ОЖЕРЕЛЬЕ ОЗЁР
рассказ
Редактор:
Наталья Столярова, Р.Ф.
********************
Фрагмент из романа "Око за око"
******************************
«Сосняком по откосам кудрявится
Пограничный скупой кругозор.
Принимай нас, Суоми – красавица,
В ожерелье прозрачных озёр!
1939 год. СССР.
Песня Красной Армии.
I
- Товарищ Шапошников?
- Так точно! Главком Шапошников у аппарата.
- С вами будет говорить товарищ Сталин.
- Борис Михайлович! Срочно приезжайте ко мне на ближнюю дачу - в Кунцево. Генерал
Фитин сообщил мне важную информацию. Надо обсудить немедленно
- Есть, товарищ Сталин! Буду у вас через двадцать минут.
- Вот и ладно. Дело не может ждать до утра.
Маршал взглянул на часы: 2:35 ночи. По-военному быстро оделся. Группа водителей и мобильной охраны Начальника главного штаба Красной армии была всегда наготове к экстренным выездам в любое время дня и ночи. Шапошников нажал на кнопку пульта управления служебного обеспечения, и через минуту у подъезда стояли два бронированных автомобиля.
Всё высшее руководство СССР, окружающее Хозяина, - вождя мирового пролетариата – Иосифа Джугашвили, давно уже привыкло к анархическому распорядку вождя. Спал Сталин до обеда, а работал до утра; и всё советское правительство, все министерства, наркоматы, главки, штабы армии, флота, авиации жили в таком же режиме. Никто не знал: куда, когда, в какое место вызовёт он своих «товарищей» прибыть немедленно. Все были наготове, как спринтеры на старте. Не дай Бог, не исполнить желание «интернационального друга трудящихся»: и ты, в одно мгновение, превратишься во врага народа, получишь пулю в затылок, сгинешь без права переписки с родными в тюрьмах ГУЛАГа, или «поимеешь счастье» каторжно трудиться на народных стройках коммунизма.
Шапошников - бывший царский полковник, награждённый шестью императорскими орденами, среди них - «Крест Анны», орден «Станислава и Владимира с мечами и бантом», всегда чувствовал висящий над головой, карающий меч ВЧКа. Многие красные командиры, герои гражданской войны, вытолкнутые ленинской революцией на посты маршалов, генералов, минуя высшее военное образование, ненавидели Шапошникова за его ум, энциклопедические знания, штабное мастерство, и даже за его «старорежимный, аристократический» офицерский пробор на голове, аккуратно разделяющий причёску на две равные седеющие половины. Завистники Шапошникова писали доносы на имя Сталина, но, на удивление провокаторов, главком продолжал получать подчёркнутое уважение вождя.
Сталин обожал интриги и доносы. Ему доставляло удовольствие сталкивать «товарищей» лбами. Но к Шапошникову относился с неподдельным уважением Однажды, глядя пронзительно прямо в глаза, сказал Климу Ворошилову:
- За что ты так невзлюбил Шапошникова? Чем тебе не нравится пробор на голове нашего
начальника штаба РККА? Причёска разве влияет на работу мозга? А усы? У меня усы,
как у нашего с тобой врага, генерала Каледина. Мы его победили, и он застрелился.
А меня усы - остались похожие на калединские. Так что, я должен застрелиться?
Ворошилов ничего не понимал. Сталин продолжил:
- Борис Михайлович – военный талант. А таланты мы обязаны беречь. Без них мы
проиграем предстоящие войны.
II
Шапошникову давно заметил, что Сталину, достигшему реальной императорской власти, доставляет удовольствие окружать себя людьми, вещами, атрибутами царского почтения его подданных. Маршал стал понимать, что в глубине сознания диктатора уже тайно загорелся огонь наполеоновского тщеславия: подняться на вершину абсолютной власти естественным образом. Но, как это сделать? Борис Михайлович, коренной русский человек, изначально понимал, что без царя в голове, баз царя на троне - Россия не выживет. Поэтому он разделял тайные желания нового русского самодержца. Он служил за Царя и Отечество. Сталин мистическим образом чувствовал преданность Шапошникова и всегда звал по имени-отчеству. Для тех, кто служил ему верой и правдой, кровавый диктатор был ангелом-хранителем.
