В квартире Николая и Надюши было много народа. Николай снял пиджак, ослабил галстук и предложил своим гостям чувствовать себя как дома. Все сели за обширнейший стол. Гости проголодались на приеме и принялись уплетать все, что стояло на столе, перемежая смену блюд тостами. Насытившись, все вышли из-за стола. Кто-то стал танцевать под приятную музыку, кто-то укрылся в укромном уголочке, продолжая общение. Эти люди давно знали друг друга, кто еще со школы, кто со студенческой скамьи, новенькими, в этой компании были только Ольга и Анна. Анна, едва справлялась с кавалерами, наперебой приглашавшими ее на танцы, она даже порадовалась бы временному затишью. Оль-га же забралась с ногами в кресло и потихонечку наблюдала за происходящим из своего укромного уголка. Вот Виктор танцует с хорошенькой блондинкой, сначала она много смеется, потом прижимается щекой к его плечу и молча вальсирует. Вот Анна, раскрас-невшаяся и прекрасная, смеется в компании двух обворожительных мужчин. А Николай о чем-то увлеченно спорит с высоким брюнетом, широко жестикулируя и то и дело хлопая его по плечу. Ей было хорошо, спокойно и уютно. Постепенно все устали, но расходиться никому не хотелось. Кто-то из гостей предложил поиграть в фанты, через несколько минут вспыхнул яркий свет, и Надюша уже водила:
– Этому фанту - спуститься вниз и спросить имя первого встречного прохожего. Этому фанту - спеть романс. Этому фанту - станцевать цыганочку. Этот фант - должен выпить по-гусарски бокал шампанского за дам…
И каждый хозяин фантов покорно, под ободряющие возгласы присутствующих исполнял каждое желание водящего «Зеркала». Виктору выпало поцеловать хозяйку дома, и он с радостью троекратно, по-русски, расцеловал Надюшу. Когда очередь дошла до Ольги, она даже испугалась, когда прозвучало:
– Этому фанту - принести полевые цветы.
Даже Николай возмутился:
– Ну уж нет! Может, еще вам подснежников в феврале прикажете? Вон с клумбы профессор новоиспеченный принесет вам пару цветов, и будьте довольны. А где же полевых Оленька вам возьмет?
Часть гостей согласилась, другая требовала исполнить желание «Зеркала», войдя в раж:
– Мы все выполняли, теперь ваша очередь.
Наденька пыталась всех отговорить, но гости уже скандировали:
– Цветов, цветов!
– Ну, признавайтесь, кто из нас самый трезвый, кто поможет даме достать полевых цветов? Ну, кто здесь самый смелый – вот ключи от моей машины.- выкрикнул ассистент Николая, - Юрий.
Вызвалось сразу несколько желающих.
– Стоп, стоп, стоп, – донеслось до Ольги.
Она обернулась и увидела Виктора.
– Подождите, весь вечер я ухаживал за этой дамой, курировал ее, так сказать, не могу же я теперь бросить ее в беде. Логично?
– Логично, – согласился подвыпивший Юрий. – Вот, держи ключи, Дон Жуан. Был бы я потрезвее, не уступил бы, – произнес он и тут же получил увесистую оплеуху от жены.
Все вокруг громко засмеялись.
* * *
Удобно устроившись в кресле автомобиля, Ольга откинула голову на сиденье и закрыла глаза. Виктор молчал. Дорога укачивала, и совсем незаметно для себя Ольга уснула. Встречные машины попадались не часто, светофоры мигали желтым, все отдыхало, и только машина Виктора мчалась куда-то, оставляя за собой городские улицы. Виктор посмотрел на спутницу, она мирно спала. Во сне она была еще более прекрасна. Волосы ее слегка растрепались, упрямая прядка волос над ухом покачивалась в такт машине. Виктора в один миг охватил великий соблазн погладить Ольгу по щеке, он было уже протянул руку, но передумал, боясь спугнуть ее сон, и только поправил пиджак на ее плече. Ольга спала спокойным, крепким сном. Выбравшись из города, он остановился на обочине и, выйдя из машины, закурил. Постояв немного, снова сел на свое место и поехал, стараясь не разбудить Ольгу. Ольга проснулась от шуршания шин по гравию. Она удивленно взглянула на Виктора. Машина остановилась.
– Вот мы и приехали. Пойдемте.
Ольга послушно открыла дверцу и вышла, вокруг нее был лес, а прямо перед ней маленький терем-теремок.
– Что это?
– Это? Дом. Охотничий домик, как я его называю. Мы здесь часто бываем с друзьями.
– Он ваш?
– Да, я его строил сам. Когда-то я строил его для своей жены.
– Для жены? – удивленно переспросила Ольга, и ее осенила мысль о том, что Виктор мог быть женат еще раз, почему бы и нет?
– Да, для бывшей жены. Но она так и не увидела его законченным. Она уехала. Сначала в Словакию, потом стала путешествовать по всей Европе.
Виктор замолчал, вокруг стояла звенящая тишина.
Наверное, он все еще страдает и, до сих пор любит ее, – подумала она.
Но Виктор прервал ее размышления:
– Пойдемте в дом, сами увидите.
Медленно поднимаясь по небольшой лестнице, он спросил:
– Хотите кофе? Утро уже. Я приготовлю по-турецки?
Ольга согласно кивнула. Она поднялась вслед за Виктором и вошла в распахнутую перед ней дверь. Ее взгляду открылась небольшая, но очень удобная комната. В левом углу стоял большой изразцовый камин. Справа была лестница на второй этаж, а посередине красовался огромный, из цельных досок стол. Ольга подошла к камину. Он был холод-ным, но необычайно красивым, в нем лежали сухие дрова.
– Это один мой друг мне такой подарок сделал. Почитайте, каждый изразец – кладезь мудрости. Он готовил его, наверное, года два, но зато каков красавец теперь.
Ольга полюбовалась камином и прочла на одном из изразцов:
– «Дело сделал – пора за стол».
На другом:
– «Имеешь сам, поделись с товарищем».
Здесь было еще много различных изречений, цитат из «Двенадцати стульев» и «Собачьего сердца», каких-то очень знакомых мультиков и кинофильмов. А на самом изразце изображена сценка. То это охота, то сценка из сельской жизни, то что-то из лубочного искусства, например – медведь, танцующий на ярмарке. Казалось, один этот камин можно было рассматривать целыми неделями.
– Ольга, пойдемте, кофе готов. Здесь у меня почти цивилизация: плита с баллонным газом. А вот самовар – настоящий, его нужно сапогом раскуривать, зато чай в нем такой душистый, думаю, что вы такого не пробовали.
Ольга села за огромный стол, взяла чашку и отпила глоток. Другой рукой она провела по гладкой поверхности некрашеных досок столешницы.
– У вас, должно быть, много друзей.
Виктор усмехнулся.
– Нет, друзей немного, а вот приятелей хватает. Я ведь нужный человек – ювелир. Многие просто используют меня, вернее пользуются моими услугами.
– Вы не похожи на человека, которого можно использовать. Скорее наоборот.
– Как правило, первое мнение ошибочно.
Они помолчали. Каждый пил кофе, думая о своем. Когда чашка опустела, Ольга хитро посмотрела на Виктора и предложила:
– Хотите, погадаю?
– Вы не цыганка случайно? – улыбнулся Виктор.
– Нет, просто еще девчонками мы любили гадать на кофейной гуще.
– И что, гаданье сходилось?
– Не знаю, наверное. Давайте попробуем.
Виктор послушно перевернул чашку вверх дном. Спустя мгновенье Ольга уже держала ее в своих руках.
– Так-так, ну, о прошлом я вам говорить не буду, вы и так все о себе знаете, а вот о будущем… Вас ждет успех, смотрите, вы на гребне славы и успеха, а вот что-то очень печальное, нет, пожалуй, даже роковое. Вот. Подождите, да, точно, это женщина. У вас появится новое увлечение. Не думаю, что это новости для вас. Профессиональный успех, успех у женщин.
Виктор не ответил, только усмехнулся. Ольга поняла это как согласие и пропела:
– Вот видите.
Виктор снова не ответил, потом взглянул лукаво и предложил:
– Хотите посмотреть второй этаж? Там спальни, их целых три. Вот там-то я и соблазняю всех своих женщин. Это, так сказать, моя рабочая обстановка.
– Пойдемте, надеюсь, что меня обойдет злая участь бедных женщин, сдавших свои по-иции на волю победителя.
