«Про это»
«Об этом», конечно, написано много. Но жизнь бесконечно многообразна в своих проявлениях, и поэтому одна и та же тема не перестает волновать все новые и новые поколения читателей, обрастая свежими сюжетами в одной и той же декорации.
Так, некто Леня долго ухаживал за очаровательной девушкой, по имени Света. Света ему определенно нравилась, поэтому стоит ли удивляться тому, что на 2-ой день знакомства они оказались в одной постели? В этом было что-то роковое. Увидев в сложившейся ситуации знак судьбы, Леня удвоил натиск. Увы! Крепость оставалась неприступной все последующие шесть часов осады. Леня исчерпал все аргументы, весь запас своих испытанных приемов, всегда выручавших его в аналогичных ситуациях. Но со стороны осаждаемой крепости это вызывало только неудержимый смех. Хотя то, что девушка, предмет Лениных домогательств, не спешила покинуть поле битвы, говорит о том, что его боевые действия были ей не совсем не приятны, что, скорее всего, они ее забавляли, т.к. за всю ночь ни один, ни другая не сомкнули глаз. Предмет, о котором они вели спор, вызывал у обоих неподдельный интерес. Наконец, к 6-ти утра Свете надоела эта постельная битва. Крепость выкинула белый флаг.
- Ну ладно, на! - услышал Леня.
Это было как раз то, чего он безуспешно добивался всю ночь. Но это вызвало неожиданную реакцию:
- Вот тебе! - крикнул Леня, дела характерный жест рукой и повернулся к предмету страсти спиной.
- Я перехотел, - объяснил он потом.
Так бывает, когда стоишь возле запертого туалета, куда тебе нужно во что бы то ни стало попасть, а сидящий там и не думает выходить. Что остается ждущему - только перетерпеть. Конечно, так бывает не всегда, но с Леней произошло именно это. Он перехотел. И отвернулся от возлюбленной, чтобы, потеряв попусту ночь, сейчас наверстать упущенное, т.е. говоря проще, придавить хотя бы пару часиков. Но ему было не суждено уснуть в эту ночь. И в этом был тоже перст судьбы, т.к. теперь возмутилась Света. Как! Она из всех сил старалась быть добродетельной, извела на это столько времени и сил, и все для чего, - чтоб ее партнер вместо того, чтобы, глотая слезы умиления, завершить эту ночь победным залпом своей Авроры, предался скотскому сну! Ну, не-ет! Так они его не отпустит. Живым он от нее не уйдет. И штурм возобновился с новой силой, правда теперь стороны поменялись местами: осаждаемая сторона превратилась в осаждающую. Не известно, чем закончилась эта ночь, ибо конец ее терялся в предрассветных сумерках московского утра.
II
Эта история напомнила другой сюжет, героем которой стали Шурик и его подруга Лариса. Имена другие, но обстоятельства чрезвычайно похожи. И эта парочка, как и первая, оказалась в недобрый час в постели. Почему в недобрый, потому что ничего путного из этого тоже не вышло. Поцелуи были страстными, и тела переплелись в трепетный клубок, потому что со стороны Ларисы было продемонстрировано явное небезразличие к Шурику, иначе подобная ситуация с ее строгими принципами морали (которые она покажет чуть ниже) была бы решительно невозможна. Короче, поцелуев было сколько угодно, и даже с излишком, но продолжения их, когда поединок входит в решающую фазу, не наступало. Образно выражаясь, Шурика держали в дверях, но за порог не пускали. И не отпускали. Шурик оказался в странном положении человека, который все заходит и заходит в гости, куда его пригласили радушные хозяева, но войти внутрь никак не может. Это многочисленные заходы в течение ночи без возможности присесть у горящего очага (хотя, положим, холодно Шурику вовсе и не было) и преклонить усталую голову, взойдя в гостеприимный чертог, значительно измотали его.
- Ну, почему, почему? - все твердил Шурик, предпринимая все новые и новые атаки.
- Да потому, что это я могу сделать только после свадьбы, - откуда-то издалека принес жаркий ветер еле слышный шепот. Шурику даже показалось, что он услышал его в шелесте листьев за окном.
В одну из самых жгучих минут, когда у его партнерши, казалось, начал заходить ум за разум, она в порыве исступления, воскликнула:
- Нет! Если ты сделаешь это, я выброшусь с балкона!
Шурик только дух перевел.
Это несколько охладило его, и он, что называется, пошел на попятный.
Конечно, имея столь строгие принципы, девушке не нужно было ложиться в постель с молодым человеком. Похоже, что она переоценила свои силы, ибо, стараясь сохранить целомудрие, все более распаляясь в объятиях любимого, «утушала», - по выражению одной мудрой древней книги, - «огонь маслом». Но, видно, уж слишком был силен соблазн, который, как известно, часто влечет человека сильнее, чем магнит.
