Инжирчик

(Цветочная сказка)


Нежный росток пробился сквозь землю, расправил свой первый крошечный лист.
– Инжирчик! – радостно прошептал женский голос. – Маленький инжирчик наконец-то проклюнулся!
Так он узнал, что он – Инжирчик.

Инжирчик стал подрастать.
Вокруг него сквозили на солнце удивительные листья и травы: благоухали чудесные азалии, кокетливо изгибались лепестки орхидей, топорщились кактусы. Он рос в маленькой светлой оранжерее, под самой крышей старинного двухэтажного особнячка, и за ним ухаживала немолодая женщина с ласковыми руками. Она поливала его, разворачивала к свету, нежно касалась его молодых листьев.
И ещё она разговаривала с ним.
– Скоро ты подрастёшь, крошка-Инжирчик, – приговаривала она, – ты станешь высоким и сильным! На твоих ветвях появятся первые бутоны, ты зацветёшь. Только я этого уже не увижу, у меня осталось так мало времени… так мало…
И Инжирчик что есть сил тянулся вверх, торопился, ему хотелось поскорее стать большим, стать настоящим деревцем, чтобы порадовать цветами свою добрую хозяйку.
– Умница, как славно ты растёшь, – хвалила его женщина, – милый мой Инжирчик…
Однажды она привела в оранжерею незнакомого человека, о чём-то тихо говорила с ним, показывала растения.
– Я возьму вот эти орхидеи и эти кактусы, – сказал незнакомец. – Я взял бы всё, да не слишком-то у меня много места. Не стоит ли вам просто продать всю эту оранжерею?
– Нет, – сказала женщина, – здесь мои друзья, а друзей не продают. Я хочу ухаживать за ними до конца, до самого своего последнего часа. И мне очень важно знать, что потом все они перейдут в хорошие руки.
Незнакомец наклонился и поцеловал руку старой женщине.
Но Инжирчик видел, как он тайно смахнул слезу.
Потом были ещё посетители, ещё и ещё. Нашлись новые хозяева и для большой китайской розы, и для извилистой старой монстеры. Люди приходили и уходили, и вот наконец один весёлый бородатый человек остановился и возле Инжирчика.
– Возьмите его к себе, сосед! Это очень славный молодой Инжирчик, – ласково убеждала хозяйка, – он ещё не цвёл…
И тут она заметила на ветвях крошечные бутоны.
– О мой милый Инжирчик! Неужели ты собрался порадовать меня напоследок своими цветами? – прошептала старая женщина. – Ведь я никогда не видела, как цветёт инжир. Никогда в жизни…
– Конечно, я возьму его, – кивнул улыбчивый бородач, – только это будет нескоро. Вот увидите, он у вас ещё успеет вымахать до самого потолка!
Женщина засмеялась и поцеловала бородача в мохнатую щёку.
А на следующее утро старая женщина впервые не пришла в свою оранжерею.
И больше Инжирчик её не видел.

После заходили какие-то незнакомые люди, торопливо и молча поливали растения. Только одна тётушка вздохнула и украдкой шепнула: «Сиротки!»
Потом цветы начали разбирать: унесли и огромную монстеру, и цветущую розу, и все кактусы.
Инжирчик остался совсем один, про него забыли. Он так и не успел расцвести – земля в его горшке высохла, бутоны сморщились и опали.
Инжирчик совсем сник: на его понурых ветвях ёжился всего один желтоватый лист.

А потом в особнячке начали делать ремонт, и рабочие вынесли Инжирчик во двор. Холодный ветер-хулиган налетел на него, задёргал последний листок – вот-вот оторвёт, унесёт в неведомые дали. А с ним и никому не нужную маленькую Инжирчикову жизнь...
– Эх, бедолага! – сочувственно вздохнул проходящий мимо старичок с надкушенным батоном под мышкой. – Выбросили тебя. Ты, как и я, никомушеньки теперь не нужен.
И старичок забрал Инжирчик к себе, в свою крошечную подвальную каморку. Он стал поливать его, неторопливо рассказывать ему про своё непростое житьё-бытьё, и Инжирчик быстро оправился, распустил несколько новых листков.
– Вот и хорошо, – приговаривал старичок, – вот и славненько! Живи, бедолага…
Но внезапно нагрянула весна, а за ней подступило и само лето.
И старичок собрался на свой дальний огород: растить травы и овощи для пропитания. А Инжирчик он отнёс под самую крышу – в мастерскую к знакомому художнику, чтобы тот за цветком присматривал.
– О, – воскликнул сосед, – да это же ты, маленький Инжирчик! Тот самый! Ведь я обещал твоей хозяйке стать тебе опекуном, да совсем замотался, забегался – обо всём на свете позабыл. А ты – тут как тут, сам ко мне явился, Инжиря...
Инжирчик вспомнил этого бородача, вспомнил свою прежнюю добрую хозяйку. И её ласковые руки…