Виктор вновь улыбнулся.
– А вы хотели бы этого?
– Хотела бы чего? Избежать или сдаться?
Но Виктор не ответил – он, просто протянул свою руку, и Ольга заметила, какие у него сильные руки. «Конечно, а какими же должны быть руки у ювелира? – подумала она, – Красивые, гибкие и умелые, такие, как у Виктора».
Ольга поднялась, и они отправились осматривать второй этаж.
Одна из комнат была почти студенческой: черный, аскетического вида диван у стены, два табурета, сработанных вручную, небольшой комод и тканый половик, какие любят бабушки в русских деревнях. Но самое поразительное - это картины, они были выполнены в карандаше. Черно-белые сцены охоты. Вот борзые несутся по полю за зайцем, все они поглощены одним желанием – схватить желанную добычу, это маленькое испуганное существо. А над их головами вздымается тонконогий жеребец, несущий на себе великолепного всадника. Другая изображала огромного медведя, это уже самый конец битвы охотника со зверем. Могучий, прекрасный зверь разинул пасть и издает последний жалобный крик прощания с жизнью, со всем этим дорогим его сердцу миром. Это стон боли и отчаяния, это крик погибающей души. Из глубокой раны в груди льется кровь, стекая по лапам зверя. Он совсем как человек – стоит на задних лапах, запрокинув голову кверху, и эти глаза - глаза гордого, умирающего, но не покорившегося животного. Эта картина особенно тронула Ольгу. Она подошла ближе и провела по морде зверя своими тонкими и изящными пальцами.
– Это вы рисовали?
– Да. Вам понравилось?
– Нет, вернее, то, как изображено – это просто великолепно, но сам сюжет, он пробрал меня до самого сердца. Мне просто хочется заплакать, – и она подняла на Виктора полные слез глаза.
Он подошел ближе и молча, как ребенка, прижал Ольгу к себе. Она ощутила ровное биение его сердца, почувствовала его силу и прониклась такой нежностью к этому сильному и одновременно с этим, такому слабому мужчине.
« Ведь это он себя рисовал», – пронеслось у нее в голове. Она высвободилась из его объятий и, улыбнувшись, сказала:
– Не думаю, что в этой комнате можно кого-то соблазнить, скорее, даже наоборот.
Виктор рассмеялся, глядя на нее и с издевкой в голосе произнес:
– А я-то уж подумал, что и вы решили сдаться. Пойдемте дальше.
Средняя комната была совсем необыкновенной. Здесь не было окон, вернее, вся передняя стена состояла из стекла. От пола до потолка она была стеклянной. Первое, о чем подумала Ольга:
– Наверное, здесь очень холодно зимой?
– Совсем нет, это подарок болгарских друзей, они изготовили это из стеклопластика, здесь тепло и практически бесшумно, если, конечно, не галдят внизу.
Ольга подошла ближе и ахнула: за окном красовалась небольшое озерцо, обрамленное молодым подлеском. Ольга совсем не заметила его, когда они подъехали к дому. Оно было похоже на чайное блюдце, почти геометрически круглое. От воды поднимался туман, и от этого сходство было еще более ярким.
– Какое чудо! – и она зачарованно посмотрела на Виктора. – Оно настоящее?
– Конечно, хотите искупаться? – последовал ответ.
– Хочу.
Первое, что пришло ей в голову после ответа, так это то, что она практически в одном вечернем платье.
– Но не могу, – добавила она. – В следующий раз, может быть.
– Подождите, – и с этими словами Виктор исчез.
Он вернулся, держа в руках свою рубашку.
– Вот, наденьте это. Думаю, что это заменит вам купальный костюм. К тому же, я уйду на другую сторону, чтобы не смущать вас.
Ольгу охватил азарт.
– Чего вы стоите столбом, выйдите отсюда, я переоденусь.
Виктор вышел, и Ольга быстро стянула с себя все и накинула на плечи рубашку Виктора. Сама не зная, почему она доверилась этому странному человеку.
Аккуратно повесив вещи на спинке стула, Ольга сбросила с ног туфли и вышла из комнаты.
– Оля, в среднем ящике комода лежат полотенца, возьмите их, – донеслось до нее снизу.
Ольга вернулась в комнату и достала полотенца.
Она медленно спускалась, шлепая босыми ногами по ступеням лестницы, и держала перекинутые через плечо два огромных, похожих на простыни, полотенца.
Виктор смотрел на нее, но по его лицу нельзя было сказать, о чем он сейчас думает. Рубашка была на четверть выше ее колен и казалась огромным, не по размеру подобранным халатом. Прическу Ольга разрушила одним движением руки и сейчас, на ходу, закинув руки за голову, пыталась заколоть волосы шпильками и заколками, как можно выше.
– Ну, что же вы стоите, Виктор, пойдемте, – и Ольга вышла из дома первой. Виктор вышел вслед за ней, он наблюдал за ней краешком глаза. Ольга закатала рукава повыше, смело вошла в воду и поплыла, совсем тихо, так, что вода практически не шевелилась, лишь изредка были слышны редкие всплески.
Виктор обошел озеро и тоже вошел в воду. Вода была теплой и приятной, как шелк. Он весь проникся этим чувством тишины, так приятно было скользить по ровной глади воды, раздвигая ее нежные объятья. Он пытался не думать об Ольге и вдруг услышал ее приглушенный крик. Виктор остановился, потом резким броском направил свое тело в сторону берега, где была Ольга. В три броска он достиг берега и увидел ее заходящуюся в смехе.
– Что-то случилось? – как-то сразу успокоившись, спросил Виктор.
– Нет, я просто испугалась лягушки.
Ольга стояла совсем рядом, мокрая ткань прилипла к телу. Ольга увидела, что Виктор пристально ее рассматривает. Она смутилась, быстро схватила полотенце и запеленала себя, будто младенца.
– Вы идите, – смущенно пробормотал он, – а я еще поплаваю, – и бросился в воду.
* * *
– Саша, мне тоже тебя не хватает. Мне кажется, что я готова на все, лишь бы ты был со мной. Я так тебя люблю, – Стела, в домашнем халатике, такая теплая и домашняя, что Александру показалось, что именно эта женщина и есть его жена. Не было всех этих долгих лет, проведенных с Ольгой. Не было ничего. Были только Стела и он.
– Я тоже скучал, – смущенно произнес он.
– Проходи, я накормлю тебя, – и Стела потащила его на кухню.
Сытый и разморенный, Александр лежал в полудреме, размышляя о прошедшем дежурстве. Стела лежала рядом, молча поглаживая одним пальцем его руку.
– Сашенька, ты не рассердишься на меня.
– Нет, говори, – вяло отозвался он.
– Я не знаю, как начать. Мне страшно говорить тебе об этом – вдруг ты рассердишься на меня, а я так не хочу этого. Ведь ты же знаешь, как я люблю тебя, дорогой мой, родной мой Сашенька.
– Не знаешь, как начать, – начни с самого начала.
Стела немного помолчала. Но Александр открыл глаза, повернулся на бок, приподнялся, подложил под голову свою руку и посмотрел ей прямо в глаза.
– Не смотри на меня, так мне будет легче.
– Хорошо, – ответил он и, улыбнувшись, закрыл глаза.
– Сейчас, сейчас я все скажу, я… Я беременна.
– Что-о?
– Я беременна, – повторила Стела, – и это твой ребенок.
Казалось, что он ошалел, то ли от радости, то ли от огорчения. Александр вскочил и заходил по комнате. Стела молча следила за ним и ждала. Минут через десять он немного успокоился, сел, потом снова встал и снова уселся на диван рядом со Стелой.
– Ты была у врача?
– Сначала я сделала тест, он был положительным. Потом я пошла к врачу, и он подтвердил.
И она заспешила: – Ты не расстраивайся, я обо всем подумала, Все будет так, как ты скажешь. Еще не поздно, можно сходить на аборт, с уколом, говорят, это не больно.
– Сколько?
– Что сколько? – испуганно переспросила Стела.
– Сколько ему уже?
– Недель девять, десять, так доктор сказал.
– Значит, это произошло практически сразу, – констатировал он факт.
– Не знаю, – пожала плечами Стела, – может, сразу, а может, и нет. Но еще не поздно.
– Что не поздно, – закричал Александр в ярости.
