, в 1672 году шкловские евреи Самуил Яковлев с товарищами отпущены были из Москвы за рубеж для покупки венгерского вина (Соловьёв с.М. История России с древнейших времён. Кн.VII, тт.13-14. М.: Соцэкгиз, 1962, с.102).
   Но евреи в Московии не только торговали.

   Здесь прежде всего следует указать на гигантскую фигуру Симеона Полоцкого, без которого немыслим ''семнадцатый век русской литературы''. Поскольку начисто обойти вопрос о происхождении Семеона (Самуила) Полоцкого невозможно, он затрагивается, но весьма туманно. Однако завеса уже приподнята:
журнал «Вече» подчеркнул еврейское происхождение основных гонителей старой веры -–Симеона Полоцкого и Арсения Грека (ближайшего сотрудника патриарха Никона, прибывшего на Русь для исправления богослужебных книг и ставшего основателем московской Славяно-греко-латинской академии) (Цит. по: Вольное слово. Самиздат. Избранное. Вып. 9-10. Мюнхен, 1972, с.60). Не только писатель, но и воспитатель старших детей царя Алексея Михайловича, Симеон Полоцкий написал для будущего первого российского императора Петра Алексеевича букварь, а также составил его гороскоп, в котором с большой точностью предсказал будущее преобразователя России (См: ''Древняя и новая Россия'', !876, N 4, с.298; Гуров Г.А. История одного заблуждения. Л.: Наука, 1970, с.97). По народному преданию, Семеон Полоцкий предрёк рождение Петра ещё до того, как у его матери Натальи Кириловны обнаружились первые признаки беременности, за что был взят под стражу, но вскоре освобождён. Он же экзаменовал будущего дядьку (воспитателя) Петра Никиту Моисеевича Зотова, по сведениям современников, вероятнее всего, белорусского еврея. Наконец, именно Симеоном Полоцким была основана в Заиконоспасском монастыре в Москве первая русская дипломатическо-шпионская школа для дьяков Тайного приказа.Вполне допустимоб что в числе её выпускников был и Зотов.
   Поскольку на Западе в то время врачебное дело находилось преимущественно в еврейских руках, то и на Руси евреи стали первыми профессиональными врачами. Их имена – ''Лекарь жидовин мастер (мессер) Леон'' и ''врач некий немчин Антон'' (по мнению некоторых исследователей, тоже еврей по фамилии Эренштейн (См.: ЦветковД.В. Первый русский доктор. – ''Исторический вестник'', 1896. N 4, с.271), которого И.И.Лажечников в своём историческом романе ''Бусурман'' без каких бы то ни было оснований выдал за ''чешского дворянина'').
   Увеличению еврейского населения Москвы способствовал и личный врач Флексея Михайловича доктор фон Гаден, он же Данило Евлевич, или Данило Ильин, или Данило Жидовин – тоже родом смоленский еврей, пользовавшийся полным доверием государя. Алексей михайлович позволял ему навещать оставшуюся в Смоленске мать и даже одарил его жегу перед одной из поездок соболями. Принятие православия было у фон Гадена, по всей видимости, чисто внешним актом. Один из современников, по происхождению немец, писал: ''…евреи с недавнего времени очень размножились в Москвеи при дворе, пользуясь покровительством придворного лекаря из евреев (Подробнее см.: Берхин А. Два еврея-врача при московском дворе. – ''Восход'', 1888, N 3, 111-116). Большая дружда связывала фон Гадена с одним из рпосвещённых бояр своего времени Артамоном Сергеевичем Матвеевым. Их не разлучила даже смерть: вместе со своим другом и покровителем фрн Гаден был убит во время стрелецкого мятежа 