Экзекуция

Туннель

[Вторая часть. Execution]


(…Героям всех войн: прошедших, настоящих и будущих посвящается…)







1. ЛЕГЕНДА, - НАЧАЛО


…Их было трое. Сколько лет они были вместе! Кто сейчас помнит. Сколько раз они ходили на задание! Да разве ж это важно? Главное здесь вот в чём:  они были ОДНО. И разделить их было почти невозможно. Они понимали друг друга с полуслова. Сейчас этого нет. Люди разделены. И мужики - тоже… И только в  армии ещё случаются такие моменты Великой дружбы и Взаимопонимания…

«Старший» был самым старшим из них. Его волосы были с проседью и оттого казались пепельными, словно само время посыпало их своим волшебным порошком, словно метку ему дало, особую такую и, надо сказать - невеселую… Его глаза были чёрными, точнее, темно-коричневыми, и этот разительный контраст между его нынешним цветом волос и цветом глаз придавал образу что-то возвышенное, героическое, будто  сошёл он к нам прямо из древних легенд, со страниц древних летописей. Сколько пережил Старший, сколько испытал всего.. Разве ж можно всё это выразить?! Ведь слова - это тень! Дух –свет...

По характеру он был жесткий. Жестоко относился к Миру, но, прежде всего, конечно, - к себе,  потом уже к делу и, наконец, к другим людям - тоже, не в последнюю очередь. Но где-то глубоко внутри он был добрым и жизнерадостным,  и эта доброта вырывалась иногда наружу яркими всполохами, озаряя светом весь его облик, да и облик всех других людей, кто находился с ним рядом.

Старший по-особому относился ко «Второму»… Если не сказать – более. И уже давно. С того самого первого дня их  встречи. Но никак не мог сказать ему об этом прямо в лицо. Почему? А кто его знает… Может, времени не хватало, а может…

Часто, в редкие минуты отдыха он подолгу всматривался в знакомый профиль, ставший уже родным и близким за долгие годы совместной службы. Он мог смотреть на «Второго» часами, не отрываясь, просто следить за каждым его движением… Однажды, это было дома на Родине, они, Старший и Второй, остались наедине… в лесу, недалеко от тихого озера. Второй с разбега прыгнул в озерную гладь, – алмазные брызги в отблеске  вечернего солнца расцветили бирюзовое небо, - сначала маленькие, а потом большие круги  медленно и немного лениво поползли в разные стороны…

«Что ты сидишь?! Иди сюда! Ну, иди же!» - кричал Второй из хрустальной воды лесного озера, расцвеченной оранжево-зелеными красками. заходящего Солнца, и эхо подхватывало его и разносило азарт его веселого голоса  в самые дальние уголки леса… Но Старший не мог подняться. Он бы хотел, но не мог… Сейчас он просто лежал и наслаждался этим прекрасным видом лесного озера… Какая КРАСОТА! Какая всё-таки КРАСОТИЩА! Второй, выйдя из воды, что-то весело рассказывал, восторженно говорил, указывая на ЗАКАТ. Говорил сейчас почти сам с собой… Старший его не слушал, а только кивал  головой, - иногда невпопад…

Старший запомнил этот вечер навсегда… Он выжег его в своей памяти. Это был самый светлый вечер в его жизни… такой мрачной и гнетущей…

Он знал о Втором всё или почти всё и был ему за отца, точнее, за брата, за  старшего брата…

Первый был ровесником Второго. Он слишком много терял в этой жизни, а потом уже никогда не находил... И с этой каждой новой потерей он становился всё злее и злее. Нет, не на других, не на жизнь, - он становился злее на самого себя... Он понимал, чувствовал, что где-то причиной всех своих потерь был он сам... Понимал: что-то в нём было не так, какая-то червоточинка, что ли, была. И вот она, эта червоточина, разъедала его изнутри, а иногда разворачивала его всего так (или наоборот, не так!), что он совершал поступки, которые никак не мог себе объяснить. А уже потом, наедине с собой, в минуты раскаяния, когда никто не видел, он мучил себя и буквально уничтожал, за то, что совершил или не совершил в этой жизни. За то, что он где-то не досмотрел, где-то упустил, кого-то обидел зря, - за то, что он часто не мог отличить Добро от Зла. Да, наверное, за это, именно за это последнее он ненавидел себя больше всего. И в эти минуты скорби и раскаяния его лицо мрачнело и менялось до неузнаваемости.

Он рано познал весь ужас нашей жизни. Можно сказать, с детства. Отца у него не было, да и матери, - почти тоже. Рано познакомился с уличной жизнью, с её мерзостью, во всей её непригляднейшей полноте. Жизнь закалила его, хотя немного и озлобила. Но он был сильный. Или, может, хотел себя видеть сильным?! Может, и так… А может, и нет. Он иногда использовал людей, чтобы привлечь к себе внимание, чтобы удовлетворить свои страсти, иногда - для прославления себя. А иногда он прославлял войну, чтобы заслужить общественное признание своих склонностей к насилию… И ещё. Он всегда готов был вести священные войны, проявляя фанатизм, и даже иногда злоупотребляя чужими средствами для всего этого. Хотя потом, наедине с собой, всегда об этом жалел.

Иногда он был склонен к лицемерию, приукрашиванию истинных причин своих поступков, строил воздушные замки, а в жизненных делах его был хаос. Он стремился к необычайным переживаниям, вообще, страсть к путешествиям не давала ему возможности сидеть на одном месте. Может быть, из-за всего этого он пошел служить в армию! А может, - по другой причине... Но он был скрытен. И часто бесцельно странствовал наяву или в мечтах, в то же время он был приветлив и даже сочувствовал слабым и, конечно, очень любил животных. Почему любил? А они безответны и непритязательны, довольствуются малым, живут сегодняшним днем. Они никогда не предадут. Он очень любил кошек и собак… Но иногда свои симпатии к слабым расточал без разбора…

Иногда он был бесчестным… Умел хорошо расписывать свои планы, за которыми ничего, к сожалению, не было. Вообще, ему не хватало дисциплины, способности осуществить свои проекты во всей их полноте.

А ещё при необходимости он мог сражаться беспощадно, не уступая, не зная страха, его просто нельзя было запугать в эти моменты, его нельзя было победить! Для него жизнь была - потоком энергии. И он всегда хотел быть в центре этого потока. Да-да, всё-таки у него был сильный, выносливый организм, а иногда он был способен восстанавливать свои силы, получая их как бы из высших источников. Редко такое встретишь, особенно в наше время.

У него были красивые зелёные глаза, и они всегда выражали целый  океан эмоций и чувств. Такой бесконечный, затягивающий и… бездонный. У него были просто необыкновенные глаза, всматриваясь в которые можно было увидеть всего себя целиком, во всех своих плюсах и минусах, можно было даже увидеть всё свое будущее. Но глаза его были немного грустными и чуть жалостливыми, что немедленно отражалось в людях. Его жалели… Жалели всегда… Много жалели. И поэтому… - многое прощали.

Он верил в БРАТСТВО и искал его. Но настоящих друзей у него было мало. Он был обладателем приятного голоса, такого мелодичного и мягкого, с хрипотцой. А ещё – тёмных,  каштановых  волос. У него был какой-то дар приносить радость людям и понимать их. И  люди на это отзывались. Он тонко чувствовал людей и нередко был любим ими.

Второй.
Он во всём почти походил на Первого, но был чуть гармоничнее, что ли. И сильнее духом, выносливее. Он знал цену своей внутренней силы, и поэтому у него никогда не было желания или соблазна её кому бы то ни было навязать. Он не использовал людей, чтобы привлечь к себе внимание, не стремился к славе. Но он был более замкнут, что ли, на своём собственном внутреннем мире, где всё было так хорошо и гармонично! Намного лучше, чем здесь, снаружи, в мире внешнем. Он был мечтатель и, так же как и Первый, часто бесцельно странствовал наяву или в мечтах, и так же сочувствовал слабым, а в домашних делах его был  хаос. Очень любил животных. Почему любил? По тем же самым причинам, что и  Первый.

Он не стремился к общественному признанию, хотя и много достиг. Жизнь всегда благодетельствовала ему, а фортуна – улыбалась. А он - улыбался фортуне вслед…Второй часто балансировал на грани жизни и смерти. Что ж поделать,- такая судьба. Но судьба его иногда и спасала, буквально выносила на руках с того света. Он был светлый. И  душой и во внешности. И волосы его были светло-золотистыми как само Солнце. Да. Зелёные глаза… Такие же, как у Первого… - как морская волна… И также были затягивающими и… бездонными. Они были не просто красивыми, нет - больше, это были… глаза жертвы… кроткой такой и смиренной, как у ягненка…

Но он мог быть и собранным, и дисциплинированным. Как Старший. Мог быть безжалостен и, прежде всего, к себе. И даже где-то аскетичным. А ещё у него была просто железная самодисциплина. Наверное, он тоже, как и Первый, как и Старший, был фанатиком своего дела, своей службы. Иногда он также был склонен к лицемерию, приукрашиванию  истинных причин своих поступков, иногда свои симпатии к слабым расточал без разбора, но это было значительно реже, чем у Первого и проявлялось в меньшей  степени. Он умел ярко и живо выражать свои мысли… А это так, порой, так важно! Он  всегда был самодостаточной, завершенной личностью. И поэтому единственное из человеческих чувств которое ему было не знакомо, - оно просто напрочь отсутствовало в общем списке – это ЗАВИСТЬ. Он никогда не завидовал людям, а только радовался за них… Второй всегда искал в вещах скрытый, поэтический смысл. Да, наверное, он был романтик.. как и Первый, впрочем, - тоже.

Его всюду любили и уважали. А поэтому у него было много завистников, которые ненавидели его лютой ненавистью - он не обращал на них внимания. У него была хорошая мать. Наверное, поэтому он не познал весь тот ужас и мерзость улицы с детства, как Первый. Она, эта бедная женщина, оберегала его как могла, закрывала собой в трудные минуты… Но отца у него не было так же, как и у Первого. И вот ещё. Важное. Он был  воин. И его нельзя было победить. Кто ему помогал?  Мир? Или, может быть, сам Бог? Нет ответа. Но если Первый добивался победы через свою нечеловеческую силу выживания, то Второму, видимо, всё-таки помогали… Хотя он тоже любил бороться, один на один, но делал это красиво, изящно, играючи… он жил в этом поединке, в этом  единоборстве с самой Смертью. Он жалел людей, больше, чем Первый, и иногда люди его обманывали и  тогда ему приходилось жестоко расплачиваться за свою слепую жалость к ним…

Иногда он испытывал невыносимую жажду наслаждений, впрочем, как и Первый тоже, наверное… Наслаждений во всем. В такие моменты он воспринимал жизнь как бесконечный поток, как некое озарение, что очень часто входило в противоречие с общественными рамками, которым он мог бросить вызов, не задумываясь. Вы спросите: как же это всё  совмещалось с его аскетизмом и дисциплиной? А вот так и уживаются в одном человеке такие разные, порой, противоречивые чувства и переживания… Такова жизнь. Но он мог контролировать свои чувства и иногда это делал с необыкновенной  безжалостной силой по отношению к самому себе. У него было мужество и твердость воли. Он преодолевал жизненные препятствия на пути к успеху, часто интуитивно схватывая причины, лежащие в основе явлений.

А ещё… он мог предвидеть. Свое будущее или других людей. Не важно! Часто в снах к нему приходили умершие или духи и открывали ему тайны того, чему с неизбежностью быть. Сначала он боялся всего этого, но потом как-то свыкся, смирился, как с очередной нелепой обыденностью из его жизни… Он верил в БРАТСТВО и искал его, как и Первый. Но настоящих друзей у него было мало. У него был очень богатый тембр голоса: от мелодичного и мягкого, до густого и командного... всё в зависимости от ситуации… А ещё у него был какой-то дар приносить людям радость и понимать их. И люди на это отзывались. Он так же, как и Первый, тонко их чувствовал  и был ими любим…




2. ПОСЛЕДНЕЕ ИСПЫТАНИЕ


Их сбросил всё тот же вертолет, который делал это уже не раз. Он должен был прилететь через несколько дней, после того, как они выполнят задание, если выживут, конечно… А если нет? Ну что поделать. Война! Ещё несколько фамилий пополнят мрачный список тех, кто не вернулся и кто до сих пор не имеет даже своего последнего пристанища, приюта на этой безжалостной Земле. Пропал без вести…. И всё. Что тут сказать, когда нечего говорить!

И началось. Опять ад. Опять бег. Нескончаемый бег во всем обмундировании, во всей боевой выкладке. Бег на выживание. С короткими остановками на приём пищи и отлив жидкости… Опять пот. Реки его. Опять краткий отрывочный сон, почти набегу, на лету, почти с открытыми глазами. Опять нечеловеческая усталость, навалившаяся всем своим весом на плечи… Сколько им еще суждено прожить в этом аду? Кто знает…

Их было трое. Сколько лет они были вместе! Кто сейчас помнит. Сколько раз они ходили на задание! Да разве ж это важно? Главное здесь вот в чём: они были ОДНО.И разделить их было почти невозможно…

Первый привал. Смеркается. Оранжевый закат на краю тёмно-фиолетового звездного неба. Сколько раз они видели этот закат, и каждый раз все трое подолгу смотрели на Запад, наслаждаясь этими великолепными, волшебными красками Вселенной.

***

ОРАНЖЕВОЕ НА ФИОЛЕТОВОМ… Интересное сочетание, мужики.. Это символ борьбы, какой-то грандиозной, вселенской галактической борьбы. Борьбы двух бесконечно-всемогущих космических начал. И это, наверное, тоже символ войны,  битвы насмерть, но, что ли, более величественной, более масштабной, которая пока  даже не поддаётся пониманию человеческого разума… Оранжевое на  чернильно-фиолетовом… Завораживает. Господи! Ну, что же делят-то эти Силы там,  высоко в небесах, неужели они не поймут, что они - ОДНО, хотя и такие разные, но они – ОДНО! Неужели они не поймут, что нельзя победить во вселенской битве, не  разрушив саму Вселенную, не разрушая самих себя... Нельзя победить, не разрушая  себя… Ну, как же они не могут это понять! Ведь это так просто…

***

Итак. Первый привал. Смеркалось. Они прилегли. А огонь нельзя разводить. Они это знали давно, с того самого первого задания. Бог мой! Как же давно это было! Кажется, уже в прошлой жизни. Сколько пройдено дорог!.. Сколько пролито крови! Нет не своей, а крови друзей, самых близких тебе людей, которые не предадут, которые лучше сами отдадут свою жизнь, чем предадут… Но вот именно от осознания этой истины всегда и становится ещё только горше на душе. Эх! Как коротка всё-таки человеческая жизнь, мужики! Словно миг… Иногда и не успеешь всё сказать, остаётся только одно – действовать. Может быть, потом, когда-нибудь, люди это оценят и вспомнят тебя добрым словом…

Старший посмотрел на Второго, потом на Первого… Помолчал несколько минут, а потом начал, опустив глаза куда-то вниз… с горечью! Он не мог смотреть им в глаза… И не спрашивайте, почему…

-Мужики! Каждому из нас на своём жизненном пути выпадают разные испытания. И оттого как мы их встретим, зависит наше будущее, а иногда сама жизнь…

-Старшой! Ты о чём вообще сейчас сказал? – встрепенулся Первый…

-Да всё о том же, Первый. О «Последнем испытании»…

Первый повернул голову на Закат. Такой красивый, тяжелый, чарующий…

-Не все его проходят… Только избранные… - продолжал Старший.

-А если не пройдут? – тихо, почти шепотом, спросил Первый, ухмыляясь и не отрываясь от этого оранжево-чернильного заката – Что из того?!

-Тогда остаётся одно из двух… – немного помолчав и всё ещё глядя вниз, ответил Старший.

-Ну, первое - это понятная и уже где-то привычная для нас вещь – СМЕРТЬ. Да кто ж её боится! Старшой! Столько прожито, сколько сделано, так что и умереть нестрашно, для этого большого ума не надо… А вот выжить! Не каждый сможет… -Первый продолжал смотреть на закат, улыбаясь…

-А какой же второй путь, Старшой? – вмешался в разговор Второй, до этого всё внимательно слушавший и вбиравший в себя каждое слово.

Ему почему-то сейчас показалось, что Старший пытается им что-то сказать, сообщить что-то важное, что-то между строк, но никак не решается, что ли, сделать это. И Второй не мог понять, - ПОЧЕМУ! Почему Старший не может сказать им прямо! Всё, что хочет… И поэтому он его слушал, как завороженный, - и поэтому он немножко нервничал… А на сердце у него становилось всё мрачнее и мрачнее, всё безысходнее... Второй обладал особым даром… Даром предчувствия…

-Второй путь – сохранить себе жизнь… - Продолжал Старший.

