Его любимой комнатой был зеркальный зал. Сидя в центре за столом, хозяин с упоением созерцал безропотное подчинение зеркал своим движения. Многочасовое пребывание среди своих отражений доводило его до исступления, неимоверного блаженства. В это время в нем рождались одни и те же мысли, приводившие его в восхищение от самого себя, своей красоты и мощи. Ему казалось, что зеркальные двойники, во всем подражающие своему повелителю, трепещут перед хозяином, но и любуются им. Входя в зеркальный зал, этот самовлюбленный нарцисс чувствовал себя императором, триумфующим среди покорной массы рабов.
Однажды вечером, когда он сидел за столом, его глаза, привыкшие к покорности зеркал, заметили некую чужеродность одной из стен, в которой промелькнуло слабое, но от этого не менее тревожное и опасное самостоятельное движение. Всем телом обернулся хозяин к богохульствующему зеркалу и пристально вгляделся в своего двойника, сидящего по ту сторону стекла за таким же столом. Но зеркальный антипод уже вышел из всякого подчинения. Не уважением и смиренностью ответил он на взгляд хозяина, а зловещей ухмылкой.
- Бунт? – воскликнул хозяин зеркального зала, вскакивая из-за стола.
- Бунт?! – эхом ответило отображение, и его лицо налилось яростью.
Ужас исказил лицо хозяина, повторившись в трех зеркалах, а восставший двойник в четвертом схватил со стола пепельницу и бросил ее в центр зала. Ее полет остановила стеклянная перегородка между миром хозяина и зеркальным антимиром двойника… На полу среди брызг стекла и крупных обломков зеркала, многократно повторявших бессильно мечущегося антипода, валялась пепельница…
Хозяин решил не восстанавливать четвертую стену, а вскоре распорядился вовсе разобрать зеркальный зал. Ему казалось, будто оставшиеся зеркала, внешне покорные хозяину, у него за спиной кривляются и строят рожи.
май 1992