Через двадцать минут скоростной езды по ночной Москве, минуя Поклонную гору, автомобиль маршала Шапошникова подкатил к ближней даче Сталина.
Стоящий за глухим зелёном забором, «скромный» домик снаружи казался небольшим, но внутри «гнездо вождя» было просторным: с большой столовой на несколько десятков гостей; – при высоких потолках высотой в шесть метров; с террасой для прогулок; рядом светлая стеклянная веранда с выходом в сад; множество подсобных служебных помещений.
Начальника Штаба РККА приветливо встретил Александр Поскребышев – личный секретарь Сталина, сын сапожника, по первой профессии – фельдшер, генерал - лейтенант, обладающий феноменальной памятью, поразительной работоспособностью. Его высокий череп, слегка склонённый к левому плечу, почти четверть века сверкал чуть позади усатого, носатого, рябого лица Хозяина. Только через Поскребышева к вождю поступала информация любого характера. Самым поразительным для окружения вождя было то, что Бронислава Соломоновна – жена Поскребышева, приходилась родственницей Льву Троцкому – первому заклятому врагу-сопернику по революционной работе. По приказу Сталина Троцкий был убит, а Броничку – жену и единственного друга «верного оруженосца Сталина», расстреляли уже после войны. Но невозмутимый Поскребышев преданно, отлично работал по шестнадцать часов в сутки на благо Отца народов.
Встретив у дверей в «дачные апартаменты», личный секретарь провёл ночного гостя в комнату, где обычно жил Сталин.
На стенах - простенькая живопись: две картины в стиле социалистического реализма «Лыжник» и «Лыжница». На полу, перед камином – ковёр. Одиноко стоит диван, часто служивший постелью для вождя. На прикладном столике - квартет разноцветных телефонов. Обеденный стол, одновременно служивший рабочей площадкой, завален картами, справочниками, всевозможными бумагами, записочками. Возле стола четыре массивных квадратных кресла для гостей. За столом сидел Иосиф Виссарионович; в кресле - с бумагами в руках - напряжённо сидел новый молодой начальник внешней разведки НКВД – комиссар госбезопасности 3-го ранга Павел Фитин. Сталин уважал Фитина, несмотря на его молодость, за его высокий интеллект, волевые, организационные способности и личное мужество. Созданная в короткий срок, система внешней разведки СССР каждый день доставляла на стол Сталина секретные данные даже из ближайшего окружения Черчилля и Гитлера.
Свой рабочий день Сталин начинал с просмотра аналитического доклада генерала Фитина.
- Садитесь, Борис Михайлович! У меня есть к вам несколько вопросов. Ровно месяц тому
назад «наш друг» Адольф Гитлер, устроив театрализованное представление с
радиостанцией в Глейвице, блестяще провёл уникальную провокацию. Через несколько
часов Германия начала войну с Польшей. Прошу вас доложить итоги этой компании.
III
Прежде чем начать доклад, Шапошников нечаянно увидел на столе газетную фотографию « Подписание договора в Кремле о дружбе и границе с Германией 28 сентября 1939 года». Молотов подписывает документ. Между ним и Сталиным улыбается министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббетроп. Все довольны.
Сталин перехватил взгляд Шапошникова:
- Отличная фотография. Черчилль бесится. Мы сделали великое дело для нашей страны,
подписав пакт о взаимном ненападении. Гитлер, рано или поздно, пойдёт против нас. Я
не верю ни Гитлеру, ни Черчиллю. А мне нужно, чтобы Адольф прежде! - обломал свои
зубы в войне против Черчилля. Нам требуется время для перевооружения Красной Армии,
для выхода на оперативные просторы на Западе, Севере, и Дальнем Востоке. И главное:
мы должны думать, планировать, готовиться, чтобы будущую войну за полную победу
коммунизма на Западе, вести на вражеской территории. Пусть побьют империалисты друг
друга. Когда они выдохнутся, коммунистические партии западных стран ударят изнутри
пролетарскими восстаниями, а мы поможем им снаружи. Современные войны должны вестись
малой кровью и на чужой земле. Мы обязаны изучить, проанализировать и учесть
германский боевой опыт. Я задаю вам вопросы, а вы – отвечаете:
- |Сколько времени потребовалось Гитлеру, чтобы Польша капитулировала?