-Но какой ценой? И почему ты не говоришь о жизни друзей, самых близких людей, о жизни таких же ребят как мы! – снова вступил в разговор Второй.

-А что выше, Второй, ДОЛГ или ДРУЖБА, или лучше сказать - ЛЮБОВЬ? – Старший, наконец, посмотрел Второму прямо в глаза, но от этого парню стало ещё только хуже. Он не мог перенести этот тяжелый, влажный от просачивающихся слёз взгляд Старшего и поэтому сразу же отвел глаза… в сторону…

-Я… думаю, Старшой, что ДОЛГ, ЛЮБОВЬ И ДРУЖБА, настоящая, мужская… это - ОДНО. И не надо здесь трех слов. – тихо произнес Второй, всё ещё не в состоянии поднять глаза. - И все они требуют жертвы, то есть отдачи ради  другого, близкого тебе человека…

-Да, наверное, так и есть, Второй, – ответил Старшой, опять опустив в траву свой взгляд.

-А мне, кажется, что главное в «Последнем испытании» – это сохранить ВСЕМ жизнь. Вот тогда оно и будет считаться пройденным… - опять начал Первый.

-В идеале да, -Продолжал Старший,- но мы живём в несовершенном Мире... Иногда мне кажется, что оно - есть расплата за СВОБОДУ. Ведь каждый действует по собственному усмотрению. И поэтому каждый вносит свою лепту в общий ХАОС Бытия, от которого страдаем все мы. Поэтому чем больше свободы, тем больше ХАОСА в Мире и Иррациональности. Космос нам отвечает ВОЗДАЯНИЕМ. И поэтому всегда нужна ЖЕРТВА.

-Значит, ЖЕРТВА – это добровольный отказ от СВОБОДЫ выбора? – также тихо, почти не слышно, спросил Второй.

-Выходит, что так, - ответил Старший.

-И… значит, всех спасти НЕЛЬЗЯ!? НИКОГДА?! И кто-то ВСЕГДА должен погибнуть… – тихо спросил и одновременно как бы сделал вывод Второй.

-Выходит, что так, - снова подтвердил Старшой. – И ещё. Главное здесь... Всякая ЖЕРТВА, братишки, всегда должна основываться на ДРУЖБЕ, на ЛЮБВИ…-…на ЛЮБВИ, ДОЛГЕ И ДРУЖБЕ… не надо трёх слов, это ОДНО – тихо добавил Второй…

-Да, так! А ещё - Жизнь без Любви – это ведь страшнее СМЕРТИ… А Правда без Любви – Ложь…

-Да вы о чём вообще тут? С ума все посходили, богоискательство развели!- опять ворвался в разговор Первый. –  Если кругом ХАОС, какая, б---ь, ЛЮБОВЬ? А? Это же СЛАБОСТЬ! Вы что, мужики, рехнулись! Только Сила и Подчинение! Вы где, вообще? Это же Армия! А кругом ВОЙНА! Только СИЛА и ПОДЧИНЕНИЕ! Вот что может спасти ЖИЗНЬ в этом дерьмовом МИРЕ! Только Сила сможет повергнуть и опрокинуть ХАОС этого дерьмового БЫТИЯ.

-Пройденный этап… Первый! Проходили уже…. Там - тупик. Знаешь ведь!? Не сразу, но тупик. Расшибешься… о стену-то, которую сам себе и возвёл. Как ты не можешь это понять? Ну как?! – Старшой стукнул кулаком по земле, он сейчас был не в себе. - Нет Бога в этом мире…. Понимаешь, - нет ЕГО! Ты что, ещё не понял? То есть, Он был КОГДА-ТО, но люди «взбунтовались» и сбросили Его. Они Его отвергли! Понимаешь? И тогда Он «умер», потому что не захотел  навязывать им свою ВОЛЮ.

-Он принёс себя в ЖЕРТВУ… – добавил Второй со знанием дела…

-В цель! – подтвердил Старший. – И поэтому человек теперь сам себе СУДЬЯ и ПАЛАЧ, раз Бога - нет, а есть одно ВОЗДАЯНИЕ Космоса, Мы ведь так сами хотели! Воздаяние, которое, как зеркало, отражает всю нашу СИЛУ и наше порочное стремление к ВЛАСТИ и ПОДЧИНЕНИЮ всего и вся. И Природа, - она ничего не придумывает, она только отвечает… Отвечает нам тем же… что мы ей посылаем …

Пауза. Все молчали. Как бы обдумывая только что произнесённое… Наконец, Второй произнёс, сначала всё так же тихо, чуть повышая свой голос:

-Но откуда же тогда ЛЮБОВЬ? В этом МИРЕ, где нет БОГА, где БОГ давно умер, где властвует ХАОС?! А? Ну ответь! Ответь же мне, Старшой! Что ты молчишь! Ведь я знаю, затеял ты этот разговор не случайно! Ответь мне!? Прямо сейчас!

-А ты не понял?! – Старший вновь, уже второй раз за этот разговор поднял глаза на Второго и испытующе на него посмотрел… В упор. И от этого Второй опять немного смутился, потом отвёл свой взгляд. (И почему он не мог смотреть в глаза Старшего?!  Он не знал ответа. И мы его не знаем… Пока…)

-Нет… - наконец, собравшись с силами, ответил Второй…-Я не могу понять, откуда ЛЮБОВЬ и что она вообще ЕСТЬ… Ответь!

-А ты «наощупь» определи! –Настаивал Старший, он посмотрел на Второго как-то особо, с ТЕПЛОМ…

Второй поднял глаза, и вдруг ИСТИНА его осенила, он отчётливо понял, осознал, ощутил каждой клеточкой своего Бытия, он, наконец, понял, что перед ним, в обличье Старшого и был сейчас сам «БОГ»…

«Господи! Что со мной?» - пронеслось в его мозгу. Второй  вдруг ясно увидел, что Старший весь озарился каким-то внутренним светом. Он исходил из глубин его Бытия, самой его Сущности. Второй схватился обеими руками за голову, сжал её – крепко-крепко с обеих сторон, - сжал так, что заныли виски.. Потом снова взглянул на Старшего: сияние исчезло. Старший всё ещё молча смотрел на него и, казалось, хотел ему что-то сказать, сообщить, но сказать почему-то не мог, или не решался, что ли…

-Я, кажется, понял, Старшой…. – наконец, начал Второй после некоторой паузы.– Бог… Он не умер… Он растворился… в ЛЮБВИ, в этой вселенской, космической энергии. И поэтому тот, в кого она, входит, - сам становится Богом,- на время, конечно, не навсегда, но всё же… Вот она, эта простая Истина! Это же так просто... Ну, как же я раньше этого не мог понять!

-И ради этого, Второй, стоит жить. – тихо подтвердил Старший…

-Да и умереть, мужики, не страшно! – добавил с радостью Первый.

-ДА, КАЖДОМУ ИЗ НАС НА СВОЁМ ЖИЗНЕННОМ ПУТИ ВЫПАДАЮТ РАЗНЫЕ ИСПЫТАНИЯ. И ОТ ТОГО, КАК МЫ ВСТРЕТИМ ИХ, ЗАВИСИТ НАШЕ БУДУЩЕЕ, А ИНОГДА - САМА ЖИЗНЬ… НО СЕГОДНЯ, В БЛИЖАЙШИЕ ДНИ, МНЕ ПОЧЕМУ-ТО КАЖЕТСЯ, ЧТО НАМ ВСЕМ ТРОИМ ПРЕДСТОИТ  ПРОЙТИ СВОЁ самое «ПОСЛЕДНЕЕ ИСПЫТАНИЕ» Старший выдохнул и перевёл дух…

(«Кажется, всё сказал, что только было возможно…» - подумал он про себя…)

Пора. В путь. Не близко…

***

Они остановились передохнуть. Старший достал флакончик с «волшебным»бальзамом, собственного изготовления, чтобы растереть уставшие и сильно отекшие, чугунные от усталости ноги. Свои и - боевых друзей. Они только были этому рады и за годы совместной службы уже привыкли к этому ритуалу. Это священное, магическое действо, пришедшее к ним из глубины веков, как уверял Старший, постепенно вошло в привычку и превратилось в некую разновидность ЦЕРЕМОНИИ.

Старший растер сначала свои ноги, сделал легкий массаж, потом наступила очередь Первого. И вот он, наконец, приблизился ко Второму. Он всегда приближался ко Второму с особым волнением. И, наверное, причина этого волнения была в особом, где-то отцовском, а где-то и братском чувстве... Старший нанёс тонкий слой бальзама на ноги Второго и начал привычно их растирать. Второй смотрел на него, пытаясь прочесть в нём, что-то важное, главное, постоянно ускользавшее от него, что-то существенное, но никак не мог это сделать, и поэтому он сейчас молчал, слегка нахмурив свои красивые брови. И где-то даже сердился на себя...

Старший дошел до ступней Второго… потом взял их дрожащими руками крепко прижал к своим губам… Пауза. Снова прижал, но уже к усам, к щетине, как-то немного боком… потом к щеке… Выдохнул.

Из его правого глаза вытекла одинокая слеза… Она упала на правую ногу Второго, ближе к пятке. И только тогда Старшой, наконец,  взглянул на Второго, снизу вверх, в  упор…

-Что ты делаешь? – недоумевал Второй, тщетно пытаясь освободить свои ноги из объятий Старшего… - Да что ты! Отпусти! Ты что? Ну, что же с тобой!?

…Старший всё еще крепко держал его ноги, Второму даже на миг показалось, что Старший с ним прощается. Вот так, без слов, молча, запоминая. Прощается по-мужски… И поэтому как только он осознал это, сразу же перестал сопротивляться, а только смотрел на Старшего с удивлением и немного испуганно… Так продолжалось всего несколько минут, - они  оба молчали, смотря друг другу в глаза. О чём они думали сейчас?

Кто знает…

И началось! Опять ад. Опять бег. Нескончаемый бег во всем обмундировании, во всей боевой выкладке. Бег на выживание. С короткими остановками на приём пищи и отлив жидкости…

***




3. ПРОРОЧЕСТВО   

 
… Второй уснул. Всего лишь на миг… и увидел сон. …Старший пришёл к нему откуда-то  издалека, из тумана и спросил его:   

 «…Ну, как служба, братишка?»   

 «Да всё хорошо и как всегда, сегодня жив – а завтра… посмотрим. Знаешь ведь, что  спрашиваешь?»   

 Старший молчал. Опустив глаза и немного наклонив голову, он держал паузу. Затем  тяжело вздохнул и вполголоса продолжил: 

 «Пойдем за мной! Второй!» - Старший смотрел ему в глаза с грустью. 

 «Да мне и здесь хорошо!» - улыбнулся Второй. 

 «Неправильный ответ! …………… Ты не понял…»   

 «Что не понял?» 

 «Истину…» 

 «Что за истина?» 

 «Ты мне брат?» 

 «Спрашиваешь!!! Знаешь ведь!» 

 «…Тогда выполни мою просьбу…» 

 «Какую?» 

 «А ты выполнишь?» 

 «Ну... смотря, какую…» 

 «Что значит, "смотря какую"?» - почти заорал Старший, продолжая испытующе  смотреть в глаза Второму. 

 «Ну, это зависит от того, что это за просьба… понимаешь?..» 

 «А ты «наощупь»!» - Старший тихонько взял Второго за плечо… 

 «Что наощупь?» 

 «Определи, что за просьба, - наощупь…» - тихо и как-то очень нежно произнес  Старший. 

 «Как же это - наощупь?» - повысил голос Второй, обижаясь тому, что ничего не  понимает. 

 «Щекой!!!» 

 «Как щекой-то, ну, что же ты говоришь!? Я ничего не понимаю!» - почти орал  Второй. 

 «Прижмись щекой-то…» 

 «Куда? Да куда же!.. Прижаться?» 

 «А к моей просьбе… и, знаешь, где-то… почти к ПРИКАЗУ…» 

 «Я не знаю!.. Я ничего не понимаю! Не говори так, слышишь! Говори прямо…  Старшой! Что с тобой, наконец?» 

 «А ты меня любишь, братишка?» - тихо-тихо произнес Старший и внимательно  посмотрел на Второго. 

 «???» - опустил глаза… 

 «А ты, Второй, не стесняйся! Помнишь, мы поклялись говорить друг другу только  правду!? 

 «Да… Люблю... Конечно, люблю!!! Как друга, наставника, братишку… Ну, о чём ты спрашиваешь?!!!» 

 «Тогда… - СДАЙ меня… Завтра!» - почти шепотом сказал Старший, вплотную  приблизившись... 

 «Ты что с ума сошёл?! Как можно! Ну, как же можно СДАТЬ-то?» 

 «А… устал я…» - Старший махнул рукой. Опустил взгляд. Было видно, что он  расстроен. 

 «Как устал?!» 

 «…Устал я от всего, братишка. От мира этого устал. От людей устал. От смерти.  Всё. Не могу я больше. Сил моих нету. Не спрашивай. Не могу - и всё. Устал я,  понял?.. Короче, - так надо!» 

 «Да что ты такое говоришь?! Я же сам себе кровь пущу, но тебя… - НИКОГДА, ты  слышишь? Никогда! Ты что, Старшой? Что с тобой случилось!?» 

 «Всё, - не могу я… Второй! СДАЙ … если любишь - СДАЙ … прошу тебя! Я очень прошу  тебя!» 

 «Да ни в жись!.. Никогда я это не сделаю!» - снова заорал Второй… 

 «Если Любишь – сделаешь!» - точно так же, отвечал ему Старший… 

 «Не-ет! Никогда! Ты понял? Ты слышишь?!»   

 «Любишь – СДАЙ!» - уже полушепотом сказал Старший. Тепло посмотрел… И чуть  улыбнулся…. 

 «Ну зачем же ты ТАК со мной поступаешь, что я тебе плохого по жизни сделал!» -  умолял Второй. 

 «А может, это и есть твоё «Последнее испытание»?! А? Братишка?» - Старший  легонько похлопал его по затылку, потом обнял. Их лбы, потом щёки -  соприкоснулись… 

 «…………………» 

 Старший вдруг стал удаляться, постепенно уменьшаясь в размерах, и вскоре  исчез совсем … 

 И тут Второй вдруг почувствовал, что задыхается… Сердце его останавливалось!  Удар! Пауза… Всё. Нет,- ещё удар! Пауза… Ну, всё?.. Нет! Вот последний удар! И  опять… Пауза. Жизнь уходит... Нет снова удар! Душа – медленно истекает прочь… и  разрушается… в темноте…всё… это конец… 

 Проснулся. Старший - поодаль. Смотрит на него.   

 -Ты стонал во сне, Второй! – сказал Старший буднично. - Собирайся – пора ......... 

 И началось. Опять ЭТО. Ад! Опять бег. Опять пот заливает глаза,   

 ...И ПЛАВИТСЯ ПРОСТРАНСТВО, ПОЛЫХАЯ…

 * * * 

 Остановились. Прилегли. Достали незамысловатый провиант. 

 -Я видел СОН … - начал, было, Второй. 

 -Знаю, - вдруг перебил его Старший, опустив глаза, - не продолжай… Я всё знаю… 

 Второй смотрел на Старшего широко раскрытыми глазами. Потом также опустил их. Начали  есть.  Молча. каждый думал о своём. Секунды складывались в минуты. Время шло.  Наконец, первым молчание нарушил Второй. 

 -Хлеб... Передай мне… хлеб… - попросил он Старшего. 

 Старший оторвал ломоть... чуть замешкался, собираясь с мыслями, посмотрел на  Второго, затем произнес, - тихо-тихо так, вполголоса, чтобы не слышал Первый: 

 -То, о чём думаешь, - сделаешь УТРОМ! – Затем взял хлеб, обмакнул его в соль и  резко бросил Второму… 

 Кусок летел, переворачивался в воздухе, а соль ссыпалась с него частями и мелким  снегом, словно веером падала на траву и листву…...   

 Наконец, он достиг своего адресата. Второй поймал, схватил обеими руками,  вздрогнув при этом всем телом, как будто это был и не хлеб вовсе, а раскаленный  кусок металла. Затем прижал его к груди как самое дорогое, что только есть в  жизни, и с ужасом посмотрел на Старшего. В его глазах был СТРАХ. Впервые за  многие годы… Потом опять посмотрел на хлеб, сильнее прижал… как дитя… Потом  вскочил и… убежал в черноту ночи, куда-то далеко в лес. 