Стела никогда не видела его в таком состоянии и очень испугалась. Она медленно села, подтянула под себя ноги и натянула одеяло до самых ушей, боязливо поглядывая на Александра. А тот вновь заходил, меряя шагами комнату и бормоча что-то себе под нос.
Стела не могла разобрать, что он говорил, она была очень испуганна и ждала, что он вновь начнет кричать. Но совсем неожиданно он сел, обхватил голову руками и засмеялся.
«Уж не сошел ли он с ума?» – пронеслось в ее голове.
Но Александр бросился к Стелле и заговорил: – Сын, это будет сын, понимаешь, это будет мой сын. Мой ребенок!
Стела молчала, глядя в безумное лицо Александра. До нее с трудом доходили его слова.
Этот ребенок должен родиться, и ты мне его родишь, чего бы нам это не стоило. Ольга поймет. Она простит нас. Она сама столько лет хотела ребенка. А здесь уже есть, – и он взял руку Стелы в свои, и только тут она поняла, что он улыбается.
* * *
Ольга вошла в дом и первым делом поднялась наверх, она сбросила мокрую рубашку и насухо вытерлась. Быстро оглянулась, ища, что нибудь подходящее, ну не вечернее же платье или мокрую рубашку натягивать на себя и заглянула в шкаф. Там она отыскала то, что надо – огромный вязаный пуловер и быстро натянула его на себя. Ольга живо представила себя в этом нелепом наряде, делающим ее похожей на Пьеро из сказки о Бурати-но, улыбнулась и стала спускаться вниз. Виктор еще не вернулся. Еще минуту назад она чувствовала себя бодрой и веселой, сейчас, усевшись в большом уютном кресле, стоящем около камина, вдруг поняла, как она устала. На столе стояла бутылка вина с иностранной этикеткой. Даже не взглянув на надпись, Ольга наполнила один из стоявших рядом бока-лов и отпила немного. Напиток был терпким и достаточно крепким, но, как показалось Ольге, это и было именно то, что нужно сейчас. Она поерзала немного, устраиваясь поудобнее и прислонив голову к спинке кресла, закрыла глаза. Перед глазами поплыли кар-тины детства. Березовая роща, восход солнца, вот запели первые утренние птицы, и капли росы, бусинами рассыпанные по паутине, и белые грибы - полное лукошко, и еще что-то очень, очень знакомое. Все тело, поддавшись алкоголю, расслабилось, все вокруг, как показалось Ольге, стало равномерно покачиваться, убаюкивая ее. Ольга без сопротивления растворилась в тепле и тишине этого дома. Еще минута, и она уснула младенчески крепким сном.
Виктор нашел Ольгу спящей. Он легонько тронул ее за плечо, но она даже не пошевелилась. Он сел напротив и наполнил бокал вином, и только сейчас увидел, что рядом с креслом стоит такой же, но пустой.
– Ну, это надолго, – произнес он, поднял бокал с пола и улыбнулся тепло и ласково.
Ром сделал свое дело. Ольга спала крепким сном. Виктор вновь сел и стал рассматривать ее. На ней был его вязаный пуловер, рукава она закатала почти до локтя, глубокий вырез сполз на сторону и обнажил часть плеча. Волосы ее светлыми прядями спадали на лицо. Во сне она улыбалась.
«Совсем как ребенок», – мелькнуло у него в голове. Он взглянул на часы. Стрелки по-казывали половину шестого.
«Пусть спит, – подумал он. – Но не здесь же». Виктор поднялся. Поставил свой бокал на стол и, подойдя к Ольге, взял ее на руки. Несмотря на ее некоторую упитанность, Ольга оказалась достаточно легкой. Сквозь сон, подчиняясь какой то неведомой силе, она вскинула руки и обвила ими шею Виктора. Он постоял немного и стал осторожно подниматься наверх, открыв дверь ногой, Виктор положил спящую Ольгу на широкую кровать и заботливо укрыл ее пледом.
Эту кровать изготовили и подарили ему друзья, она должна была стать супружеской, но так и не стала ею. Еще до окончания строительства дома Лена покинула его. Он редко бывал в этой комнате, сделав ее гостевой, но теперь Виктор по-новому взглянул на нее, казалось, что от присутствия в ней этой женщины комната посветлела и расцвела. Ее стены, окрашенные в беж, излучали тепло. Красивая ореховая мебель, мягкий пуфик у трюмо, комод и даже портьеры как бы светились изнутри и, казалось, что даже они были рады присутствию здесь женщины. Виктор подошел к окну и увидел, что солнце уже взошло над лесом. Он тихо, боясь потревожить гостью, задвинул шторы и вышел.
Прошло около полутора часа. Приняв душ и переодевшись, Виктор еще раз взглянул на завтрак, стоявший на столе: горячий кофе, свежие тосты и ветчина с беконом. Наверное, она будет рада, – подумал он, – во всяком случае, ей будет приятно. Виктор поднялся по лестнице и легонько толкнул дверь. Она бесшумно растворилась.
Виктор стоял в дверях и не мог отвести взгляда от спящей женщины. Плед немного сбился, обнажив ровную и красивую ногу. Волосы рассыпались по подушке в полном беспорядке, щеки раскраснелись. Рука свешивалась с кровати. Свитер сполз на одну сторону, открыв взгляду Виктора тонкую шею и будто высеченное из слоновой кости плечо. Виктор хотел заставить себя отвернуться и не мог оторвать взгляда от прекрасной шеи и маленького розового ушка. Ему так сильно захотелось поцеловать ее, зарыться лицом в эти прекрасные волосы, казалось, что он уже ощущал аромат ее волос. Виктор подошел совсем близко, наклонился и поправил свисающую с кровати руку. Ольга даже не пошевелилась. Тогда он сел рядом и, наклонившись над спящей женщиной, уткнулся лицом в ее волосы, они пахли свежестью и кувшинками. Сердце его забилось чаще, сильнее, казалось, что его удары могли разбудить Ольгу. Виктор поцеловал ее сначала в щеку, потом, не удержавшись, легонько тронул ее губы. Ольга зашевелилась. Виктор испугался, что она может проснуться, но Ольга только повернула голову, подставляя губы для поцелуя. Он не мог разбудить ее, он боялся спугнуть ее и одновременно он боялся себя. Вот сейчас вся его выдержка, все его самообладание лопнут как мыльный пузырь. Что бы ни случилось сейчас, Ольга не простит его никогда, ведь она замужняя женщина. Виктор встал, поправил плед и медленно вышел. Мысль о том, что эта женщина где-то далеко счастлива со своим мужем, охладила его. Вынув из кармана записку, Виктор положил ее на прикроватyую тумбочку и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Через несколько минут он уже мчался в Питер. Приехав, первым делом, позвонил Надюше.
– Да где же вы пропали? Виктор, это совсем не похоже на тебя. Вообще, вы соображаете, что вы делаете? Нет, это совершенно невозможно. Где Ольга? Где она? – почти кричала в трубку Надюша, – я уже все морги обзвонила, черт знает, что происходит!
Виктор спокойно все выслушал:
– Прошу прощения, Наденька. Дорогая, понимаешь, Ольги со мной рядом нет.
– Как это нет? – не дала договорить ему возмущенная женщина, она хотела произнести еще что-то, но теперь ее перебил Виктор:
– Послушай, Наденька, Ольга устала, как, впрочем, и все мы, мы пытались выполнить ваше желание, заехали ко мне в охотничий домик, там она уснула, и я не стал ее будить. Вечером привезу вам вашу красавицу в целости и сохранности.
– В охотничий домик? – приглушенно воскликнула Надюша. – Вот уж не ожидала. Хо-рошо. Но не позже семи. Кстати, ты тоже приглашен. Нас ждет ужин в ресторане.
– Опять?
– Не знаю, что и делать, сама не в восторге, но ведь Яковлеву не откажешь, такие премии каждый день не присуждают.
– Хорошо, я подумаю. А Ольгу к семи постараюсь подбросить. Все. Целую. Привет Николаю.
Он положил трубку и задумался.
* * *
– Нет, ты только подумай, – удивленно пробормотала Надюша, – да он туда ни одной женщине появляться не позволял. Вот тебе и холостяцкое гнездышко. Нет, их, богатых, не поймешь.
– Ты о чем? – взволнованно переспросила ее Анна. – Где Оленька, что с ней?
– Все хорошо, она в охотничьем домике у Виктора, – задумчиво произнесла Надюша.
– У Виктора? Вот это номер. А Виктор где.