- Восемнадцать дней.
- За сколько дней немцы бескровно захватили Чехословакию?
- За считанные часы.
- Вот видите. Германия показала нам наглядный эффективный пример военно-политических
действий. Не Германия, а Англия и Франция, испугавшись нашей дружбы с Германией,
объявили Гитлеру мировую войну. Мы выжидаем. Англичане и французы тоже. Они всё ещё
мечтают столкнуть меня с Адольфом. Наша задача: всеми способами оттянуть войну с
Германией. Мы должны припугнуть японцев, отодвинуть границы СССР подальше от
Ленинграда. Вернуть русскому народу Прибалтику, Западную Украину, Западную
Белоруссию, Бессарабию, Венгрию. Все эти операции требуется закончить к концу этого
года.Мы поделим с Гитлером сферы наших влияний. Он не такой дурак, чтобы воевать
против нас на два фронта. Поэтому, дорогой Борис Михайлович, приказываю вам до 30
ноября полностью подготовить повод для подготовки и проведения военно-политических
действий против Финляндии не позднее 30 ноября. Как вы думаете, сколько времени, и
какие силы потребуются для достижения успеха?
- Я думаю, что на всю операцию уйдёт один месяц. Первого декабря красный флаг нашей
Родины будет развеваться над Хельсинки. Мы планируем задействовать только войска
Ленинградского военного округа.
- Вот и хорошо! Генерал Жуков займётся японцами у озера Хасан, а Климент Ворошилов и
Семён Тимошенко займутся нашим царским генералом Маннергеймом. Мне доложили, что
этот финский швед – крепкий орешек.
- Есть! Будет исполнено, товарищ Сталин. А шведов лупил еще Пётр Первый под Полтавой.
- Полтава – не зимняя Карелия. – Заметил вождь, улыбнувшись, вынимая из заграничной
коробки несколько папирос «Герцеговина Флор». Раскрошил их, размял, и начал
аккуратно набивать табаком курительную трубку. Встал. Закурил. По даче пополз дымок
с уникальным ароматом. Сталин походил немного из угла в угол. Подошёл к генералу
Фитину:
- А теперь послушаем нашу разведку. Что нам догладывает «Красная капелла» из Берлина
и наши глаза и уши из Лондона? Сидите! Не вставайте, Павел. Я хочу послушать вас без
протокольных слов. Расскажите всё своими словами. Я хочу не просто знать
происходящее. Я хочу понимать моих врагов изнутри.
Начните, Павел, с Англии. Важно знать первую реакцию Премьер - министра Англии
Невилла Чемберлена и претендента на лидерство Уинстона Черчилля по поводу
вероломного нападения Адольфа на Польшу. Ведь Польша – любимое английское детище.
Сталин вернулся за стол:
- А вы, Борис Михайлович, послушайте английское традиционное фарисейство. Их хвалёная контрразведка не может даже подумать, что мы знаем всё, о чём болтают в своих кабинетах Невилл и Уинстон. Слушайте внимательно, товарищ Начальник штаба. Вам это пригодится.
Генерал Фитин открыл красную папку и чётко, артикулируя каждое слово, начал читать донесение агента:
- Агент номер 48 –YF – 9504/ 2 сообщает:
«Лондон. Первое сентября 1939 года. Даунинг-стрит, №10 резиденция Премьер – министра Англии Невилла Чемберлена, Терракотовая гостиная.
Собеседник Чемберлена - лорд Черчилль.
Стенографирование и электромагнитные записи беседы не производилась. Информация получена из достоверных источников на условиях конфиденциальности.
Начало беседы – 19: 35. Продолжительность беседы – 39 минут.