 Его долго не было, но через некоторое время он всё же вернулся… И вернулся уже  другим… Старший протянул ему свёрток и тихо, вполголоса сказал: 

 -Здесь – всё, и ИНСТРУКЦИИ тоже…  Второй взял сверток, - его продолжала бить мелкая дрожь, руки - тряслись, а лицо  было белым, словно первый осенний снег. Он взял сверток и снова исчез в  безмолвии ночи…

 * * * 

 …Спать Второй уже не мог. Какой сон, - когда утром ему предстояло сделать ЭТО!..   

 Он смотрел в маленький просвет неба среди черных веток, как раз там, где была  полная луна. Она ярко светила в обрамлении звезд. Вокруг неё была лёгкая  светящаяся аура… 

 * * *

 ЖЕЛТОЕ НА ФИОЛЕТОВОМ! Вот оно, живое, говорящее сочетание, ребята! Словно  напоминает оно о том, что и во мраке НОЧИ есть островок НАДЕЖДЫ, есть Свет. Этот  свет - посланник ДНЯ, он сигнализирует нам, что даже в самой кромешной тьме есть  надежда на свет, надежда на спасение, а, значит, - на любовь… Что эта надежда  неуничтожима, что СВЕТ нельзя победить окончательно, - к сожалению, как и тьму  тоже… Да, Луна! Такая легкая, эфемерная, холодная… Но всё же Светлая и, может,  поэтому она - Добрая. А, значит, и радость грядущего ДНЯ где-то на подходе. Ну,  потерпите ещё немного!!!  Интересное это сочетание: ЖЕЛТОЕ НА ФИОЛЕТОВОМ, сочетание НАДЕЖДЫ даже в самой  беспросветной тьме… и, может быть, поэтому - немного ВЕРЫ и ЛЮБВИ…

  * * *

 Второй всматривался в эту Луну, и тут у него внезапно возникло желание… Оно его  словно обожгло. Ну, просто непреодолимое желание. Он не в силах был ему  противостоять.. Второй не мог объяснить, откуда оно пришло. И тогда он перестал  ему сопротивляться.   

 Он тихонько приподнялся… «Кажется, Первый спит!» начал медленно вставать. «Да и  Старшой, наверное, спит тоже…»   

 Он приблизился к Старшему. Присел на землю. Долго смотрел на него, спящего, будто прощался… О чём-то размышлял, мучился, потом сожалел… Потом снова размышлял.  А потом он успокоился…

Он был готов…

К своему самому Последнему испытанию… 





4. РИК

...Утро лишь только начиналось. Алеющей зарей там, на востоке чернильно-фиолетового неба. Где в глубинах безбрежного космоса восходила оранжевая Звезда. Имя которой – Солнце.

Густой туман стелился по земле и траве, обволакивал кроны деревьев, поднимался всё выше и выше вверх, и вот уходил туда, в звёздную бесконечность... чёрного неба, смешиваясь с галактической пылью звёзд и газовых туманностей. Со всеми красками мироздания...  бесконечной и вечной Вселенной.

Второй лежал на спине и ждал команду Старшого. Он не сомкнул глаз. Весь остаток бессонной ночи его мысли были далеко от суеты последних дней. Он  думал сейчас о нём. Их общем друге и боевом товарище – Рике...

Эх, если б луч Солнца осветил лицо Второго... Мы бы многое поняли в его личной судьбе. В его ИСПОВЕДИ. Перед самим собой...

***

«...У меня был друг... Служил в СПЕЦНАЗе. Погиб... Он был лучше меня, сильнее, правильнее и добрее. На пороге отчаяния - он жил надеждой, на пороге смерти - верил в жизнь. Его звали - Рик. И вот - его нет, а я - живу...

Рик воспитывался в детдоме. Был крепким и сильным... Пошел в Армию... С кучей иллюзий, которыми бредил в свое время и я... Потом все мы эти иллюзии растеряли, он - тоже. Что осталось? Пустота? Нет!
Первая война... Потом вторая... Он проходил СВОЙ путь. Трудный, тернистый, кровавый... И прошел его до конца. С Честью. И гордо поднятой головой.
 
Иногда мне кажется, что Правда намного хуже Иллюзии... С ней, Правдой, невыносимо жить. С Иллюзией – проще. А жить надо. С Правдой нужно УМЕТЬ жить... Иначе - сдохнешь от всего того, что на тебя обрушится. Но где ж взять силы! Может быть, поэтому многие живут, словно во сне? Где взять силы... ГДЕ...

"Тот, кто корчит из себя Зверя, избавляется от Боли быть Человеком..."

Весь ужас этой философии, люди,  в том, что она ПРАВИЛЬНАЯ. Хотя и Ужасная! Правильная, но - дьявольская... Мой Рик тоже был "машиной убийства". Но он был лучшим. Элитой...

И он не исповедовал подобной чертовщины.

Никогда!

Однажды, он сказал мне:

"...Знаешь... Война - странная вещь. Несмотря на весь ужас, боль, отчаяние. Несмотря на жестокость и страх. Война научила меня думать. Задумываться. О том, о чем раньше никогда не думал. Не думал "по-настоящему".
Война и смерть научили меня ценить жизнь. Самое дорогое в жизни, то, чего в обыденности мы не ценим. Война дала мне Веру. Странно ? Обрести Веру в аду. Ребята гибнут рядом. Твои руки по локоть в крови. А палец уже ничего не чувствует, потому что он постоянно давит на курок. Страшные сны ночью и кошмары днем, еще хуже чем сны. Сражение за сражением, нескончаемые операции и акции, убитые и раненые. Трупы, трупы, трупы. И кровь.
А ты думаешь о Вере, о Боге, о погибших товарищах, что обрели наконец-то покой. Ты мечтаешь о любви. О мире. Ты жаждешь тепла, понимания и ласки. И всепрощения. За грехи. Свои и чужие. Но будет ли оно?..."

Откровение.

Такая судьба, такая жизнь, такие мы. Если б не было в нашей жизни горя, то лучше б не было, - хуже было бы. Потому что тогда и... счастья тоже не было бы, и не было бы Надежды... А без последней человеку не выжить в этом дурацком мире.»

***

«...Опять. Навалилось....» - Второй отчётливо до боли в зубах вспомнил последние минуты жизни Рика. Их короткий, отрывочный разговор. Насыщенный, многоплановый, вместивший в себя всю бесконечность их взаимоотношений и личных особенностей, - они очень уважали друг друга.  Всю их предшествующую жизнь. Все их братские чувства.

...Работа была сделана идеально. Глубокое горное ущелье и мост через него удалось заминировать с первого раза. Хитроумные сигнатуры зарядов образовывали смертоносную сеть. Цель которой – максимально-возможные потери противника.  Детекторы взведены. Определят продвижение живой силы и техники. Стопроцентно. Наша новейшая система ещё никогда не подводила. Вражеские отряды будут уничтожены! Непременно. А вместе с ними – их командующий. Ключевая фигура в армии Врага. В этом они были уверены.

Второй отлучился на некоторое время. И в этот момент появился он – вражеский беспилотник, небольшой серебристый диск диаметром в несколько десятков сантиметров. Рик о нём слышал. Но увидел это «чудо военной техники» в первый раз. Диск некоторое время парил над ущельем, казалось, что-то изучая. Потом поднялся выше и вот приготовился.

Рик понял всё. С первого взгляда. Сейчас произойдет мощнейшая электромагнитная вспышка. Она выведет из строя всё! Вся аппаратура - к чёрту! А детекторы сгорят. И сеть будет разрушена. Заряды превратятся в пустой хлам. «А это провал!» - Подумал он.

Достал спутниковый коммуникатор и как можно быстрее вытащил из него батарею. Через секунду коммуникатор «сдох», осветив последней зелёной вспышкой свой экран...

Вот в этот самый момент диск бесшумно и «взорвался». Осветив ущелье невыносимой для глаз ослепляющей вспышкой малинового света... И тишина... Смертоносная. Глубокая. Дикая! Невыносимая.

«Всё, это --—ц! Какая-то разновидность нейтронного взрыва, наверное. Но главное, - вся наша работа – коту под хвост... Да, хорошо у них разведка сработала.... И технологически они нас обошли уже. Кое в чём.. Так.. Думай скорей! Что делать?! Думай же!»

Серебристый диск, сделав последний разворот, скрылся из виду.

«На новое минирование – часов пять. У нас этого времени нет! Есть максимум – час. До их прихода. Да и если б успели – нет никакой гарантии, что удастся восстановить технику. Вся электроника накрылась пи—ой! ... А другой - у нас просто нет... Сейчас придёт Второй. Думай же! Ну! Давай, решай, солдат!...»

. . . . . . . . . .

-Эй, что это было? Рик! Какая-то вспышка? Да?!  - Второй подполз сзади и  был чрезвычайно взволнован.

-Да не! Не дрейфь! Это – Полярное Сияние, наверное... Успокойся уже... – Рик был сосредоточен, он что-то быстро набирал на своём спутниковом коммуникаторе.

-Полярное? На сорок седьмой широте? Ты что, издеваешься надо мной? Скажи лучше правду! Что это было?!

-Да заткнись ты! Год активного Солнца. Вот что.  Оно ещё не такие шутки может с нами вытворять. Ты лучше послушай, брат! - Глаза Рика сделались какими-то печальными и почти совсем безжизненно-потухшими... – Только что получил шифровку из центра. – Показал вверх - Необходимо заснять вот эту точку. - Сунул экран коммуникатора Второму под нос. - Нужна панорамная съёмка. Понимаешь? Видимо, есть информация по возможной следующей диверсии в этом районе. Но он тщательно охраняется! Говорят, там бункер самого Главного... – Сделал многозначительный жест рукой в небо, даже посмотрел туда секунду - И пойду - Я! А ты проконтролируешь, как сработают детекторы сигнатур и если этого не произойдёт – подорвёшь заряды вручную! Понял! Солдат? Я кого спрашиваю, понял?!

Он был расстроен. И это отражалось в его глазах. Но Второй, знавший друга много-много лет, прочитал на его лице ещё и вот это: «Прощай, братишка, мы больше с тобой не свидимся... так надо... понимаешь...»

-ПОЙДУ Я! И ТЫ ЭТО ЗНАЕШЬ! Помнишь, мы ведь договаривались?! Теперь – моя очередь... - Повысил голос Второй.

Рик попытался возразить, но Второй взял его за руку и сильно сжал.

-Я ПОЙДУ! НИКАКИХ ВОЗРАЖЕНИЙ. А ИНАЧЕ – ЗАЧЕМ БЫЛО ТОГДА БРОСАТЬ ЖРЕБИЙ, ДРУГ. ТЫ ПОМНИШЬ?!

Рик заколебался, потом тяжело вздохнул, опустил глаза, наконец, вскинул голову и улыбнулся:

-И то - правда, что ж мы хороним-то друг друга! Ведь встретимся ж!  Непременно встретимся! Ты вообще-то у нас везунчик! Ведь так?!

-Кто-кто? – Второй ещё крепче сжал руку друга, улыбнулся краешком рта... - Везунчик?!

-Ну, да! Это Первый так говорит про тебя. Наверное, завидует!

)))

Рик передал другу матрицу памяти и проинструктировал насчёт будущего задания.

-Да не лезь ты на рожон! Понял хоть?! «Схватишь точку» – и --—уй оттуда, как можно быстрее! Когти рви, боец, к нашим! Понял?!

-Понял. Есть! Рвать когти! – Второй рассмеялся.

Они крепко обнялись и Второй двинулся в путь. Он ещё несколько раз поворачивался, смотрел на Рика и никак не мог понять, почему у него так щемит сердце...

***

Примерно через час, когда Второй был уже далеко от ущелья, километрах десяти к югу, прогремел взрыв. Страшный. Вымораживающий до самых костей все нутро.  Не похожий на все те, которые им приходилось «организовывать». Новейшее изобретение наших нанотехнологов. Вакуумная бомба неимоверной силы и мощи. Гигантское огненное облако, словно гриб-великан, поднялось до небес, закрыв собой само Солнце. Казалось, – навсегда... Второй понял, что произошло ужасное, непоправимое, за что ему потом придётся расплачиваться и сводить счёты с самим собой почти всю оставшуюся жизнь...

Рик вызывал огонь на себя... 

Это уже потом Второй восстановил всю ужасающую картину тех событий. И проклинал всё на свете. Тот день, когда он родился.  Свои способности, которые его подвели и не дали возможности раскрыть вовремя план Рика. Он проклинал нашу разведку. Неспособную предусмотреть вот такой вот случай. Наших учёных, просиживающих штаны в тиши своих кабинетов и лабораторий и неспособных создать хотя бы адекватный ответ всем этим... нашим врагам...

Проклинал судьбу, которая оставила его в живых, в то время, когда ему больше всего на свете хотелось бы умереть...

Панорамная съёмка, которую он всё-таки сделал с особой тщательностью тогда, оказалось, - никому была не нужна... Этот «приказ» отдал сам Рик, чтобы отвести своего друга на максимально возможное удаление от ужасного взрыва.

А ещё... на матрице памяти Второй прочитал тогда вот это:

БОЛЕЗНЕЙ МНОГО. ЛЕЧЕНИЕ – ОДНО! ))) ПРОЖИВИ ЭТУ ЖИЗНЬ ЗА МЕНЯ, ДРУЖИЩЕ, ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!

***

..Занималось Утро. Алеющей зарей там, на востоке чернильно-фиолетового неба. Где-то в глубинах безбрежного космоса восходила оранжевая Звезда. Имя которой – Солнце.

Густой туман стелился по земле и траве. То тут, то – там... Обволакивал кроны деревьев, поднимался всё выше и выше вверх. Уходил туда, в звёздную даль... чернильно-чёрного неба, смешиваясь с галактической пылью звёзд и газовых туманностей. Красками мироздания...  Бесконечной и вечной Вселенной.

Второй лежал на спине и ждал команду Старшого...

И она последовала. В виде легкого прикосновения травинкой у самого кончика носа...

Второй открыл глаза. Над ним склонился Старшой. Он приложил указательный палец к губам и взглядом указал на спящего Первого...

***

Координаты точки и панорамная съёмка, виртуозно сделанная тогда, в тот самый последний час перед смертью друга Вторым, всё-таки пригодились...

"Мистика. Откуда Рик мог всё это знать? Ведь он ткнул тогда наугад в экран своего коммуникатора?!..."

«Заколдованное, чёртово место...» - С горечью подумал Второй. - «Говорят, энергетика отдельных мест на земле каким-то образом завязана на определённых людей. И будто бы без них, этих людей, великих и малых, сильных духом и слабых, - вообще не может быть никакого развития... И даже – простой человеческой истории. Да и просто, наверное, - жизни. В сознании всплыли Куликово поле, Бородино, высота 312... Но вот в чём вопрос: кто эти люди для всех «этих мест»? Жертвы? Мясо? Обыкновенный человеческий пушечный Материал? Или всё-таки Боги, Хранители, Тотемы? Покровители, наконец... Наверное, бывает и так, и так...» - Размышлял Второй двигаясь по мокрой траве в указанном Старшим направлении. Ноги его еле слушались. Не было никаких сил...

«И созданы ли эти «вакансии Природы» именно под этих самых людей? Именно под этих Жертв или этих Богов? Вот ведь какой вопрос... Кажется, пришёл...»

Второй достал коммуникатор и проверил своё местоположение. «Есть!» -Тяжело вздохнул. Потом взял фаер и зажёг его на несколько секунд. Так договорились со Старшим. Через минуту над ним закружил серебристый диск.

«Эй, с----! Я здесь! Тебе от Рика привет!» - Помахал рукой и посмотрел на него зло, исподлобья...

Но диск его не «видел», так как Второй был облачён в «защитный плащ-невидимку». Подумав ещё о чём-то несколько секунд, не сводя взгляда с проклятого диска, откинул свой плащ, подошёл к ближайшему дереву – отлить. Электроника беспилотника тут же среагировала на тёплую струю. Второй развернулся и с первого же раза пальнул в робота из бластера. Плазменный шар по кривой настиг улетающий диск. Разбил вдребезги. Легкий взрыв. Совсем неслышный. Просто какое-то шипение.

«На! С---! Вот тебе..!»

. . . . . . . . . .

...Оперативная группа «жёлто---ых» прибыла минут через десять. Второй стоял и ждал, отмеривая секунды на своём коммуникаторе. «Опаздывают, черти, не укладываются в норматив, молокососы, наши бы давно уже были здесь. А что с них взять, ноги-то короткие! Тьфу, с-сскоты...». Сплюнул в их сторону... Его «чудо-плащ» - изобретение отечественных оборонщиков – был спрятан в надёжном месте.

