Автор: Андреас Бёме (Andreas Boehme), перевод с немецкого
1. В Апулии до сих пор есть точильщик. Правда сперва о нем ничего не было слышно, но потом началось, то здесь, то там: «Точильщик в Апулии! Точильщик в Апулии!» И что за счастье слышать эти слова, всего три, но исполненные такого смысла.
2. Апулия расположена в Италии. Как раз там, где каблук ее сапога. Плоский, испеченный на солнце ландшафт. Покрашенные в белый цвет стены домов, при взгляде на которые при яркoм солнце слезятся глаза. Корявые оливковые деревья, к которым прислонились старые апульерцы, чтобы побеседовать в тени. А еще вечерами, перед наступлением ночи, ни с чем не сравнимый фиолетовый цвет над прибрежными деревьями.
Это тот самый момент, когда апулийский точильщик возвращается с работы домой. Втиснувшись в крошечный трехколесный автомобиль, не спеша трусил он по деревням. А теперь он держит путь к дому.
На его машине висит колокольчик. Точильщик бьет по нему еще раз, возвещая, что на сегодня он закончил свою работу.
Этот колокольчик. Из дальней Апулии доносится до меня его звон. Бим-бим-бим. Он укрепляет во мне решение стать точильщиком.
Здесь также есть колокольчики, зазывающие клиентов. Есть разъезжающие булочники и мясники, торговцы замороженными продуктами. Есть и те, кто торгует со своих машин макаронами и сыром.
3. Я не знаю, есть ли на самом деле звонок на машине точильщика, как и того, трехколесный ли у него автомобиль. Может быть он разъезжает в дряхлом четырехколесном фиате. Возможно у него вообще никогда не было машины, и его возит осел. Может быть у него в наличии только велосипед.
Но даже, если бы он передвигался только пешком, никто не принял бы его за бродягу.
Ведь он – особа, заслуживающая уважения. Ему известна каждая деревня, каждая дорога, каждое дерево на дороге. Он знает имена всех своих клиентов, и все его клиенты знают его не хуже, чем своих ближайших родственников. Вся Апулия знает точильщика, и точильщик знает всю Апулию.
4. Во всяком случае я представляю себе теперь, как сам еду в трехколесном автомобиле и точу ножницы и ножи. И сразу же возникают первые проблемы. Я вспоминаю о дешевых ножах и ножницах, которые через короткое время заменяются на другие. Моей клиентуре выйдет дороже заточить их у меня, чем купить в супермаркете новую коробку ножниц и ножей.
Конечно, я рассчитываю на высококачественные ножи и ножницы ручной ковки, которые могут быть только у состоятельных людей. Но как только я их повстречаю, то узнаю, что у их владельцев уже есть свой точильщик, к которому они годами носят свои инструменты. И мне станет известно о существовании маленькой оседлой династии точильщиков со своими обеспеченными клиентами.
«А ведь еще же есть непомерно богатые клиенты, – приходит мне в голову, – которые посылают свои драгоценные ножи в Апулию». Конечно, они отправляют их к самому лучшему точильщику, которого только можно найти. Они покупают себе туфли ручной работы в Риме и отправляют их обратно, если вдруг появляется потребность в их ремонте. Туфли в Рим и ножи в Апулию.
5. Я мог бы отправиться в Апулию учеником, но, поразмыслив, нахожу, что это совершенно невозможно. На это совсем нет времени.
«Точильщиком в Апулии» может вообразить себя каждый. Хоть завтра. Но еще до того как я куплю билет до Апулии, первые точильщики, приехавшие туда раньше меня, вызовут звонками из домов свою клиентуру.
Таковы времена.
Раньше умные мысли встречались достаточно редко. Здесь идея, там идея, словно одиноко стоящие деревья на широком поле. Сейчас же они подобно стае гусей носятся в каждой голове. Сегодня ни одной идее не позволительно долго ждать. Только я несколько минут назад подумал о точильщике в Апулии и принял решение самому стать точильщиком, как завтра по меньшей мере две дюжины других голов будут думать о том же. И если кому-либо хотя бы раз прийдет в голову такая идея, он не успокоится, пока не станет точильщиком.
6. Я должен действовать быстро. Я собираю все свои накопления и приобретаю все необходимое в кратчайшие сроки.
Я покупаю трехколесный автомобиль и маленькую точильную мастерскую. Власти ни чем не могут мне помешать. «С ума сойти! – говорят они, – в городе появился точильщик на автомобиле. Кто бы мог подумать? Профессия жива.» Потом они выдают мне документ, подтверждающий мое право работать точильщиком.
7. Немного в стороне от города, в котором я живу, на озере, стоят виллы, этакие маленькие замки с башнями и греческими колоннами.С улицы я рассматриваю убранство больших гостинных. В некоторых из них стоят рояли, в других висят картины. Залы хорошо освещены. По вечерам на дорогу падают масляножелтые блики и падает свежескошенной травой. Красота!
Кухни также великолепны. Они просторны подобно залам для музицирования. Кухни расположены в обращенной от дороги части виллы. Там есть экономки и повара, которых не устраивают ножи и ножницы массового производства.
Я еду вокруг озера и звоню в свой колокольчик. Каждый может слышать и видеть приехавшего в квартал точильщика. Для заточки повара выносят на улицу свои ножи, а экономки – ножницы. Одна женщина, одетая в льняной бежевый костюм, приносит поднос с маленьким домашним кексом, испеченным ею самой. Она считает, что я совершенно неопрятен в моем кожаном фартуке и фирменной шапке на голове. Зато каждый сразу может убедиться в том, что я – точильщик.
8. Озеро невелико и хотя оно полностью окружено виллами, среди них немого най дется тех, в которых хранятся драгоценные ножи. И если любой из таких ножей заточить, то должно пройти много времени, пока ему потребуется следующая заточка. Потом в городе встречаются и другие точильщики. А люди неохотно меняют свои привычки, даже если точильщик будет стоять у них перед самой дверью. У них определенно становится все меньше устраивающих меня ножей. Они протягивают их мне на улице словно подарок. Этого недостаточно. Ножей слишком мало.
Кроме того есть самозатачивающиеся ножи. Например хлебные ножи, затачивающиеся при резке хлеба. Существуют ножи, полностью затачивающиеся при их использовании. Кто мог это знать?
9. Сейчас я еду в сторону от города, но не к с озеру, а туда, где раньше был болотистый луг, а теперь вполотную друг к другу понастроены многоэтажные здания, у которых на сторону улиц выходят окна маленьких кухонь. Осталась маленькая надежда. Но едва она возникает, как тут же улетучивается, потому что на кухнях, выходящих на уличную сторону, никогда не станут держать выкованные вручную ножи. Почему? Да потому что все, что человек использует здесь, поделено на порции и нарезано, хлеб и мясо, колбаса и сыр. Все можно захватить домой в ломтиках.
Все-таки я должен попытаться. Не могу же я стоять весь день и ждать чуда.
10. И через мгновение они появляются передо мной, словно из-под земли. Группа молодых людей. А вот и чудо. Они не выглядят как повара, но у каждого в руке нож, второй пристегнут к поясу, а третий наполовину выглядывает из кованных железом сапог. Рядом с сапогами собака, повинующаяся команде «Место!». «Обалденные сапоги», – бормочу я. «Отличный передник», – отвечает мне первый и протягивает нож.