– На работе. У себя в офисе.
– Здорово… И что я Саньке скажу? «Ольга твоя всю ночь в охотничьем домике одного типа пробыла». Где у нее голова?
– Не беспокойся, Виктор – честный человек. Да и вообще. Однолюб он. Всю жизнь он влюблен только в одну женщину, в свою бывшую жену – Елену прекрасную. Она, наверное, и имя его уже позабыла, а он все страдает по ней, все мучается.
И усевшись на диван, рядом с Анной, Надюша начала рассказывать о Викторе:
– Романтическая история. Виктор ювелир, тогда еще начинающий. Ни связей твердых, ни друзей надежных. Это теперь он всем известен, а тогда так, юнец. А Ленка хваткая та-кая была. Они встретились и то чудно. Она топиться собралась. Тихая такая, деревенская девочка, только очень красивая. Отродясь такой красоты не видела.
– А мы-то, не красавицы ли? – перебила ее Анна.
Надюша только усмехнулась.
– Нет, там совсем другое. Изящество, красота, утонченность – все гармонично сочета-лось. Оперилась она очень быстро. Он не мог налюбоваться на свою жену. Ни в чем ей не отказывал. Она учиться пошла на искусствоведческий, увлеклась – студенческие тусовки, то да се. А Виктор как белка в колесе. Вот тогда ей и подвернулся то ли болгарин, то ли словак. Ленка на него как на бога молилась. Молилась, молилась да и сбежала с ним, кажется, в Германию. Но любовь та быстро прошла, она встретила второго, у него была небольшая фабрика. Надо сказать, что деньги она любила больше всего. Деньги да драгоценности. Да и мужиков на эти самые деньги и драгоценности умела раскручивать. В общем, стерва порядочная. Потом она и его бросила. Он долго разлуки с Ленкой не выдержал и, кажется, покончил жизнь самоубийством.
Теперь она королева парфюмерной промышленности. Мы редко говорим о ней с Викnором. Все вокруг знали, что она лишь использует Виктора, а он верил в святость своей жены. Виктор очень долго страдал. К тому же, перед отъездом, чтобы он дал ей развод, она избавилась от его ребенка, просто так, легко и безжалостно. Этого Виктор простить не смог, но меньше любить не стал. Так-то, детка. Прошло много времени, у него было огромное количество женщин, но ни одна не сумела занять место Елены в его сердце. Вот я и думаю: появись она снова, Виктор все ей простит.
– Не думаю, мне кажется он волевой человек.
– Не сомневайся, – заверила подругу Надюша, – поэтому нашей Оленьке там ничего не грозит. Ну, вот и все. Пойдем, придумаем что-нибудь на завтрак. Нина еще не приходила.
Ольга открыла глаза и замерла. Она вскочила на кровати и посмотрела на маленькие, оригинально оформленные часики – стрелки показывали полдень.
«Боже мой, где я?» – первое, что пришло ей в голову. И тут же она увидела листик бумаги на прикроватной тумбочке. Ольга взяла его в руки и прочла:
«Доброе утро! Или добрый день. Вы очень сладко спали, и я не решился побеспокоить Вас. Завтрак на столе. Если станет скучно, побродите по лесу, сходите к озеру, только не заблудитесь, и обязательно дождитесь меня. Приеду в пять. Виктор».
– Чудно, – выдохнула Ольга, сразу все вспомнив. Она снова легла и начала размышлять, глядя в потолок. Очень интересно, что подумают гости Надюши? Взрослая, серьезная, замужняя дама садится в автомобиль к малознакомому мужчине среди ночи, мало того, она остается ночевать наедине с ним. Вот это номер. Анна, наверное, уже в бешенстве. И все равно так приятно поваляться просто так, в постели, побыть совсем одной, поразмышлять о себе и своей жизни. Она лежала, подложив правую руку себе под голову, и ти-хонечко указательным пальцем левой руки водила по лбу, щеке, губам. И внезапно она вспомнила. Ей снился чудесный сон. Это был он, мужчина ее грез. Такой нежный и ласковый. Он целовал ее. Понежась в постели еще некоторое время, она встала и посмотрела на себя в зеркало. На ней все еще был пуловер Виктора.
«Что, так и буду ходить? Может, надо поискать что-нибудь? Халат или еще что-нибудь более подходящее», – с этими мыслями она отправилась к комоду. Открывая ящик за ящиком, Ольга все больше огорчалась. Похоже, женщины здесь не бывали вообще. И она вдруг подумала: «Интересно, Виктор возил своих женщин на квартиру или сам предпочитал быть гостем?»
Потом она попыталась одернуть себя, но все же продолжила свои размышления: «Такой интересный мужчина не может быть один. Конечно же, у него есть женщина или женщины. Хотя, – и она испугалась, – а может быть, мужчины? Нет, не может быть!» – от этой мысли Ольгу бросило в жар. Она вспомнила Виктора: высокий, молодое, натренированное тело, мускулистый торс, чудесный патрицианский профиль, и эти чудные синие глаза. Мечта любой женщины. Но, судя по присутствию только мужского белья, Ольга могла и ошибиться. И тут в самом нижнем ящике она увидела фотографию. Она была в рамке из красного дерева. Супружеская фотография. Виктор и она – это великолепная, светская львица. Тонкие изящные руки обвивали шею Виктора. Он держал ее, глядя ей в глаза. Казалось, что он просто не может налюбоваться на свою молодую жену. А она ко-кетливо склонила свою изящную головку богини и смотрела в объектив своими велико-лепными, немного раскосыми, но прекрасными глазами. Волосы глубокого медного от-тенка были высоко заколоты на затылке и спускались шикарными локонами.
«У нее должны быть зеленые глаза, – подумала Ольга, – у рыжих обычно зеленые глаза».
И от этих мыслей, у Ольги упало настроение, ей сделалось очень тоскливо.
«Наверное, он очень любил ее… А она». И Ольга вновь посмотрела на нее – она, казалось, лишь постаралась как можно выигрышнее выглядеть на этом фото. Это, пожалуй, от зависти, – одернула себя Ольга, – у нее такой чудесный разрез глаз, маленький, немного вздернутый носик и кокетливые, пухленькие губки бантиком. В общем, она, просто красавица, и ни один мужчина не смог бы устоять перед ней или остаться равнодушным к этой маленькой очаровательной женщине.
Ольга вдохнула, положила фотографию на место и спустилась вниз.
Внизу она нашла термос с кофе, остывшие тосты. Бекон и ветчину. Ольга села, подложив ногу под себя, и налила кофе. Он был горячим. Вяло позавтракав, мысленно поблагодарила Виктора. А вслух произнесла:
– Это почти как завтрак в постель. Мой муж не одобрил бы это.
Но о Саше сейчас думать не хотелось. Ольга мысленно все возвращалась и возвращалась к этой красавице.
– И почему я не такая? – снова вслух произнесла она и, встав, убрала за собой со стола. Потом немного подумала и побрела к озеру.
Виктор, как и обещал, приехал в пять. Ольга уже ждала его у входной двери. Она сидеkа на ступенях лестницы дома в своем шикарном вечернем платье, которое совсем не вялалось с обстановкой, с остатками вечернего макияжа и распущенными по плечам волосами. В руках у нее был шикарный букет из ромашек и колокольчиков.
Виктор вышел из машины и залюбовался ею. Она встала и пошла по садовой дорожке ему на встречу…
– Добрый вечер, я рад видеть вас живой и здоровой.
Ольга улыбнулась:
– Я тоже рада, что вы, наконец, приехали.
– Заскучали?
– Нет, мне было здесь хорошо, – Ольга посмотрела на Виктора и уловила в его взгляде некоторую виноватость…
– Что-то случилось? – спросила она.
– Нет, пустяки. Нина не пришла сегодня. Надюша запаниковала. Она очень просила нас заехать к ней. Ведь вы мне поможете?
– С удовольствием.
– И еще… Хотя не знаю, огорчу я вас или порадую. Но нас пригласили на небольшие посиделки. Почти по-студенчески.
– Нас? – изумилась Ольга.
– Это не совсем точно. Нас всех – Николая с Надюшей, вашу очаровательную подругу Аннушку и разумеется нас с вами.
– Теперь понятно, – произнесла Ольга, садясь в машину. Она по-прежнему находилась под впечатлением фотоснимка и все пыталась представить Виктора и его жену вместе.