1683 года. О трагической гибели фон Гадена до нас дошло несколько интересных воспоминаний. Андрей Матвеев в своих ''Записках'' так описывает происшедшее: «В ту неделю два доктора, природные иноземцы, один Даниил фон-Гаден, жидовской породы, муж в делах своих по докторской науке и практике зело искусный, другой же немец, Иван Гутменш, не меньше перед другим вышеупомянутым исискусен, за одну ненавистную антипатию против чужестранных иноземцев, по вымыслам ложным и составным, будто бы те доктора царя Федора Алексеевича лекарствами отравили. Того доктора Даниила поймали в Немчинском самом платье, в Немецкой слободе и сына его большого Михаила; а другого доктора Гутменша в доме его на Поганом пруде, что ныне называется Чистой, те же бунтовщики стрельцы нашли и привели его в Кремль, на Красное крыльцо, откуда с великим многолюдством вывели на вышеупомянутое место Красной площади, и подняв на копья, варварским же тиранством рассекли их… (Матвеев А.А. Записки. – В кн.: Записки русских людей. События времён Петра Великого. СПб., 1841, с.32-33). Здесь трудно пройти мимо бросающейся в глаза лёгкости, скоторой обоих врачей заподозрили в отравлении царя Федора Алексеевича. Ну как не вспомнить приэтом черные дни января 1953 года и простых советских людей, шарахавшихся от ''врачей-отравителей''?! Прошло почти три столетия, но время, по-видимому, не властно над дремучей психологией толпы. Обратим также внимание на фамилию второго врача: ''Гутменш'', что в переводе с немецкого или идиш скорее выглядит прозвищем, а не фамилией – ''хороший человек''. Не исключено, что и он был еврейского происхождения и просто скрывался под обличьем ''немца''. Мы уже говорили, что до определённого времени (и гораздо более позднего, чем то, к которому относятся описываемые нами события) все иноземцы на Руси назывались ''немцами'', а в Немецкой слободе находили убежище скрывавшиеся от властей евреи, и крестившиеся, и сохранившие веру предков.
   Вторые воспоминания принадлежат перу любимого ученика Симеона Полоцкого поэту Сильвестру Медведеву, кстати, обвинявшемуся в отходе от православия. Со слезами и горечью описывает он те страшные события: ''…доктора Яна Гутменша, стольника Михайла Данилова, сына докторова, с красного крыльца с верху бросили на землю и, на земле такожде наругательно убив, иссекли, и нагих на ту же площадь выволокли…доктора Даниила фон Гадена, родом Жидовина, выдали им предати ругательной смерти. Ох, беды, увы жалости!… Таже доктора Данила, иже в крещении Стефан, в застенке ж крепкопыташа, биша и огнём жгоша и потом такожде выведше на Красную площадь, иссекоша на мелкие части'' (Медведев С. Записки. – В кн.:Записки русских людей. События времён Петра Великогою СПб., 1841, с.32-33). В респонсах люблинского раввина Мордуха Зискинда Ротенберга приведены показания свидетеля гибели сына фон-Гадена, принявшего христианство. В этом документе, группа евреев, проживающих в Москве, названа ''онусим'', т.е. насильственно-обращённые. И эти русские мараны, в окрестностях Москвы участвовали в погребении, ''по царскому велению'', Даниила и его сына. Причём из текста явствует, что часть ''онусим'' впоследствии вернулись в иудаизм, тогда как другая, почти наверняка большая, осталась хртстианами (см. подробнее: Ю. Гессен. ''Евреи в Московском государстве XV-XVII вв.'' – Еврейская старина, 1915, т.VIII, стр.172).