После недолгих переговоров, разборок и небольших пыток, уже достаточно по его меркам наглотавшись собственной кровушки, Второй достал из кармана клочок бумаги и нацарапал кровавым мизинцем координаты Старшого.

«Всё. Дело сделано. Назад пути нет». - Подумал он с горечью и бросил клочок бумаги в этих «бесчеловечных выродков Природы». Иногда ему казалось, что «желто---ых» рожает не мать и отец, а что они рождаются в огромном инкубаторе-улье и сразу же, облачаясь в военную форму, идут убивать, повинуясь внушённой им их безжалостной маткой-королевой адской «Программе уничтожения людей»...

Он шёл под прицелом «глупых южан» – понял по их низкорослости, по особым приметам на раскосых жёлто-оранжевых лицах, по непередаваемой скунсОвой вонючести их плоти – некоторое время. По той самой тропинке, которую он «рассчитал» ещё до прихода этих ублюдков...

-Тупые твари! – Резко выкрикнул Второй - Да вы ведь меня всё равно не убьёте, да и убьёте – мне-то что из того? Зачем жить? Когда жить, наh.., БОЛЬШЕ незачем!

С этими словами он вдарил со всей силы локтем «правому». Тут же левой ногой впечатал «левому». Наклонился, быстро достал из расщелины под деревом «чудо-плащ» (невидим он был), распахнул – враги в полном замешательстве – набросил на себя и тут же
...
исчез у них из виду...

Был солдат-диверсант – и вот уже нет его!

Растворился в воздухе!

Словно дух какой...

«...Дух? Или всё же Жертва Места?» - Шёл Второй, задумавшись, не оглядываясь... – «Никогда не узнаешь Правду, пока  не закончится... всё ЭТО...»

Впереди была тяжелейшая встреча с Первым.

***






5. КРАШ-ТЕСТ


* * *

Наступило утро. Яркое, ослепительное. Всего лишь некоторое время назад они расстались со Вторым, попрощавшись...

Навсегда?

Может быть…

Очень даже, может быть…

……………………………………

…«Старшой» лежал в ярко-зелёной траве на небольшой возвышенности. У него еще оставалось несколько минут, прежде чем… за ним «придут»…  А впереди, всего лишь метрах двухстах, в густых зарослях леса был бункер, в котором был он… Его Цель.  «Цель» его задания…

Сейчас он вспомнил: «Кажется, кто-то из великих сформулировал одну простую нравственную максиму:

«…ОТНОСИСЬ К ДРУГОМУ ЧЕЛОВЕКУ НЕ КАК К СРЕДСТВУ, НО КАК К ЦЕЛИ…»

Старшой улыбнулся своему внезапному немного грустному и такому «смешному» озарению, - он знал, что должен был убить этого человека в бункере… И убить его он должен был любой ценой… Но, что интересно: этот человек сейчас был для него «цель», как в той максиме… Нет, не средство, а именно цель! Да. Так. Всё так. Именно так Старшой к нему и относился.

И ещё… 

Очень даже может быть, что это и была его главная цель. Может быть, цель  всей его жизни. Особая миссия у него. Размышлял: убьет вот... чего бы ему это ни стоило… Потому что так надо. Потому что если он его не убьет, - погибнут миллионы… Его соотечественников. Братишек и сестрёнок. Чьих-то отцов и матерей. Чьих-то детей и внуков. Если только... не вся страна… Ведь идёт война! Страшная, кровопролитная.

И НАМ С НИМИ НЕ СПРАВИТЬСЯ... ТАК КАК ИХ МНОГО. ОЧЕНЬ МНОГО...

Да, тяжело всё это... 

Но самое страшное… и он об этом даже боялся подумать, - "Старшой" уничтожит свою «ЦЕЛЬ»… ценой не только своей жизни... Она для него вообще ничего не стоит. Он убьет «СВОЮ ЦЕЛЬ»… если это потребуется, конечно, может быть, даже, ценой жизни своих самых близких ему на этом свете людей – «Первого» и «Второго», его братишек по оружию...

«Эх!, если бы всё получилось, так, как я задумал!!! Если бы! Вот тогда можно было бы быть уверенным, что в этом задании будет только один труп… Мой труп… Старшой опять улыбнулся, потом перевернулся на спину посмотрел в яркое холодное и такое голубое утреннее небо. Оно сейчас ему что-то напомнило. Какие-то смутные воспоминания. Они всплыли в его ПАМЯТИ… Воспоминания детства. Да. Его детства… Смутные воспоминания… Вот только какие?

.............

-Чёрт! – Старшой опять улыбнулся –А ведь для меня это был бы самый «благоприятный» исход! С моей единственной смертью в этом задании… Такой «расклад» меня бы устроил... Вот только бы «Второй» не подвёл. Только бы он не дрогнул! Слышишь, Второй! Не подведи! – Старшой сжал в обеих руках траву и с силой вырвал её из земли. Одновременно сомкнул зубы, - скрежет… - Ты сможешь, Второй, я знаю… сможешь…

-Эх.. Жизнь моя жизнь… Промелькнула ты, словно миг… Раз – и нету тебя… И вот теперь –ПОРА… как говорится, «подбивать бабки…»

Сейчас Старшому почему-то вспомнилось его детство. Тусклое, мрачное такое. Сначала детдом, потом всё же немного лучше – бездетные престарелые приёмные родители. «Отец» - генерал контрразведки в отставке. Но жили в то сложное время бедно.  Да, именно он, его «отец» и определил его, «Старшого», будущую судьбу. И теперь вот он об этом нисколько не жалеет. Хотя… Хотя были у него и свои собственные «задатки»…

А теперь ему «вспомнился» свой самый первый день рождения. Вы спросите, как вообще может человек помнить свой первый день рождения?! Обыкновенный человек – нет. Вряд ли помнит… Только разве что родная мать ему расскажет… Как раз её-то у «Старшого» и не было…

Но в том-то всё и дело, что Старшой был не совсем обычным человеком. У него была  ПАМЯТЬ. Особая память. И ДАР. Или так:  ПАМЯТЬ, как ДАР. У него был – просто ДАР… А можно ли всё это вообще отделить друг от друга?!


…Скорый поезд на всех скоростях шёл, куда-то на Восток. В обычном советском не обременённом сервисом и удобствами купе, на голой нижней полке, словно медицинской кушетке, сидела женщина. У неё были испуганные, красные глаза. А лицо её прочертила БОЛЬ. Слёзы катились по её ещё молодому лицу. 25 – разве это возраст?!  Она сидела подобрав свой большой живот обеими руками и беспомощно смотрела в окно. Свет в купе был приглушён. В вагоне все спали. Тишина-то какая! Как в гробу. И только стук колесных пар, отбивает чёткий безудержный временнОй ритм…

…Схватки у неё уже повторялись через пять минут. Вот сейчас опять немного отпустило. А в купе - полный беспорядок. Кругом простыни, полотенца, вата, бинты, на столике – раскрытая медицинская аптечка…

Внезапно отошли воды…

СТОЛЬКО ИХ! ОНА ДАЖЕ И НЕ ОЖИДАЛА, ЧТО ИХ МОЖЕТ БЫТЬ ТАК МНОГО...

* * *

За окном мелькают огоньки какого-то небольшого провинциального городка. Ночь на исходе и где-то впереди, на Востоке, уже начинает брезжить рассвет. Она совсем одна. Специально позаботилась об этом. Ещё в Москве. Просто выкупила всё купе полностью и всё. Четыре билета. Зачем ей свидетели... Благо есть деньги. Они и сейчас у неё есть… Всё-таки какой-никакой, а бизнес…

О чём она думает сейчас? Может быть о своей судьбе.. Без особых удач… Может быть, о друге, который внезапно её бросил, перечеркнув все планы на будущее? Скотина! Может быть, о подруге... которая посоветовала ей ЭТО... Дура, а счастливая, не то, что я!  А, может быть, она думает сейчас о той, так некстати, новой зародившейся у неё прямо под сердцем «жизни». Бьющейся, трепещущей, живой, всеми силами рвущейся наружу, сюда, во «Внешний мир».

«А зачем?» -Размышляла всегда в такие моменты она. «Тебя здесь не ждут!» «И ты ЗДЕСЬ никому не нужен!» Женщина снова и снова сжимает до боли в скулах свои зубы… Чтобы не закричать… Потом беззвучно, как в немом кинофильме, раскрывает рот и начинает усиленно дышать, закатив глаза… "Тужься!!!" Чтобы, не дай бог, не закричать... "Ну!"

…Нечеловеческая боль пронзает низ живота. Свет меркнет на минуту, ей сейчас кажется, что НЕЧТО там внизу, пытается расщепить её тело НАПОПОЛАМ, надвое, разорвать её плоть, наказать её за будущий грех… будущий грех? Наказать… и ценой неимоверных усилий вырваться наружу. Зачем? Да-да, оно рвётся наружу, делая иногда кратковременные «остановки» в своём движении, наверное, на отдых(?). Вот именно в  эти мгновения  её БОЛЬ и становится невыносимой… просто невыносимой. «Охххх, уж лучше бы ОНО не останавливалось!»

«ТОЛЬКО БЫ НЕ ЗАКРИЧАТЬ, ТОЛЬКО БЫ НЕ ЗАКРИЧАТЬ!» - ЕДИНСТВЕННАЯ МЫСЛЬ ВЫЖИГАЕТ МЕРКНУЩЕЕ СОЗНАНИЕ …
…………………………………………
Скользкий горячий комок выскальзывает наружу, между ног и со стуком падает в пол, в разбросанные по купе простыни… И только тонкий, натянувшийся «шнур», скрученный из артерий и вен, словно струна, словно нить судьбы, продолжает связывать сейчас эти два организма…

* * *

Поезд, сбавляя скорость, подъезжал к какому-то городу. Сознание, наконец, вернулось к женщине. Она взглянула в окно: «как некстати!» - молниеносно пронеслось мысль, - «нужно действовать!» Посмотрела в низ: в простынях, беззвучно и беспомощно барахталось «живое существо»… Поезд, наконец, затормозил и остановился… Установилась мёртвая тишина. Голос диктора на перроне ГРОМКО объявил о прибытии. Ослабшей и дрожащей рукой женщина схватила со стола ножницы и с какой-то ненавистью, даже остервенением, плотно сжав губы, одним махом перерезала ими пуповину… Из обеих отверстий «хлынула» кровь… "Её кровь? Его кровь?" А разве это важно? Всё! Свободна! "Освободилась я! Я – освободилась(?)"

* * *

 «Всё… всё уже…  Всё… А-ааа!!! Что я наделала….» - следующая мысль пронеслась в голове, словно молния. «Скорее закрыть рот!… рот… Вот чем?… чем?… Залепить! ну, чем же?» Комок внизу шевелится. (Она чувствует сейчас ЭТО правой ногой).  Лихорадочно соображает, раскрывает, почти рвёт сумку, вытаскивает старый скотч… рвёт кусок… Рвёт-рвёт… Потом, сморщив лицо и отвернувшись в сторону, закрывает глаза… Не может на это смотреть… Опять ищет руками голову… «Его» голову… Наощупь… Там внизу, на полу, всё ещё у её ног… Резкими порывистыми движениями обматывает вокруг неё  раза два, наверное(?)… Или  три(?)… залепив  рот и нос…(?)
..............
«Черт! Не прилипает же! Мокрый весь… Весь!… Чёрт!» Дрожащими руками и всё ещё с закрытыми глазами ищет полотенце… Вот оно! Протирает… Как только может сейчас… протирает… А руки? Руки дрожат!… протирает.. насколько может… Дрожат… Насухо… протирает…  Насухо(?!) Снова рывок скотча… Всё…

Всё. На мгновение останавливается. Замирает. Затаивается... Прислушивается, словно зверь лесной. "Никого!" Всё… "Никого...."

И СНОВА СОМКНУТЫЕ КРЕПКО ДО БОЛИ В ВИСКАХ ГЛАЗА.

Эта давящая тишина. ТИ-ШИ-НА! Ни звука! Обматывает… Руки всё ещё дрожат… От слабости? Наверное… Или от Боли? Может быть.. Но, скорее, - от страха… Обмотала… Два или три раза…  В вагоне - гробовая тишина…. И за окном…. - Тоже… А вот на перроне… - ни души… «Какая всё-таки тишина… Так не бывает! Какая тишина! Предательская тишина… Ну, езжай же, что ты стоишь!!! Что ты стоишь!!! Трогайся, чёрт бы тебя побрал! Эх, как не везёт! И так всегда…»

Поезд стоит…

«Надо действовать! А то будет поздно… Надо действовать…»  Женщина вскакивает с места – в глазах темнеет… потом сыплются разноцветные искры… потом она чуть не падает в обморок… обратно на сиденье… Или кушетку? Боль… сколько её… снова вскакивает… всё же рвёт рукоять окна вниз – то слегка поддаётся и приоткрывается… свежий воздух! сколько его… наконец, дышит ПОЛНОЙ ГРУДЬЮ. ( Она! Не ОН! Он – ЗАДЫХАЕТСЯ! ) От воздуха или от близящегося «КОНЦА», - но ей сейчас становится чуть легче. Легче? Может быть. Хотя вряд ли… Ребенок внизу опять шевелится… всё больше и больше… он уже почти барахтается там весь… в простынях, мокрых простынях… кровь… чья кровь? Ах, да, разве это важно сейчас, чья… барахтается… она это видит краем глаза… и жутко боится… он почти вздрагивает…  «надо действовать, действовать! А то будет поздно» - опять мысль врезается в сознание, расщепляя его уже в который раз надвое…

Ещё раз что есть сил рвёт рукоять окна вниз. Вторая попытка. Наверное, в обычных условиях она это никогда бы не сделала, но сейчас особые, можно сказать, экстремальные условия.. И вот поэтому  окно ей «сдаётся»… Оно нехотя съезжает вниз, почти до упора. Холодный утренний воздух врывается в купе. (Он – ЗАДЫХАЕТСЯ!Он – ЗАДЫХАЕТСЯ!) Женщина выглядывает через окно на перрон – никого. И главное - ещё почти темно… «А-ааа! Вот оно! Ну, наконец-то, хотя бы раз в жизни повезло!». Чуть улыбается. Но лицо всё ещё испугано:

...ПРЯМО ПОД ОКНОМ ЕЁ КУПЕ СТОИТ БОЛЬШОЙ ЖЕЛЕЗНЫЙ МУСОРНЫЙ БАК…

Она срывается вниз. В отчаянии и из последних сил хватает с пола сырые простыни, наскоро заворачивает в них, почти перематывает,  ЕГО… И потом тут же с силой бросает ВСЁ ЭТО… в распахнутое окно… ВСЁ ЭТО… - в окно…  Туда… На перрон… в окно… Прямо в мусорный бак… НАВСЕГДА… НАВСЕГДА? «Да… НАВСЕГДА!» Тут же с облегчением вздыхает, потом падает на свою нижнюю полку, словно крышку гроба, та что справа, и, наконец, от нечеловеческого напряжения, усталости, «наваждения»(?) и, может быть, БОЛИ "жмурит" глаза…  Крепко-крепко! Чтобы не видеть больше ничего…

«НИ-ЧЕ-ГО…»

Поезд резким движением, рывком трогается с места…

-----------------------------------------------------

...Первый раз это видение посетило Старшого лет в десять… Он понял, что ЭТО была его мать… И он тогда сильно это пережил… Стал задыхаться… Глотал воздух как рыба… А дома никого не было. Чуть не умер. Именно тогда он и осознал свой дар, которым владел с самого рождения…

…Ваза, стоявшая на столе, в этот самый сложный момент, когда он задыхался, вдруг потеряла своё "равновесие", она сорвалась с места и резко с ускорением скользнула по полированной глади стола куда-то в сторону, потом с нарастающим  свистом унеслась прочь, вправо, - и тут же с силой разбилась о стену вдребезги… Но всё это он осознал чуть позже. А вот сейчас он стал задыхаться, как тогда и там… В мусорном баке.. И в его сознании возник туннель… Очень узкий такой и тесный… пульсирующий… Словно огромный удав… Он обхватывал его слабое, новорожденное тельце своими безжалостными «стальными» кольцами со всех сторон и давил-давил-давил… «Нет сил сопротивляться!» Просто нет никаких сил… Всё…

…Иногда ему казалось, что половина туловища его уже свободна… Освобождена от этих страшных немыслимых колец, свободна… и вот ещё чуть - чуть и он, наконец, обретёт свою полную долгожданную свободу,  сможет вздохнуть полной грудью… свободно раскинув руки в разные стороны…

Иногда...

