В одной далекой стране жил портной. Он был хорошим масте-ром и слава о нем обошла все соседние страны. У него всегда бы-ло много заказов и он всегда много работал, но, даже работая от зари до зари, разбогатеть так и не смог. Дело в том, что мастер очень любил свою работу и поэтому никогда не старался во что бы то ни стало выполнить ее как можно скорее. Главным для него было то наслаждение, которое он получал от шитья и от созерца-ния сшитого им платья. Он долго и придирчиво рассматривал готовую вещь у единственного окошка своей тесной мастерской, перед тем как, улыбнувшись и почесав затылок, сказать с удовле-творением: «Готово!».
Другой важной причиной того, что он довольно долго работал над любым своим заказом, была его дочь. Жена умерла много лет назад, оставив единственного их ребенка на его попечение. Надо было не только заботиться о малютке, готовя ее к самостоятель-ной жизни, но и передавать ей свое искусство. Мастер надеялся, что его любимица, даже выйдя замуж, не оставит его, а сможет заменить его в мастерской… Теперь дочери уже исполнилось ше-стнадцать лет, и мастер души в ней не чаял, посвятив ей всю свою жизнь.
С раннего утра портной уже стоял за огромным столом и стара-тельно прикладывал старенькое лекало к новому куску ткани. Бывали очень дорогие и роскошные ткани, – богатые заказчики не стеснялись приходить сюда, в полутемную келью мастера. Они были уверены, что их ткани не будут испорчены, а платье, кото-рые они примерят у потрескавшегося серебряного зеркала, будет блестяще выглядеть и в царских палатах.
У добросовестного мастера почти не оставалось обрезков, – так тщательно и придирчиво он семь раз по семь отмерял, чтобы, на-конец, решиться на разрезание ткани острейшими ножницами. Остатки были столь малочисленны, что портной их даже не вы-носил с мусором, приспособив для них в углу своего жилья боль-шой короб, в который иногда любил заглянуть. А не найдется ли там что-нибудь интересное для нового заказа? Кусочки иного, например, цвета для нашивки изысканной формы манжеток или лацканов и прочая, и прочая... Выходило даже, что портной под-час добавлял к платью заказчика ткань из своих запасов! Но мало кто из богатых клиентов замечал такое рвение мастера, а уж тем более никто не доплачивал к оговоренной ранее сумме.
И в тот самый день, когда началась эта история, поначалу не происходило ничего необычного. Щурясь и бормоча себе под нос одному ему известные слова, мастер разглядывал и ощупывал но-вое изделие. Его дочь делала уборку и тихо напевала популярную песенку.
Вдруг дверь скрипнула и широко распахнулась. На пороге сто-ял высокий господин в черном одеянии, видимо, очередной за-казчик. Шагнув в мастерскую, он заговорил скрипучим голосом:
- Здесь находится портной?
- Да.
- Могу я видеть его?
- Это я.
- У меня к вам важный и срочный заказ.
- Я готов его выполнить.
- Хорошо. Я смотрю, вы человек дела и не любите лишних слов. Но вы соглашаетесь, не зная о том, что вам предстоит сделать. Вы или гениальный мастер, или глупый человек. Что вы на это ска-жете?
- У меня еще не было непосильных заказов. Все дело во време-ни. Думаю, что и на этот раз я смогу справиться, если вы не ста-нете назначать невыполнимые сроки. Или вы собираетесь зака-зать мне платье из листового золота? Тогда вы обращаетесь не по адресу.
- Я ценю вашу смелость. Неспроста я слышал о вас самые лест-ные отзывы. – И тут посетитель рассмеялся, словно прошелся палкой по решетке летнего сада. – Но дело как раз в том и состо-ит, что я хочу заказать вам платье из чистого золота.
И странный посетитель достал из-под полы отрез блестящей ткани желтого цвета с металлическим отливом. Небрежно бросив его на стол, он сказал:
- Время не ограничиваю, но и не хочу, чтобы вы возились с за-казом более трех месяцев. Как только платье будет готово, я при-ду за ним.
- Но как же, позвольте…
- Я понимаю вас. Мерку снимать не надо. Примерка исключе-на. Размеры и фасон даны вот здесь. – И посетитель положил на краешек стола розовый листочек бумаги с аккуратными столбца-ми мелких цифр. После чего, усмехнувшись, круто развернулся и шагнул к выходу, ни взглядом не удостоив девушку, прижав-шуюся с метелкой в руках к стене и смущенно оглядывавшую сухую, но энергичную фигуру незнакомца.