Темы беседы:
Военное нападение Вермахта Германии на Польшу без объявления войны.
Предстоящее назначение лорда Уинстона Черчилля на пост Военно-морского министра Великобритании. Черчилль указал Чемберлену на «убийственную пагубность» Мюнхенских соглашений. Он буквально заявил следующее:
- В этот час наших национальных испытаний, я благодарю вас, господин премьер-министр, за огромное доверие, оказанное мне при вашем решении назначить меня на самый высокий военный пост в Соединённом Королевстве. Я принимаю ваше предложение стать членом военного кабинета, в то же время, - считаю своим долгом сказать вам откровенно, что ваша недальновидная политика привела нашу страну на грань мировой катастрофы: мы, вместе с дружественной Францией, обязаны объявить войну Германии. Мюнхенский сговор развязал реваншистские аппетиты Гитлера. Оно дало Гитлеру возможность купить Польское руководство, предложив им совместно «откусить» лакомые территории суверенной Чехословакии. И вот теперь, мы обязаны кровью английских солдат защищать эту самую Польшу, которая полгода назад с жадностью гиены приняла участие – в военной дружбе с нацистами – делить «Залужье» Чехословакии. Тогда Польша предъявила ультиматум Литве, требуя надуманные гарантии для польского меньшинства в Прибалтике. Они грозились совершить танковый марш на Каунас. Польская армия с боями оккупирует населённые пункты Словакии, а «в знак германо-польской дружбы», Гитлер получает от Польши подарок: занять всю Чехию без потерь, и возможность войскам выйти на оперативный простор Востока. С помощью Польши Чехословакия превратилась в труп. Теперь эта участь постигла саму Польшу.
Перед нашим Королевством стоит дилемма:
- Активная война с Германией - толкнёт Гитлера в объятия Сталина. А мы всё должны сделать, чтобы злобу этого немецкого монстра направить против нашего общего большевистского врага на Востоке. Если будет побеждать Россия, мы поможем Германии. Но если доминировать в мировой политике будет нацизм, мы откроем, вместе с Америкой, второй фронт. Наше верное стратегическое оружие – разделяй и властвуй. Пусть монстры истекут кровью – и тогда победа всегда будет за Британией ....»
Вождь поднял руку, с зажатой в руке курительной трубкой:
- Хватить нам слушать этот английский бред! Наступило время действий. Не для пустой болтовни прилетал к нам Риббентроп. Гитлер знает, чего хочет. А мы должны своё дело делать.
Товарищ Шапошников! Вам понятны основания наших военных решений на Севере, на Дальнем Востоке, на Западе, на Юге?
- Так точно!
- Приступайте к выполнению немедленно! Время не ждёт. Все свободны! Вторая мировая война – не игра в бирюльки. Мы, русские, долго запрягаем, но быстро ездим. Тем и отличаемся от немцев и англичан. Что для нас хорошо, для них – смерть.
IV
Месячный отпуск Иван Петрович провёл в блаженстве – в кругу любимой семьи – в Петрозаводске. За многие годы службы в «Большом доме» за номером 4 по Литейному проспекту, в квартале между улицами Шпалёрной и Чайковского, в красивом светлом здании, предназначенном для карательных нужд ОГПУ-РКВД, чекисту Хмелёву впервые предоставили отпуск летом. Перед отъездом на заслуженный отдых, его вызвали в «Смольный» на беседу к самому Мехлесу
Лев Захарович Мехлис - начальник главного политического управления Красной армии в конце лета 1939 года неожиданно приехал из Москвы в Ленинград. Вначале высшие офицеры Ленинградского военного округа решили, что с его появлением в городе начнутся поиски новых «врагов народа». Люди ещё не опомнились от кровавых расстрелов 37-го года. Но все обошлось. На смену репрессированным политработникам срочно требовались свежие проверенные кадры стойких чекистов для работы в войсках. Формировались новые полки, дивизии, а командиров и комиссаров явно не хватало. За глаза Мехлиса звали: «Инквизитор Красной армии». Говорили, что он в каждом встречном человеке видел врага советской власти.