   Одно из самых интересных средневековых религиозно-культурных движений, возникших на Руси и затронувших даже верхушку московского общества, носит название ''ереси жидовствующих''. Его основоположники прибыли на Русь в свите литовского князя Михаила Олельковича и полностью растворились в русской среде. К жидовствующим, несомненно, примыкала интеллектуальная элита того времени. В Москве её вождём был дьяк Федор Васильевич Курицын – человек высокой культуры, выдающийся дипломат, посетивший Западную Европу, писатель (автор известной повести о ''Дракуле, воеводе волошском''). Движение жидовствующих было жестоко подавлено и вряд ли можно усомниться в том, что подчёркнутая автором жестокость Дракулы, сделавшая его имя нарицательным, была навеяна реальными образами той тяжкой поры. Сам дьяк умер накануне повальных репрессий (вероятно около 1500 г.), но его брат, тоже дьяк, Иван-Волк Васильев курицын был сожжен вместе с другими еретиками 27 декабря 1504 года (См.: Ильинский Ф. Дьяк Федор Курицин – ''Русский архив'', 1895, N 2, с. 5-16). Дьяк Федор Курицын открывает собой галерею русских государственных деятелей, в которых качества интеллигентов-''западников'' сочетались с судьбами реформаторов-неудачников, продолженную впоследствии боярином А.Л.Ордин-Нащекиным, князем В.В.Голициным, графами М.М.Сперанским, П.А.Валуевым, М.Т.Лорис-Меликовым, С. Ю. Витте. Характерно , что объединяющей их чертой, помимо прчего, был филосемитизм. Следует отметить, что, несмотря на все гонения, ересь жидовствующих не исчезла, и спустя почти три столетия была обнаружена в Воронежской, Тамбовской, Орловской, Курской и других губерниях Центральной России. Жидовствующие начала XIX века настаивали на своей приемственной связи с жидовствующими эпохи Ивана III, что вполне допускалось исследователями того времени. Так, Н.Н.Голицин считал ересь начала XIX века отголоском далёких веков, ереси жидовствующих Схария, ''предания о котором таились где-нибудь в народе (Галицин Н.Н. Исория законодательства о евреяхю (1649-1825), Т.I. СПб., 1886, с.642). Советские историки ныне всячески препарировали сущность ереси жидовствующих и, естественно, в первую очередь переименовали её, заменив застревающее в их глотках исторически правильное название другим: ''московско-новгородская ересь''. Не вдаваясь в подробности отросительно места иудаизма в идеологии этого религиозного течения, хотим лишь отметитьодин факт: все оставшиеся в живых после репрессий и бежавшие на Запад сектанты, подчёркиваю – все без исключения, приняли ортодоксальный иудаизм.
   Движение жидовствующих вызвало большой интерес у русских писателей XIX века. Я хочу остановить внимание читателя лишь на двух произведениях: Историческом романе И.И.Лажечникова ''Бусурман'' и драме И.Н.Кукольника ''Князь Даниил Васильевич Холмский''.
   Иван Иванович Ложечников был не только автором популярной и по сию пору исторической прозы (достаточно упомянуть роман ''Ледяной дом''), нои крупным администратором, занимавшим значительные посты (вплоть до поста витебского вице-губернатора). Наблюдения за еврейской жизнью подсказали ему сюжеты некоторых сочиненийб в том числе написанной в 1849 году пьесы ''Дочь еврея''. Роман ''Бусурман'', повествующий о времени ''жидовствующих'', воссоздаёт перед нами и трагическую историю растерзанных в Москве еврейского врача Леона и врача-''немчина''Антона Эринштейна, и Федора Курицына, иглаву секты еврея Схарию: '' …в тогдашнее время не было выгодной должности, которую не брали бы на себя потомки Иудины. Они мастерски управляли бичом и кадуцеем (жезл церимониймейстера – С.Д.), головой и языком… Особенно на Руси, несмотря на народную ненависть к ним, в Пскове, в Новгороде и Москве шныряли евреи – суконники, извозчики, толмачи, сектаторы и послы. Удача вывозила из Руси соболей,неудача оставляла там их голову'' (Ложечников И.И. Бусурман. М., 1961, с.100), и далее – ''Антона привёз в Москву жидок. Воображал ли молодой бакалавр, что сам привозит в русский стольный город основателя секты на Руси. Извозчик его не иной кто был, как С хария. Правда, он успел дорогой заметить в своём возничем необыкновенный ум, увлекательное красноречие, познания химические и редкую любознательность'' (Там же, с.283). Из этой весьма объективной характеристики чувствуется симпатия автора к своим героям.