Уже через минуту машина мчалась по шоссе. Ольга краем глаза наблюдала за Виктором. Его лицо было необыкновенным. Внешне он не был роковым красавцем, но его улыбка будто озаряла лицо.
Виктор заметил, что Ольга рассматривает его и, повернувшись к ней, сказал:
– Не смущайте. Вот уже четверть часа вы не сводите с меня глаз. Мне трудно не смотреть в вашу сторону. Боюсь только отвлечься, на этом участке дороги это достаточно опасно, – он улыбнулся.
Ольга вспыхнула, будто ее застигли с поличным. Она потупила глаза и не ответила.
– Почему вы молчите? – вновь продолжил свой монолог Виктор. – Расскажите мне о себе.
Ольга посмотрела на свои руки, плотно сжатые в замок. Расцепила пальцы и обхватила руками плечи.
– Не знаю, что рассказать. Думаю, что это совсем не интересно. Жизнь в провинции течет не так быстро, события происходят редко. Вокруг тебя сплошные будни. Хотя, если честно, то я все же предпочитаю свой маленький и очень зеленый городок, чем Москву или Питер. Не знаю, смогла ли бы я привыкнуть к этой суете.
– Вы работаете в школе?
– Да. Учу детей. Не знаю, почему так сложилось, но в школе я чувствую себя как дома. Мне нравится работать с детьми. Их непосредственность, умение быстро приспосабливаться к новой жизни, их любознательность, гибкость и их желание жить, детский оптимизм, который, к сожалению, с годами исчезает, мне нравится все это.
– А сложные подростки и все такое?
– Есть, конечно, и сложности, но мне легко с детьми. У меня чудный класс.
– Я вспоминаю себя в школьные годы и думаю, что не смог бы работать в школе.
– Просто нужно любить детей и никогда им не лгать. Ложь они чувствуют кожей, как и равнодушие. И тогда пощады не жди.
– А что, дети до сих пор кнопки на стулья подкладывают нелюбимым учителям? – засмеялся Виктор.
– Что вы, какие там кнопки. Нашей химичке юбку сделали в горошек серной кислотой. А в соседней школе директрисе парик удочкой во время линейки сняли.
И они оба рассмеялись.
– А вас, наверное, дети любят?
– Не знаю, – ответила смущенно Ольга, – это у них нужно спросить.
А кто ваш муж? Он чем занимается?
– Саша капитан милиции. Служит уже больше пятнадцати лет.
– Выйдет на пенсию – будет писать мемуары. Теперь, говорят, это модно.
– Не знаю, – пожала плечами Ольга. – Обо мне неинтересно рассказывать, расскажите лучше вы о себе.
Они еще немного поговорили. Но Ольга поняла, что Виктору не очень хочется рассказывать о себе, и сменила тему. Она еще немного поболтала о своем классе, о своих замечательных детях и о школе вообще.
– Ну, вот мы и на месте, – и Виктор показал Ольге старый высотный дом. Он помог ей выйти из машины, и они подошли к лифту.
Двери раскрылись, и они вошли. Маленькая кабина лифта, казалось, не вмещала их двоих, им было почему-то тесно. Ольга едва дождалась, когда же двери лифта откроются вновь. Едва они открылись, она выскочила из кабинки. Подойдя к нужной двери, Виктор постучал. Ему не ответили, и он легонько толкнул ее. Дверь оказалась не заперта. Войдя в квартиру, первое, что они услышали, была большущая фотография. На ней были изображены все трое: Нина и ее муж с сыном. Все они смеялись веселым и беззаботным смехом. Фотограф сумел выхватить этот миг счастья. Виктор и Ольга услышали голос Нины:
– Дорогой мой, я так рада, что ты нашелся, я знала, я верила, что так оно и будет, я столько лет искала тебя. Теперь ты снова рядом со мной. Я никуда больше не отпущу тебя. Слышишь, мой родной, мой любимый мальчик.
Виктор нахмурил брови, а у Ольги, побежали мурашки по спине. Она вцепилась в руку Виктора, но он высвободил ее и положил свою руку на Ольгино плечо. Ольга доверчиво прижалась к этому сильному мужчине. Так они и вошли в гостиную. Картина, которая предстала перед ними, была прекрасной. За большим обеденным столом сидел малыш лет трех. Огромные, в пол-лица, глаза и маленький ершик стриженных волос. Он сидел с набитым ртом и удивленно рассматривал вошедших, по его подбородку тек сок поедаемого им персика. Нина тоже обернулась. Она сидела сбоку от малыша, и вся светилась от сча-стья. Увидев вошедших, Нина бросилась им навстречу, схватила Ольгу и Виктора за руки и потащила их к столу.
– Здравствуйте, Ольга, Виктор! Я очень рада видеть вас! Знакомьтесь, это мой сын Мишенька.
От всего услышанного у Ольги зашевелились волосы на голове, и она едва не потеряла сознание. Пересиливая себя, она улыбнулась. Подошла к малышу и протянула ему руку.
– Здравствуй, малыш, меня зовут тетя Оля, а как зовут тебя?
Мальчик смотрел на нее своими огромными голубыми глазами и усиленно жевал. Потом, прожевав, он спросил:
– Ты тозе моя мама?
– Нет, я просто тетя. Как тебя зовут?
- Миса, – ответил карапуз, – и у меня мама наслась, а Вела Сепановна сказала, сто я стясливтик. А все детки мне завидуют. Вот.
– Замечательно, – вступил в разговор Виктор, – давай уж и со мной поздоровайся, да и познакомимся заодно. Я дядя Витя. Иногда, когда твоя мама разрешит, я покатаю тебя на машине.
– Ой, как здолово, – закричал малыш, – плавда, мама?
– Конечно, конечно мой дорогой! Все теперь у тебя будет!
– Надюша беспокоилась о вас, извините, что мы потревожили вас с Мишенькой, но… – Виктор несколько смутился.
– Да, конечно, я вас понимаю. Я хотела рассказать Надежде Дмитриевне, но у меня не было времени. Вчера вечером, уже довольно поздно, позвонили, и я получила разрешение взять Мишеньку из детского дома на несколько дней. Мы только что приехали.
– Не беспокойтесь, я все понимаю.
– Спасибо, что вы заехали, – Нина просто светилась от счастья. Она подошла к Ольге и спросила:
– Можно я поцелую вас, Оленька?
Ольга подошла ближе и обняла Ниночку, эту бедную женщину, наконец-то возвра-щающуюся к жизни. Уходя, она помахала Мишеньке рукой:
– Я не прощаюсь с тобой малыш, теперь мы сможем увидеться еще, ведь правда?
– Плавда, плиходи ко мне в гости. У меня тепель мама есть, – и он серьезно посмотрел на Ниночку.
Ольга молча вышла, села в машину. Она отвернулась и сделала вид, что смотрит в окно. Когда она повернулась и все же посмотрела на Виктора, он увидел, что в глазах у нее блестят слезы. Весь остальной путь они проехали молча.
Все были очень рады за Ниночку. Ольге мимоходом сообщили, что времени у нее хватит только на душ и свежий макияж, что она должна быть в форме уже через пару часов, и уехали, оставив ее одну в опустевшей квартире. Анна только скорчила ей гримасу и сообщила, что им предстоит серьезный разговор об Ольгином поведении, о Викторе и еще кое о чем. Ольга отмолчалась и, улыбаясь, выпроводила подруг. Она медленно прошла в ванную комнату и наполнив ванну до краев, погрузила в нее свое измученное праведным отдыхом тело.
«Что произошло? – спрашивала она себя. – Ничего не произошло. Да и что могло про-изойти?»
Она лежала, закрыв глаза, и думала о себе, представляя себя маленькой серой мышкой. Серая жизнь, серые будни, праздники. Ольга вспомнила как смотрел на нее Виктор там, у озера. Да, он волновал ее. Ольга вспомнила его изящные длинные пальцы, сильные руки. Под рубашкой угадывались упругие мышцы. Она вспоминала, о чем он говорил, и вдруг отчетливо вспомнила, что заснула она внизу, у камина, а проснулась в спальне наверху. «Так, может, мой сон вовсе не сон, а явь?» Ольгу будто обожгло. Как он мог? Нет, этого не может быть! Ольга запуталась в своих противоречивых чувствах, но успокоиться не могла. А может быть, было еще что-нибудь? – задала она себе очередной вопрос и тут же ответила:
– Ну, уж нет, – об этом она уж точно не забыла бы.
