За покосившимся забором, где забрали её детство...

Среди перегноя прошлогодней отмершей листвы и мусора больше нет тропы, она давно заросла. Фигуры засохающих неживых деревьев с искорёженными чёрными ветвями пальцами прокажённых навесают над  пустырём за покосившимся забором. Серое небо позднего вечера. Солнце почти исчезло за горизонтом. Его последние лучи лишь ещё более чернят пальцы прокажённых. В сумерках они иногда начинают двигаться. Эти исполинские страдающие фигуры в приступах вечной агонии. Их листья опали чтобы не вырасти вновь. Их ветхие стволы полны паразитов, которые каждый день разрушают изнутри. Их ветви искоженны и готовы схватить и задушить любого кто рискнёт к ним приблизитья. Их корни идут к фундаменту разваливающего дома, стоящего в центре этого заброшенного участка. Дверь наглухо заколоченна множеством досок, так чтобы её более никто никогда не открыл. Почти все окна на первом этаже закрыты ставнями и забиты крест накрест. Лишь одно малоприметное. Прикрытое небольшим кустарником и кучкой отходов. Оно ведёт в мрак полуподвального помещения. Небольшой спуск в половину среднего человеческого роста. Обшарпанные стены, кучки отходов разного типа от разломаных вещей домашнего обихода, до пустых бутылок, осколков, металолома и разбитой посуды. Там внизу нет никакой мебели. Лишь проходы в темноте. Коридор ведёт сквозь страх непроглядной мглы, способной скрывать что угодно. Не видно что там, поэтому воображение способно рисовать что угодно, под давлением стонов разваливающегося дома, шелестом сорванных обоев под ногами, шорохом крыс и злым завыванием ветра колошащим полные ненависти деревья во дворе, соединёнными корнями с фундаментом этого покинутого дома и являющимися по сути своей частью его мертвенной сущности. Стены и потолок в жуткой запущенности. В отдельных местах отваливаються куски стен. Что-то капает сверху. Темно. Завывание ветра снаружи. Прокажённые великаны кривят пальцами и завывают. Холодно. Непонятные звуки. Темно. Небольшая лесенка ведёт на первый этаж, заполненный опустевшими комнатами. Здесь давно никто не живёт. Окна частично заколоченны. Свет проникает слабо. Никого здесь кроме духа запустения. Но всёже если кто-то зайдёт ему может показаться, что слышит дыхание дома и отголоски тех, кто когда-то тут жил. Тёмные уголка и отсутсвие света из мрачных старинных шкафов здесь словно расползлись зловонное болото по всему дому, которое затягивает внутрь и манит, несмотря на свою отвратность. Сырость. Тут уже давно никто не живёт. Запустелые комнаты. Рано или поздно это процесс разложения этого здания закончиться и оно просто обрушиться. Второй этаж чуть более светлый из-за того что на нём не стали заделывать окна. Здесь чуть светлее. Видны уродливые деревье во дворе, покосившейся забор и где-то там, словно в другом мире, серые типовых зданий-коробки. Закатные лучи заглядывают внутрь. Солнце умирает, как умирли опавшие листья во дворе и ветви породившие их. Полная безнадёга и отсутствие каких-либо возможностей восстановления. Безсмысленность ничтожного существования последних дней, не сравнимых с ушедшей красотой и востребованностью. Потерянность чьих-то слов в этих стенах. Грязь и мусор везде. Сырой текущей потолок. Шаткие ступеньки лестниц. Обречённость на разложение до полного прекращения существования. Ненадобность невостребованность пустота разрушение агония... Вонь развалин. Абсолютно все давно ушли и умерли. Никто не вернёться. Никогда. Никогда. Никогда. Они все умерли. Их вещи загнивают где-то на помойках или в типовых многоэтажках неподалёку. Тела их на кладбище за чертой города... То что когда-то происходило в этих стенах имело какой-то сентементальный смысл лишь для тех, кто в них обитал. Плачь младенца. Игры. Светлая детская полная игрушек. Потом болезнь. Страдания. Умервщление. Уход. Погибель. Заколоченная комната с вещами. В этом изначально небыло никакого значения, но они внушали себе, что таковое есть, незная, что их попытки обреченны. Переезд... Дом остался один. Никто не вернёться и он всё больше ветшает. Рушиться временем. Его дыхание стихает. Обои сгниваю на полах. Лишь лестница на чердак скрипит сама по себе. Там находиться помещение, которое сохранилось лучше всего, хотя тоже пусто. Небольшая комнатка с одним чердачным окном. Разбито. Из него падает свет, выявляющий единственный стул во всём доме. Какая-то грязная верёвка с потолка качаеться рядом с ним от проникающего ветра. В тёмной части помещения у стены валяеться чьёто тело блестящее застывшими глазами. Несколько десятков ножевых ударов... Перерезанное горло. Порванная одежда, валяющаяся в застывшей луже крови. Стена рядом с телом заляпанна кровью. Виден отпечаток ладони. Оно ещё более одиноко ненужно и забыто чем дом, в котором осталось навсегда. Никто не найдёт и оно будет медленно пожираться насекомыми или постепенно преобразовываться в другую материю. Болтаеться грязная верёвка...