А иногда ему казалось, что его голова и грудь свободны только по пояс, а живот, руки и ноги всё ещё где-то там, опять в объятиях это страшного скользкого и липкого УДАВА-ТУННЕЛЯ… Потом всё менялось своими местами… И с точностью до наоборот… И вот уже его голова и грудь снова и снова пульсируют в чьих-то цепких объятиях, в такт с ними, безжалостно сдавливаются со всех сторон, особенно больно в голове, где-то в висках, сильно ноет, страшная боль, нет сил описать… И вообще у него нет уже НИКАКИХ сил противостоять этим страшным КОЛЬЦАМ… НЕТ СИЛ… сопротивляться этим видениям...

А ноги… Ноги  и живот его свободно «болтаются» где-то там… (эххх, зацепиться бы!) в пространстве БЫТИЯ… Или НЕБЫТИЯ…

В СКАЗОЧНОМ ПРОСТРАНСТВЕ КРАСИВОГО, МАНЯЩЕГО И УДИВИТЕЛЬНО ПРИТЯГАТЕЛЬНОГО «ВНЕШНЕГО МИРА»…

Нет сил всё это вспоминать снова и снова.

Просто нет сил!

* * *

…«Старшой» лежал в ярко-зелёной траве на небольшой возвышенности. У него оставались ещё несколько минут, прежде чем… Прежде чем за ним «придут»… Они... Впереди, метрах двухстах, в густых зарослях леса был бункер, в котором находилась его "Цель".  Главная «Цель» его задания… И, может быть, - жизни. "Какое яркое синее небо!" Закрыл глаза... Опять видения... Сколько раз он это уже видел! Сколько раз...

...........................

* * *

…старый бомж открыл глаза...

Он сразу понял, что лежит где-то под перроном в картонных коробках, прикрывшись каким-то тряпьём. Его голова жутко ныла… С вечера перепил, видать… Ему приснилось, что он задыхается… И уже умирает… Удивился! Попытался вздохнуть – да не тут-то было! Всю грудь почему-то свело! Сдавило, словно гигантским прессом! Со всех сторон! Страшная боль!  Он вскочил на ноги, удивился, вытаращил глаза, стал озирться по сторонам, будто искал сейчас помощи, - но боль его только усиливалась. Наконец, понял: «а ведь он  умирает!» И прямо сейчас. Воздуха нет! Хотя вот он! Вокруг! Бери - не хочу! Но ему почему-то не хватает… Его сознание сейчас работало на все 200(!) процентов… А вот уже и началась "внутренняя паника". Она быстро нарастала. Он вдруг сорвался с места и побежал… побежал… Куда? А кто его знает… Куда глаза глядят. Может быть, он пытался сейчас убежать от своего наваждения? Может быть. Но он бежал по перрону, вроде бы чуть дышал, но понимал, что нет, так как  не было от этого никакого проку, а только... ещё больше задыхался… В его глазах уже начало темнеть… «Вот мусорный бак… Думает: "Сяду передохну… Или сдохну… Одно из двух… Всё… Больше не могу… Всё… Чьи это мысли? Вроде мои как… А вроде бы и нет…" Остановился. Сел под бак… ТОТ САМЫЙ...

Вдруг он услышал чей-то шорох, потом шум, потом шевеление, - испугался... Вскочил опять. "КТО ЗДЕСЬ?" Заглянул внутрь…

-КТО ЗДЕСЬ!?

…СРЕДИ КРОВАВЫХ ПРОСТЫНЕЙ И БИНТОВ, ПОЧТИ НА САМОМ ДНЕ МУСОРНОГО БАКА, СРЕДИ ОКУРКОВ И ОГРЫЗКОВ, СРЕДИ ЧЬИХ-ТО ПЛЕВКОВ И НЕСЪЕДЕННЫХ КУСКОВ ХЛЕБА ЛЕЖАЛ МАЛЕНЬКИЙ ПОЧТИ СОВСЕМ УЖЕ СИНИЙ РЕБЁНОК, МАЛЬЧИК, ОН ПОДЕРГИВАЛ РУЧОНКОЙ И НОЖКОЙ, ШИРОКО РАСКРЫВАЛ ГЛАЗА И ТУЖИЛСЯ, ТУЖИЛСЯ, НАПРЯГАЛСЯ.... А РОТ ЕГО И НОС БЫЛИ БЕЗЖАЛОСТНО ОБМОТАНЫ СКОТЧЕМ… "ЗВЕРИ-ЛЮДИ! Люди-->ЗВЕРИ!"

«Господи!!! За что его-то…?» Скупая мужская слеза прошибла глаз старика и скатилась вниз, в... мусорный бак…

Два рывка.. - Рвётся скотч. И………… вместе с ним... «КОЛЬЦА ТУННЕЛЯ……»

«Свобода!»

«Внешний миррр!!!»

...ОНИ ОБА ВЗДОХНУЛИ, НАКОНЕЦ, ПОЛНОЙ ГРУДЬЮ... ОДИН - ПЕРВЫЙ РАЗ В СВОЕЙ ЖИЗНИ, А ДРУГОЙ - В ПОСЛЕДНИЙ...

* * *



"Сколько раз он это уже "видел"! -Думал "Старшой" -Сколько раз... Не могу больше..."

..................




6. ПРЕДАТЕЛЬ?!   


 …Ослепительное утро. Яркое, оглушительное такое, очень светлое…  Большое яркое Солнце. Ослепительное Солнце…

 В лесной зелёнке зашуршало. И вскоре на заранее оговорённую маленькую лесную  полянку, почти неприметный просвет, вышел Второй… 

 Он даже и не вышел вовсе, он просто вывалился, спотыкаясь, путаясь в высокой  траве… А до этого он брел как в полутьме, еле ноги передвигал, - они  заплетались и не слушались, но он брёл и брёл вперед, казалось, смирившись  со своей судьбой. Брёл навстречу своему будущему, такому неизвестному,  неизбежному и холодному. Он шёл, опустив голову и вот, наконец, вышел… 

 Там его ждал Первый.

Первый был во всей боевой экипировке и раскраске… 

 Второй остановился. Медленно снял с себя ремень, всё оружие, какое только на нём  было. Отбросил всё это в сторону, как ненужный хлам, который уж, конечно, не  пригодится на том свете. Даже как-то небрежно что ли, отбросил. Потом медленно,  как бы в полусне, упал на колени, осел на пятки, опустил голову на грудь, но  потом вдруг поднял светлые, зеленые глаза на Первого. 

 Первый стоял молча и только исподлобья смотрел на Второго. Так продолжалось  несколько секунд… В глазах Первого, в этих таких знакомых и красивых зелёных  глазах, сейчас было только одно - почти животная ненависть…

 ……………………….. 

 -Я…. – начал, было, Второй, но не смог продолжить, –…опустил глаза в землю. 

 Пауза. …………… Долго. 

 В глазах Первого - всё та же животная ненависть… 

 -Я… понимаешь… как тебе объяснить… - Парень, было, начал второй заход, снова  поднял глаза на Первого, но опять никак не мог продолжить. Ком рвал горло, и не  было никаких сил что-либо сказать… 

 Пауза. ………….. Недолго. 

 Глаза Первого – светлые, почти серые от ненависти. 

 -Я СДАЛ Его…. - наконец, собрав все силы, вскрикнул Второй. Просто так взял и сказал, - всего три слова, и с каким-то нечеловеческим облегчением вдруг  выдохнул из себя набранный ранее в грудь воздух.   

 Потом снова опустил глаза.   

 Вдруг чуть поднял руки, посмотрел на них, - безучастно так, как на  чужие, повернул ладонями вверх-вниз, потом опустил их и снова посмотрел в упор  на Первого, - Убей меня…Слышишь?

 Удар ногой… сшиб на землю. И тут же следом - второй оглушающий удар.   

 Второй падал, казалось, вечность. Изо рта его хлынула кровь. Он падал и падал. И  кровь его какими-то темно-алыми сгустками вылетала наружу. Второй никак не мог  упасть. Он всё падал, падал. В траву. И сразу  скорчился, закрыв голову рукой. Потом чуть поморщился, прижал руки к животу, затем опять весь сжался, съежился, скукожился. Так лежат дети в утробе  матери, наверное…   

 …Снова удар в голову… Вышиб мозги!  Всё вокруг померкло и постепенно заполнилось красной липкой  и теплой жидкостью. Её было так много, что она заливала всё, - нос, рот, горло.  Казалось, что ещё чуть-чуть, и Второй утонет в этом океане.   

 Опять удар… Ещё…   

 И вдруг где-то вверху справа возник вихрь. Стремительный водоворот стал вбирать  Второго по частям и увлекать, уносить прочь из этого алого теплого, такого  живого и родного безбрежного океана, - уносить куда-то далеко, ввысь…. Верх и  низ стремительно менялись местами.   Второй летел, и в этой круговерти не успевал следить за всем тем, что происходит  вокруг, не зная, куда и зачем он летит. А впрочем, единственным его желанием  было - подчиниться, отдаться этой нечеловеческой сверхъестественной силе, войти  в неё полностью и стать её самой малой частью... Но и это желание вскоре  растворилось…   

 Он открыл глаза. Чёрный контур Первого – в туманном ореоле Красного… 

 -Что, с-сука?! - Первый слегка скривил губы. - Ты только не подыхай, слышишь,  «братишка», не подыхай раньше времени-то. Я ведь только начал! – он засмеялся  как-то по-детски и даже с ехидцей. – Таких, как ты, надо уничтожать, слышишь? По  буквам: У-НИ-ЧТО-ЖАТЬ… А?! Ты меня слышишь, сучонок?! – Первый приподнял за плечи  Второго. – Что молчишь, т-тварь, я тебя спрашиваю? 

 Не дождавшись ответа, Первый встал. Отошел. Затем закурил. Немного наклонился …  сплюнул Второму прямо в лицо. 

 Второй попытался встать, - однако ноги его не слушались, изо рта вдруг вырвалась  маленькая алая струйка и медленно стекла по небритой щеке… 

 Он снова попытался встать, упираясь руками в примятую траву, но ноги его не  слушались… И тогда он перестал сопротивляться судьбе: лежал на траве и  всматривался в синюю бездну небес. Что он увидел там? Нет ответа…   

 -Убей меня… Я же сдал Его… - наконец, прохрипел Второй… и тут же застонал, потом закашлялся… 

 -Нет, ****ь, с-сука, предатель, ты у меня будешь подыхать ме-едленно… 

 Первый подскочил - присел на корточки, затянулся сигаретой и продолжал, опять  кривя рот:   

 -Я тОка одно никак не могу понять: и почему среди НАШИХ погибают самые лучшие, а  вот такие гады, как ты, - выживают… Я вот в это никак не въеду… Ну зачем,  на у-уй ты выжил тогда? А? В прошлом году? Ты ведь должен был подохнуть, всё к  этому шло… А ОН, - мой лучший друг, - ОН должен был выжить! Ну, почему же так не  вышло?! А? Ну, почему такая несправедливость?! Я вот это никак не могу понять!  Да, видать, прав был Старшой, нет на свете бога… Всё это, понимаешь ли, -  сказки. Если бы ты, с-сука, умер в прошлом году – то и Старшой сейчас был бы  жив… А? Как думаешь? А раз нет на свете бога – ты у меня будешь умирать  МЕДЛЕННО… Я тебя порррву! Понимаешь? Поррву… Буду рвать… кусочками. Но не сразу.  А частями буду резать. Ты понял! Частями! Начну с ног. Ты меня понял? Сначала  отрежу по лодыжке, потом выше и так, пока не искромсаю тебя всего на у-уй! 

 Удар сапогом в бок. Ещё один. Удары наносились все чаще… Второму казалось, эта  пытка не кончится никогда, само время вдруг зациклилось и всё остановилось,  остановилось на этом страшном моменте, - остановилось, кажется, навсегда!… 

 … ВРЕМЯ ОСТАНОВИЛОСЬ… И НЕ БЫЛО СИЛ «ЗАПУСТИТЬ» ЕГО ВНОВЬ… 

 И тут Второй вдруг почувствовал, что он задыхается… Сердце его останавливается!  Удар! Пауза… Всё. Нет,- ещё удар! Пауза… Всё… Нет! Вот последний удар! Всё уже?  Опять пауза. Жизнь уходит... Нет снова удар! Душа – медленно истекает прочь… и  разрушается… в темноте… 

 Всё… это конец…

 *** 

 -Ну, Не Надо Так Скоро, Слышишь? – Первый Снова и снова Тряс Второго за плечи,  тот опять и опять медленно возвращался к жизни... 

 * * * 

 Время опять сорвалось с места.. Первый приподнял и подтащил Второго к дереву…   

 Второй очнулся… Полностью пришёл в себя. Он сидел на траве, опираясь о дерево  спиной, и слегка подкашливал. Его окровавленное лицо было изъезжено до  неузнаваемости. Изо рта капала кровь. Трава, по которой его волочил к дереву  Первый, - ярко красного,  кровавого цвета…   

* * * 

 Интересное сочетание – КРАСНОЕ НА ЗЕЛЁНОМ. Это жизнь! Это сама жизнь в единстве  её двух начал: растительного и животного. В этом какой-то код, какой-то символ,  ребята, ну, будущего что ли. Наверное, символ единства всего живого на Земле…. 

* * * 

 Но Второй сейчас на всё это смотрел как-то безучастно, чуть в сторону и вниз,  запрокинув голову назад и опустив глаза. Сейчас он даже не мог говорить, он не мог произнести ни единого слова… И шея его не слушалась.. Она с трудом  удерживала такую ТЯЖЕЛУЮ сейчас голову… От всего этого он иногда вздрагивал и опускал  уставшую голову вниз, на грудь, но потом снова вскидывал и… опять только слабый  стон, смешанный с тяжелыми хрипами доносились из его груди… 

 Первый медленно достал нож. Он посмотрел на Второго. В его глазах вспыхнул  какой-то нечеловеческий, демонический огонек. Подошел ко Второму, безжалостно  схватил его колючий подбородок своей левой рукой, крепко зажал в ладонь, затем резко откинул голову назад - кожа шеи натянулась - Второй  застонал, потом сглотнул очередную порцию крови... Было отчётливо видно как его  большой кадык по небритой, щетинистой шее медленно пополз вверх, а затем снова  также медленно опустился вниз, возвратившись в своё прежнее положение…   

 …Теперь уже, наверное, навсегда… 

 -С-сука, ПРЕДАТЕЛЬ… Надоело мне это! — заорал Первый. — ХВАТИТ!!! — и, взяв  нож…………………………………………   







7. КАЗНЬ

* * *


…Старшой лежал под высокими раскидистыми деревьями и смотрел вверх, в осколки огромного неба над собой. Редкие неправильной формы рваные облака проносились где-то там далеко в вышине. А потом опять возникало вот это яркое лазурное и бездонное небо… Тишь. И только редкие всполохи ветра пробуждали время от времени Природу, почти уснувшую вокруг, будто перед бурей…

...И они пришли. Как и было задумано.

Их было трое. Оружие на изготовке. Старшому оставалось только встать, поднять руки и подчиниться их приказам…

* * *

Его приковали к стене в нижнем подвале бункера.  Подвергли легким пыткам. Но он, конечно же, молчал… И ждал.. Его бесполезно пытать. Он всё равно ничего не скажет.
И, как бы вторя ему, его мыслям они вот сейчас говорят между собой:

-Его бесполезно пытать. Он всё равно ничего не скажет. Поэтому попробуем испытанный способ. Их Вера ему не позволит молчать. – Это звучало зловеще. Старшой очень хорошо знал их язык…

…………………………………

Он открыл глаза, - услышал чей-то стон: прямо перед ним на «операционном» столе лежал боец. Наш солдат или офицер. Старшой его уже где-то видел... Этот боец был в кровоподтёках и синяках, а его левый глаз, и это сейчас было особенно заметным, - вывернут наизнанку вместе с веком и уже почти закрывался. В волосах запеклась кровь, он лежал по пояс раздетым, а нижняя половина туловища была прикрыта белой простыней. Вошёл «врач». Их врач. Хотя нет… Это - не врач… Старшой понял это сразу, как только тот решительно подошёл к бойцу и взял скальпель, -  резким движением он сделал небольшой надрез на животе, прямо под грудиной. Тут же остановился. У «врача» смеющееся лицо… Ухмылка… «Сволочь!» - Подумал с ненавистью. Боец чуть приподнял голову, глянул вниз на свою рану – из неё тут же хлынула кровь. Тонкой струйкой она пробежала по его правому боку и спряталась где-то там, около поясницы… сглотнул слюну, - в горле, наверное, - комок, - потом посмотрел на Старшого… с сожалением и тут же перевёл свой «удивлённый» и «непонимающий» взгляд на эту «неуместную» рану. «Зачем она?» Подошли ещё двое. Один из них резко и отрывисто произнёс. Переводчик тут же перевёл:

-Цель вашего задания… Источник информации о местоположении…

Все эти вопросы были адресованы Старшому. И ещё чего-то много-много,  долго и нудно, чуть отрывисто и без всяких эмоций. А зачем они им… Старшой не слушал. Он понял, что сейчас ему придётся… сделать, может быть, самое страшное в своей жизни - пожертвовать вот этим парнишкой… ради своей цели. Ради их общей ЦЕЛИ! Ему придётся вместе с ним вот пройти сейчас через АД… Ради чего? Ради жизни других… многих и многих. Но разве от этого легче? А? Ведь нет же… Комок... Комок подступил к горлу: он понимал, что с легкостью бы занял сейчас сам вот это место на "операционном столе"… "Эх, если бы только удалось сохранить этому бойцу жизнь… Если бы только удалось выполнить ЗАДАНИЕ… И добраться до «цели»… ПРИДУШИТЬ её…" Старшой знал: он убьет ЦЕЛЬ, чего бы ему это ни стоило… Потому что так надо. Потому что если он не убьет ВРАГА, - погибнут миллионы… Братишек и сестрёнок. Чьих-то отцов и матерей. Чьих-то детей. Чьих-то…  Но от этого не легче… Нет… «И почему так несправедливо устроен мир? А? Он же не сводится к единому решению… Практически НИКОГДА! Или это мы так устроены?!............»

