Мы заканчивали завтрак. Николай Павлович спешил, отказываясь от дополнительной порции. Зинаида Павловна взяла сумку и складывала туда жареную камбалу, хлеб, огурцы, помидоры.
- «Куда это ты всё собираешь? На неделю? Да всего-то дел – туда и обратно… Скоро вернусь!» - останавливал он с улыбкой жену.
- «Знаю твоё – скоро… Не впервой…» - парировала она его возражения.
- «А ты как? Не хочешь ли прокатиться в Джанхот?» - вдруг спросил капитан меня, От неожиданности я на мгновенье застыл. И радостно спросил:
- «Вы всерьёз? Не шутите?»
- «Какие уж там шутки! Прогулка в море для отдыхающих Джанхота…» - воскликнул Павлович. «Мне на корабле помощник нужен! Лето… Команда в отпусках ! А без юнги не знаю – справимся ли…» - улыбнулся он.
- «Мама! Павлович предлагает пойти с ним в Джанхот…» - обратился я к матери, сидевшей тут же за столом.
- «Как хочешь… Решай сам! В Джанхоте ведь не был…»
- «А когда вернёмся?» - спросил я Павловича.
- «Скоро…Не отставай! Поторапливайся!» - ответил он.
И мы тут же отправились в порт. Идти было всего-то – перейти улицу. И метров 100 до порта. Бульвар вдоль берега полон отдыхающих. На каменной набережной они загорали, ныряли со стенки в море. У спасательной станции прыгали в море мальчишки – там глубоко. Но мне не до этого.
Вот и причал. Под ним в воде, в колышущейся зеленовато-голубой тени – мальчишки. Они отдирают устриц от железных свай, собирают их в сетку – авоську. Деликатес! Хотелось и мне залезть под причал…Но не до этого…
Вода чуть колышется. Возле причала чуть покачивался катер МК-3. Матрос сидя на борту глядел нам навстречу.
- «Ну что, Павлович! Пойдём сегодня в Джанхот? Или на Тонкий мыс?» - спросил он.
- «Придётся!» - ответил капитан. «Хотя – лучше бы завтра… Вот помощника привёл! Нужен помощник?»
- «Да нужен, конечно! Замучились мы тут без помощников…» - ответил хмурясь матрос.
«Присматривайся – что к чему… Когда скажу – помогать будешь!» - сказал Павлович, обращаясь ко мне. Поднялись на борт катера.
Из люка показалась голова механика.
- «Ну что, Павлович! Разжигать примус?» - спросил он. «Конечно! Давай, раскочегаривай!» - ответил Павлович. Я помалкивал, недоумевая, что ещё за примус нужно разжигать?
- «Федя! И не забудь во время отдавать концы!» - сказал Павлович матросу. Но меня было не так легко провести! Ведь конец – это верёвка или трос, которым катер привязан к железному кнехту на причале! Только вот – зачем их отдавать?! Что – они лишние на катере?
Затарахтел и мерно застучал двигатель. Пошёл синеватый дымок над волной. Катер медленно двинулся вперёд. Матрос втянул на борт из воды трос. Катер развернулся и двинулся в сторону моря – между Тонким и Толстым мысом. Набрали скорость. Волны мерно ударяли в борт. Навстречу дул свежий ветер.
Я не удержался и спросил Федю:
- «А Вы забыли отдать концы, когда отчаливали! Что теперь – возвращаться будем, что бы их отдать?» Павлович внимательно слушал это и добавил:
- «Вот, Федя, впредь не забывай отдавать концы…Отдашь их, когда причалим… » И весело рассмеялся.
Не успели оглянуться, как катер поравнялся с Толстым мысом. Я внимательно наблюдал за всем происходящим. Слава высился Толстый мыс, маяк. И вот, у подножья маяка показалась фигура человека, который держал в руках флажки и быстро – быстро стал ими махать, вверх, вниз, в стороны…
- «Семафор с маяка!» - сказал Павлович.
- «Ребята! Что он там показывает?» - обратился Павлович к своей команде – матросу, механику, выглянувшему из люка, и посмотрел на меня.
- «Что-то я подзабыл эти сигналы! Федя, ведь мы их никогда и не применяем?» - обратился он к матросу.
- «Точно, Павлович! Сколько во флоте – а обходились без этого!» - поддержал механик.
- «Вон ещё один подошёл - уже и в бинокль смотрит! Объясни им, Федя, что нам непонятен их выпендрёж!» - сказал Павлович.
Федя начал размахивать руками, качал головой, скривил лицо так, что стало сразу ясно, что он ничего не понял из этого семафора.
Сигнальщик у маяка и человек с биноклем засуетились, стали показывать руками в сторону моря, потом руками делали знаки, перекрещивали их – мол, нельзя идти в сторону моря! Павлович рассмеялся. Механик и матрос расхохотались.
- «Ой, как засуетились!» - комментировали они.
Катер МК-3 продолжал идти, не сбавляя скорости, в море мимо Толстого мыса. Мерно тарахтел двигатель. Ветерок уносил синеватый дымок. Павлович и механик продолжали хохотать, не отводя взгляда от людей возле маяка.
Потом капитан стал серьёзным, повернулся ко мне и сказал:
- «Я видел – ты читал одну из моих морских книг. Там было о морском семафоре флажками… Я, старый, позабыл всё – подскажи, что там семафорят на мысу?»
- «Последние его жесты – что бы мы вернулись, скорее всего…» - ответил я.
- «А флажками что показал?! Вот и не знаешь!!!» - сказал Павлович. «Шторм идёт, вот они и семафорят! Поворачивай!» - добавил он матросу.
И катер, плавно развернувшись, лёг на обратный курс. Сигнальщик на Толстом мысу успокоился и ушёл.
- «У нас на катере ведь рации нет! Говорил, просил – не дали пока …» И Павлович с улыбкой продолжал:
- «Ты уж, так и быть, не говори Зинаиде, что я забыл сигналы «семафора»… Старею!» И он засмеялся: - «Не говори, а то в море не пустит!»
Дома Зинаида Павловна удивилась нашему быстрому возвращению.
- «Погода стала портиться, вот и вернулись…» - ответил Павлович, переглядываясь со мной и чуть заметно улыбаясь. Порывы свежего ветра раскачивали ветви деревьев, врывались в окна веранды. Хлопали створки окон у соседей, где-то зазвенело разбитое стекло.
Возле Спасательной станции, через дорогу, в набережную ударила волна, шумно взлетел столб брызг. Поднявшиеся волны раскачивали шлюпки и сейнер, стоявший на якоре метрах в 50 от берега. Небо заволокли серые тучи. Горизонт слился с облаками. Стало пасмурно. Шёл шторм.