Иван Петрович ехал к другу Сталина с некоторым трепетом. Сам был чекистом и знал: был бы заключенный, а дело само собой к нему приклеится. Но всё обошлось благополучно: «Лёва из Одессы» - типичный конторщик небольшого роста, с подвижной головой, покрытой стоящей дыбом, взлохмаченной шевелюрой, проворно выскочил из-за стола навстречу крупному Хмелёву и, грассируя букву «р», быстро затараторил, сверкая чёрными глазами:
- Хмелёв? Добро пожаловать. Я вас пригласил, чтобы предложить новую должность в Красной Армии. Личное дело я изучил. Вы настоящий смелый большевик, беспощадный к врагам народа, закалённый в классовой борьбе. Мы присваиваем вам высокое воинское звание «комиссар 3-го ранга» и направляем на должность комиссара пехотной дивизии. Из дела видно, что в гражданскую войну вы служили в заградительных отрядах Дзержинского; принимали активное участие в подавлении контрреволюционного мятежа в Кронштадте и лично уничтожили несколько белогвардейских офицеров. Сегодня в вашем боевом, партийном опыте нуждается современная Красная Армия. Вы согласны?
Иван Петрович не cразу заметил, что нервный человечек одет в новую армейскую форму комиссара 1-го ранга: на воротниковых петлицах генеральского френча переливаются кровавым цветом четыре ромба; на рукаве сияет золотистая звезда; на ногах поскрипывают «сталинские» хромовые сапоги. Только на несколько секунд Хмелёв задумался. Ему все стало ясно, что коммисар Мехлис главная руководящая фигур предстоящей зимней войны СССР с Финляндией. Иван Петрович по- военному вытянулся:
- Партия приказывает, - я отвечаю: «Есть!»
- Поздравляю!
- Служу Советскому Союзу!
Мехлис быстро подписал приказ:
- Передайте эти документы моему адъютанту. Он скажет вам о дальнейших действиях.
Политотдел 44-ой стрелковой дивизии 9-ой армии ЛенВО спешно формировался на артиллерийском полигоне в комарином раю - в городе Луге. В сосновом лесу, вокруг бывшей двухэтажной дачи с террасой, где находился пункт формирования частей, стройными рядами выстроились полевые брезентовые палатки. Между палатками сновали штабные работники в новой, «с иголочки», форме.
Хмелёва, как старшего офицера, приняли подчёркнуто корректно, с приложение руки к пилотке, с голосовым подтверждением приказа «есть, товарищ командир», с поворотом через левое плечо.
В кабинете начальника кадров армии комиссара Ивана Хмелёва представили командиру дивизии - герою испанской войны, орденоносцу генерал-майору Валентину Яблочкину, начальнику штаба полковнику Медведеву, командиру разведки майору Соболеву, начальнику службы боевого обеспечения подполковнику Смирнову. Командование 44 стрелковой дивизии было сформировано. Комдив широко улыбнулся и зычным голосом приказал:
- Что ж, товарищи командиры! Прошу - в мою палатку! Скрепим наше боевое братство. Познакомимся поближе. Предстоят большие события. Может быть, нам всем скоро придётся прокалывать дырочки на гимнастёрках для новых боевых орденов. Всё зависит от вас и от наших бойцов!
Получив в штабе округа вещевые и денежные аттестаты, сменив военную одежду на гражданскую, Иван Хмелев уехал в отпуск в Петрозаводск повидать жену, Валерия, Любашу и маленького внука. Семейной радости не было предела. Впервые, как говорят местные старожилы, в Карелию пришло южное лето. Валерия повысили в должности: он стал командиром эскадрильи истребителей; ему присвоили звание старшего лейтенанта.