…«Хирург» сделал «дополнительный» надрез, - уже во весь живот. …«Ассистент» провел по краям огромной раны  каким-то  бинтом, смоченным в золотистой жидкости, кровь тут же остановилась. Желудок и часть кишок вспучились и показались из-под «брюшины» бойца… Тот чуть застонал. Старшой вместе с ним…  «Не смотри туда! Прошу тебя… Только не смотри! Ну!» Боец повернул к Старшому голову, их взгляды пересеклись. В них был страх и ещё… вот это: БЕЗЫСХОДНОСТЬ…

-Цель вашего задания… Источник информации о местоположении…

…В памяти Старшого опять всплыла эта сцена из его прошлого… Или нет? Не из прошлого? ОТКУДА ЖЕ ТОГДА?
……………………………
«…Нечеловеческая боль пронзает низ живота. Свет меркнет, кажется, что НЕЧТО там внизу, пытается расщепить  его тело НАПОПОЛАМ, надвое, разорвать  его плоть  и ценой неимоверных усилий вырваться наружу. Да-да, ОНО рвётся наружу… И вот именно в  эти мгновения  БОЛЬ… Она  становится просто невыносимой… Просто невыносимой.»
……………………………
Открыл глаза: боец смотрит на него в упор, тяжело дышит и лихорадочно сглатывает слюну, на его лбу - испарина, тело трясёт… а руки дрожат... От страха? От холода? От напряжения? Да, нет же! От ощущения неизбежного будущего? Нет...

...Старшой подумал: «Плюньте прямо в лицо тому, кто скажет вам, что герои не ведают страха… Но они всегда борются с ним… и ПОБЕЖДАЮТ!…»

«Мясник» вырезал печень…

…«уложил» на грудь, прямо перед глазами бойца…  "Это же его печень! Господи..." (…они использовали какие-то зажимы, чтобы избежать внутренних кровотечений)

Боец поперхнулся и закашлялся… Потом побледнел… наверное, осознав приближающийся конец…

-Не смотри туда! Прошу тебя… Только не смотри! – Старшой просил, почти умолял..

…………………………

«ТОЛЬКО БЫ НЕ ЗАКРИЧАТЬ, ТОЛЬКО БЫ НЕ ЗАКРИЧАТЬ!» - ЕДИНСТВЕННАЯ МЫСЛЬ ВЫЖИГАЕТ МЕРКНУЩЕЕ СОЗНАНИЕ …
Он опять погрузился во мрак своих видений. Откуда они? ЧЬИ ОНИ? Ах, да…

…Скользкий горячий комок выскальзывает наружу, между ног и со стуком падает в пол, в разбросанные по купе простыни… И только тонкий, натянувшийся «шнур», скрученный из артерий и вен, словно нить судьбы, продолжает связывать сейчас эти два организма…»

…НАТЯНУВШИЙСЯ ШНУР… СЛОВНО НИТЬ СУДЬБЫ… ДВА ОРГАНИЗМА…

……………………………

…«Изверг» вырезал почку… "выложил" её туда же, на грудь… но уже ближе к шее солдата…

...тот смотрел в глаза Старшому с непередаваемой горечью.. Его лицо как-то опало, потухло что ли, даже стало чуть меньше по размеру изнеможенное и  бледно-синее в кровоподтеках, где-то уставшие от жизни… измотанное  ею… И… поросшее двухдневной щетиной. ИЗМОТАННОЕ. Этой дерьмовой жизнью! И ЧЕРНОЕ… Не передать всего…  Сердце Старшого сжалось…

……………………………

«…он стал задыхаться…  в его сознании возник вихрь… потом туннель… Очень узкий и тесный… пульсирующий… Словно огромный удав… Этот туннель обхватывал его слабое, тело своими безжалостными «стальными» кольцами со всех сторон и давил-давил-давил… «Нет сил сопротивляться!» Просто нет никаких сил… Всё…»

……………………………

Старшой открыл глаза: всё ещё неотрывно смотревший на него воин что-то шептал… Почти неслышно… почти незаметно… Смотрел на него и шептал:

«…ДЕЛАЙ...ЧТО.... ЗАДУМАЛ.... НУ.... ДЕЛАЙ.... ЖЕ.... БЫСТРЕЕ!!!»

Старшой также тихо, почти незаметно произнёс ему в ответ:

«ПРОСТИ, СОЛДАТ…» - И усилием воли мысленно «пережал» ему аорту… - словно вырубил тумблер…

…………………………

Чуть правее и выше возник яркий светящийся водоворот. Ослепительно-белый сгусток света вырвался из груди мученика и, подхваченный этим водоворотом, исчез где-то там… за пределом нашего МЕРЗКОГО БЫТИЯ...

ВСЁ... КОНЧЕНО....

Глаза бойца остановились... остались открытыми... ...смотрели прямо на Старшого. Но уже без укора… Без сожаления... Без горечи…  А даже...  наверное, - чуть с благодарностью…

............

-Почему он так быстро умер? Он не должен был умереть! Вы сделали ему инъекции?…

…ПАЛАЧИ В ЗАМЕШАТЕЛЬСТВЕ…

«С-суки!»…

Старшой закрыл глаза…

БОЛЬ…

* * *

...Он появился внезапно... Откуда-то из-за угла, из соседней примыкающей комнаты, встал поодаль и пристально стал  изучать  Старшого. Шёлковая одежда императора была изысканной, величественной и сказочно богатой. Она была покрыта искусными восточными орнаментами и символами удачи. На Нём был роскошный  "драконий халат" жёлтого, почти шафранового цвета… О, как хорошо он его изучил за эти долгие, долгие годы подготовки. Подготовки  к этому самому важному моменту в его жизни! О, сколько раз он его видел в своих видениях!  И вот это свершилось. Здесь и сейчас. Старшой знал: на всех императорских одеждах в последние две династии всегда доминировал дракон, - важнейший символ даосизма и конфуцианства, он символизировал власть, могущество и непобедимую силу. На наряде изображалось девять драконов: на обоих плечах, на спине и два на груди. Оставшиеся четыре дракона всегда умещались на подоле. Согласно цинскому церемониалу, драконье платье императора было одеянием для всякого рода незначительных торжеств и обрядов, а никоим образом не частью пышного облачения высшего уровня.

Их взгляды, наконец-то встретились, проникая далеко вглубь друг друга.. Нехороший холодок пробежал по спине. Старшой понял: кто-то изучает его дух, раскладывает его по полочкам и «заносит в каталоги». Это было мерзко и неприятно. Кто-то рылся в его душе, в его личных чувствах, светлых переживаниях, кто-то пытался  выведать его тайны, а он ничего не мог сделать в ответ… Несколько раз у него возникло сильное и непреодолимое желание прекратить эту наглость и выдать мощный энергетический ответ. Но Старшой понимал, что как только он это сделает, так тут же себя и выдаст. А вот именно этого и нельзя было допустить. Никак. Ни при каких обстоятельствах. Старшой знал, что император обладал огромной магической силой, и, возможно, сила эта была подкреплена современными техническими достижениями.

Поэтому сейчас он снова «обратил внимание» на Его одежду.

Старшой знал: при взгляде спереди ли, или со спины, со стороны ли, но одновременно всегда должны были быть видны только пять драконов, поскольку на Востоке числа пять и девять ассоциировались с престолом правителя. «Так. Раз-два… Хм… а ведь и впрямь пять!» -Удивился он своему открытию. «Только бы не думать о задании! Только бы не выдать свою ЦЕЛЬ!» Сейчас оставалось только одно: постоянно воспроизводить в памяти самый светлый миг своей жизни:

«…Старшой и Второй остались вдвоем… в лесу, недалеко от тихого озера. Второй с разбега прыгнул в озерную гладь, – алмазные брызги в отблеске  вечернего солнца расцветили бирюзовое небо. Сначала маленькие, а потом большие круги  медленно и немного лениво поползли в разные стороны… «Что ты сидишь?! Иди сюда! Ну! Иди же!» - кричал Второй из холодной чернеющей воды лесного озера, расцвеченной оранжево-зелеными красками заходящего Солнца. Эхо подхватывало азарт его веселого голоса и уносило  в самые дальние уголки леса… Потом Второй, выйдя из воды, что-то весело рассказывал, восторженно говорил, указывая на ЗАКАТ. Говорил сейчас почти сам с собой… Старший его не слушал, а только кивал  головой, - иногда невпопад… Он запомнил этот вечер навсегда… Это был самый светлый вечер в его жизни…»

«Только бы не думать о задании! Только бы не выдать свою ЦЕЛЬ!»

...Старшой сейчас вспомнил: «Цель облачений императора - не только украшать его лично, но и приносить удачу народу. Помимо дракона существовали ещё и другие символы удачи: солнце, луна, звезда - символ с тремя лучами, гора  - защита императорского правления во всех четырех сторонах света, священное насекомое - мудрость императора, водоросль - его порядочность, огонь - его праведность, рис - богатство, черно-белый орнамент - знак решимости и смелости императора.

...В его разуме творилось сейчас что-то невообразимое. Всплывающие обрывки мыслей чувств, вспыхивали и тут же уносились прочь, будто кто-то быстро и стремительно пролистывал страницы его книги Жизни. «Только бы не думать о задании!» - проносилось в сознании Старшого. «Только бы не думать!»

И поэтому он продолжал вспоминать: «Среди других символов на императорской одежде была красная летучая мышь, поскольку на языке иероглифов ее произношение идентично выражению «безмерное счастье». На нижней юкке также изображались мировые океаны и горы, так как на Востоке люди традиционно считали императора не только правителем их империи, но и «сыном Неба», правящим всем миром…»

.................

«НЕТ! ВСЁ! Хватит с меня! Не могу я больше! ХВАТИТ УЖЕ! Ну! Хватит же…» - Старшой сжал зубы. Тут же вздохнул полной грудью. Зажмурил глаза. - ТЕМНОТА! Кругом_темнота! «Это - ад! Эх, жаль братишку…» Крепко сжал кулаки. Зубы заскрежетали. Цепи зазвенели. Лицо прочертила БОЛЬ. "Сколько же её в этом мире?! Господи! Где ты… Господи… ГДЕ.. ТЫ… НУ, ГДЕ ЖЕ ТЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ!".......

Слеза пробилась чрез сомкнутое веко, -"...пацан ведь ещё!", - и предательски скользнула вниз, к подбородку. Старшой почернел… От ненависти? Нет! Наверное, от БОЛИ, а ещё… от любви к… людям и вот от этой беспомощности помочь им хоть чем-то. От нахлынувших на него прошлых воспоминаний… От всех потерь и утрат…

«ВСЁ ХВАТИТ С МЕНЯ!» Старшой открыл красные глаза… Его зрачки расширились до пределов МИРОЗДАНИЯ. В них было БЕЗУМИЕ… Он резко повернул голову в сторону императора и буквально прожёг его насквозь своим взглядом НЕНАВИСТИ исподлобья: «ТЫ – ПРИГОВОРЕН!»

...Император пошатнулся… он чуть не упал. Испугался. Никак не ожидал такого напора. Даже немного растерялся. А ещё ему вдруг привиделась огромная человеческая фигура, возникшая за спиной пленённого. Она была метров пять ростом  и светилась изнутри  каким-то ровным почти белым сиянием… с легким оттенком фиолетового… Это был мужчина лет сорока, словно  сошедший с христианских икон: длинные волосы, усы и борода. Его руки были сложены в форме креста на груди, а губы что-то беспрестанно шептали…

Старшой сосредоточил всю свою волю в одно очень  мощное «ОСТРИЁ». "ДАВАЙ ЖМИ!!! ДАВАЙ! СДЕЛАЙ ЭТО!!!"

«Почувствовал»: за спиной врага был «человек». Или Дух? Лицо его прикрывала такая же, как и одежда, чёрная мантия, оно было мертвенно бледным, а черные волосы – не отражали свет. Вместо второго глаза - зияла пустая глазница, в которую «просвечивала» чернота Бездны со всполохами адского пламени и «мертвыми звёздами»...

...«ТЫ – ПРИГОВОРЕН!» Старшой «представил» сейчас как его «третья рука», невидимая, легкая, светящаяся, пробирается к императору… Вот она «пронзает» его грудь, чуть правее грудины… «Ну!  Ещё немного.» Вот уже доходит до аорты и сердца и… наконец, - крепко их сжимает… Сжимает… СЖИМАЕТ! В этот момент он сам чувствует резкую БОЛЬ в груди, она стремительно нарастает. Он задыхается… Как тогда, после рождения… В мусорном баке… «Нет сил сопротивляться смерти… Просто нет никаких сил! Зацепка! Должны быть зацепка. Я не должен умереть!»

....................

...Он снова вспоминает «братишку» на «операционном» столе, с выпотрошенными внутренностями, и с выложенными на грудь… органами... струйки крови, стекающие по его бокам куда-то вниз, за спину и… вот уже шёпот его губ,  последние предсмертные слова, КАК ПРИЗЫВ(!), почти только… движения губ:

«…ДЕЛАЙ, ЧТО ЗАДУМАЛ! НУ, ДЕЛАЙ ЖЕ! БЫСТРЕЕ!!!» И ещё вот это, что он тогда не расслышал: "ТЫ - НАША ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА... Я ЗНАЮ... ТЫ СМОЖЕШЬ!!!"

....................

...Старшой «сжал», что есть сил сердце ВРАГА в смертельной схватке, прошептав сквозь побелевшие губы: «Умри, сволочь…» - и тут же потерял сознание…
……………

…СРЕДИ КРОВАВЫХ БИНТОВ ПОЧТИ НА САМОМ ДНЕ МУСОРНОГО БАКА, СРЕДИ ОКУРКОВ И ОГРЫЗКОВ, СРЕДИ ЧЬИХ-ТО ПЛЕВКОВ И НЕСЪЕДЕННЫХ КУСКОВ ХЛЕБА ЛЕЖАЛ МАЛЕНЬКИЙ ПОЧТИ СОВСЕМ СИНИЙ РЕБЁНОК, ОН ПОДЕРГИВАЛ РУЧКОЙ И НОЖКОЙ, А ЕГО РОТ И НОС БЕЗЖАЛОСТНО ОБМОТАН СКОТЧЕМ…

……………

…Беспамятство длилось, всего несколько секунд. Когда он  пришёл в себя, - ВСЁ БЫЛО УЖЕ КОНЧЕНО. Его сердце ещё немного ныло, - не хватало воздуха, - в висках стучало, но именно в этот самый момент бледного, как снег, императора, подхватив за руки, спешно выносили из зала…

СВЕРШИЛОСЬ....

* * *
 
Старшой понимал, что никто из присутствующих его не заподозрит в «убийстве», так как он ведь был всё это время прикован к стене, а весь «поединок» между ним и императором был скоротечным, всего минуты три и происходил он, конечно же, не в этом пространстве и, может быть, даже НЕ В ЭТОМ ВРЕМЕНИ…

И вот поэтому в начавшейся суматохе у него был шанс спастись и выйти из бункера живым… Но преодолеть тройное заграждение по его периметру – вряд  ли удастся… И от этого становилось немного грустно.