После бурной ночи Шурик предложил своей пассии взять тайм-аут. Он трезво рассудил, что целоваться можно и днем, для поцелуев все равно, какое время дня, а вот для сна предпочтительнее ночь. Но поспать ему удалось каких-нибудь полчаса, потому что Лариса, распаленная событиями ночи, не могла позволить терять драгоценные минуты. Видно, чувствовала, что в такой обстановке вновь очутиться ей будет затруднительно. И оказалась права. Шурик, перекипев, охладел. Он справедливо рассудил, что жениться он не планирует, т.к. только вернулся из армии и еще собирается поступать в институт, а раз так, то и продолжения темы с Ларисой нет. Пусть целуются восьмиклассники, и от этого приходят в щенячий восторг, а люди зрелые, возмужавшие на воинской службе, трезво смотрят на вещи.
III
И еще, третий сюжет. Он посвящен третьей паре — Васе и Эмме. Вася любил Эмму, хотя и тщательно это скрывал, и даже всячески подчеркивал, как она ему безразлична, но в ее присутствии терялся, смолкал, и обычно — шумный и говорливый — был немногословней какого-нибудь книжного шкафа или иного предмета обстановки, который он начинал подпирать с того момента, как на горизонте появлялась Эмма. Эмма же, напротив, в присутствии Васи была разговорчива и оживлена, и, чувствуя свою власть над ним, всячески его подначивала и провоцировала, вызывая на какую-нибудь дикую выходку, на которые был так горазд Вася, будучи выведен из себя. Этим он доставлял Эмме величайшее удовольствие. Публично, в присутствии свидетелей они никогда не проявляли нежность друг к другу, просто у них был иной стиль общения.
Однажды они оба были в гостях у Шурика — того самого, что был описан в предыдущей истории, - и по своему обыкновению Эмма подначивала Васю, с любопытством наблюдая, что из этого выйдет. Легкие пикировки ее состояли в том, что она приставала к Шурику, расписывая, какой он неутомимый любовник, намекая на некие моменты близости, чего в действительности, конечно же, не было. Вася, по своему обыкновению стихать в присутствии Эммы, молчал. Это продолжалось до тех пор, пока выведенный окончательно из себя очередной Эмминой шуткой, он не вскочил и разъяренный не бросился на Шурика. Шурик ловко вывернулся из медвежьих Васиных лап и кинулся к двери. Вася ринулся за ним.
- Убью, - орал Вася.
Следом бросилась Эмма. Они выскочили на лестницу и помчались наверх. Шурик впереди, за ним Вася, замыкала погоню Эмма. Вообще, Шурик, недавно вернувшийся из армии, был в хорошей физической форме и гораздо легче на подъем, чем Вася, вес которого в самые стройные его годы вряд ли опускался ниже 100 кг. Тем не менее, Вася, пыхтя и отдуваясь, не отставал. Шурик жил на третьем этаже, дом был 12-этажным. Следовательно, прежде чем добежать до чердака, всем троим пришлось одолеть 9 этажей — сравнительный рекорд для Васи, учитывая его комплекцию. Троица взбежала наверх, Шурик рванул дверь чердака, которая оказалась не запертой, и, не снижая хода, продолжил гонку, петляя между вентиляционными трубами. Достигнув двери, ведущей на лестницу соседнего подъезда, Шурик, повернул обратно. Сделав круг, все трое оказались возле двери, через которую только что вбежали. Начав обратный спуск по лестнице, Шурик слегка увеличил темп, - оно и понятно, спускаться было легче, чем подниматься. Все той же бодрой рысцой все трое вбежали к Шурику в квартиру и, тяжело дыша, расселись на кухне в прежнем порядке. Шурик запыхался меньше других. Это естественно, он ведь был лучше тренирован. Очевидно, этот марафон окончательно отбил у Васи желание выяснять какие бы то ни было отношения. Вся его ярость ушла в прыжки по лестнице: пот катился с него градом.
- Шурик, налей-ка пивка, - миролюбиво предложил он хозяину квартиры, как бы намекая тем самым, что любовь приходит и уходит, а пива хочется всегда.
* * *
Что я хотел сказать этими тремя историями? Да, ничего, собственно. Просто, пусть не говорит самодовольный циник, собравший обильный урожай побед на полях сердечной брани, что он знает о любви все. Жизнь всегда подсунет ему такую ситуацию, в которой он сможет только развести руками и сказать:
- Ну, уж и не знаю... Право, не знаю!
08.10.2008 г.