…Сашечка… конечно, и поинтересуйся кто, я без всяких колебаний ответил бы: да, его любили все, кто знал достаточно близко, или хотя бы беседовал с ним пару раз, и там было за что: настолько он был обаятелен и не похож на обычного, рядового мента - нет, Сашечка был не такой, и главная причина его обаяния, сдается мне, заключалась как раз в этих длиннейших, как у девчонки, выросших ненормально ресницах и девичьих же глазах, а еще в привычке улыбаться так наивно-доверчиво, и склонять с неосознанным кокетством голову набок, слушая собеседника; да и вообще, он походил именно на девушку или, скорее, на музыканта с замашками пассивного гомика, но никак не на стандартного мусора, а между тем, вернувшись из армии, сразу пошел и устроился работать в милицию, и там, должно быть, вынужден был терпеть бесконечные подначки и издевательства своих коллег: ну какой из него мент, с такими-то нежными данными, смех один, а не мент - однако внешность его не соответствовала внутренним качествам, и мусор из него получился на самом деле отменный; он, кстати, и в вытрезвителе успел поработать до того, как сделаться продольным в СИЗО, и, по рассказам местного алкашья, ни один из трудившихся там палачей не изгалялся над контингентом так, как делал это субтильный, нежно-улыбчивый Сашечка, и никто так безжалостно не чистил карманы, не оставляя раздавленным похмелюгой клиентам даже на утреннюю поллитровку компота, что и понятно: сам Сашечка не пил и не знал, что такое похмельные муки; он не пил, не курил, не баловался дрянью и женился на Лене Усовой, самой красивой девушке двора, и через год уже она родила ему двойню, и нельзя было не порадоваться, глядя как катит Сашечка эту сиреневую коляску с близняшками, а рядом вышагивает тяжелая в бедрах красавица-жена; и он пошел работать в СИЗО, потому что на Тюрьме в то время больше платили, и там все складывалось удачно, и если бы все-таки спросили: за что же его все поголовно любят, я сказал бы – за эту уникальную особенность так хлопать длиннейшими своими ресницами, что, казалось, даже раздается тот самый звук, какой производит фотоаппарат, делающий моментальные снимки, как будто этот Сашечка во время разговора пытается увековечить собеседника, сохранить его визуальный образ для грядущих поколений, а это сильно льстит, когда тебя хотят увековечить, и как раз в этом, думается, была главная загадка его обаяния; а потом его попросили кое-что и кое-кому передать туда, в одну из хат Централа, и он сделал, и продолжал этим заниматься, это нормально, этим все занимаются и все об этом знают, так есть, будет и должно быть, и все шло замечательно, Сашечка уже ездил на приличной "авдюхе", но все так же доверчиво и наивно хлопал своими длиннейшими ресницами, увековечивая всякого собеседника; он устроился на таможню и за полгода успел бы наворовать достаточно, чтобы начать свой маленький и доходный бизнес, как бывает это всегда, - если бы не тот человек с обрезом, который застрелил его вечером прямо во дворе нашего дома –
застрелил и никуда не бежал, но бросил обрез на асфальт рядом с раздробленной Сашечкиной головой и курил, устроившись на бордюре, да так и просидел там до приезда скорой и опергруппы, а потом уже выяснилось, что когда-то Сашечка должен был передать брату его, убийцы, двести пятьдесят зелёных для уплаты карточного долга – и не передал, черт его знает почему, потому что такими вещами не шутят, и Сашечка наверняка знал об этом, и должник, когда вышел срок, так и не дотянул до утра, а теперь Сашечка, 26-летний таможенник, отец двух дочерей и муж самой красивой девчонки во дворе, расплывался темно-вишневым на исчерченном классами асфальте... –
да, мы были с ним по разные стороны баррикад, но и мне ненадолго сделалось жаль, что никто, никто больше не будет увековечивать меня во время обычного между соседями кратковременного трепа – ведь каждому, согласитесь, льстит, когда его хотят увековечить.