   Одним из главных действующих лиц пятиактной драмы Нестора Васильевича Кукольника ''Князь Даниил Васильевич Холмский'', написанной в 1851 г., является богатыйпсковский купец Захарий Моисеевич Ознобин, на деле оказывающийся главой секты жидовствующих Схарией. При ярко выраженном антисемитском характере драмы следует признать, что автору, безусловно, удалось отобразить серьёзность ереси, да и описания сектантов и евреев выполнены не одной лишь чёрной краской (в частности, драматург подчёркивает широкую благотворительную деятельность Ознобина). Наконец, в уста его дочери Рахили Кукольник вкладывает проникнутую симпатией песню о Сионе:
С горных стран
Пал туман
На долины,
И покрыл
Ряд могил
Палестины.

Прах отцов
Ждёт веков
Обновленья.
Ночи тень
Сменит день
Возвращенья.

Загорит,
Заблестит
Свет денницы.
И орган,
И тимпан,
И цевницы,
И сребро,
И добро,
И святыню
Понесём
В старый дом
            В Палестину.
(Кукольник Н.В. Сочинения. Ч.2. СПб., 1852, с. 415-416).
По словам автора, эта песня, написанная в 1840 году и для представления на сцене Александрийского театра положенная на музыку М.И.Глинкой, отражает ''мистическое пророчество народа, жаждущего родины'' (Ф.М.Достоевский подробно интерпретировал песню Рахили в ''Дневнике писателя' за март 1877 года (См.: Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в тридцати томах. Т.25, Л.: Наука, с.82-83).
   Появление иностранцев на русской службе не могло, конечно, не вызвать ответной реакции. Один из наиболее последовательных антизападников хорват по происхождению Юрий Крижанич писал о ''перекрестах'', попавших на высокие посты в Русском государстве: ''Русское царство… принимает всякого желающего и даже уговаривает, просит, принуждает и заставляет многих… креститься, и тех людейб которые крестятся ради плотского блага, а не ради спасения, принимает в свой народ и сажает на высокие места. Одни [из них] вершат наши важнейшие дела, другие заключают с иными народами мирные договоры и торговые сделки… Если Русское царство когда-нибудь погибнет, то оно примет погибель от этих перекрестов или их потомков. Илиб наверно, они сами завладеют нашим цартвом на позор всему нашему роду. Они смешаются [с нами] по крови, но во веки вечные не соединятся [с нами] воедино в [своих] устремлениях. Внуки и правнуки перекрестов имеют иные помыслы, чем коренные уроженцы [данной страны] (Крижанич Ю. Пполитика. М.: Наука, 1965, с. 501-502).Это было написано в годы царствования Алексея Михайловича. Не исключено, что среди мишеней своей филиппики Крижанич метил и в руководителя московских стрельцов Ивана Васильевича Жидовина.

   Прошли столетия, и уже с исторической перспективы переселение иностранцев на Русь, их просветительская деятельность, незаменимость, равно как и благотворность приобщения России к западной цивилизации получили качественно иную оценку из уст крупнейшего русского историка В.О.Ключевского: ''Многие из этих пришельцев были люди оброзованные и заслуженные… и не были расположены порывать связей своего нового отечества с западно-европейским миром, а своим образованием и заслугами кололи глаза невежественному и дармоедному большинству русской знати'' (Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч.4. Пг., 1918, с.300-301). Как видим, В.О.Ключевский не стеснялся в выражениях по адресу своих соотечественников и воздания чести иностранцам, столько сделавшим для процветания его родины.
   Но в ту пору страсти были накалены, и потому иностранное окружение Петра I, его редкая по тем временам веротерпимость вызывали озлобление в стане его противников, а церковная реформа и упразднение патриаршества породило среди староверов легенду, которая в более оформленном виде выразилась в виде сказания '' Об Антихристе, ещё есть Петр Первый''. Суть этого сказания такова: ''Царь Петр Алексеевич был царем благочестивым, поехал он за море и там пропал без вести, а вместо него выехал принявший его образ жидовин из колена Данова, сиречь Антихрист, и когда он приехал в Русское царство, царицу заточил в монастырь, царевича убил, а сам женился на немке и немцами всю землю Русскую наполнил, патриарха уничтожил, вместо него жидовский синедрион учередил, еже есть духовный синод…'' (О раскольниках рпи императорах Николае I и Александре II пополнено запискою Мельникова-Печерского]. Берлин-Лейпциг, 1882, с.73). Здесь необходимо учесть, что в эпоху, о которой идёт речь, наименование ''немцы'' зачастую становилось обобщающим понятием для иностранцев вообще -–чужеродного тела в общенародной массе (подобно тому, как уже в наши дни в СССР массы зачастую абсолютно искренно смотрят на потомственных русских интеллигентов как на ''евреев''). А ведь дело было совсем в ином.