V
После подписания пакта о дружбе СССР и Германии, - приёмный сын Ивана Хмелёва - Валерий Рогозин, как мастер высшего пилотажа, был включён в состав военно-торговой делегации, возглавляемой Тевосяном. По секретному экономическому соглашению, Советский Союз обязывался поставлять Германии некоторые виды сырья: нефть, зерно, металл; разрешать использовать для испытаний тяжёлого оружия артиллерийские и авиационные полигоны в Поволжье; делать ледокольную проводку военных и гражданских судов в советские порты Северных морей; предоставлять военные взлётно-посадочные полосы для пополнения бомбовых запасов и заправки топливом самолётов Люфтваффе – в случае вооруженного нападения на Германию армиями третьих стран. В обмен - Германия подписалась поставлять в СССР современное машиностроительное оборудование для военных заводов, точные станки, наземные авиационные машины, в том числе и скоростные самолёты.
В авиационную группу военно-торговой делегации вошли ведущие советские авиаконструкторы, инженеры, техники и пилоты. Валерий Рогозин все предыдущие годы готовился к смертельным воздушным боям с фашистами, а тут предстояло с ними дружить, а, может быть, даже, крылом к крылу, воевать над Балтикой против англичан. Но он был военным человеком, всегда готовым выполнить любой приказ Родины - приказ товарища Сталина.
Перед отъездом отчим и приёмный сын уединились на берегу Онеги. Развели костёр для ухи, закинули удочки и повели серьёзный мужской разговор:
- Скажи отец, а почему тебя мобилизовали в армию? Вроде ты уже вырос из военной гимнастёрки.
- Многое не могу сказать, сын. Понимаешь…
- Понимаю. Но, по всему видно: скоро – война.
- Правильно. Как в песне поётся:
«Если завтра война,
Если завтра в поход,-
Будь сегодня к походу готов»!
- Я всегда готов, отец! Но ещё вчера нам на политзанятиях говорили: Гитлер – наш первый враг! А завтра я еду к нему гости, как к лучшему другу! Мне трудно это понять.
- Ты коммунист. Ты должен понять, что политика прямыми дорогами не ходит. Мы, СССР, Россия всегда были, есть и будем в окружении врагов.
- Почему?
- Потому, что нам принадлежит одна треть земного шара, потому, что территория России напичкана богатствами недр, на которые в равной степени притязает вся Европа, и в первую очередь – Англия и Германия. Сейчас они никак не могут поделить нас. И Англия, и Германия задыхаются в рамках своих национальных границ. Они дерутся за жизненное пространство. А мы сражаемся за победу идей марксизма – ленинизма. За торжество диктатуры трудящихся, как внутри страны, так и снаружи. Твоя поездка в Германию – это разведка авиационных возможностей нашего потенциального противника. То, что Гитлер нападёт на нас – нет сомнений.
- Когда?
- Предполагаю, он попытается сделать эту ошибку после 1945 года, после победы над Англией. Но товарищ Сталин не даст ему выкинуть такой финт. Сейчас мы приберём к рукам наши бывшие земли на Западе. На Дальнем Востоке. Скоро, очень скоро над Хельсинки взовьётся красное знамя, и наш «союз нерушимый» пополнится новой прекрасной ФСР - Финской Социалистической Республикой. Мы принесем финнам счастье свободы и сталинской демократии.
На воде запрыгал поплавок. Начался вечерний клёв. Политические разговоры прекратились сами собой. Сварили двойную уху. Глотнули по стопочке водки, и мир стал казаться вечным.
- Спасибо тебе и Любаше твоей! Вы подарили мне самое дорогое, чистое в моей непростой жизни – вы подарили мне Олега, внука, ради которого стоит даже воевать.
Валерий впервые видел отца в таком сентиментальном настроении:
- Я видел вчера, как Олег внимательно, по-взрослому, слушал сказку Аркадия Гайдара, которую ты читал ему.
- И ты, Валерий, эту «Сказку о Мальчише-Кибальчише» любил слушать и читать, перечитывать. Помнишь?
- Сбежал разбитый Главный Буржуин, не разгадав нашей военной тайны. А Мальчиша – Кибальчиша схоронили на зелёном бугре у Синей реки. И поставили над могилой большой красный флаг.
«Плывут пароходы – привет Мальчишу!
Пролетают лётчики – привет Мальчишу!
Пробегут паровозы – привет Мальчишу!