Боже мой, как же теперь вести себя с ним? Нет, решено, никуда она не поедет. Да как она сможет поднять глаза и посмотреть на Виктора. Ольга накинула халат и вышла из ванной. Подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение.
Так почему же он не продолжил, почему он остановился? Испугался или проверял ее? Она не знала, что ответить себе. Но теперь Ольга точно знала, что никуда она не пойдет.
Надюша и Анна вернулись довольные и красивые. Они нашли Ольгу лежащей на своей постели с красными от слез глазами. На все вопросы она отвечала однозначно, потом сослалась на головную боль и осталась дома. Никакие уговоры не могли переубедить ее, потом она встала, оделась и зашагала по комнате, лихорадочно обдумывая свои действия.
Надюша и Аннушка появились к самому началу застолья. Надежда подсела к мужу, а Анну усадили рядом с высоким, стройным и необычайно обворожительным молодым человеком.
– Ян, – представился он и с достоинством поцеловал Анне руку, отчего та просто растаяла.
Виктор еще с надеждой смотрел на дверь, но так и не увидел Ольги. Едва дождавшись окончания трапезы, встал и подошел к Надежде:
– А где же ваша очаровательная подруга?
Надежда сделала вид, что не поняла, о ком он спрашивает:
– Эн? Да вот же она, – и указала на весело щебетавшую со своим соседом Анну.
– Я спрашиваю об Ольге. Она разве не с вами?
– Ольга осталась дома. Она неважно чувствует себя, и, по-видимому, причиной этого явился ты, Виктор, - с укором в голосе произнесла Надежда. – Что ты с ней сделал? Сначала она была как будто ничего, улыбалась, но едва мы вернулись из салона, как не узнали Ольгу. Ты не звонил ей?
– Нет.
– Может, что нибудь с Сашей? Она показалась мне взволнованной.
Еще немного побыв, Виктор откланялся, сославшись на неотложные дела. Всю дорогу он думал о том, что могло произойти. В чем причина столь явной перемены в Ольге? Что же все-таки случилось? Он остановил машину, зашел в супермаркет и купил бутылку вина и конфеты.
На звонок в дверь никто не ответил. Он повторил звонок, но и на этот раз к двери никто не подошел. Виктор заволновался. Он постучал, стучал все громче и громче, совсем забыв о ключах от квартиры Николая. Сердце его отчаянно колотилось в груди. Вдруг дверь отворилась, и на пороге он увидел заспанную Ольгу. Виктор протиснулся в дверь, бросил свои покупки на диван и, подлетев к Ольге, начал трясти ее за плечи.
– Оленька, что нибудь случилось?
Ольга молча смотрела в его глаза, и лицо ее вдруг стало меняться, она только сейчас осознала произошедшее. Она отшатнулась от Виктора и почти прошептала, выдавливая из себя слова:
– Все в порядке. Почему вы так громко стучали? Вы напугали меня.
– Я думал, что-то случилось, – и он подошел к ней, почти вплотную, обнял ее. Потом взял ее лицо в свои руки и стал покрывать его поцелуями. Нежно, ласково, с какой-то одержимостью. Теперь Ольга отчетливо поняла, что это был вовсе не сон, ей почти стало плохо. Она высвободилась из рук Виктора и прошептала:
– Не надо! Слышите! Ничего не надо!
Виктор смотрел на нее недоуменно.
– Простите.
– Простить за что?
Он не ответил.
– Я подумал… – но Ольга не дала договорить ему.
– Вы думали, что все женщины одинаковы? Наверное, вы вертите ими как игрушками. Почему вы так со мной? Зачем вам это надо? Вокруг вас полно незамужних дам. Я думаю, что каждая из них посчитала бы за честь… – она не договорила.
– Я не понимаю, – вновь произнес Виктор.
– Я думала, что там, в охотничьем домике, это был просто сон. А вы воспользовались моей беззащитностью.
– Но ведь ничего же не было, – воскликнул Виктор.
– Это не важно. – И она вдруг зло спросила: – Почему вы не довели начатое до конца? А вдруг я не отказала бы вам? В вашем списке поверженных женщин стало бы на одну больше. Что остановило вас? Теперь пришли продолжить начатое? Уходите. Я прошу вас, уходите! И все, что вы принесли с собой, заберите. Думаю, вам еще пригодится этот джентльменский набор для кого-нибудь другого. Я не одна в этом городе.
Виктор посмотрел на Ольгу растерянно, потом зрачки его глаз сузились, и он молча вышел.
Ольга захлопнула за ним дверь и, опустившись на пол, заплакала. Она не знала, о чем и от чего она плачет. Ольга то жалела себя, то ругала. Потом так же мгновенно, она успокоилась, Казалось, что решение пришло само собой. Она встала, набрала номер справочного бюро аэропорта и заказала билет на ближайший рейс. Самолет вылетал через полтора часа. Уложив сумки и написав записку, Ольга вызвала такси и отправилась в аэропорт.
Виктор долго шел, сам не зная куда. Он ругал себя: зачем, ну зачем ему понадобилось целовать ее спящую? Да и кто она для него? Черт с ней, пусть она катится, ничего же не произошло. Ведет себя как барышня на выданье. Совсем как нецелованная девочка. Зачем он вообще потащил ее в свой дом?
Он задавал и задавал себе вопросы и не мог найти на них ответ. Ночью, лежа без сна, он вновь и вновь возвращался к тому, что произошло в охотничьем домике и вдруг неожиданно для себя понял, что так его не тянуло ни к одной женщине после Елены. А женщин у него хватало. Ольга была чем-то совсем другим. От нее веяло чем-то теплым и домашним. Именно тем, чего ему так не хватало.
Вернувшись, девочки обнаружили квартиру пустой. На столике в прихожей лежала записка: «Дорогая Наденька, спасибо тебе за все. Очень спешу домой. Целую. Все объяснения будут позже. Ольга.
P.S.
Эн, прости, что покидаю тебя. Но так сложились обстоятельства. Целую тебя, дорогая. До встречи. Твоя Ольга».
Девочки долго гадали, что могло произойти, но к единому мнению так и не пришли.
Ольга шла по знакомой улице своего города, чемоданы оттягивали ей руки. Таксист довез лишь до середины пути – дорога к дому была перегорожена асфальтоукладчиком. Ей пришлось тащиться до дома самой. Едва держась на ногах, она вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь. Повеяло родным домом.
– Слава Богу, я дома.
Она так устала, что ей не хотелось даже думать. Вдруг она услышала голоса на кухне.
– Ах, Санька, любитель закрываться ключом изнутри квартиры. Сейчас я тебя напугаю.
Она поставила чемоданы в прихожей и тихо подошла к двери. Голос мужа ей был знаком, второй голос принадлежал женщине.
«Кто бы это мог быть?» – подумала она и прислушалась.
– Ах, мой дорогой, – щебетала она, – я так рада, что ты все сам решил. Пока у нас есть еще несколько дней, а затем мы все уладим.
– Да-да, моя радость, мое солнышко. Иди сюда.
Услышала Ольга и потихонечку толкнула кухонную дверь. Картина, которую она увидела, заставила ее замереть на месте с широко раскрытыми глазами.
Саша стоял посередине кухни и обнимал совершенно постороннюю, молодую особу, которая, по всей видимости, готовила для него завтрак.
– Что это значит? – только и смогла произнести она.
Оба голубка, застигнутые врасплох, так и стояли, крепко сжимая друг друга в объятьях, и с ужасом смотрели на вошедшую Ольгу.
– Я спрашиваю, что здесь происходит? – повторила Ольга.
– Я… – пробормотал муж, – я сейчас все объясню. Понимаешь…
Но его прервала незнакомка. Освободившись из объятий Ольгиного мужа, и придя в себя, она с достоинством произнесла:
– Я думаю, рано или поздно, но объясниться все равно придется, поэтому, я думаю, что это следует сделать прямо сейчас. Здравствуйте, Ольга, так вот вы какая на самом деле.
Ольга молчала. Саша тоже начал приходить в себя.
– Думаю, что здесь не место для объяснений, пойдемте в зал.
Ольга вышла из кухни и прошла в комнату. Там она села в кресло и молча стала наблюдать за происходящим. Все это было похоже на плохо исполняемый водевиль или анекдот, в стиле – возвращается муж из командировки…
Ольга будто видела себя и все происходящее со стороны. Саша заботливо проводил гостью до дивана и, бережно усадив ее, сам сел рядом и начал говорить:
– Понимаешь, Ольга. Все произошло так внезапно. Стеле нельзя волноваться. Мы же цивилизованные люди. Ты понимаешь?
