How are you today? Как Ваши дела?

Александр Парфентьев
Автор: Рюдигер ван ден Бум (Ruediger van den Boom), перевод с немецкого

Подходит лифт. Его движение прерывается на нескольких этажах. Он спускается вниз, двери открываются и мы дружно спешим через вестибюль. Пожилой мексиканец куском байки натирает облицовку из красного дерева, пока она не начинает блестеть так, что он отражается в ней сам. В конце вестибюля напротив дверей сидит швейцар.
«Привет, Майкл!» – приветствую я его.
«Hi, Mister van Laak, how are you today?» («Здравствуйте, мистер ван Лаак, как Ваши дела?») Он поднимает руку и отвешивает мне поклон.
«I am fine, Michael.» («Все в порядке, Майкл.»)
«Good, that's very good», («Хорошо, очень хорошо») – отвечает он мне и смеется.
Я никогда не спрашиваю, как у него дела.
«You have a nice day!» («Удачного дня!») – кричит он мне вслед, когда я уже стою перед дверью.
«You too», («Тебе также») – говорю я и оглядываюсь назад.
С другими швейцарами я не обмениваюсь и одним словом. Только приветствую их достаточно вежливым, но при этом сдержанным кивком головы. С Майклом же по-другому. У него такой заразительный смех. Иногда я останавливаюсь рядом с ним и мы перекидываемся парой ничего не значащих фраз. Я даже не знаю, женат ли он. Майкл принимает меня за голландца.
Я выхожу наружу и иду мимо цветочных клумб, разбитых вокруг небоскреба так, будто они призваны отдалить бетон тротуаров от стен здания. Садовники заняты поливом цветов, подготавливая их к пеклу предстоящего дня. И хотя они торопятся, работа продвигается медленно. Такси стоят с включенными двигателями, садятся люди, такси уезжают, их место занимают новые. Я иду пешком до моего офиса. Он находится в нескольких кварталах от того небоскреба, в котором я живу. На первом углу останавливаюсь и осмотрю на вереницу газетных автоматов, читая заголовки. «White Sox выиграли мировое турне» или «Чикаго изнывает от жары». Я перестаю читать заголовки, не кидаю в щель автоматов ни каких монет и не покупаю ни одной газеты.
Уже очень жарко, хотя довольно рано. Солнце палит с неба, и день по всей видимости снова поставит рекорд. Какой именно, смогу узнать вечером из телевизионных сообщений. Возможно это будет самый жаркий день за последние двадцать лет. Или за двадцать один.
Конный полицейский движется мне навстречу. Он скачет посреди улицы и выглядит словно ковбой, заброшенный в большой город. На полицейском широкополая шляпа, защищающая от солнца. Автомобили объезжают его слева и справа. Животное под ним больше не воспринимает их. Мне жаль его за то, что оно вынуждено бежать по асфальту и дышать выхлопными газами.
Я поворачиваю за угол и прямо перед собой вижу маленький белый автобус, ожидающий людей, желающих отправиться в торговый центр.  Толстый водитель, который больше не в состоянии самостоятельно зашнуровывать себе ботинки, стоит рядом с открытой дверью. Двигатель работает, чтобы поддерживать прохладу внутри салона автобуса, водитель улыбается мне и кивает так, как он делает каждое утро. Я прохожу мимо него и снова поворачиваю за ближайший угол. Там я работаю.
Я вхожу в бюро, расположенное на сороковом этаже. Люди и машины оттуда выглядят крошечными. На душе от этого становится легко и спокойно.
Майкла больше не видно. Сначала я этого не замечаю. Нет ничего необычного в том, когда я не вижу его в течение недели. Так устроена посменная работа, что иногда, когда он приходит на нее, я уже закончил свою и нахожусь дома. Но когда наши часы вновь совпадают, я снова вижу его, он улыбается мне, обращается по имени и спрашивает как дела.
Тогда я представляю себе, что мы оба заняты в одной бульварной пьесе, которая не снимается с репертуара, хотя у нее нет ни единого зрителя, всегда одна и та же ситуация, один и тот же диалог и один и тот же уход со сцены.
В этот раз все иначе. Я не вижу его долго время и начинаю его забывать. Один раз мне приходится его вспомнить, когда как-то утром я встречаю в холле сидящего швейцара, который улыбается мне так, как это делал Майкл. Он приветсвует меня, не называя моего имени. Я отвечаю ему тем же приветствием.