«Второй! Как ты там?!» -Тёплая мысль нахлынула, чуть-чуть растопила его замерзшее после «битвы насмерть» сознание, потом опустилась ниже, к сердцу… - и он улыбнулся…

* * *

…Началась суматоха. Весь бункер был в панике… Все бегали и кричали. Звучала сирена. За пределом слышался рев вертолетных двигателей. «ТЫ – ПРИГОВОРЕН!» Опять уже в который раз возникла в сознании Старшого эта фраза.  По обрывкам чужих мыслей и слов Старшой понял, что император не умер… Но сердце его остановилось… И он впал в какое-то странное коматозное состояние… Между жизнью и смертью…

...Между жизнью и смертью… СЛОВНО МУМИЯ...

Через некоторое время за ним пришли, освободили от цепей руки и, подгоняя, стали «перемещать» к выходу, наверх, из бункера…

* * *

Дверь открылась: в проёме стоял «Первый». Несколько выстрелов - конвоиры, загибаясь, лежат по обе стороны.

Крепко обнялись…

«Первый! Как я рад тебя видеть сейчас! Ты бы знал! Как я рад! Не описать…»

СВОБОДА.

...........................




8. ВОСКРЕСЕНИЕ-1


 …Они стремительно удалялись от лесного лагеря, накручивая километры. Они –  Старший и Первый.   

 Это было какое-то чудо. Стечение благоприятных обстоятельств, что ли. Но Первый  ЕГО спас. Он буквально выхватил его в последний миг из жестких лап смерти.  Схватил своего боевого друга и почти ценой своей жизни вытащил его оттуда.  Откуда не возвращаются. Он и не мог иначе. Старший был в этом уверен. Уверен, с  самого начала.   

 И только одна мысль никак не давала покоя Старшему. Что с НИМ? Со Вторым? Где  он? Первый отмалчивался, только махал в ответ рукой. Да разве было время обо  всем расспросить. Не было. Как всегда. Его всегда не хватает. Оно то растягивается  в бесконечность, растягивается в самый неподходящий момент, а когда его в обрез,  – скачет галопом, и нет силы его остановить… 

 Яркий просвет в зелёнке. Наконец, выбежали! 

 -Вот он! – процедил сквозь зубы Первый, - Этот "подарок" я приготовил специально  для тебя… 

 …На высоком дереве, со связанными ногами вверх, на растяжках висел Второй... Его  руки были раскинуты в стороны и привязаны к соседним деревьям. Он висел вниз  головой, и его голова была запрокинута куда-то далеко назад. Он висел – словно был распят. Но распят не по «правилам». Так, наверное, нельзя! Это одна из самых  страшных смертей,  которую придумали люди. Кровь приливает к мозгу  и через некоторое время его сосуды не выдерживают… - они начинают лопаться…  лопаться по одному… заполняя черепную коробку этой липкой и красной жидкостью…   

 ...ЖИДКОСТЬЮ УХОДЯЩЕЙ ЖИЗНИ ПОД НАЗВАНИЕМ КРОВЬ. 

 Тело Второго, подвешенное за ноги вниз головой, всё было в крови, и эта кровь  медленно, тонкими красными струями, как жгутами, опоясывала, опутывала его.  Темные липкие струи медленно стекали вниз, образуя прямо под ним, в траве  небольшие лужицы. 

  * * * 

 КРАСНОЕ НА ЗЕЛЁНОМ! Это - символ Войны, мужики! Это рваные раны солдат на  защитном фоне их обмундирования! Страшное это сочетание… Страшное.

  * * * 

 Из груди Старшего вырвался глубокий утробный стон – Второй всё ещё безмолвно  висел распятым на деревьях… висел с чуть приоткрытыми глазами, устремленными далеко в  небеса. 

 Старший подскочил в два прыжка. Рванул из-за пояса нож и резанул по веревкам.  Сразу по всем. Одним махом. 

 Большое тело Второго рухнуло в его руки. Обмякло. Такое знакомое и родное. Да,  это он. Такой родной и знакомый. Запах, который он  не спутает с тысячами других. Никогда…   

 Дыхание! Пульс! Зрачки! Страх… А вдруг... Нет... В другой раз, -   

 Жив! ЖИВ! Это чудо! Второй раз! Так не бывает… 

 -Слышишь! Братишка! Ты только не умирай! Слышишь? Только не умирай. Ну, слышишь  же!? Поживи ещё. Мы ещё так мало сделали! Ну поживи же ещё! – кричал Старший…

Одинокая слеза медленно вытекала из его правого глаза, катилась по задубелой  щеке, подбородку и, наконец, чуть задержавшись на нём, как бы собравшись с  последними силами, - падала  вниз… 

 Второй открыл глаза. Он почувствовал солоноватый привкус во рту, увидел Старшего  и слегка улыбнулся…   

 -Живой… - выдавил он. И было непонятно, кому он сказал, - Старшему ли, себе ли… 

 -Конечно, жив, а как же иначе-то! А ты как же думал?! Жив! И всегда будешь жить!  Оба мы! Всегда! Рядом! ЖИВИ! Мы всегда будем вместе! Жить. Слышишь? Не умирай  только! Братишка! Мы все вместе!.. 

 Старший возился со Вторым. Бинты, уколы, вата, антисептики, снова бинты…снова  уколы… он всё делал быстро и профессионально. И, наверное, поэтому не заметил  того, что было с Первым… 

 *** 

 А с Первым случилось вот что. 

 Он всё понял с первого стона Старшего... Он всё понял без слов. Они ведь так  давно все вместе! Они уже научились общаться без слов. Давно. Так быстрее. А  времени всегда не хватает. Его всегда катастрофически мало.   

 Поэтому первый понял ВСЁ! И он вдруг понял, что ПОНЯЛ ВСЁ слишком поздно…   

 - «Ну почему, почему он молчал?» - лихорадочно соображал Первый… «Почему он  ничего не объяснил? Ведь знал же, с-сука, ведь знал же план Старшого!? Почему они оба молчали? Почему они  так сделали? Может, были не уверены?! Но не уверены - В КОМ?»

«Они были не уверены - Во мне! Да! Да! Да! Точно! Только во мне!»   

 И тут по спине Первого заскакали мурашки, стало как-то холодно, зябко, неуютно,  в этом мире. Он вдруг понял, что остался ОДИН. Один на один со своей  судьбой и со своим горем! Он вдруг понял, что ПРЕДАТЕЛЕМ оказался он, Первый, а  не тот, - Второй, лежавший сейчас на траве поодаль… 

 Первый  осел в траву, сам того не заметив. Страшное-уныние-нет-сил-описать… Пять  слов. Как ОДНО.   

 «…Бог мой! А ведь нет выхода… За что?!.. Ну за что мне всё это?!» - эта мысль  жгла насквозь, отравляла всего… целиком, уничтожала по частям, откуда-то  снизу, наверное, с ног… и эта ЧЕРНОТА как-то постепенно, но уверенно добиралась  до головы… 

 Мысли бились в его голове какими-то чужими, а потому страшными словами, будто  извне. Опровергнуть их было бы не под силу: 

 «Я всегда был неудачником. Но я верил в свою звезду. И, наверное, - слабым... Я  боролся с Миром. Боролся с этим враждебным мне миром, отстаивая своё право на  жизнь в нём. Боролся, как мог. Почему боролся? Потому что многое и многих  терял... Потому что потерял его, ЕДИНСТВЕННОГО, и уже не верну - никогда… Я  слишком мало видел в этом мире хорошего. И мстил ему. Мстил людям в нём,  мечтая утвердиться на их унижении... Зачем? Может, потому, чтобы властвовать? Над такими мелочными и никчёмными людишками, которые имеют наглость жить…  После НЕГО! А может, потому властвовать, чтобы заботиться... О ком? О слабых, о  действительно нуждающихся... О тех, кто никогда сам не попросит, и не потому,  что гордый, а потому что считает себя не достойным чьей-либо помощи… Да разве  это всё важно сейчас?...

Но этот Второй!.... Как я его не заметил... Ну, как я  мог! Он ведь – такой… Он - один из тех, из тех немногих кого я люблю..  Действительно - люблю. Как я мог ТАК поступить с ним?! Не разобравшись…» - лихорадочно и назойливо вертелись в  голове безумные мысли…   

 «А что сейчас объяснишь? Когда и так всё ясно…» 

 Первый достал оружие, открыл рот и быстро вставил туда холодный ствол, - такой  знакомый и такой злой сейчас запах смазки… Слегка опустил голову, его красивые,  зелёные глаза смотрели исподлобья, куда-то вперед и чуть вбок, брови  нахмурились: «Сильный! Я - сильный…»

 ………………………………………………………   



9. ВОСКРЕСЕНИЕ-2


 В этот момент Второй раскрыл глаза. Он, должно быть, увидел Первого…   

 …МУЧИЛСЯ: губы не слушались… Нет! Никак… Наконец, собрав все силы, прохрипел: 

 -…он….. 

 -Старший взглянул в глаза Второго и моментально понял всё. По глазам и на лице  всё прочитал.   

 У него, Старшего, были мгновения, какие-то десятые и сотые доли секунды. Он  лихорадочно соображал. Да в такие моменты, мозг работает с утроенной,  удесятеренной скоростью. Наконец, он выхватил откуда-то из-за пояса все тот же  нож, каким ещё недавно освобождал Второго от веревочных пут. Собрал в единый  кулак всю энергию, всё свое мастерство, всё мужество, веру и любовь, наверное,  тоже.

И…   

 …метнул что было сил этот стальной холодный «клинок», этого единственного сейчас  спасителя и друга, который мог всё предотвратить. Предотвратить это….  Предотвратить НЕПОПРАВИМОЕ…   

 Нож пролетел несколько метров, перевернувшись раза четыре. Наконец, выровнялся в  своем движении и на огромной скорости вошел в левую кисть Первого. Вошел как в  масло. Где-то чуть выше запястья.   

 Ствол вышибло из рук. Но в самый последний миг, последние сотые этого мига он,  Первый, всё же успел нажать на курок... Глухой выстрел. Пуля вылетела из ствола  уже выпадавшего из рук Первого пистолета. Она летела прямо в голову... Или это  так казалось? Может быть, и казалось. А может… 

 ……………………………….. 

 Но через некоторое время пуля ИЗМЕНИЛА свою траекторию и прошла чуть правее,  пробив лишь край уха.   

 Что это было? Может быть, удача, которая впервые повернулась к Первому лицом. А  может, Старший и Второй своей верой, силой мысли, что ли, отклонили её? А может,  это был сам БОГ? Но это было чудо. Третий раз. За один день. Такого не бывает…  В обычные дни.   

 Пистолет упал в траву. Краешек уха, только самый краешек уха, превратился в  рваную красную ТРЯПОЧКУ, истекающую кровью. Её было много, очень много, но  всё-таки значительно меньше, чем могло бы быть… 

 Первый сморщился от боли, схватил правой рукой нож, рванул его из своей левой  кисти, - выкинул в траву, туда же, где лежал ствол. Крепко сжал руку в кулак,  чтобы остановить кровь, и схватился за ухо. Он сел на корточки, низко опустил  голову, казалось, - всё ещё не верил, что чудом остался жив. 

 Старший в два прыжка подскочил к Первому, схватил его за шиворот и, приподняв,  безжалостно протащил несколько метров ко Второму.   

 Он бросил Первого слева от Второго на землю. Его глаза были белы от ярости…   

 В НИХ БЫЛ ГНЕВ. ВПЕРВЫЕ ЗА МНОГИЕ-МНОГИЕ ГОДЫ. 

 -Да вы что! – Орал Старший - С ума все посходили здесь, что ли, без  меня! На этом  сраном задании! Вы что, а? Братишки!- уже как бы  вполголоса продолжал он, - Очнитесь!!! Слышите! Сколько мы вместе? Сколько всего  прошли! Вспомните… Вспомните всех! Ребятки вы мои, родные! И тех, которых уж  сейчас с нами нет! И уже не будет никогда. Вы что, оу-уели! Ведь мы же прошли с  вами это испытание! Последнее испытание. Слышите?! Прошли почти! Уже прошли!   

 -И ты прошёл, братишка! Первым прошёл! – Старший хлопал по плечу Второго. Тот  всё ещё лежал на земле, и это болью отзывалось во всём его теле, отчего он  немного морщился… 

 -И ты прошёл его, испытание это, братишка! Вторым. Когда вытащил меня оттуда! –  Первый сидел рядом, зажав в кулак левую окровавленную кисть, где-то у груди,  молча смотрел в землю, а правой рукой зажимал прострелянное ухо, пытаясь унять  струящуюся кровь, но она всё никак не унималась, а медленно текла по шее и  капала вниз алыми тягучими каплями  на ярко-зелёную траву…   

 -И я прошёл, тоже прошёл, вместе с вами, с самого начала… до конца. Мы выполнили  задание! Вы слышите?! И сейчас должны вернуться домой! Мы живы! Слышите?! Чего  вы молчите? Ну, скажите же что-нибудь! 

 Рука Второго медленно потянулась к локтю Первого, - застыла, в нерешительности,  всего лишь на секунду, и, наконец, крепко его сжала, чуть притянув к себе… 

 -Спасибо… братишка, что спас его… Я б не смог… Только ты… - прохрипел Второй  распухшими кровавыми губами… 

 -Первый тяжело вздохнул и, наконец, впервые за всё это время угрюмо, задумчиво  глянул в лицо Второго. Потом слегка улыбнулся… и так же, как и Старший, потрепал  его по плечу своей здоровой правой рукой. 

 -Прости, братан, затмение нашло, плохо себя помню … Уходить мне пора. Из армии…  А может, и из жизни… тоже. Вот, видишь, - он показал здоровой рукой на Старшего,  - НЕ ДАЛИ…- Сплюнул в сторону. Потом продолжал. Их такие одинаковые зелёные  глаза смотрели друг на друга и отражались… словно в огромном  бесконечном зеркале.   

 - Устал я от всего, понимаешь, братишка,- начал он с непередаваемой грустью,- от  этого мира устал, от людей устал, от смерти…. Всё! Не могу больше. Сил моих  нету…   

 Слезы катились из его глаз, по пути смешиваясь с кровью, и он уже почти  всхлипывал в голос. Всхлипывал как ребенок, которого кто-то обидел, и он  понимал, что этим «кто-то» - была сама его жизнь.   

 ТАКАЯ ЯРКАЯ И ПОЧЕМУ-ТО ОДНОВРЕМЕННО БЕСПРОСВЕТНАЯ… 

 Никто никогда и нигде не видел его таким. Таким слабым и беззащитным. Да, сейчас он был как  ребенок или лучше сказать: как телёнок, отбившийся от своего стада, от мамки,  такой близкой, родной и тёплой, - телёнок, оставшийся на ночь один на один с  тёмным лесом, чуждым, холодным и страшным…   

 -Не спрашивай, почему… – Продолжал сквозь всхлипывания Первый. - Не могу я - и  всё… Устал я… А последнее испытание – ведь я ж не прошёл, мужики!- вдруг заорал  он. – Вы слышите?! НЕ ПРО-ШЕЛ!   

 Первый орал, скрежеща зубами, сжимая от злости кулаки и… всё ещё  всхлипывая. Он закрыл свое красное от размазанной крови и слёз лицо, потом  продолжал уже тихо, вполголоса, исподлобья глядя на Старшего.   

 - Старшой! Ты слышишь?! А хочешь узнать? Ты хочешь узнать?! Вот она, правда-то:  я же хотел ему БоШКУ отрезать…- первый мотнул головой на Второго,- У ЖИВОГО…  Слышишь?!- Второй опустил глаза и смотрел куда-то в сторону.- И уже нож занес,  как вдруг, слышу у себя уже в башке, - Я ЧОО тронулся, да уже, мужики,  тронулся!? - Слышу твой голос, Старшой, и ты мне и говоришь, так тихо сначала… а  потом - настойчиво так говоришь: «Не делай этого!» Я хочу полоснуть ему по  шее-то, а ты мне: «Не делай этого!!» Я, ****ь, уже размахиваюсь. А ты, на у-уй:  «НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!!!» 

 Первый снова закрыл своё лицо ладонями, часто всхлипывая.   

 Прошло несколько минут. Целая вечность… Все молчали и как бы застыли, каждый в  своей позе, и только Первый чуть вздрагивал иногда от своих всхлипываний и,  наверное, от воспоминаний.   