Обе женщины молчали. Ольга силилась понять то, что объяснял ей муж. Всеми силами она старалась держать себя в руках.
– Саша, я ничего не понимаю.
– Саша, молчи, все объясню я, – взяв себя в руки, жестко заявила Стела. – Я думаю, что вы должны нас понять. Мы с Сашей любим друг друга, я жду ребенка. Это ребенок Саши.
– И давно? – устало проговорила Ольга.
– Что – давно? Давно ли мы встречаемся или давно ли я жду ребенка? Понимаете, видимо, это произошло практически одновременно. Около двух месяцев, недель десять, в общем.
– Десять недель, – пронеслось у Ольги в голове. Все вокруг покачнулось, но она вновь сумела взять себя в руки.
– Да, я думаю, что все нужно решить прямо сейчас же. Вы ждете ребенка от Саши, как я понимаю, вы любите друг друга. А ты, как я вижу, – обратилась она к мужу, – просто вычеркнул меня из своей жизни.
– Я не думал…
– А ты вообще думать не умеешь, – вдруг хлестанула Ольга мужа словами, – а теперь вы, наверное, думаете, что я должна вас благословить и отпустить строить новую, счастливую семью?
– У нас будет ребенок! – возмущенно воскликнула Стела. – А вы-то столько лет жили и …
– Стела, – с укором сказал Саша.
– Но это ведь правда! – воскликнула она.
– Ничего, ничего, вы говорите, не стесняйтесь. Теперь можно, теперь вам все можно, – прошептала Ольга, – а теперь, уходите. За вещами придешь позже.
– Мне ничего не надо, – гордо заявил муж.
– Мне тоже твои вещи не нужны. Теперь, когда вы будете жить на одну зарплату, я думаю, они вам очень пригодятся. Уходите! Быстро! – Ольга почти шипела, так, что эти двое даже испугались. Они быстро поднялись и вышли. Громко хлопнула входная дверь. Ольга сползла на пол и завыла, уткнувшись головой в кресло.
* * *
Прошел месяц. Виктор все так же, изо дня в день, ходил в свой офис и мастерскую. Он выполнял эскизы, готовил заказы, но работал, но исполнял как автомат. Он возвращался в пустую квартиру, садился напротив телевизора и смотрел в него часами, вовсе не видя происходящего. За это время он передумал о многом. Он мысленно перебирал в уме всю свою жизнь, жизнь с Еленой, но не находил там того тепла, которое он увидел или скорее почувствовал в этой женщине. Между ними ничего не было. И все же он не мог забыть ее, ее губы, глаза, ее нежные, изящные руки. Все, что создавало его фантазия, все это посвящалось ей одной. Виктор ругал себя, обзывая слюнтяем и мальчишкой, но и это не помогало. Он пытался забыться. Утопил вечер в вине, и даже тогда он грезил Ольгой. Измученный своей болью, он не мог поделиться ею ни с кем. И даже Колька – лучший друг был бессилен теперь помочь ему. Ольга была лишь тенью его снов. Женщина, которой он был болен, была счастлива где-то далеко совсем с другим мужчиной. Николай звонил ему, обеспокоенный поведением друга. Виктор усилием воли заставлял себя изображать веселье, а потом клал трубку на аппарат и уходил бродить по ночному городу. Утром возникал как тень в офисе, много курил, был раздражителен и рисовал, рисовал, рвал в мелкие клочья и снова рисовал, рисовал, но покой так и не приходил. Где-то там, в маленьком, провинциальном городке жила женщина его мечты.
Прошел месяц. Как его прожила Ольга? Она и сама того не знала. После случившегося она собрала вещи мужа и выставила их в прихожую. Он пришел тихо и так же тихо забрал их, выбрав момент, когда ее не было дома. Теперь она могла позволить себе исчезнуть, почти похоронить себя. Мир, который казался ей почти незыблемым, рухнул в одно мгновенье. Все то, что окружало ее, растаяло, как дым.
Как жить? Ради чего? И стоит ли вообще жить на этом свете? Муж предал. Ребенка Бог не дал. Хотя в сложившихся обстоятельствах, может, оно и лучше. Но для чего и для кого жить? На свете она совсем одна. Родители давно умерли. Брат погиб, не дожив и до двадцати. Был только Саша. Был. Как жить, чем дышать?
Ольга задавала эти вопросы себе, искала ответы и не находила их. Она почти совсем не выходила на улицу, осунулась, под глаза легли черные тени. Изредка звонил телефон. Анна щебетала что-то о муже, Катюшке и еще о чем-то, спрашивала, как дела и не надо ли чего, и прощалась торопливо, спеша по своим делам. Она еще не знала о Саше. Но город небольшой и, наверное, уже поползли слухи о том, что Саша живет у Стелы. Развод прошел автоматически. Ведь некого и нечего было делить. Ребенок, ах, если б он был, наверное, легче было бы переносить все это. Ведь был бы смысл для существования на этой земле, а так…
В этот дождливый день, как и в любой другой, Ольга лежала в кровати и смотрела в одну точку на потолке. Так, почти не думая ни о чем. В дверь позвонили, Ольга даже не шевельнулась, звонок стал трезвонить настойчивее, потом и вовсе в дверь начали барабанить. Это становилось невыносимым. Ольга медленно поднялась и по стенке, едва передвигая ноги, стала пробираться к двери. С трудом справившись с тугим замком, она открыла дверь и чуть не потеряла сознание. Когда она пришла в себя, увидела Анну и Сергея.
– Что случилось? – спросила она слабым голосом.
– И она еще спрашивает! – завопила Анна. – Ты, дрянная девчонка, да как ты посмела все скрывать! Я узнала обо всем только сегодня.
– Значит, уже обсуждают, – прошептала Ольга.
– Сережа, голубчик ты мой, нет, ты только посмотри, – запричитала Анна, – она же чуть с голода не умерла, а я, я не почувствовала! Не вижу, не слышу, я – как каменная баба, – и Анна заревела, уткнувшись подруге в плечо. – Как, как ты посмела, так поступать со мной! Разве не ты помогала мне растить Катьку, разве не ты? Убью я тебя сейчас сама, своими руками, слышишь!
– Слышу, – едва слышно произнесла Ольга.
– Сережа, беги в магазин, неси продукты. А мы в ванную, под душ, – Анна говорила совсем серьезно, но Ольга, казалось, совсем не слышала ее. Затолкав Ольгу под душ, Анна села звонить в Питер. Трубку взял Николай.
– Алло, Коля, здравствуй, дорогой. Это Аня. Надюша дома? Что, нет? Скажи, что у нас беда с Оленькой, пусть она срочно выезжает. Срочно, ты слышишь меня? Нет, она жива, но… – Анна помедлила, – я не знаю, как объяснить. В общем, нужна помощь Надюши. Да, я буду ждать. Пусть она позвонит Ольге домой. Телефон у нее есть. Все, пока.
Вернулся Сергей с полными сумками продуктов.
– Анюта, я зашел в аптеку, купил снотворное, мед и еще кучу медикаментов от депрессии.
– Тише, – прошептала Анна, – умница ты моя, – и поднявшись на цыпочках, поцеловала мужа. – Теперь уходи. Я останусь. Забегай.
И поцеловав его еще раз, легонько подтолкнула к двери.
Из душа Ольга вышла немного ободренной. Анна все время что-то говорила, о чем-то рассказывала, чем-то отпаивала подругу. Но Ольга, отвечала невпопад, почти не слушала ее. Анну это вовсе не смущало. Она продолжала свое дело. Проводив Ольгу до кровати, Анна вновь вернулась колдовать на кухне. Уже сквозь сон Ольга слышала, как зазвонил телефон, потом смутно, почти не реально, она услышала какие-то слова и провалилась в мягкую дрему.
Позвонила Надюша. Анна в двух словах описала ей все происходящее. Надюша заверила, что к вечеру будет рядом с подругами.
Наскоро собрав чемодан и попрощавшись с мужем, она заказала такси и стала ждать.
Неожиданно в дверь позвонили. Надюша подумала, что это такси и вышла открывать дверь с чемоданами в руках. Но это был Виктор.
– Здравствуй Наденька, – проговорил он, целуя ее в щеку. – Уезжаешь куда-то?