А пройдут пионеры – салют Мальчишу»!
VI
Лошади, шатаясь от голода, бродили табунами вокруг солдатских нор, обгладывали кору у сосен, срывали белые ошмётки карликовых берёз, выгрызали прошлогоднюю траву до голой черной земли. Командир дивизии генерал-майор Яблочкин понуро сидел в штабном ДОТе:
- Что ж, товарищи командиры, вот и настал наш последний решительный бой.
Начальник штаба, бывший в мирное время упитанным толстяком, в «котле» превратившийся в подобие тени, нервно теребил бумажные листы с приказами:
- Людей надо спасать, выводить из окружения.
- А что будем делать с техникой? – посмотрел со злобой прямо в глаза комдиву полковой комиссар Иван Хмелёв.
- А что мы можем сделать? – Командир медленно поднялся со скамейки. – Наши танки стоят без солярки. Автомашины – без бензина… Радиаторы разорваны. Лесные дороги перекрыты завалами. У радиостанций сели аккумуляторы. Связь с командованием потеряна. Половина дивизии погибла в боях. От всего личного состава в строю осталось тридцать процентов, но много раненых, обмороженных, и к бою непригодны. Тыловые обозы уничтожены артиллерией противника.
- Надо с боем прорываться через озеро на дорогу Суомуссалми. Повернуть на Важенвара и выйти к своим. Технику придётся бросить.
- Вы что? В своём уме, генерал? Лавры «врага народа» захотелось примерить? Нас всех расстреляют! И правильно сделают!
Хмелёв вскочил, выхватив из кобуры пистолет:
- Я чекист и смерти не боюсь! Приказ товарища Сталина должен быть выполнен!
- Садись Ваня! Успокойся. Ты не на партийном собрании. Не о себе сейчас надо думать, а о тех мальчишках, которые замёрзнут здесь в снегах бесславно. Их надо выводить. Вот выведешь их из «котла», тогда и умереть будет не страшно - хоть от своей пули, хоть от твоей. О Боге подумай, Ваня! Наша песня спета.
- А что будем делать с лошадьми? Их у нас почти тысяча! – рассердился Хмелёв.
- А лошади служивые разминируют дорогу через озеро. Конница без всадников своими копытами проложит путь к нашему спасению.
- А ведь верно! – вставил Командир дивизии.
Комиссар Хмелёв призадумался. Вернул в кобуру пистолет:
- А кто знамя дивизии будет выносить из окружения? Секретные бумаги, карты мы уничтожим.
- Вот ты и выноси, товарищ Хмелёв!
Генерал-майор Яблочкин расправил гимнастёрку под ремнём:
- Приказываю: завтра дивизия начинает прорыв на соединение с Красной Армией.
Морозным солнечным утром по направлению к деревне Койриноя по снежному полю озера двигалась голодная конница без всадников. Время от времени под копытами лошадей взрывались мины. Коней подбрасывало в воздух, и они падали на лёд с оторванными ногами. Изувеченные лошади храпели, кричали человеческими голосами.
Сорок четвёртая стрелковая дивизия 9-й армии Карельского фронта прорывалась к своим. Замыкал полковой комиссар Иван Петрович Хмелёв. Он шёл во весь рост шагом, без ушанки, в распахнутой шинели, бесцельно стреляя по финским солдатам из командирского пистолета. Его хотели взять живым, но он вытащил из кармана осколочную гранату, выдернул чеку.
Его хладнокровно изрешетили пулемётными очередями. Граната вывалилась из ладони на лёд и взорвалась под ногами. Тело коммисара Ивана Хмелёва медленно ушло в прорубь под воду.
VII
Остатки дивизии прорвались с боями к своим, а над снежным финским озером еще долго продолжали носиться крики умирающих лошадей, похожие на плач человеческих детёнышей. Элиас Симойоко - протестантский пастор из финского хутора, с непокрытой головой, не боясь провалиться под лёд, с наганом в руке скользил от одной мученицы к другой, и, крестя обмороженными пальцами, с молитвой на устах, стрелял им в голову, навеки прекращая их земные страдания.