Портной растерянно молчал.
У выхода человек в черном оглянулся и проскрежетал:
- Не вздумайте присвоить хотя бы кусочек от этой ткани. Тогда вам несдобровать. Я потому и пришел к вам, что наслышан о ва-шем бережном отношении к материалу заказчика. Помните же, ни кусочка! – Он погрозил пальцем, украшенным массивным перстнем с крупным изумрудом, и вышел, хлопнув дверью так, что с потолка на золотую ткань просыпалась струйка серой пыли.
У портного и у его дочери было такое ощущение, как будто они пробудились ото сна и наяву ничего подобного не было. И никто из соседей в тот день не видел странного посетителя. Но на столе ведь лежала ткань из чистого золота!
Мастер взял отрез в руки и пригляделся. Ткань была очень тя-желой, но мягкой и эластичной, она словно текла из ладоней ме-таллической жидкостью, однако не протекала между пальцев…
И тут вдруг ему захотелось приступить к работе немедленно. Он удивлялся самому себе. С этого момента время для него как бы остановилось, и он уже ни о чем не помышлял, кроме работы над своим новым заказом.
И удивительное дело! Ему удалось так ловко скроить платье, и таким образом прошить швы, что у него не осталось ни единого кусочка чудесной ткани. Ни одного! Ни самого малейшего! И только когда заказ был выполнен, и платье уже висело над столом в ожидании заказчика, мастер заметил тончайшую золотую нить, лежавшую на столе там, где он кроил материал. Ниточка длиной всего в полтора пальца блеснула в косых лучах заходящего солн-ца, пробившихся сквозь потускневшее стекло в оконце его мас-терской…
Мастер удивленно развел руками, осторожно поддел ниточку двумя пальцами, поднес к глазам и осмотрел ее на свет. Она, ка-залось, не имела толщины, настолько была тонкой.
Он повертел ее в руках, подергал за концы, проверяя на проч-ность, и снова удивился. Ниточка не рвалась, глубоко впиваясь в кожу! Как быть? Как приладить ее к сшитому платью? Сделать это было невозможно, решил мастер, и повязал ее в виде пояска на тряпичную куклу, сделанную им ранее из других обрезков разноцветных тканей для своей любимой дочери. Давно уже с дочкой они занимались этим делом. Делали красивых куколок и любовались ими. Таких кукол у них собралось несколько десят-ков, и они даже раздавали их соседским девчонкам. Пусть игра-ют!
И только мастер посадил куколку на подоконник, как дверь громко скрипнула, широко распахнулась, и в мастерскую вошел тот самый заказчик. И снова он был в черной одежде, снова смот-рел строго и решительно, и снова не глядел по сторонам, а при-стально смотрел прямо в глаза оробевшему вдруг портному.
- Вы хорошо справились со своей работой. Я доволен и беру это платье. Но вы не выполнили одного из моих условий.
- Нет, - торопливо сказал мастер. – Вы ошибаетесь. Я помню ваше условие. Но у меня не осталось ни клочка, ни мельчайшего кусочка от вашей ткани, - гордо вскинул брови портной. – А если вы имеете в виду эту ничтожную ниточку, которую я только что повязал на эту нелепую куколку, то…
- Именно эту, как вы, презренный, выразились, «ничтожную» ниточку я и имею в виду! Таково было условие, и теперь уже вы ничего не поделаете, ничем не сможете оправдаться за свой жал-кий поступок. Я заранее все знал и все предусмотрел. Мне нужна жена. Я – бессмертный, но жены мои не живут так долго, как мне бы хотелось. Я выбрал в жены вашу дочь, умелую швею и нежную девушку, и поэтому мне понадобилось поставить вам такое про-стое условие. Без него волшебство было бы невозможным…
При этих словах ужасный посетитель сбросил свой черный на-ряд и облачился в золотой. Зрелище было впечатляющим, но страшным и неестественным. Затем заказчик взял в руки куклу, обернулся к окаменевшей девушке и негромко приказал ей, словно сухую ветку переломил:
- Иди за мной. – И вышел.
Девушка как завороженная вышла в распахнутую дверь и в мас-терской воцарилась пустая тишина.
Мастер долго не мог шевельнуться, не мог броситься вдогонку, не мог сделать ничего, а спустя некоторое время уже было позд-но…
Самое удивительное в этой истории было то, что и в этот день никто из соседей не видел ни Кощея, ни девушки; и то, что с той поры портной перестал принимать заказы и никогда и ничего уже больше не сшил, и вскоре умер.