– Да, я еду на родину.
– Почему так спешно. Дела? Или просто отдохнуть?
– Нет, нынче не до отдыха. Наша Оленька в беде. Она заболела.
От этих слов Виктору стало не по себе, но он все же сдержался.
– Что-то серьезное? – спросил он и Надежда уловила в его голосе нотки тревоги.
– Еще не знаю.
– Удачи. Хочешь, я подброшу тебя в аэропорт, я на машине.
– Нет, спасибо, – ответила она, отрицательно покачав головой, – я уже вызвала такси.
– Тогда я помогу тебе, – и Виктор с легкостью поднял Надюшины чемоданы и вызвал лифт.
Надюша уехала. Виктор не стал дожидаться Николая и вернулся к себе.
Ольга больна. Чем она больна и насколько серьезно? Вот что мучило его сейчас.
Виктор вернулся в офис, но работать не смог. Он бросил все и отправился к Николаю. Тот, как всегда, был занят, но нашел таки минутку для лучшего друга. Они спустились в студенческое кафе, что располагалось неподалеку от клиники, и взяли по чашечке кофе.
– Мы с тобой, Виктор, как в студенческие годы.
– Да, было дело, – согласился Виктор.
– Хочу порадовать Надюшу. Ниночка прошла обследование, у нее явное улучшение. Ее можно считать практически здоровой. Этот малыш буквально вернул ее к жизни, но об усыновлении пока говорить рановато.
Виктор внимательно выслушал друга и начал издалека:
– Это просто замечательно. А уж когда она получит разрешение на усыновление, то можно будет устроить праздник. Думаю, что Ниночка заслужила это. Но сейчас, не до праздников. Я заезжал к вам. Надюша встретила меня уже в дверях. Что-то случилось с Ольгой?
Виктор даже побледнел, произнося эти слова, хотя и попытался ничем не выдать своего состояния. Сердце его яростно рвалось из груди, казалось, повсюду были слышны его удары.
– Да, – Николай снял очки, помолчал, достал носовой платок, протер очки. – Ольге теперь трудно. Ее бросил муж. Столько лет вместе. Знаешь, она совсем одинока, ведь у них, да собственно, как у нас с Надюшей, не было детей, а родители и брат давно умерли. Работает все жизнь с ребятней, своих Бог не дал, – он снова помолчал.
Виктор опустил голову и забарабанил пальцами по столу.
– Знаешь, Виктор, я вот теперь задумался: случись, что со мной, Надюша ведь останется совсем одна. Впервые за эти годы я вдруг представил себе это. Страшно, понимаешь, страшно. Никогда не задумывался о детях, а теперь вот подумал. Странно. Вся жизнь моя – это работа, совсем завертелся, будто на другой планете живу. А ведь здорово, наверное, иметь детей. Как ты думаешь? Да, брат, и ты вот этого тоже не знаешь. Не тем мы живем, оказывается, не о том думаем…
Он еще что-то говорил, но Виктор уже не слушал его. Депрессия, депрессия! – билось в его мозгу, это слово будто наковальня, сжимающая сердце тисками. Одиночество. Виктор хорошо знал это чувство. Он помнил свое состояние после ухода Лены. Казалось, что мир ушел изпод ног, рухнул, рассыпался на тысячу мелких осколков, которые так и норовят уколоть тебя в самое сердце. Одиночество, отчаяние, безысходность, нежелание больше жить в этом ставшем сразу пустом и бесцветном мире. Все потеряло свое значение. Все ценности были попраны. А любовь осквернена и растоптана. Но Виктор был мужчиной. Он бросился во все ведомые и неведомые грехи. Казалось, что он прошел сквозь все муки ада, но все же восстал, сумел вновь обрести себя. Сначала он мстил всем женщинам, независимо от возраста. Он ненавидел их всех. Но история с Жанной послужила ему уроком. Да, именно он мог тогда стать причиной ее смерти. Жанна любила его, не понимая, что он не любил, да и не мог в то время никого полюбить. Она, эта маленькая хрупкая балерина из Мариинки, смогла вновь затеплить лампаду его жизни. Если бы она погибла тогда, его душа погибла бы вместе с нею. Помнил, как бережно нес ее на руках, не доверив санитарам, до машины скорой помощи. Он помнил, каким легким и податливым было ее тело. Виктор нес ее и молился, чтобы она осталась жива. Жанна выжила. Она простила его. Может, и сейчас еще она любила его. Но сердцу не прикажешь, оно было глухо, лишь жалость и чувство вины. После Жанны у него были другие женщины, но ни одна из них не задерживалась рядом с Виктором. Он не позволял себе больше разби-вать сердца ни одной из них. Женщины-однодневки – вот его судьба, но так было до по-явления в его жизни Ольги. Ничего не предпринимая, она сумела чем-то зацепить его за живое. С первого мига, с первого взгляда, он знал, он знал, что полюбил ее, эту скромную провинциальную училку. Виктор помнил, что на банкете он должен был ухаживать за Ан-ной, но он не мог удержаться. Когда он буквально вытянув из толпы женщину, он едва узнал в этой красавице, затянутой в шелк, Ольгу, смотрел на ее светлые локоны, в ее небесно-голубые глаза и утопал в них, растворяясь в этой голубизне. Она не стремилась кокетничать или искусно притворяться, она была сама собой и даже там, в охотничьем домике. Но кто бы мог подумать, что его поступок так рассердит ее. И Виктор стукнул раздосадовано ладонью по столу.
– Э, друг, да ты о чем-то о своем думаешь, – разочарованно протянул Николай.
Виктор, испуганный реакцией друга, лишь улыбнулся:
– Прости, задумался немного.
Николай пристально взглянул на часы и свистнул.
– У, мне пора. Извини, дорогой, но работа не ждет, – и он одним глотком допил кофе, хлопнул Виктора по плечу и бросил на ходу, – Все, помчался, забегай.
– Пока, старик, – и Виктор махнул на прощанье ему рукой.
– Наконец все встало на свои места, вот и причина болезни, – проговорил он вслух и пошел по направлению к машине.
Весь этот день, Виктор промучился – ждать не было сил. Он то и дело представлял, как Ольга лежит на полу и рядом с нею пустой флакон из-под таблеток. То – Ольга в ванной, и вода, в которой она лежит, окрашена в кровавые тона, то – скорая мчится в клинику, а в ней безжизненное тело Ольги. Устав от дурных мыслей, он вернулся в офис и стал работать, но работа не клеилась. Кондиционер испортился, и Виктор сидел, изнывая от жары, в прилипшей к телу рубашке.
– В отпуск, что ли, уйти? Уеду куда-нибудь, умотаю к морю. Замечательно было бы окунуться сейчас в теплую морскую воду и плыть, плыть…
И вдруг его будто током ударило: Конечно же – отпуск! Уехать, но уехать к Ольге. И чего это он так мучается? Да пусть все горит синим пламенем. Нет, не будет он ждать никаких новостей. Да, но куда ехать, как узнать адрес? Город он, конечно, знал, но что делать дальше? Приедет, и куда он пойдет, что станет делать дальше? Существуют, конечно, справочные столы, но есть ли они в маленьких городах? Можно, конечно, обратиться в милицию. Замечательно – кажется, Николай говорил, что ее муж работает там. Вот хорошо: он-то мне и поможет, – с горечью подумал Виктор.
– Думай, думай, – заставлял он себя. – Стоп, а Николай, ну, конечно, если не адрес, то хотя бы телефон даст.
Виктор быстро набрал номер Николая, но ему ответила Нина:
– Ниночка, здравствуйте, я уже в курсе. Поздравляю вас, голубушка, с выздоровлением.
– Спасибо, – счастливо рассмеялась Ниночка. – Виктор, к сожалению, Николая Ивановича нет дома, вы же знаете, что в это время он еще работает. Может быть, я вам чем-нибудь сумею помочь?
– Боюсь, что нет, – разочарованно произнес Виктор в трубку. – Хотя, может быть, у Надюши есть телефон Ольги, а лучше адрес, или Эн.
– Я посмотрю в ее записной книжке.
Виктор услышал, как Нина положила трубку на столик и через несколько минут, показавшиеся Виктору вечностью, в трубке вновь раздался Ниночкин голос:
– Виктор, вы слушаете? Записывайте.
Виктор радостно схватил ручку и стал записывать адреса, которые диктовала Нина. Он был счастлив.