«Новый», – думаю я и только теперь понимаю, как давно я не видел Майкла. Когда же это было в последний раз? Месяц назад? Возможно он будет где-то сидеть и получать больше десяти центов за час. Он найдет себе нового мистера ван Лаака и станет интересоваться, как у того дела. И я надеюсь, тот будет отвечать Майклу.
Выйдя на улицу, я тут же забываю о нем. Такси стоят в ожидании. Садовники поливают цветы, хотя скородолжен пойти дождь. Желанная перемена, несущая с собой еще один новый рекорд. Не терпится узнать, какой именно.
Лето переходит в осень. Жизнь не меняется. Только дни постепенно становятся холоднее и короче. По утрам я одеваю пальто, по вечерам выключаю свет, когда покидаю офис. Свободное время провожу исключительно при искусственном освещении. Садовники выкапывают отцветшие растения в клумбах возле домов и покрывают землю вечнозеленым барвинком. Такси ездят чаще, так как наступила дождливая пора и люди не хотят мокнуть. Конного полицейского я больше не вижу, хотя движение на улицах не изменилось. Видимо ему стало слишком неуютно, так как поля шляпы не защищали от не погоды, а проезжавшие мимо машины могли и обрызгать. Пожалуй, его лошади было все равно.
Осень переходит в зиму. Садовники привязывают световые гирлянды к ветвям голых деревьев, возвещающие о рождестве. Падает первый снег. Такси ездят осторожней, так как едва обозначается рисунок у протекторов шин. Снег сгребают на тротуары. Я ругаюсь, словно это поможет раствориться грязнобелому великолепию. Против зимнего ледяного ветра спасает только тотальное укутывание. Садовникам больше не нужно работать, цветочные клумбы под толстым снежным и ледяным покровом. Газетные автоматы на углу выкопаны из снега. Заголовки вызывают тревогу. Цены на бензин достигли одиноких высот.
За углом ждет маленький автобус. Толстый водитель сидит зажатый между спинской сиденья и рулевым колесом. Я удивляюсь тому, как ему удалось это сделать, и думаю, не помогал ли ему кто-нибудь при этом. В салоне приятная теплота. Из выхлопной трубы в воздух поднимаются отработанные газы. Я вхожу в свой офис и сверху вижу, что озеро Мичиган покрылось льдом. Здорово было бы прокатиться по нему на коньках, если бы не было запрещено. Это слишком опасно.
Я стою перед лифтом дома, в котором живу, и жду, когда его двери откроются и я смогу войти вовнутрь. Воздух настолько пропитан парфюмом, что создается такое впечатление, что люди зимой не моются, а только перебивают неприятные запахи ароматами духов. Я больше не замечаю спуск вниз. Только когда люди приходят в движение, понимаю, что лифт спустился и следую за ними. Как и все, спешу через холл, мимо мексиканца, который обрабатывает спреем паркет из красного дерева и натирает его байковой тряпкой. Он отражается в сверкающем дереве и выглядит довольным выполненной работой.
«Hi, Mr. van Laak. How are you today?» («Здравствуйте, мистер ван Лаак. Как Ваши дела?»)
Мне требуется несколько секунд, чтобы впустить в себя голос. Откуда я его знаю. Медленно приходит воспоминание: Майкл снова здесь. Я поднимаю глаза и вижу Майкла, который улыбается мне и протягивает руку.
«Hi, Mr. van Laak. How are you today?» – повторяет он.
Я хочу ответить, но не могу решиться.
«Майкл, – спрашиваю я вместо этого, – where you been? It's been such a long time since I last saw you.» («Майкл, где ты был? Прошло так много времени с тех пор, как я видел тебя в последний раз.»)
«It’s been a year», («Ровно год») – отвечает он мне и качает головой так, будто по-прежнему ожидает ответа на свой вопрос.
«I am fine», («У меня все хорошо») – отвечаю я и продолаю изумленно его разглядывать. Я все еще не могу поверить, что снова вижу его здесь.
«Good, that's very good», («Хорошо, очень хорошо») – говорит он в ответ и смеется при этом.
«But where were you all that time?» («Но где же ты пропадал все это время?») – спрашиваю я его.
«In Iraq, – говорит он, – with the National Guard. It was hell. I can thank my lucky star I'm still alive. You have a nice day.» («В Ираке, в рядах Национальной Гвардии. Там было пекло. Я остался жив благодаря моей счастливой звезде. Удачного дня.»)
«You too,» («Тебе также») – говорю я и смотрю ему в глаза.