У художника было много растений, они украшали полки и косые окна мансарды. На ветках зрели жгучие перчики, крошечные мандарины, цвели розы и хрупкий бальзамин. Но Инжирчику было грустно здесь: он не доверял новому хозяину. Инжирчик не мог забыть, как тот нарушил своё слово и чуть не погубил его юную жизнь. Он плохо рос, листья с него опять падали.
– Э-э, – приговаривал бородач-художник, – что-то ты у меня хилый, Инжиря… света, что ли, тебе мало.
И переносил Инжирчик с подоконника на подоконник, поливал разными удобрениями. Но это не помогало.
В мастерской частенько бывали разные посетители. Они рассматривали картины, многозначительно кивали, иногда что-то уносили, оставляя взамен немного денег.
Тогда к художнику приходили его шумные братья, они дружно пили, сидя за длинным щербатым столом, забрызганным краской, шутили и громко смеялись. А потом прибегала невестка художника, жена одного из братьев, и кричала:
– Хватит пить, бездельники, хватит болвана моего спаивать! Толку нет от вас, лучше бы деньги зарабатывали! Никакого порядку в жизни нет. Вот доберусь я до вас, погодите-ка у меня!
И уводила пьяненького мужа домой.
Однажды она заметила на окне чахлое инжирное деревце и воскликнула:
– Это что ещё тут за дохлятина? Фу! Надо ж ухитриться так цветок заморить?!
– Это он по хозяйке тоскует, – оправдывался художник, – вот и чахнет, брат сердешный. Растение, а ведь всё понимает.
– Бред! Не может растение тосковать! – возражала невестка. – Это всё от беспорядку твоего, от грязи и алкогольных паров. Небось поливаешь дрянью всякой. Да у меня он бы враз очухался! Спорим?
– Спорим! – быстро согласился подвыпивший художник. – На бутылку коньяка и спорим! Бери его к себе, прям сейчас бери – посмотрим, как ты справишься.
И невестка увезла растение к себе домой, прихватив заодно и своего весёленького мужа.

У невестки был дом на городской окраине. В будке сидела на цепи брехливая собака, на аккуратных грядках зрела клубника, зеленел раскидистый укроп.
– У меня во всём порядок, – хвастливо приговаривала новая хозяйка, внося Инжирчик в темноватую, с низким потолком, комнату, – не то что у всяких там художников-обормотов. Ты у меня враз очухаешься, как миленький! Попробуй-ка мне только не очухаться.
Но в доме и летом было зябко, вместо цветов желтели по окнам хилые кактусы. Инжирчик совсем приуныл, листья его обвисли. И, как ни билась с ним упорная женщина, он так и не взбодрился.
– Наверняка ты мне хилый цветок подсунул, с гнилыми корнями да болезнями, – укоряла невестка довольного художника, неохотно вручая ему обещанную бутылку. – На вот, держи свой коньяк, жулик. Ловко же ты обманул меня! Да погоди, ведь и я в долгу не останусь. А цветок твой заразный выкину.
И она выставила Инжирчик на улицу.

Ещё стояло лето, ещё припекало землю перезрелое августовское солнце, но по ночам уже тянуло из-за ограды тёмным озёрным холодом.
Подступала осень.
Однажды к невестке зашла дальняя родственница – и увидела горшок с Инжирчиком во дворе.
– Это что у тебя за сирота такая – там, на выселках?
– Да вот, не цветок, а сплошное наказание! Разорил меня на бутылку коньяку, а пользы с него, как видишь – нуль с процентами.
Незнакомая женщина склонилась над Инжирчиком, задумчиво растёрла между пальцами пересохшую землю, вздохнула:
– А отдай-ка ты его мне.
– Тебе?! – подскочила от возмущения невестка. – Да куда ж тебе?! Сами по чужим квартирам мотаетесь, никакого порядку в жизни нет. С собой, что ли, этого обормота таскать будешь?
– Буду, – тихо ответила женщина.
И стал Инжирчик путешествовать.
У женщины не было своего дома, она снимала жильё, частенько переезжая с семьёй с квартиры на квартиру. Инжирчик не раз перевозили на трамвае, в грузовике. И даже, бережно обернув тёплым одеялом – на санках, по хрусткому декабрьскому снегу.
Теперь он стоит в крошечной кухоньке, занимая добрую её треть, тычется в окно большими зелёными листьями. И вечером, когда в доме горит свет, его видно издалека.
А женщина сочиняет сказки, тихонько нашёптывая их ему, когда никто не слышит. И на его ветвях уже появились новые бутоны…

.