   Петровская эпоха была периодом яростной борьбы за выход из глобального (как экономического, так и общеполитического) кризиса, в котором оказалась страна. А в России, как известно, в эпохи ''переустройств'' и ''реформ'' идет бурное рекрутирование способных людей из всех слоёв и групп общества. Тут уже становится не до традиционных проблем ''подбора и расстановки кадров''. Добавим – на время. Не была исключением и эпоха петровских преобразований, тем паче, что здесь реформаторы боролись с вековыми русскими общественными и государственными институтами. Шла гражданская война, а, как говорится, ''на войне, как на войне'', и Петр I, не задумываясь, бросал ''в бой'' всё новые и новые свежие силы: немцев, голландцев… И евреев. ''Скудота в начальных людях'' заставила царя искать их за границами своего отечества, ради чего в 1702 г. был опубликован манифест о вызове иностранцев в Россию. В этом манифесте разрешалось ''свободное отправление веры всех, хотя от нашей церкви отделённых, христианских сектов'. Иностранцам на русской службе разрешалось даже возводить свои храмы. Для них Петр добился от синода разрешения на браки православных с иноверцами (См.:Майкова Т. Петр I и православная церковь. – ''Наука и религия'', 1972, N 2, с.39). Яркими документами, подтверждающими правоту высказанного утверждения, являются донесения иезуитов в Ватикан, посланные в 1698-1720 гг. (Письма и донесения иезуитов о России конца XVII-начала XVIII вв. СПб., 1904), которые в силу специфики самого ордена отличались точностью и скурпулёзностью. Так вот, среди причин, которыми иезуиты объясняли крах своих попыток склонить ''московитов'' к унии с католической церковью, указывались (как это ни пародоксально звучит)затруднения, чинимые евреями: ''Десятое затруднение – это могущество евреев. Здесь находится весьма много иудейских семейств, прибывших из соседней Польши. Хотя они крещены, но справляют шабаш тайно, а то и довольно явно, как делали и прежде. И такие-то люди выдвинуты на первые должности. Один из них занимается канцелярией светлейшего царя (До 1718 г. заведующим царской канцелярией был Н.М.Зотов, с 1718г. – А.В.Макаров), другой управляет несколькими главнейшими ведомствами, третий – самый главный управляющий у князя Меншикова (''Главным управляющим у князя Меньшикова'' был Федор Соловьёв – основатель дворянской фамилии Соловьевых. Попутно укажем, что сестра Меньшикова была замужем за первым генерал-полицмейстером Петербурга португальско-голландским евреем А.Э.Де-Виером.), четвёртый служит воеводой в Вологде (До 1708 г. вологодским воеводой – стольником был Петр Яковлевич Веселовский)…
   Они-то первые и, в сравнении с другими, самые жестокие враги Святой Церкви… И теперь они всеми силами защищают ересь лютеранскую и кальвенистскую, а когда имеют возможность вредить нам, то, в свою очередь, не остаются без поддержки своих союзников'' (Там же, с.195-196). Добавим к перечню иезуитов, что одно время даже камердинером царя был Петр Вульф “жидовского происхождения”, из гвардейских офицеров ставший впоследствии тайным советником (Сь.:Рассказы, записанные П.О.Карабановым. – “Русская старина”, 1871, N 12, с.687).
   В этом перечне могущественных евреев петровского времени наше внимание привлекает человек, управлявший ''несколькими главнейшими ведомствами''. Это – барон Петр Павлович Шафиров.''
(Из кн.: Дудаков С.Ю. Пётр Шафиров. Иерусалим. 1989., с.14-39).