Сирень

               

     Закон жизни – если вышла из дома ненакрашенной, обязательно кого-нибудь встретишь некстати. Да и вообще с женщиной столько всего случается! Валюшка однажды собиралась на важное совещание. С вечера весь дом стоял на ушах: тряпки, утюг, косметика, обувь, украшения – все в итоге было свалено на диван, а она, бедная, металась между ванной и зеркалом в прихожей. Утром  вышла из дома звездой! Даже в маршрутку не хотелось садиться, боязно было растерять свежеприобретенный лоск. Маршрутка и подвела: на выходе Валюшка зацепила колготку.  Раннее утро, магазины еще закрыты, а совещание через 8 минут. Пришлось изощряться – держать сумку, сидеть на одном  боку, класть на колени папку с бумагами, чтобы никто-никто не заметил подлую дырку. И все же на выходе дырка предательски поползла вниз, к самой щиколотке, и ничего не оставалось, как ахнуть: «Ну надо же, зацепила!», вызывая сочувствие окружающих.
     Сегодня не ахти какой день. В субботу можно лениться, позволить себе до обеда бродить в пижаме, не мучаться с феном, не торчать перед зеркалом, замазывая следы невыспавшегося настроения. В полдень после двух чашек кофе Валюшка пришла в себя и взялась за уборку квартиры. Она любила свой дом, ухоженный и уютный. Здесь всегда были кстати друзья, перед которыми никогда не комплексовала хозяйка. Нечего есть? Пожарим яичницу. Немного не убрано? Да и вы не из операционной пожаловали.     Валюша собралась зарядить машину на стирку и обнаружила, что порошка ей не хватит. Ближайший хозяйственный – через улицу. Натянула старые джинсы, садовую куртку, махнула расческой по месту, где должна быть прическа, - лучше не стало. А, не краситься же в магазин! На улице ее охватил мерзкий ветер, и лицо сразу покрылось синими пятнами. Валюша не переносила холод.
     В полузеркальной витрине отразилась бомжеватого вида дамочка. Невозможно было определить ее возраст, и это Валюшку утешило. В магазине она оттаяла. В окружении ярких вещей забылась неприглядная внешность, Валюша пошла бродить по рядам, рассматривая, прицениваясь, увлекшись покупками. В отделе живых цветов застряла надолго. Она любила все цветы, без исключения. Как можно было отдать предпочтение розам и не восхищаться ромашками? Разве ландыши могут быть хуже или лучше гербер? И непонятно, как природа сама создавала формы, краски и ароматы. Вот только орхидеи вызывали странное чувство жалости. Маленькая розетка, запаянная в стеклянную колбочку, казалась грустной и одинокой. В слюдяном окошке коробочки орхидея была, как на выставке: руками не трогать. Тут уж Валюша точно предпочла бы охапку сирени. В груди больно кольнуло – сирень!
     Он принес ее – полные руки – и бросил прямо в Валюшу, сидевшую на песке. Сирень запуталась в волосах, царапнула по ноге. Валюшка смеялась, вертела головой и протягивала руки к Андрею, заслонившему солнце. А он стоял такой красивый, смуглый, счастливый, что хотелось уткнуться ему в колени и рыдать от переполняющих чувств. Валюша легла на спину,  раскинув руки, в надежде ощутить притяжение, но земля все равно уходила из-под нее, и все летело куда-то – не остановить. Счет шел на часы. 37 часов оставалось до поезда, и надо было решать, на какой остановке выйти.
     - Ты останешься со мной?- в который раз спросил Андрей.
Валюша молчала. Больше всего на свете ей хотелось остаться с Андреем. Остаться – значит уехать в другую страну.  Значит бросить работу, успешную, выстраданную, приносящую (наконец-то!) стабильный доход. Бросить маму,  часто болеющую, живущую без папы девятый год. Расстаться с подругами – единственным источником радости и отдохновения. Шаг, на который толкала любовь, был мучительным, он зачеркивал все, что создавалось годами, по крупицам оберегалось от жизненных перипетий. Внутри Валюши пыхтел вулкан, готовый в любой момент извергнуться лавой, поглощающей все живое. Как засыпать безжизненным пеплом годы детства, удач и ошибок?
     - Ты станешь моей женой? – Андрей опустился на песок рядом с ней  и устремил взгляд на озеро. Что видел он за горизонтом воды и неба? Наверное, жизнь, которую предлагал ей уже вторую неделю. Ровно четырнадцать дней безумного единения, когда страшно было расстаться даже во сне. Они проваливались в сон, взявшись за руки, а утром не могли расплести пальцы, они немели, и приходилось по очереди их целовать, отогревая дыханием. Никогда прежде Валюша не прикасалась губами к мужским рукам, не представляя даже, что это можно делать с таким желанием, с такой тихой радостью. Они сбежали на озеро, на старую дачу, думая, что вдалеке от всех смогут принять единственно правильное решение.
Но голова работала совершенно иначе. Организм был повергнут инстинктами, преследуя одну цель: слияние. Чьи мысли роились в какой голове – невозможно было понять. Валюша только откроет рот, - а Андрей уже отвечает на непрозвучавший вопрос. Он начнет поворачивать голову, а она уже несет ему то, что он хочет. Сирени не было и в помине на дачном участке, но Андрей приволок ей охапку, когда увидел, что Валюша надела браслетик из бисера цвета сирени.
      Последние сутки лил дождь, и они радовались, что в доме есть запасы еды. Пространство сузилось до кровати и холодильника. Жизнь утратила реальные очертания, оба плохо соображали, и только часы своим тиканьем напоминали о том, что земной шар все так же существует по расписанию. В какой-то момент Валюше пригрезился выход.  Она потянулась к Андрею, прошептала в самое ухо: «Грейпфрутовый сок». И тут же порадовалась: он так быстро оделся. Возьми он  вместо футболки рубашку - застегивать море пуговиц, и лава вулкана докатилась бы до самого дома, где Валюшку ждала ее жизнь.
     До ближайшего магазина  полчаса ходу. А железнодорожная станция в другой стороне. Валюшка чавкала по грязи, боясь потерять босоножки (в поезд не пустят) и крепко держалась за сумочку с паспортом и деньгами.
Время лечит. Калечит, конечно, при этом, но нет лекарств без побочных явлений. Валюшка, в который раз пожалев орхидею, собралась уходить. Мужской голос из-за букетов полоснул по спине:
     - Девушка, я хотел бы купить сирень.
     - Вы шутите, - сирени у нас не бывает. Посмотрите на эти гвоздики.
Замедленным перемещением, содрогаясь, Валюша оборачивалась назад и искала глазами точку, откуда шел голос. Незнакомый мужчина, совсем молодой, прицениваясь, смотрел на цветы.
     - А впрочем, какая разница. Давайте гвоздики.