 Потом он продолжил:   

 - Ну, я тогда сообразил или подсказал мне кто, другой голос, что ли, что ты  хочешь сам с ним счёты свести… разделаться, значит, за ПРЕДАТЕЛЬСТВО. Вот поэтому я и растянул его  на дереве, как Иуду, понимаешь?! А тебя пошел вытаскивать, чтобы ты сам мог  разделаться с ним… Ну, что вы молчите! - опять заорал Первый,   

 - С-СУКИ, ВЫ, С-СУКИ! ОТПУСТИТЕ МЕНЯ! Я НЕ ХОЧУ ЖИТЬ! ОТПУСТИТЕ!........ К НЕМУ…   

 Первый попытался подняться, но тут же получил удар от Старшего. Упал на траву… И  больше не сопротивлялся… Просто смотрел в небо… и рыдал… 

 -Это не я тебе сказал! Слышишь?- спокойно начал Старший, - Мне не до этого было  там. Понимаешь, о чём я? Понимаешь, раз молчишь... Поплачь, это иногда помогает…  Это тебе твоя Совесть сказала. Совесть твоя, которую ты уже давно схоронил,  запрятал глубоко внутри себя. Сразу после смерти своего друга. Не хотел  тебе говорить. Но сейчас - скажу. Ты очень изменился за последний год, Первый.  Но, видимо, совесть не умерла в тебе окончательно. Вот и вырвалась она в этот  крайний миг наружу, заговорила... А то, что мой голос слышал…, так чей  ещё-то, я - твой начальник… и она - тоже… вот и заговорила моим голосом. Так что  всё! Забудем об этом. А испытание ты прошёл, хотя и своим способом, непростым… А  ведь каждый из нас, мужики, прошёл свой собственный путь сегодня! И это  правильно! Рождаемся мы в этот мир одни, голенькие, и одни умираем. Каждый  проходит свой собственный путь на Земле. Вот истина. А насчёт свести счёты с  жизнью - ты это брось, потом с тобой разберусь, а сейчас… давай его, взяли! И… 

 Старший смастерил из подручного материала нечто похожее на носилки, потом вместе  с Первым поместили на них Второго, - ходить тот не мог, - а путь домой предстоял  неблизкий и..   

 …в ПУТЬ! ДОМОЙ! НА РОДИНУ… 

 И началось! Опять ад. Опять бег. Нескончаемый. Бег на выживание. С короткими  остановками на приём пищи и отлив жидкости…   

 Опять пот. Реки его…

 ……………………………………………… 


   

 10. ПРЕОБРАЖЕНИЕ   


 Вертолет прибыл в назначенное место и в назначенное время. Второй был слаб.  Очень. За всё время пока его несли, он несколько раз терял сознание, бредил. И тогда они останавливались, чтобы сделать уколы и вообще облегчить его жизнь… Или  смерть. Они ещё сами толком не знали - что… 

 Он бредил, и кричал: «Я не предавал его! Не предавал! Вы слышите?! Оставьте меня  здесь. Куда вы меня несёте? А лучше – убейте! Но всё равно… не предавал его…  Не предавал…» 

 Первый молчал. Он не проронил ни единого слова. Сейчас он был занят.

Занят тем,  чтобы спасти Второго. И эта занятость его сознания, всего его существа была  единственным для него в тот момент спасением... 

 И только когда Второй бредил и на его лбу выступал пот, когда Второй открывал  глаза и беспорядочно вертел ими в разные стороны, никого не узнавая, Первый  чувствовал боль. Его БОЛЬ. Он легонько стирал пот со лба, а потом смачивал прямо из фляги  его пересохшие губы…

 * * * 

 И вот, наконец, они дома, на Родине… 

 Второго определили в госпиталь. Он выжил. Уже в который раз. Всё-таки судьба  была к нему благосклонна… 

 Он лежал на больничной койке в синей больничной пижаме. У него были сломаны пять  ребер, левая ключица, правая нога в районе бедра, отбита левая почка, печень… Даже было подозрение на разрыв селезёнки и на внутреннее кровотечение, не говоря  уже о многочисленных ушибах и сильнейшем сотрясении мозга.   

 Он спал. А рядом с ним дежурил Первый... Левая рука Первого была перебинтована, а  правое ухо чуть присохло и как бы скукожилось, и от этого его край был немного срезан и оно даже уменьшилось в размерах. 

 Первый молчал. Он сидел рядом на стуле, чуть наклонившись вперёд, опустив  взгляд в пол. Нет, он не спал. Он вообще не спал с того самого момента, как  попытался свести счёты с жизнью…   

 О чём он думал сейчас? Может быть, о своём друге, Рике, который всего лишь год  назад вот так же, как и Второй, угасал в госпитале в течении нескольких суток…  И, наконец, умер. Тихо так, как умирают ГЕРОИ. Настоящие воины...   

 Он умер. И навсегда закрыл для Первого путь к нормальной жизни. 

 А может быть, он вспомнил некоторые эпизоды из их общего со Вторым прошлого.  Ведь столько пройдено вместе! Неизвестно, о чём думал Первый. И разве это сейчас  важно?! Важно другое: Он просидел так всю ночь даже не  шевельнувшись. 

 Утром пришёл Старший, чтобы сменить Первого, но тот только ответил: «Нет!»  Старший посидел рядом, пытался разговорить, но тот сидел и молчал, всё так же  глядя куда-то в пол… 

 Старший ушел, сказав, что вечером он всё равно вернется и заставит его немного  отдохнуть… 

 Он так и сделал, вернулся вечером. На удивление Старшего, Первый встретил его в  дверях. Его лицо всё светилось и он даже, как показалось Старшему, ему улыбнулся  лишь краешком рта. 

 Потом Первый вышел…  Казалось, он нашёл ответ на вопрос, так мучивший его в последнее время…

 Старший присел на тот же самый стул у кровати… Второй всё еще спал, видимо, действовали успокоительные. И Старший тоже немного задремал. Во сне он слышал  странный звук, какое-то далёкое свистящее рассекание воздуха. Но он никак  не мог понять и разобрать, что это? Потом все эти звуки переходили в нечто,  напоминающее отдаленные удары. Где он их слышал? Откуда они идут? Что это? Старший  просыпался и никак не мог понять… 

 Потом он засыпал снова, и тогда удары усиливались. Они били прямо по его мозгам,  отзывались болью во всём теле… 

 «Первый!» - ворвалась со страшной силой в мозг Старшего чья-то чужая яркая  мысль, словно вспышкой озарив его сознание.  Ворвалась и тут же обожгла…  Старший взглянул на часы: 2 часа. Ночь… «Бог мой! - подумал он, прошло 5  часов!!!» Он отчётливо вспомнил лицо Первого, когда тот выходил, такое светлое,  доброе и как бы прозрачное, а может быть, призрачное?! Может быть. Кто сейчас  разберёт?! 

 Старшой вскочил со стула, едва не опрокинув его  выбежал в коридор.   

 Тишина.   

 «Такой длинный! Вот сейчас поворот налево, там - на третий этаж… Вот уже! Близко!  Палата, которую специально для них и выделили…»

«Сейчас, Первый! Терпи… Я уже  здесь!» - орал Старший в мыслях, орал что было сил.   

 Он влетел в палату и…

Никого! Тишина.

И только этот, уже знакомый отчётливый звук, который  он слышал во сне…Всё сильнее и всё ярче, отчётливее! Он был слышен  уже в реальности… Откуда? Ну откуда же он, чёрт возьми!?   

 «Первый, ты где? Первый!.. Я здесь!»   

 Тут он понял, откуда доносились звуки. Из ванной комнаты… Она была прямо в их  палате. Палате с удобствами.

С удобствами…

для СМЕРТИ… 

 Старший рванул дверь и… обомлел: все стены, потолок, особенно пол, сама  ванна, - всё было в крови… В её маленьких капельках, как будто бы здесь только  что прошёл мелкий моросящий летний дождик. Кровавый дождик.   

 …ванная была кроваво-красной, вся комната…  Сплошь! Первый истязал себя часов пять! Вся комната была в его крови, а ОН стоял  обнаженный посреди неё. Спиной к Старшему. Он стоял и хлестал себя по спине,  наверное, специально сделанным для этой пытки хлыстиком, на конце которого было  завязано несколько узелков, 4 или, может быть, даже 5. А может, это были даже  маленькие гайки… Кто знает!   

 Его спина! Это была не спина. Это было сплошное  кровавое МЕСИВО. И на ней не было кожи!

Так как вся его кожа со спины, вернее,  ее кусочки «слетели», «вспорхнули», словно маленькие мушки и разлетелись, кто - куда. Они виднелись на  потолке, на стенах, на полу, - везде. Тонкие струйки крови текли по его  ягодицам, бедрам, - и где-то в районе стоп, наконец-то образовывали маленькие  лужицы.   

 Старший подбежал и схватил Первого за локоть. 

 -Ты что? Остановись! Слышишь?! Первый! Остановись! Это я. Это же я! Ты меня узнаешь?.. 

 Первый остановился и медленно повернул голову. Он чуть улыбался, а лицо его, казалось,  излучало свет… Но видел ли он сейчас Старшего?.. 

 -Первый, ты что? Это же я! 

 -Он отпустил меня… Понимаешь! - Первый смотрел отрешенно словно сквозь Старшего… 

 -Кто он? 

 -Как кто! Рик. – почти механическим голосом продолжал Первый. 

 -Что ты такое говоришь!.. – Старший тряс его за руку – Пойдём, ну пойдем же  отсюда, здесь холодно… 

 -…Он пришел из туннеля, Он - Рик, почти такой, каким мы и виделись с ним в  последний раз. Ты слышишь, Старшой, он долго со мной говорил, а под конец  сказал: «Вот он, Второй, лежит ТАМ - теперь он твой, он заслужил это, позаботься о  нём, братишка, вы с ним теперь - ОДНО…»

-Ты слышишь, Старшой! Он меня отпустил… Я  свободен. Понимаешь… Я свободен!!! Я ему сказал: «Прощай!» И он ответил мне тем  же… Понимаешь, всегда очень важно сказать человеку «Прощай!» И мы сказали его,  это слово, друг другу…. 

 -Понимаю, понимаю, но теперь тебе надо одеться и к врачу, ты весь кровью изойдешь… ты слышишь? 

 -Да. А, какая теперь разница! Старшой! Ведь он меня отпустил! Ты слышишь! - лицо Первого опять  осветилось… Оно всё засияло, излучая какой-то странный невидимый свет. 

 Первый всё еще улыбался…

 * * * 

 Старший стоял в дверном проёме палаты и смотрел на них. На Первого и на Второго.  Они спали. Их кровати стояли рядом, Первый левее, у стены, Второй правее. И они  были вместе. И они были ОДНО. Но Первый лежал на животе, так как он был весь  перебинтован и его больная, ободранная спина не давала ему возможности лежать на  ней. А Второй, наоборот, - лежал на спине. Так как  не мог лежать на животе, так как ребра его были переломаны, а нога в гипсе…   

 Первым проснулся Второй. Он никак не мог понять, почему рядом с ним Первый. Что  с ним случилось? Почему он здесь, вместе с ним? Но Первый спал. А Второй не хотел его будить. 

* * *

 Наконец, через несколько часов Первый заворочался и тихо застонал от боли. Потом  открыл глаза, повернул голову ко Второму. И тут, наконец, их глаза встретились,  как тогда, в лесу на поляне, перед «распятием»… Они лежали и несколько минут  молчали, просто глядя друг другу в глаза…   

 Потом Второй спросил: 

 -Как ты здесь оказался, что с тобой? 

 -Я наказал себя… за тебя… а ещё… я видел Рика… 

 -Ты видел Рика? – Второй даже привстал и тут же застонал от боли, потом лег  обратно и чуть сморщился…. - Где ты его видел? 

 -В туннеле. Он пришел ко мне… прямо из стены? Как это может быть,  Второй? Но я его видел и говорил с ним… 

 И Первый рассказал всё, что помнил о своих переживаниях… 

 -И тогда он меня отпустил… - закончил свой рассказ Первый, потом посмотрел чуть в сторону в  потолок, в самый его край, и улыбнулся, как будто он увидел что-то родное  близкое. 

 Первый вытащил правую руку из под живота и попытался дотянуться до Второго.  Второй сделал то же самое… Их руки встретились где-то на полпути, они  крепко их сжали, сцепив в замок… Смотрели в глаза, всё крепче и крепче сжимая руки.   

 Вошел Старшой, - расцепились… Но он всё же успел это заметить… Спросив, как  здоровье, и не дождавшись ответа, - тут же вышел, почти что выбежал. И тут же направился к  главврачу: 

  -Понимаешь, капитан! Они должны быть вместе! Они всегда были вместе,  а теперь - тем более! 

 К вечеру кровати были сдвинуты.

……………………….



11. FOREVER


  *** 

 С тех пор прошло много времени. Второй поправился, и они, все трое вновь пришли  на то самое место в лесу, недалеко от тихого озера, где были перед самым  последним в их жизни испытанием…   

 Первый на этот раз никуда не ушел, а остался с ними, да и куда ему теперь было  идти, ведь это был его дом, это была его семья. Первый и Второй разделись,  полностью, и с разбега оба прыгнули в озерную гладь, – розово-алмазные брызги в  отблеске утреннего солнца расцветили голубое небо. Сначала маленькие, а потом  большие круги медленно и лениво поползли в разные стороны… Восходящее солнце  посылало им свои молодые и такие тёплые лучи.

…Посылало всем существам в природе:  и красивым и безобразным, и ласковым и безжалостным, и хищникам, и всем-всем  тварям, имеющим счастье родиться на этой Планете… 

* * *

 Удивительное сочетание - АЛОЕ НА ГОЛУБОМ! Люди, всмотритесь в него, и вы  увидите в нём Мир! Да, тот самый Мир, который «не-Война». Нет, не тот, который  «наш Дом», а тот, который Спокойствие, Гармония и Радость…  Ну что же ещё надо человечеству, чтобы, наконец, осознать, что мы ОДНО, при всём  при том, что мы - РАЗНЫЕ. Но ведь именно в этом и состоит наше счастье, какое это красивое слово! Единство – это не унификация, это живая  органная связь всего живого и неживого. Это система взаимосвязей, отношений. И  чем многообразнее эта система внутри себя, тем лучше для неё и, в конечном  счёте, для мира вокруг неё… АЛОЕ НА ГОЛУБОМ. Запомните это счастливое  сочетание…

* * *

 Старший некоторое время лежал на берегу, и так же, как и несколько месяцев  назад, наблюдал за Вторым. Что изменилось с тех пор?

Во-первых, уничтожена ЦЕЛЬ! Их правительство в замешательстве. Началась паника и борьба за власть. Император в коматозном состоянии. А это значит, он не может управлять, - ведь он почти труп! С другой стороны, ему не могут подыскать замену. Ведь он же ещё не умер! Старшой понимал, что этот вариант был наилучшим из всех возможных. Он также был уверен теперь. Уверен на все 100, что войну мы выиграем! Обязательно выиграем…

Правда… …ценой каких усилий! …Ценой каких потерь! Но ведь выиграем же!

..........

Во-вторых, они со  Вторым вернули к жизни Первого, вернули, можно сказать, - с того света - и вернули - к НОВОЙ  жизни. А это главное.

В-третьих, они все трое прошли ЭТО!

«Последнее испытание»…  которого Старшой так, по правде говоря, боялся…

Испытание Духа, не Плоти… нет. Это во много раз сложнее... и опаснее!

Самое трудное…

И  теперь вот на всех своих последующих заданиях он уверен в своих братишках на все 100!

Как в  себе!   

Он уверен: они не предадут, ни его, ни друг друга, ни Родину....
Он уверен,  они поймут,  всё поймут, без купюр и без прикрас, - они разберутся в любом, даже самом  сложном и неразрешимом вопросе.
Он уверен, если надо, они отдадут свою жизнь  друг за друга, не раздумывая, если  так будет нужно. И за него отдадут - тоже. 
Он уверен: для них, как и для него, теперь ДОЛГ, ДРУЖБА и ЛЮБОВЬ – это одно, и  это всегда отдача, самопожертвование во имя другого, ближнего, во имя своего  БРАТА. Не надо трёх слов. Это же всё - ОДНО. 

 Старший встал. Разбежался. И прыгнул туда, где ему сейчас и было место,  - туда, к ним, к Первому и Второму, в озерную зыбь. Сотни, тысячи брызг взмыли  вверх, в небеса, и тут же были расцвечены яркими и теплыми лучами восходящего  светила. Время остановилось! 

* * *

 АЛОЕ НА ГОЛУБОМ.

Запомните, это сочетание! Оно самое счастливое во  всей нашей трудной, безумной, а порой и кромешной жизни…

 ****************** 


КОНЕЦ… 




Ник Иванов. 30. Апрель. 2009.